Теория и метод «эстетической» («артистической») критики (П.В. Анненков, А.В. Дружинин).

 

«Эстетическая» критика – суждения о лит-ре с позиций «вечных» и «неизменных» законов искусства (определение Белинского). Господствует в первую пол. 50-х гг. В своих философских взглядах представители ЭК остаются объективными идеалистами, в осн. гегельянцами. По политич. убеждениям они противники крепостнич. системы, экономич. и сословного подавления личности, мечтающие о реформировании России по образцу зап.-евр. стран, но выступающие против революц.-насильств. способов общественного прогресса. В рус. л-ре опир-ся на наследие Пушкина, тв-во Тургенева, Гончарова, Толстого, поэзию Фета, Тютчева, Полонского, А. Майкова.

В пору «мрачного семилетия» (цензурного террора 1848-1855 гг.) ЭК играла прогрессивную роль, отстаивая самоценность ис-ва и его нравственно совершенствующую человека и общество миссию, высокое призвание художника. Последующее появление «социологического» течения (об этом диссертация Чернышевского) не изменило взглядов эстетиков. По их мнению, писатели-«социологи» разрушали художественность. ЭК ограничивала рамки литературы произведениями близких ей по социально-эстетическим позициям писателей.

Павел Васильевич Анненков (1813-1887) – русский литературный критик, историк литературы и мемуарист.

 

Об Анненкове как представителе «эстетической» критики:

Главный критерий статей А. – художественность. В «Заметках о русской лит-ре прош. года» он отграничивает в «натуральной школе» пр-ния Гончарова, Тургенева, Герцена, Григоровича, развивавших гоголевскую традицию без ущерба для искусства, от очерков и повестей нравописателей-«физиологов» (об этом писал и Белинский). В ст. «Романы и рассказы из простонародного быта в 1853 г.» А. пишет, что острые противоречия жизни «могут быть допущены в лит. пр-нии с условием, чтоб в сущности их не заключалось непримиримой вражды». Эта мысль получила развитие в 2-х программных статьях А. В 1-ой, «О мысли в произведениях изящной словесности» А. резко разделяет созерцание, «чувствование» и мысль. Если последние – удел науки, то задача ис-ва ограничивается созерцанием и «чув-ем». Это был шаг назад по сравнению с той диалектической трактовкой художественной идеи, которую дал Белинский в своем учении о пафосе. Ее специфику Б. видел в ее жизнеподобном и цельно характере. О синтезе мысли и чувства пишет и критикующий А-ва Салтыков-Щедрин. Также в ст. А. пишет о задачах критики. Свое первостепенное внимание она д. обратить на «эстетическую форму, обилие фантазии и красоту образов», «постройку» произведения, а не на его «поучение», под кот. А. в 1 оч. подразумевает социальную или политически-острую идею или позицию автора. Во 2-ой ст. «О значении художественных произведений» А. излагает понимание худ-сти в целом. Он высказывает резкое несогласие с мнением Черныш., что худ-сть – это «игра форм, потешающих ухо, глаз, воображение, но не более». По А., стремление к чистой худ-сти в ис-ве д.б. проповедуемо. Анненковская концепция «чистой худ-сти» восходит к Белинскому-гегельянцу, автору ст. о Менцеле. Нормы чистой х-сти, по А., в отказе писателя от субъективно-личной трактовки д-сти (с позиций общественной группы, сословия, класса), т.к. она препятствует объективному восприятию жизни во всей ее полноте. Ис-во – нравственный воспитатель общества (гуманизирующая роль). А-ва в моральных цен-х ч-ка интересует их общий аспект вне соц. обстановки. Деятельно-героическим натурам А. предпочитает слабых, но одухотворенно-нравственных людей. Романы, следующие законам своб. тв-ва: романы Жорж-Санд, Диккенса, Тургенева, Гончарова. К рассмотрению произведений «социологической» беллетристики обратился А. в ст. «Русская беллетристика в 1863 г.» (критикует, всё это – «отсутствующее тв-во»). В ст. «Исторические и эстетические вопросы в романе гр. Л.Н. Толстого "Война и мир"» А. не ограничился простым сопост. пр-ния с нормами «чист. худ.» ввиду разнообразия вопросов и решений, выдвинутых Толстым в св. эпопее.

 

Фрагменты из «О мысли в произведениях изящной словесности (Заметки по поводу последних произведений гг. Тургенева и Л. Н. Т[олстого])»:

 

При всяком появлении произведения все хотят знать, сколько в нем мысли и какова она. От молодых, начинающих литераторов общество ждет преимущественно поучения, а эстетическая форма, обилие фантазии и красота образов стоят уже на втором плане. Постоянные хлопоты о мысли сообщают педагогический или философский характер изящной литературе. От этого лит-ра утрачивает большую часть самых дорогих качеств – свежесть понимания явлений, простодушие во взгляде на предметы, смелость обращения с ними. Там, где достоинство произведения опр-ся по кол-ву и кач-ву мысли, там редко происходит созерцание природы и характеров. На основании мысли легко быть судьею литературного произведения всякому, кто признает в себе мысли, а на основании эстетических условий это тяжелее. Выискивая мысли, критики теряют главное в пр-нии. Мысль если и должна быть, то только художническая.

Каждый из видов изящного ис-ва имеет свой цикл идей (их нельзя смешивать). У пов-ния это развитие психологических сторон лица или лиц (наличие психического факта). Никаких других «мыслей» нет!

Хороший рассказ, отвечающий всем требованиям тв-ва, к какой бы эпохе он не относился, может оставаться современным и актуальным для любого поколения.

У Тургенева отсутствует подобная отвлеченная мысль в произведениях, он предпочитает психическое наблюдение и ясную передачу событий изложению своего опыта или своих жизненных идеалов (подробнее о Т. см. вопр. 9).

Настоящее достоинство рассказов, по нашему мнению, состоит именно в обилии прекрасных мотивов, рассеянных по ним, во множестве картин, рождающихся без усилия и подготовки, в легкой деятельности фантазии, что уже почти всегда показывает полноту сод-ния и зрелость таланта. Этим требованиям отвечает тв-во Т (его герои и сцены).

Толстому («Детство», «Отрочество») для представления молодого существа, жизнь которого есть только развитие идей, была необходима мысль. При этом его рассказы остались пр-ниями изящной словесности. В них нет признаков противоэстетического смешения целей: ничего не приносит он им извне, заготовленного собой или другими. Мысль его устремлена только на то, чтоб показать развитие психики и психологии ребенка (ощущение порождает действие). Незначительное часто опр-т хар-ры лиц.

 

Александр Вас. Дружинин (1824 - 1864) – беллетрист, критик, фельетонист, переводчик. Сначала сотрудничал в «Современнике», но вскоре ушел из него из-за полных разногласий с Чернышевским.

 

О Дружинине как представителе «эстетической» критики:

В годы «мрачного семилетья» Д. заявил себя умеренным либералом-реформистом, не приемлющим революцию и революционную идеологию. В 1856 – 1861 гг. редактирует «Библиотеку для чтения», превращая ее в орган ЭК, противостоящей «реальной» критике «Современника». В 1855 г. Д. выступил с программной ст. «А.С. Пушкин и последнее издание его сочинений», в кот. отрицательно оценивает не «физиологическое» течение в «натур. школе», но эту шк. в целом, а заодно и все «сатирическое направление» в рус. реализме, по вине кот. рус. лит-ра якобы ослаблена. Нам нужна поэзия, а не сатира Гоголя., от кот. все устали. Здесь же Д. впервые противоп. пушкинскую трад. в рус. л-ре гоголевской (сатира vs. поэзия). У Пуш. отнош. к д-сти «незлобное, любящее», «все глядит спокойно, радостно», чего нет у Гоголя. Д. высказ. надежду, что «Повести Белкина» послужат «реакцией против гоголевского напр.». Через год в ст. «Критика гоголевского периода и наши к ней отношения» (1856) Д. вводит две теории, артистическую (имеющую лозунгом чистое ис-во для ис-ва) и дидактическую (кот. стрем-ся д-ть на нравы, быт и понятия ч-ка через его прямое поучение). По этим двум концепциям критик разводит тв-во Пуш. и Гоголя. В ст. Д. выражает св. отн. к критике Белинского. Вершиной лит.-критич. эволюции Б-го Д. считает время Белинского-гегельянца, идеалиста, теоретика ис-ва объективистски-созерцательного. Потом укоряет Б. за перемену взглядов. Позднее, в рецензии на 3 тома «Сочинений Б-го», Д. смягчит св. позицию и положительно отзовется именно об общественном хар-ре критич. д-сти Б.

Д. признает сод-нием ис-ва только неизменные «идеи вечной красоты, добра, правды» и считает противопоказанными ему преходящие минутные интересы, проблемы текущей жизни, не приемлет в лит-ре социальной направленности (дидактич. лит-ра).

Д. считает, что Тургенев «ослабил свой талант», жертвуя современности. Толстой, Островский – «чистые» художники, поэзия Некрасова узка, а вот Майкова хороша.

 

Пушкинская поэтичность, «незлобное, любящее» отношение к д-сти (где «все глядит спокойно, радостно»), «идеи вечной красоты, добра, правды» явл-ся достоинствами высоко ценимого Дружининым романа Гончарова «Обломов». Сам писатель был близок Д-ну по социально-эстетическим позициям.

 

Фрагменты из статьи «"Обломов". Роман И. А. Гончарова»:

 

Великий поэт есть всегда великий просветитель, и поэзия есть солнце нашего внутреннего мира, которое, по-видимому, не делает никаких добрых дел, никому не дает ни гроша, а между тем живит своим светом всю вселенную. У нас все истинно поэтическое не стареет. В настоящие года вся читающая Россия жаждет истинных созданий искусства.

Наперекор наиболее слабой первой части романа и прерывистой публикации его глав (печатался помесячно), "Обломов" захватил все внимание читателей.

В Г. мы всегда видели одного из сильнейших современных русских художников. Он художник чистый и независимый. Он реалист, но его реализм согрет глубокой поззиею (влияние поэзии Пушкина).

[Дружинин сравнивает Г. с фламандскими художниками]: Г. национален, неотступен в раз принятой задаче и поэтичен в малейших подробностях создания. Он не путается в системах и не рвется в области ему чуждые. Простой и даже как будто скупой на вымысел, Гончаров не выдает всей своей глубины поверхностному наблюдателю. Но он является глубже и глубже с каждым внимательным взглядом, он ставит перед нашими глазами целую жизнь данной эпохи и общества.

Обвинять Обломова за его обломовские качества нельзя. Не спустись Гончаров так глубоко в недра обломовщины, она, в ее неполной разработке, могла бы показаться жалкою, достойною пустого смеха.

«Обломов» распадается на два неровные отдела. Под первою частью подписан 1849 год, под остальными тремя 1857 и 58 ⁹. Между Обломовым, который мучит своего Захара, и Обломовым, влюбленным в Ольгу лежит целая пропасть. Перекладиной между двумя пропастями стал «Сон Обломова».

Воспользуемся распадением романа на две части.

1849 г., часть I:

Обломов еще являлся своему поэту в виде явления отрицательного (эгоизм, лень, нескладность, равнодушие, враждебность к тому, что вых. из его сферы).

"Сон Обломова":

Был первым шагом к уяснению Обломова с его обломовщиной. Сон и поясняет и просветляет собою Обломова. В описании сна нет ничего лишнего, все мелочи обстановки необходимы. Труд над деталями был необходим и важен для уловлений высших задач искусства.

1857-58, II-IV части:

Ольга И. оказала благотворное влияние на ход романа и развитие типа Обломова. Обломовы выдают всю прелесть, всю слабость и весь грустный комизм своей натуры через любовь к женщине. Эпизоды с участием Ольги и Обломова полны психологической глубины и мудрости.

Гончаров с первых сцен между Ольгой и О. отдал большую долю интриги комическому элементу. Это смело, потому что до сих пор никто еще из поэтов не останавливался на этом. Ольга поняла Обломова ближе, чем понял его Штольц. Она разглядела в нем нежность, чистоту нрава, способность к преданности, неспособность на нечистое дело.

Вот где является истинный смех сквозь слезы - тот смех, который стал было нам ненавистен (аллюзия к Гоголю).

Штольцем недовольны многие из почитателей Гончарова. На долю Штольца падал труд уяснения Обломова и обломовщины путем противопоставления двух героев. Но Штольц исчез перед Ольгой. Роль его стала незначительною. Это человек обыкновенный и не метящий в необыкновенные люди,

лицо, вовсе не возводимое романистом в идеал нашего времени. Подробно и поэтично описывая детство Штольца, Гончаров так охлаждается к периоду его зрелости, что даже не сообщает нам, какими именно предприятиями занимается Штольц.

В романе много лиц, преданных Илье Ильичу: Захар, Анисья, Штольц, Ольга, Алексеев, Пшеницына.

Агафья Матвеевна загубила Обломова, но этой женщине все будет прощено за то, что она много любила.

Не следует думать, чтоб обломовщина принадлежала одной России. По лицу всего света рассеяны многочисленные братья Ильи Ильича, то есть люди, не подготовленные к практической жизни.

Обломовщина в слишком обширном развитии, вещь нестерпимая, но к свободному и умеренному ее проявлению не за что относиться с враждою.

Обломов - ребенок, а не дрянной развратник, он соня, а не безнравственный эгоист или эпикуреец времен распадения Он бессилен на добро, но он положительно неспособен к злому делу, чист духом, не извращен житейскими софизмами.

Легко нападать на Обломова с точки зрения людей практических, но отчего бы не взглянуть на их недостатки. Обломов свободен от нравственных болезней, не заражен житейским развратом и на всякую вещь смотрит прямо, не считая нужным стесняться перед кем-нибудь или перед чем-нибудь в жизни. Илья Ильич во многом оставил за собой чистоту и простоту ребенка, качества драгоценные во взрослом человеке.

По практичности, по силе воли, по знанию жизни О. далеко ниже Ольги и Штольца, по инстинкту правды и теплоте своей натуры он их выше (отдаление О. И Ш. от Обломова после его женитьбы на Пшеницыной, отказ от опеки над детьми П., помощи ей самой и Захару).

 

 

8. Формы и способы выражения мысли в искусстве (П.В. Анненков).

Павел Васильевич Анненков (1813-1887) – русский литературный критик, историк литературы и мемуарист.

«Эстетическая» критика – суждения о лит-ре с позиций «вечных» и «неизменных» законов искусства (определение Белинского). Господствует в первую пол. 50-х гг. В своих философских взглядах представители ЭК остаются объективными идеалистами, в осн. гегельянцами. По политич. убеждениям они противники крепостнич. системы, экономич. и сословного подавления личности, мечтающие о реформировании России по образцу зап.-евр. стран, но выступающие против революц.-насильств. способов общественного прогресса.

Об Анненкове как представителе «эстетической» критики:

Главный критерий статей А. – художественность. По А., стремление к чистой худ-сти в ис-ве д.б. проповедуемо. Анненковская концепция «чистой худ-сти» восходит к Белинскому-гегельянцу, автору ст. о Менцеле. Нормы чистой х-сти, по А., в отказе писателя от субъективно-личной трактовки д-сти (с позиций общественной группы, сословия, класса), т.к. она препятствует объективному восприятию жизни во всей ее полноте. Ис-во – нравственный воспитатель общества (гуманизирующая роль). А-ва в моральных цен-х ч-ка интересует их общий аспект вне соц. обстановки. Деятельно-героическим натурам А. предпочитает слабых, но одухотворенно-нравственных людей. Романы, следующие законам своб. тв-ва: романы Жорж-Санд, Диккенса, Тургенева, Гончарова.

 

Ст. «О мысли в произведениях изящной словесности»:

А. резко разделяет созерцание, «чувствование» и мысль. Если последние – удел науки, то задача ис-ва ограничивается созерцанием и «чув-ем». Это был шаг назад по сравнению с той диалектической трактовкой художественной идеи, которую дал Белинский в своем учении о пафосе. Ее специфику Б. видел в ее жизнеподобном и цельно характере. О синтезе мысли и чувства пишет и критикующий А-ва Салтыков-Щедрин. Также в ст. А. пишет о задачах критики. Свое первостепенное внимание она д. обратить на «эстетическую форму, обилие фантазии и красоту образов», «постройку» произведения, а не на его «поучение», под кот. А. в 1 оч. подразумевает социальную или политически-острую идею или позицию автора.

Фрагменты из «О мысли в произведениях изящной словесности (Заметки по поводу последних произведений гг. Тургенева и Л. Н. Т[олстого])»:

 

При всяком появлении произведения все хотят знать, сколько в нем мысли и какова она. От молодых, начинающих литераторов общество ждет преимущественно поучения, а эстетическая форма, обилие фантазии и красота образов стоят уже на втором плане. Постоянные хлопоты о мысли сообщают педагогический или философский характер изящной литературе. От этого лит-ра утрачивает большую часть самых дорогих качеств – свежесть понимания явлений, простодушие во взгляде на предметы, смелость обращения с ними. Там, где достоинство произведения опр-ся по кол-ву и кач-ву мысли, там редко происходит созерцание природы и характеров. На основании мысли легко быть судьею литературного произведения всякому, кто признает в себе мысли, а на основании эстетических условий это тяжелее. Выискивая мысли, критики теряют главное в пр-нии. Мысль если и должна быть, то только художническая.

Каждый из видов изящного ис-ва имеет свой цикл идей (их нельзя смешивать). У пов-ния это развитие психологических сторон лица или лиц (наличие психического факта). Никаких других «мыслей» нет!

Хороший рассказ, отвечающий всем требованиям тв-ва, к какой бы эпохе он не относился, может оставаться современным и актуальным для любого поколения.

У Тургенева отсутствует подобная отвлеченная мысль в произведениях, он предпочитает психическое наблюдение и ясную передачу событий изложению своего опыта или своих жизненных идеалов (подробнее о Т. см. вопр. 9).

Настоящее достоинство рассказов, по нашему мнению, состоит именно в обилии прекрасных мотивов, рассеянных по ним, во множестве картин, рождающихся без усилия и подготовки, в легкой деятельности фантазии, что уже почти всегда показывает полноту сод-ния и зрелость таланта. Этим требованиям отвечает тв-во Т (его герои и сцены).

Толстому («Детство», «Отрочество») для представления молодого существа, жизнь которого есть только развитие идей, была необходима мысль. При этом его рассказы остались пр-ниями изящной словесности. В них нет признаков противоэстетического смешения целей: ничего не приносит он им извне, заготовленного собой или другими. Мысль его устремлена только на то, чтоб показать развитие психики и психологии ребенка (ощущение порождает действие). Незначительное часто опр-т хар-ры лиц.