О романахь гр. Л. И Толстого.

АНАЛИЗЪ, СТИЛЬ и ВѢЯНIЕ.

(Критическій этюдъ).

 

Русская литература за последние тридцать лет поднялась до уровня западной.

Некоторые стороны АК выше ВИМ.

Но наша литература «несносна» в области стиля.

И гр. Толстой не только не чуждъ общимъ порокамъ нашел преобладающей школы, но онъ даже заплатилъ крайне обильную дань этимъ порокамъ въ теченіе своей долгой литературной дѣятельности.

Толстой послѣ "Анны Карениной" почувствовалъ потребность выйдти на другую дорогу -- на путь своихъ народныхъ разсказовъ и на путь моральной проповѣди.

Онъ, вѣроятно, догадался, что лучше "Войны и Мира" и "Карениной" онъ ужъ въ прежнемъ родѣ, въ прежнемъ стилѣ ничего не напишетъ; а хуже писать онъ не хотѣлъ.

Важно то, что самому геніальному изъ нашихъ реалистовъ, еще въ полной силѣ его дарованія, наскучили и опротивѣли многіе привычные пріемы той самой школы, которой онъ такъ долго былъ главнымъ представителемъ.

 

Сумма достоинств АК и ВИМ одинакова.

Въ "Войнѣ и Мирѣ" задача возвышеннѣе и выборъ благодарнѣе; но по этой-то самой причинѣ, что въ "Аннѣ Карениной" авторъ былъ больше предоставленъ самому себѣ и что ему здѣсь уже не помогало извнѣ данное историческое величіе событій, -- а надо было, въ пестротѣ мелькающихъ явленій современнаго потока, избрать самому нѣчто и "прикрѣпить" это избранное "долговѣчной мыслью", -- хочется этому автору "Карениной" отдать преимущество предъ творцомъ народной эпопеи.

 

Трагизма, потрясающихъ сценъ, разумѣется, въ "Войнѣ и Мирѣ" больше. И, сверхъ того, самый родъ трагизма лучше.

Это не то, что у Достоевскаго -- трагизмъ какихъ-то ночлежныхъ домовъ, домовъ терпимости и почти что Преображенской больницы. Трагизмъ "Войны и Мира" полезенъ: онъ располагаетъ къ военному героизму за родину; трагизмъ Достоевскаго можетъ, пожалуй, только разохотить какихъ-нибудь психопатовъ, живущихъ по плохимъ меблированнымъ комнатамъ.

Политическая, а не историческая заслуга Толстого в ВИМ.

 

Психическій анализъ въ большей части случаевъ поразительный именно тѣмъ, что ему подвергаются самые разнообразные люди.

 

В ВИМ одинаково хороши и военные сцены, и сцены светские – балы (как и в АК)

 

Изображение религиозного чувства.

Сравнивает княжну Марью и Лизу из «Дворянского гнезда». Но мы видимъ въ Лизѣ все только извнѣ, мы видимъ ее такъ, какъ видѣлъ Лаврецкій, ибо Тургеневъ анализируетъ душу почти всегда только у одного главнаго своего героя, у того, который ближе всѣхъ къ нему самому по душевному строю; а для анализа Толстого нѣтъ преградъ ни въ темпераментѣ человѣка, ни въ возрастѣ, ни въ половыхъ различіяхъ, ни даже въ зоологическихъ, ибо на мгновеніе онъ и на то указываетъ, что почувствовалъ быкъ, что подумала собака, что сообразила лошадь. Религиозность Марьи мы видим изнутри, из ее души.

Графъ Толстой умѣетъ съ равнымъ успѣхомъ изображать не только разные роды страстныхъ чувствъ, но и работу мысли при различныхъ вѣрованіяхъ. (ср: молитва кн. Марьи и «филантропический пантеизм» при смерти кн. Андрея).

 

И еще -- одна оригинальная манера автора: пріостановивъ иногда надолго и ходъ дѣйствія и работу своей внѣшней наблюдательности, раскрывать внезапно предъ читателемъ какъ-бы настежь двери души человѣческой и, приставивъ къ глазамъ его (иной разъ чутъ не насильно) какой-то свой собетвенный психическій микроскопъ, погрузить его (читателя этого) въ міръ фантазіи то наяву, то въ полуснѣ, то во снѣ, то въ разгарѣ сраженія, то на одрѣ медленной и кротко-примиряющей смерти.

 

 

Соответствие языка исторической эпохе (веяние / невеяние эпохи).

 

Рассуждает о том, что очень хорошо это получилось у Пушкина в «Капитанской дочке» - веришь, что это писал сам Гринев.

Сравнивает две повести Толстого – «Поликушка» (ранняя) и «Чем люди живы» (поздняя) в плане развития этого качества.

Несмотря на всѣ великія достоинства "Войны и Мира", я найду, что "Анна Каренина" имѣетъ свои преимущества, именно со стороны здраваго и хорошаго реализма:

- лучший стиль

- психологический анализ в АК точнее

- общее веяние эпохи вернее

 

Рассматривает очень тонкий психологический подход к самоубийству Вронского. Подготовление Анны к самоубийству – психологическая точность деталей. Перед падением с Фру-фру Вронский загляделся на мошек – деталь, отражающая новое его душевное состояние.

 

ПСИХОЛОГИЯ ПОЛУ-СНА, БОЛЕЗНИ, ПРЕДСМЕРТНОГО СОСТОЯНИЯ.

Кн. Андрей в ВИМ. Небо Аустерлица – сомневается, правдоподобно ли то, что Андрей так ясно понимает все вокруг, строит новую теорию жизни с раной в голове. Это – психология не Андрея, но самого автора.

Второй раз состояние раненного Андрея – куда правдоподобнее – два белых сфинкса – Наташа и капитан Тимохин. Ужасно только звукоподражение бьющейся в потолок мухи – «пити-тити- пити…» В АК звукоподражаний уже нет.

Верх совершенства – смерть Андрея в Ярославле. Гораздо лучше смерти Ивана Ильича и внезапной смерти офицера Проскухина подъ Севастополемъ ("Севастополь въ маѣ мѣсяцѣ, 1855 г." «Севастопольские очерки»). Въ этихъ трехъ изображеніяхъ смерти превосходно и со всею возможною, доступною человѣческому уму, точностью соблюдены всѣ тѣ оттѣнки и различія, изъ которыхъ одни зависятъ отъ рода болѣзни или вообще пораженія организма, а другія отъ характера самого умирающаго и отъ идеаловъ, которыми онъ жилъ.

Смерть Ивана Ильича -- это отвратительная и вѣрно-изображенная проза смерти человѣка прозаическаго и дюжиннаго. Смерть князя Андрея -- это также съ неменьшею правдой изображенная поэтическая кончина человѣка, еще и въ здоровомъ состояніи идеально всегда настроеннаго.

 

Князь Андрей – вообще лучший персонаж у Толстого (включая и персонажей АК), в котором есть и ум, и поэтичность, и здоровое тело. Перебирая мысленно всѣхъ лучшихъ героевъ нашей литературы со времень Онѣгина и до Троекурова (у Маркевича) включительно, вспоминая Печорина, Рудина и т. д., нельзя не притти къ тому выводу, что, по совокупности и изящныхъ, и высокихъ свойствъ, -- кн. Андрей, принимаемый какъ живой, дѣйствительный человѣкъ (и безъ отношенія къ эпохѣ), выше и полнѣе ихъ всѣхъ!

 

Но смерть князя Андрея все же пантеистическая, а не христианская.

 

Въ "Карениной" -- есть двѣ смерти: смерть Николая Левина отъ чахотки и самоубійство Анны.

Разсказъ о смерти Николая Левина безукоризненно точенъ, но поэзіи -- ни въ самомъ Николаѣ, ни въ картинѣ его кончины нѣтъ никакой.

Долгая и подробная рѣчь идетъ лишь о тѣхъ размышленіяхъ и чувствахъ, послѣдовательность которыхъ привела, наконецъ, героиню къ послѣднему рѣшенію. И эта послѣдовательность, какъ я уже говорилъ, выдержана до изумительнаго совершенства.

Но вся точность эта, по-моему, испорчена заключительными словами, когда Анну уже потащило за спину колесо вагона: "И свѣча, при которой она читала, исполненную тревогъ, обмановъ и зла, книгу, вспыхнула болѣе яркимъ, чѣмъ когда-нибудь, свѣтомъ, освѣтила ей все то, что прежде было во мракѣ, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла".

Красивое иносказаніе, и больше ничего! Прикрытие незнания. Навсегда потухла – отрицание бессмертия душ, возмущает Леонова.

Въ описаніи смерти Николая Левина много правды, но мало поэзіи; въ изображеніи послѣдней минуты Анны нѣтъ твердой правды, и поэзія послѣднихъ словъ -- поэзія обманная; это именно то, что зовется риторикой -- красивая фраза безъ опредѣленнаго и живого содержанія.

Въ изображеніи смерти кн. Андрея есть все...

 

СНОВИДЕНИЯ, ПОЛУСОН:

Примѣромъ фантазіи на яву можетъ служить капитанъ Тушинъ на своей баттареѣ у Шёнграбена, когда онъ, совсѣмъ забывая объ опасности и увлеченный артиллерійскою стрѣльбой, воображаетъ, что тамъ, "гдѣ дымятся непріятельскіе выстрѣлы, кто-то невидимый куритъ трубку"... и т. д.; прозываетъ одну изъ своихъ пушекъ "Матвѣевной" и восклицаетъ мысленно: "Ну, Матвѣевна, матушка, не выдавай!"

сонъ Николеньки Болконскаго.

Полудремота, реальность, интерпретируемая по-своему во сне – Пьер Безухов, Петя Ростов.

Сон Николеньки – лучше всего.

 

НО здесь чувствуется не-веяние: так ли мечтали, спали в 12-м году?

 

АК:

1) Засыпаніе Анны въ вагонѣ. 2) Одновременные страшные сны Анны и Вронскаго, и 3) Облако Левина, при встрѣчѣ съ Китти на большой дорогѣ.

 

въ "Карениной" личной фантазіи автора меньше, наблюденіе сдержаннѣе, за то психологическій разборъ точнѣе, вѣрнѣе, реальнѣе, почти научнѣе; разливъ поэзіи сдержаннѣе, но за то и всякаго рода несносныхъ претыканіи и шероховатостей гораздо меньше; натянугыхъ передразниваній вовсе нѣтъ.

 

Картинка засыпанія в вагоне -- это подробное описаніе для описанія, никак не объясняет последующие события, развитие характера.

 

Схожие страшные сны выжны для понимания всего произведения, психической связи в голове Анны между прошедшим и будущим.

 

Примеры из ВИМ – также не имеют никакой ценности для последующего развития сюжета.

 

душевный анализъ въ "Карениной" точнѣе, зрѣлѣе и поразительнѣе.

 

ФИЗИЧЕСКИЕ НЕПРИЯТНОСТИ, ГРУБОСТИ, ИЗЛИШНИЕ ПОДМЕЧАНИЯ

 

"чисто промытыя сборки шрама", пухлые руки с кольцами Кутузова – избыточность наблюдения

Ребенок, марающий руки Пьеру.

Натяжки реализма.

 

В АК меньше, чем в ВИМ

 

Далее начинаются такие частности, что сил нет. Если кому-то интересно, можете прочитать последние 40 страниц статьи, где на разные лады повторяется мысль о развитии таланта Толстого от ВИМ к АК. Важного там ничего нет.