Предположения о сути медиумизма

Никто не может точно сказать, откуда исходит голос, слышимый медиумом. Напротив, вопросы, на которые можно ответить и которые ставят своей целью прояснить суть этого феномена обычно касаются того, что же в действительности говорит голос, каков (144:) скрытый смысл сказанного и имеет ли голос прямой доступ к истине, делая ее неопровержимой и, следовательно, авторитарной. Нас же в основном интересует, почему люди обращаются к медиумам, что, по их предположениям, представляют собой вступающие с ними в контакт потусторонние существа и какие сообщения они передают Некоторые из тех, кто называет себя медиумами, возможно, всего лишь пользуются доверием людей, но мы полагаем, что многие из них верят в то, что делают. Именно такие медиумы нас и интересуют.

Верящие в то, что источником голоса или посланий является внешний разум, исходят по крайней мере из некоторых перечисленных ниже предположений:

Отсутствие телесной оболочки служит зароком того, что мы имеем дело с настоящим (или более настоящим) выразителем космической мудрости и духовности.

Высшее существо не только обладает большим знанием, но и имеет возможность получать информацию, не доступную простым смертным.

Высшее существо изрекает истину.

Главная забота высшего существа — благополучие людей.

Высшее существо знает, что лучше для данного человека или для людей вообще.

Высшие существа не стремятся к власти или к тому, чтобы манипулировать людьми в собственных интересах. Иными словами, им не свойственно своекорыстие.

Человеку лучше получить информацию, чем не получить ее.

Тот факт, что большинство медиумов передают людям похожие сообщения и придерживаются сходного мировоззрения, является достаточным доказательством того, что высказываемое ими должно быть в основном истинно.

Все перечисленные положения объединяет убежденность в том, что лишенные плоти высшие существа — это реальные, заслуживающие доверия, благожелательные авторитеты с глубоким пониманием природы вещей. Таким образом, медиумизм, как и гуру, создает контекст привилегированного знания, которое, в сущности, не может быть подвергнуто сомнению.

Хотя принято считать, что психотерапевты знают почти все, хорошие психотерапевты пользуются имеющейся у них информацией с большим умом и осторожностью, ибо опасаются оказаться для (145:) своих пациентов в роли неосознанного родительского авторитета. Они также твердо уверены, что даже если им известно о клиенте что-то весьма для него важное, то гораздо лучше, если он обнаружить это сам, чем узнает от других. Говорящие через медиумов духи (или сами медиумы), так же как и гуру, сталкиваются с феноменом «перекладывания своих проблем на другого». Приписывание источнику информации статуса иного или высшего порядка существования делает такие проекции неизбежными[52].

Стоит кому-нибудь хоть в какой-то степени поверить в возможность общения с лишенными телесной оболочки существами, как возбуждение от мысли, что дух может войти в смертного и открыть ему глубокие, сокровенные истины, порождает ощущение присутствия чего-то чарующего и магического, что кажется безусловным космическим предзнаменованием. Желание верить в то, что духи имеют прямой доступ к истине, сплетается с жаждой чего-то по настоящему чистого, на что можно положиться. А когда наивысшей ценностью провозглашается непорочность, становится трудно верить в себя, ибо ты никогда не был в полной мере непорочен. Таким образом, поиск кого-то или чего-то более чистого полностью соответствует основным установкам пуританизма, воспитывающего недоверие к себе[53].

Люди испокон веку слышали некие голоса, казалось, исходящие извне, от какого-то невидимого источника. Если внутренний голос побуждал к совершению поступков, считающихся плохими или постыдными, он приписывался злому духу или дьяволу; когда же голос вещал о ценности идеалов непорочности и бескорыстия, то предполагалось, что он исходит от посланца небес. Все религии, проповедующие отрешение, всегда проводили резкую грань между мирским и священным, признавая, что истинная чистота присуща только иному миру и может исходить только из этого внеземного источника[54].

Медиумизм является древним феноменом, необходимым любой богооткровенной религии, непререкаемые предписания которой (146:) могут исходить исключительно от Бога. Помыслы Божьи могут стать известны лишь тремя путями: Бог должен либо говорить устами человека, либо принять человеческий облик, или же человек должен стать подобным Богу (восточная парадигма о просветлении). Так, многие священные писания, лежащие в основе традиционных религий, такие, например, как Коран и многое из Старого Завета, считаются переданными от Бога через пророков и святых. Они содержат свод правил, выполнение которых необходимо для обретения милостей Господних. Большинство священных текстов всех религий считается переданными людям от Бога (богооткровенными).

Восточные религиозные учения отличаются от западных тем, что считают вполне возможным даровать статус непогрешимости достигшим определенного совершенства. Неудивительно, что большинство современных медиумов придерживаются мировоззрения, содержащего элементы восточного мистицизма, подразумевающего, как правило, перспективу Единения и базирующегося на учении о карме (перерождении). Небезынтересно, что общность с восточной традицией используется последователями медиумизма в качестве аргумента для придания их мировоззрению законной силы. Известны, например, такие заманчивые их высказывания: «Если бы вы только достаточно знали, то вы бы увидели, что вы совершенны», или: «Все ограничения исходят из разума, и их можно преодолеть». Эти открывающие широкие возможности убеждения очень соблазнительны. Обычно медиумические послания, как правило, несут в себе нечто положительное: они говорят о красоте, преодолении страха, любви к себе и содержат намеки на бессмертие в безграничном мире изобилия. Многие медиумы прямо или косвенно утверждают: «Вы создаете свою собственную действительность», что означает или могло бы означать, что если вы ведете себя правильно, то можете добиться всего что угодно; более того, все негативное, что с вами происходит, вы на самом деле также спровоцировали сами, для того, чтобы получить необходимый урок. Это учение основывается на теории кармы (перерождения), ибо без прошлых жизней и кармы было бы трудно объяснить, почему человек «выбирает» столь мучительный путь достижения мудрости и почему его необходимо пройти от начала и до конца[55]. (147:)

«Курс чудес» — пример медиумического послания

Современные медиумы для упрочения своего авторитета используют образы, ценности и идеи как восточных, так и западных религий. Это легко проиллюстрировать на примере книги, получившей название «Курс чудес». Мы взяли за образчик именно ее, так как она претендует на неавторитарность, хотя в то же время считается, что ее содержание продиктовано не кем иным, как духом Иисуса Христа. «Курс» также более чем намекает на то, что посредством должной практики (выполнения уроков) любой может стать медиумом для духа Христа.

Вся медиумическая информация, включая религиозную, создает замкнутую информационную систему, которая полностью соотносится сама с собой. Любые сомнения, формулируемые с использованием понятий, не укладывающихся в эту систему, то есть родившиеся вне ее, могут быть отклонены под тем предлогом, что они основаны на «недостаточном понимании». Таким образом, вряд ли можно победить в дискуссии на тему об истинности мировоззрения, представленного в «Курсе». Мы же хотим показать, что это мировоззрение базируется на идеологии отрешенности и что, вопреки содержащемуся в нем утверждению, что люди должны полагаться только на себя, «Курс чудес» является авторитарным. Это классический пример программного учения, формирующего убеждения отрешенности[56].

Претендуя на роль христианского по своей сути, «Курс», тем не менее, отметает наиболее неприятные для него догматы христианства — понятия греха, Божьей кары и вечных мук, и, следуя восточному мировоззрению Единства, называет мир, в котором мы живем, иллюзией, за рамки которой необходимо вырваться. Характерно также, что иллюзорным считается любое обособление личности. Более того, человеческое «эго» и эгоцентризм жестоко осуждаются, используется даже формулировка: «Безумен либо Бог, либо эго». В качестве центральной идеи провозглашается, что лишь благодаря покорности Божьей воле, являющей собой чистую любовь, можно избавиться от заблуждений и прийти к вечному единению с Богом. Сущностной методологией, используемой для достижения этой (148:) цели, является всепрощение. Однако речь идет не о прощении грехов человечества благодаря жертве Спасителя, — новая идея состоит в том, что через прощение человек сможет преобразовать свою жизнь и стать подобным Христу.

Смысл прощения — в отказе от какого-либо осуждения или обид по отношению к другим и к жизненным обстоятельствам в целом. В идеале прощение должно быть безоговорочным[57]. Сам акт прощения, как уже говорилось, освобождает от цепей личностных обязательств, которые препятствуют людям в их неотъемлемом праве переживать вечную любовь без страха. Грехом при этом считается отсутствие любви; таким образом, прощаются не грехи, а ошибки или, скорее, собственные заблуждения или заблуждения окружающих. Именно заблуждения объявляются причиной любой вражды и страданий, что напоминает некоторые положения индуизма и буддизма. Разумеется, избавление от воспоминаний о былых несчастьях может быть полезно для человеческой психики, но если в качестве обязательного условия спасения души требовать забвения, отказа от своего прошлого, которое провозглашается лишь цепью заблуждений, это неизбежно превратит подобные действия в некий набор шаблонных приемов, приводящих к отрицанию и подавлению жизненно важных аспектов человеческого бытия. В этом реальная опасность «Курса» и религий отрешенности.

«Курс чудес» представляет собой руководство, требующее лишь ежедневной практики для достижения того состояния, которое в тексте называется необходимым «полным изменением обычного восприятия». Во введении к «Курсу» утверждается, что излагаемые в нем предписания были переданы неким духом через женщину, которая была вынуждена записывать нежданные послания, приходившие к ней в течение семи лет, начиная примерно с конца шестидесятых годов. Голос безоговорочно объявлял себя духом самого Иисуса Христа. «Курс» разделен на три раздела: текст на 622 страницах, содержащий изложение основ учения; рабочее пособие для учеников, (149:) состоящее из 365 ежедневных уроков, цель которых, как утверждается, «упражнять свой ум так, чтобы мысли согласовывались со строками этого текста», и 69-страничное руководство для учителей.

Излагаемое в «Курсе» мировоззрение ничем особо не примечательно и, в сущности, не ново, ибо представляет собой смесь восточного мистицизма с христианским постулатом любви и всепрощения. У нас особый интерес вызывает претензия «Курса» на неавторитарность. В нем решительно декларируется, что для переживания обещанных преображений вовсе не обязательно полностью принимать изложенное в «Курсе» учение:

«Вам не нужно обязательно верить в изложенные здесь идеи… соглашаться с ними… или даже проявлять к ним интерес. Некоторым из них вы можете активно сопротивляться. Все это никак не повлияет на их силу и уж во всяком случае не уменьшит ее».

Все, чего требует «Курс», это добросовестного ежедневного повторения уроков. Эти регулярные упражнения приводят к тому, что в конце концов в человеке рождается, как сказано, его собственный Внутренний Учитель, который, в свою очередь, без привлечения каких-либо внешних авторитетов приводит к истине. Предполагается, что Внутренний Учитель каждого человека говорит ему почти то же самое, о чем сообщается в «Курсе». Это утверждение стоит проверить, ибо под видом объективной истины, доступной любому, кто ее действительно ищет, в на самом деле кроется не что иное, как давний способ авторитарного внушения определенных идей, а именно мировоззрения, представленного бесспорным авторитетом как истина, к которой и следует прийти. Затем предлагаются специальные упражнения, позволяющие настроить и приучить ум к этой точке зрения. Вот цитата из введения к рабочему пособию «Курса»:

«То, что мы воспринимаем как реальность, создается нашими внутренними убеждениями, и мы осуждены быть пленниками наших заблуждений. А поскольку все дело именно в убеждениях, единственным решением проблемы может быть только замена этих неосознанных убеждений иной, новой верой, подтвержденной свыше».

Чтобы разобраться в том, как это делается, человек должен понять природу этих уроков. (150:)

Ежедневный урок «Курса» содержит некое утверждение, которое нужно многократно повторять, как заклинание, мантру или молитву. Перед учеником ставится жесткая задача: во-первых, «отказаться от того, как он до сих пор воспринимал окружающее», и, во-вторых, «овладеть верным восприятием». Эти два шага — разрушение мироощущения человека и замена его иным, так называемым истинным, — лежат в основе любой процедуры установления контроля над сознанием. Нам сама идея такого способа обретения истины, мудрости или знания кажется глубоко абсурдной.

Уроки можно грубо подразделить на три категории:

провозглашение отрешенности от мира через отрицание его реальности;

предписание прощения и забвения всех обид как единственного пути к любви и спасению;

обещание бессмертия и освобождения от всех недостатков путем слияния с той частичкой божественного, которая проявляется в душе человека.

Для того чтобы показать, что при этом имеется в виду, достаточно нескольких примеров.

Категория 1: Мир нереален — все вокруг иное, чем кажется.

Урок № 1. «Все, что я вижу... (в этой комнате, на этой улице, из этого окна, на этом месте], не значит ничего». Человека просят смотреть вокруг и применять эту установку ко всему, что попадает в поле его зрения. Например: «этот стол ничего не значит» или «эта рука ничего не значит» и т.п. Урок № 3. «Я не понимаю ничего из того, что я вижу в этой комнате (на этой улице, из этого окна, на этом месте)», Урок № 5. «Я никогда не огорчаюсь по поводу того, о чем я думаю». Урок № Ю. «Мои мысли ничего не значат». Урок № 16. «У меня нет беспристрастных мыслей». Здесь человека просят чем-либо заполнить следующий пробел: «Эта мысль о... не является беспристрастной, потому что у меня нет беспристрастных мыслей». Урок № 24. «Я не знаю, что для меня лучше и важнее всего». Урок № 25. «Я не знаю, для чего это все». Урок № 32. «Я сам изобрел тот мир, который вижу». Урок № 128. «Мир, который я знаю, не содержит в себе ничего из того, что мне нужно». Урок № 129. «За пределами этого мира существует тот мир, который мне нужен». Урок № 132. «Я освобождаю мир от того, что я о нем думал». (151:)

Все вышеуказанные утверждения (или, скорее, отрицания) направлены на к подрыв веры в свой собственный опыт, мысли, разум и даже в реальность мира. Уроки 128 и 129 являются классическими установками позиции отрешенности.

Категория 2: Прощение.

Урок № 62. «Прощение — это мое назначение, подобно свету для мира». Урок № 66. «Мое счастье и мое назначение едины». Урок № 72. «Помнить обиды — значит пытаться разрушить замысел Божий о спасении». Урок № 77. «Мне дано право на чудеса». Урок № 78. «Пусть чудеса заменят все обиды». Урок № 342. «Пусть прощение распространится на все, ибо тогда прощение будет даровано и мне».

Категория 3: Бог есть, или Бог во всем.

Урок № 29. «Бог есть во всем, что я вижу». Урок № 93. «Бог — это свет, радость и покой». Урок № 93. «Я воистину един с моим Создателем». Урок № 67. «Я создан по образу и подобию Любви». Урок № 99. «Спасение — вот мое единственное предназначение в этой жизни». Урок № 101. «Величайшее счастье для меня — исполнение воли Божьей». Урок № 127. «Нет иной любви, кроме любви Господа». Урок № 138. «Цель моей жизни — достичь Царствия небесного» Урок № 156. «Следуя за Богом, я смогу достичь совершенной святости». Урок № 163. «Смерти не существует. Сын Божий свободен» Урок № 170. «В Боге нет жестокости, а посему ее нет и во мне». Урок № 191. «Я — истинный Сын Божий.». Урок№ 199. «Я не являюсь рабом плоти. Я свободен». Урок № 223. «Бог — моя истинная жизнь, и другой мне не надо». Урок № 248. «Никакие страдания не являются частью меня». В уроке № 330 спрашивается: «Что такое Эго?», и следует ответ: «Эго — это идолопоклонство... обреченное страдать...» Урок № 340. «Я могу стать свободным от страдания уже сегодня».

В заключение в уроке № 350 задается вопрос: «Чем я на самом деле являюсь?» Ответ гласит: «Я — Сын Божий, совершенный, исцеленный и цельный, сияющий в отражении Отеческой любви Я есть Его творение, очищенное от грехов и получившее право на вечную жизнь. Во мне любовь совершенна, страх невозможен и радость утвердилась необратимо Я есть святая обитель Самого Господа. Я есть Небеса, где обитает Его святая Любовь. Я есть воплощение Его святой безгрешность, ибо в моей чистоте пребывает Он Сам». (152:)

«Курс чудес» представляет собой странный сплав из нового варианта христианского учения о безгрешности и невинности и о трансцендентном, отдельно существующем Боге, творце и защитнике, — и восточного учения о Единстве, с имманентным, включающим все сущее Богом-силой. Это порождает множество внутренних противоречий, свидетельствующих о том, что логика не является сильной стороной «духов», передавших этот «Курс». Перечислять все несуразности довольно скучно, но мы упомянем несколько самых достойных:

Прощать других предлагается ради своего же собственного блага, но при этом считается, что, прощая, ты действуешь совершенно бескорыстно.

Бог полностью отвечает за все, однако каждый отдельный человек также признается ответственным. Но ответственным за что? Если Бог есть лишь источник любви и других добродетелей, то ответствен ли Он за страдания, обусловленные иллюзией обособленности? Проблема зла в «Курсе» вообще не рассматривается, если не считать того, что зло причисляется к категории иллюзий. Вообще понятие иллюзии служит как бы большим «мусорным ящиком» восточной религии, куда человек может выбросить все, что ему не нравится, и считать выброшенное нереальным. Вопрос о том, почему иллюзия вообще существует, выходит за границы «Курса».

Замысел Божий — исцелить каждого, но при этом не говорится, почему Бог сотворил людей столь нуждающимися в исцелении. Великий замысел Божий дает полную свободу исцелять себя. Люди хотят полной свободы, но также хотят, чтобы их личная драма имела гарантированный (предопределенный) счастливый конец.

Таким образом, «Курс» являет собой пример еще одной богооткровенной (то есть апеллирующей к непререкаемому авторитету) идеологии отрешения, которая отделяет духовное от мирского, чистое от нечистого, бескорыстное от корыстного[58]. Человека призывают прислушиваться к своему собственному внутреннему голосу, однако то, что именно должен этот голос говорить, строго запрограммировано, а ценность личного человеческого опыта, разум, мышление и все незапланированные эмоции отвергаются. Следовательно, «Курс», так же, как это делают гуру, заполняет создаваемый им (153:) вакуум своим отреченческим мировоззрением, предлагая в качестве опробованной приманки вечное блаженство. Трудно придумать что-либо более авторитарное, ибо кто посмеет возразить невидимому духу, облеченному полномочиями традиционного Бога? И каковы были бы последствия, если бы даже нашелся кто-то, осмелившийся сказать, что его внутренний голос говорит ему нечто совсем иное?

Тем, кто сомневается, приверженцы «Курса» часто надменно отвечают: «Выполняй все уроки, и ты сам убедишься в истинности его постулатов. Как ты можешь рассуждать о «Курсе» или критиковать его, если даже не пытался ему следовать?». С нашей точки зрения, такая уверенность указывает всего лишь на то, что желающие быть запрограммированными таковыми и становятся. Чтобы понять, почему это так, нужно не только проанализировать сами упражнения, но и понять умственное состояние человека, который расположен и способен выполнять их ежедневно в течение продолжительного времени.

В качестве примера мы пересказываем и цитируем одного энтузиаста и толкователя «Курса». Мы используем слова этого человека только для того, чтобы дать представление о позиции, которая, как мы (и он тоже) полагаем, сходна с позицией многих. Поэтому нам кажется, что личность цитируемого не имеет значения. Он утверждал, что, прежде чем начал практиковать «Курс», был весьма разочарован в жизни, поскольку видел, что значимые для него в этом мире идеалы не были или не могли быть достигнуты. «Чем больше я сталкивался с «реальным миром», — говорит он, — тем менее реальным я себя ощущал». У него возникало «ни с чем не сравнимое чувство, что мое «я» разваливается на части», и его «раздробленный идеализм» был «осквернен конфликтующими амбициями».

Вот к чему пришел человек, который хотел, чтобы мир максимальным образом соответствовал идеалам чистоты, где могли бы господствовать ненасилие, сострадание, бескорыстие и любовь. Неудивительно, что он обратился к мировоззрению, провозглашающему эти четыре идеала главными и отрицающему реальность того мира, где они попраны. Этот человек продолжал: «Спустя годы метаний в бессмысленном мире, который, как казалось, противодействовал самым высоким моим устремлениям, я просто простил этот мир... Меня больше не интересует задача дать определение того, что такое «реальный мир», ибо, как утверждается в «Курсе», никакого (154:) такого мира вообще не существует, но я определенно знаю, что обрел согласие с самим собой». Далее он сказал, что теперь чувствует себя лучше, чем когда-либо раньше.

Не вдаваясь в истинность или ложность приведенных констатации, давайте посмотрим, что в них не так? Ведь в самом деле, почему бы людям не делать то, что облегчает их существование в этом непростом мире? Вопрос не в том, должны или не должны люди для того, чтобы чувствовать себя лучше, принимать соответствующее их идеалам мировоззрение. Следование авторитарным мировоззрениям отрешенности для достижения душевного комфорта продолжалось на протяжении тысячелетий. Это не ново. «Курс» является типичной программирующей системой, воспитывающей недоверие ко всему, с помощью чего обеспечивается связь человека с миром, — к уму, эмоциям, чувствам и более всего к опыту. Но если разрушить эту связь и отказаться от общечеловеческих способов взаимодействия с окружающим, то чему тогда можно верить? Все, что остается, это «истины» «Курса чудес».

В самом деле, можно отрицать реальность того, что нам не нравится или что нас беспокоит, и наше самочувствие от этого улучшится. Но делает ли это наш мир более жизнеспособным? Во многих разделах «Курса» красноречиво говорится о красоте творения и полностью отрицается реальность и необходимость разрушения. Но ведь в действительности разрушение столь же реально, сколь и созидание, следовательно, разрушительные тенденции просто не принимаются в расчет, поскольку объявлено, что они нереальны. В этом наиболее отчетливо проявляется трагедия любой парадигмы отрешенности, призывающей людей отвергнуть (не признавать) либо реальность разрушения, либо реальность эгоизма, как то и делает «Курс». Это порождает уже настоящую иллюзию — иллюзорную убежденность, что, отрицая то, с чем мы не согласны, можно в конце концов все исправить[59].

Многие религии, отрицая значительность этого мира, попытались уменьшить страх людей перед реальностью и дать им возможность увереннее почувствовать себя в жизни. Экзистенциальные страхи весьма разнообразны: от страха перед смертью и страданием до страха оказаться нелюбимым или несостоявшимся. Тот факт, что (155:) через отрицание человек может победить все, чего он боится, будь то смерть или разобщенность, является великим заблуждением. Страх преодолеть таким образом невозможно, ибо он продолжает жить в структуре тех иллюзий, с помощью которых человек пытается его сдержать или уничтожить. В конце концов, если человек опасается, что в нем проявится страсть к разрушению, ему приходится постоянно внимательно следить за собой. Попытка сохранять контроль над тем, что отрицается, тоже есть проявление страха.

Отреченческие мировоззрения, такие, как в «Курсе чудес», на самом деле порождают людей внутренне раздвоенных, нуждающихся во внешнем авторитете, который должен помогать им сохранять контроль над «плохой» частью их психики. Когда с внутренней раздвоенностью удается справиться, приняв систему убеждений, отрицающих пугающую реальность, люди делают заключение (с нашей точки зрения, неправильное), что им помогло обращение к более глубинной и более истинной части их собственной личности. Согласно нашей интерпретации, на самом деле они приходят к убеждению, что единственной настоящей реальностью является именно эта лучшая, возвышенная сторона их «я», и все противоречия тем самым снимаются. При этом усиливается внутренний авторитарный деспот, пытающийся подавить те проявления собственной личности, которые он считает «плохими» (эгоистические или эротические побуждения)[60].

Что передают медиумы?

В медиумизме природа слышимого голоса может объясняться по-разному, и ни одно их этих объяснений не дает окончательного ответа на вопрос, кто или что говорит с нами. Известно, что человеческое сознание сложно структурировано и как бы разделено на блоки, так что информация, находящаяся в одном отделе мозга, изолирована от информации в другом отделе. Как можно быть уверенным в том, что голос «духа» не исходит из той части нашей психики, которая жаждет быть чистой, сильной и бессмертной? То, что голос изрекает истины, укладывающиеся в рамки хорошо известной парадигмы отрешенности, с ее идеалами чистоты, совершенства и бескорыстия, (156:) можно считать веским аргументом, свидетельствующим, что в действительности его источник — это обусловленная внушением, изолированная «высшая» часть личности медиума.

Общепринятым доводом в защиту внешнего происхождения этого голоса является то, что сами медиумы не могли иметь доступа к передаваемой информации. Это соображение, а также сходство между собой большинства переданных через медиумов посланий, воспринимается как доказательство того, что они исходят из внешнего источника, а не от самого медиума. Но возможны и другие объяснения. Например, во времена кризисов, когда над человечеством нависает опасность исчезновения, существует сильнейшая и вполне понятная потребность в утешении и надежде. Некоторые психологи утверждают, что идея коллективного подсознания наилучшим образом объясняет действия людей в группах. Они считают, что когда люди собираются в группу, в ней возникает особая среда или атмосфера, существующая по своим законам и воздействующая на всех членов группы, причем ее влияние далеко превосходит сумму влияний составляющих группу индивидуумов. Таким образом, во времена кризиса, когда везде царят страх, страдания и духовная пустота, популярность медиумов и адекватность высказываемых ими откровений могут быть выражением группового, или коллективного, подсознания людей, нуждающихся в утешении. Человечество издавна, на протяжении тысячелетий жаждало совершенства, мечтало о бессмертии и уповало на то, что обо всем позаботится некая внешняя сила. Во времена упадка это коллективное желание, естественно, усиливается.

Объяснить природу медиумизма можно и иным образом. Некоторые, например, утверждают, что «голоса» приходят из сознания других людей (экстрасенсорные силы) или что они являются отражением неосуществленных фантазий. Однако какой бы точки зрения ни придерживаться — что источник «голосов» находится в самом человеке или в коллективном подсознании других людей, либо что они исходят от бестелесных духов, или откуда-нибудь еще, — ни одна из этих гипотез не подлежит повсеместному общепризнанному контролю. Каждое объяснение феномена медиумизма базируется на мировоззрении, которое может быть оспорено другим мировоззрением. Бесспорно, однако, то, что в течение тысячелетий люди искали внешние авторитеты, будь то лидеры, боги, инопланетяне, оракулы (157:) или медиумы, чтобы узнать истину и упорядочить свое существование. С нашей точки зрения, такой менталитет сам по себе во многом делает мир таким, каков он есть сейчас.

Если развитие человечества как вида вообще имеет какой-либо смысл, то это должно означать, что, поскольку коллективное сознание по каким-то причинам стало инструментом создания того кризиса, в котором мы сейчас находимся, то только сами люди, все вместе, в состоянии найти из него выход, и искать его следует в себе и друг в друге. Упование на помощь извне расходится с ясным пониманием того, что жизнеспособные решения должны исходить от живых людей. Таким образом, совсем не обязательно задаваться вопросом, существуют ли духи в действительности, — очевидно, что поиск внешних авторитетов для улучшения жизни является всего лишь повторением вековой драмы. Искать спасителя (или быть им) — это старое решение, которое само стало сейчас частью проблемы. Мысль написать данную книгу исходила из нашего убеждения в том, что все зависит только от нас самих и что не надо перекладывать ни на кого ответственность.