Концепция парадигмы и научной революции.

Томас Кун (1922-1996) – американский философ науки. В отличие от Поппера, в центре внимания которого была методология познания, он заинтересовался сочетанием гносеологических и социально-психологических аспектов науки. Основная книга: «Структура научных революций».

Парадигма объединяет ученых в научное сообщество. По мнению Куна, большинство методологов ограничило свою тематику характеристиками научного знания. Это, безусловно, важно, но узко. Все, что представлено фактами, теориями, проблемами и другими формами исследования, вписано в деятельность ученых. Стало быть, нужно проследить связь знаний и научной деятельности.

Действующая традиция постановки проблем и их решения основана на парадигме. В своей сути научная деятельность сводится к тому, что ученые умеют задавать специальные вопросы и способны их разрешать. В этом процессе возникают и развиваются научные знания. Чтобы такая деятельность была возможна, исследователи должны руководствоваться определенными образцами – как ставить проблему и как следует ее разрешать. К тому же должны быть образцы научных результатов, которые помогают оценить реальные продукты познания. Весь этот набор нормативных форм и содержится в парадигме (греч. paradeigma – образец). Она аккумулирует в себе все значимые достижения науки и тем самым воплощает исследовательскую традицию. Без нее дальнейший рост знаний невозможен. Наука не сразу достигла такого этапа зрелости и вплоть до XVII века она была допарадигмальной.

Усваивая парадигму, ученые формируют научное сообщество. В науке осуществляется своя смена поколений. Молодой человек, который приходит в науку, учится и овладевает основными элементами парадигмы. Они проникают в его разум по разным каналам: учебники, научная литература, лекционные аудитории, лаборатории, неформальное общение со старшими коллегами. Дух парадигмы, чаще всего, бессознательно пропитывает юного исследователя и делает его своим верным сторонником. Все, кто проходит такую обработку, объединяются в научное сообщество. Подлинным центром притяжения выступает парадигма, она делает ученых своими полномочными представителями, которые мыслят в сути одинаково, в спорах пользуются одним набором доводов, говорят на одном языке терминов. Парадигмы несут дисциплинарную специфику – физическую, химическую, математическую и т.д., соответственно такую же дифференциацию имеют научные сообщества.

Каждая парадигма несоизмерима с другими парадигмами. Каждый методолог решает вопрос об оптимальных единицах знания. Позитивисты предпочли протокольные предложения, эмпирические и теоретические обобщения, Поппер выбрал проблему и гипотезу. Из чего же состоит парадигма?

За счет деятельностных элементов парадигма шире теории. Типичной формой научного знания является теория. Она представляет собой связную конструкцию из понятий, обобщающих и объясняющих многообразие эмпирических фактов. Масштаб теории для Куна мал, это всего лишь результат деятельности, а его интересует активность созидания научных продуктов. Такую полноту и воспроизводит парадигма или дисциплинарная матрица.

Кун выделил четыре элемента парадигмы: 1) философские идеи о строении изучаемого мира (атомизм, учение о порядке и случайности и т.п.); 2) формальные обобщения в виде определений основных понятий и законов науки; 3) внутринаучные ценности, задающие нормативные требования к результатам науки; 4) образцы решения исследовательских проблем. Как же они действуют? Возьмем ценностный компонент и представим ситуацию, где ученые создали новую теорию. Мы ее можем оценить по следующим характеристикам: а) теория должна быть точной, то есть ее фактуальные следствия обязаны совпадать с результатами экспериментов; б) она не должна иметь внутренних противоречий и быть согласованной с ранее принятыми теориями; в) теория должна иметь широкую область применения с перспективой новых открытий; г) структура теории должна отличаться относительной простотой; д) плодотворность теории – открытие новых горизонтов познания. Эти критерии позволяют любую теорию оценить в контексте парадигмы.

Научные парадигмы радикально отличаются друг от друга. Наука существенно отличается от повседневного здравого смысла. Последний демонстрирует широкое единство и общезначимость, не случайно представители разных народов, даже без знания этнических языков могут понять друг друга. Совсем другое дело – наука. Здесь единицы знания и особенно действия с ними тяготеют к особой специфичности. Специализация и углубление познания дают качественно своеобразные парадигмы, которые невозможно сравнить друг с другом. Получается так, что выбрав разные парадигмы, ученые начинают жить в иных мирах.

Отважимся сравнить парадигмы Р. Декарта и И. Ньютона. Метафизика первого предполагает природу в виде непрерывной цепи протяженных тел, связанных близкодействием. У Ньютона же дискретное многообразие тел допускает и дальнодействие. Если Декарт начинает строить научную теорию с философской идеи, то Ньютон – с эмпирических обобщений. В мышлении первого господствует дедукция, у второго – индукция. Такие парадигмы нельзя свести к общему знаменателю, они обречены на конкуренцию.

Позиция Куна – это явный крен в сторону гносеологического релятивизма. Его критики указывали на то, что при всем разнообразии и специфике в науке есть линия единства и связности. Даже в парадигмах Декарта и Ньютона есть общие элементы: идея божественного патронажа над природой, принцип сохранения сил природы и т.п.

Господство парадигмы обеспечивает нормальную науку. У каждой парадигмы есть свой потенциал, то есть некий горизонт возможных в будущем открытий. Научное сообщество должно выявить эту перспективу и реализовать ее. Новые достижения не угрожают содержанию самой парадигмы, оно не подлежит существенным перестройкам. Все успехи связаны с расширением фактуальной области парадигмы и повышением точности фиксации отдельных фактов. Такие проблемы, где речь идет только о наведении порядка внутри парадигмы, Кун назвал «задачами-головоломками». Они трудны как сложные загадки или кроссворды, но имеют гарантию разрешения. Решение всех головоломок сводится к изобретательному применению правил парадигмы. Так, в XVIII веке ньютоновская теория гравитации стала парадигмальной. Когда астрономические наблюдения дали странные отклонения в движении планеты Уран от расчетных, то теория объяснила это влиянием неизвестной планеты. Так были открыты Нептун и позднее Плутон. Подобные находки типичны для нормальной науки.

Переход от старой парадигмы к новой парадигме есть научная революция. По мнению Куна, кумуляция как непрерывное накопление знаний возможна только в нормальной науке. Новые факты появляются как дополнительные подтверждения парадигмальных правил. Здесь количественный рост не задевает качества теории. Но этому положению рано или поздно приходит конец.

Проблемы-аномалии как симптомы кризиса парадигмы. Исчерпывание познавательных ресурсов парадигмы проявляется через изменение характера задач. Если раньше они были принципиально решаемыми головоломками, то сейчас они становятся аномалиями. Их неразрешимость пока расценивается в виде временного затруднения. Для таких проблем разрабатываются специальные искусственные объяснения (лат. ad hoc – к данному случаю). Большинство ученых мирится с такими натяжками, ибо продолжает верить в парадигму. Но и они ощущают тяжелые времена конца нормальной науки и наступления кризиса.

Если обратиться к истории астрономии, то древняя парадигма представлена здесь геоцентризмом. Кл. Птолемей и другие ученые создали эффективно действующую теорию неба. Но к XVI веку в ней возникло 77 эпициклов, такое количество чисто искусственных кругов вошло в явное противоречие с принципом простоты научной теории («аномалия»). Многие астрономы той эпохи чувствовали это неблагополучие, ситуация кризиса была налицо.

Группа ученых новаторов в борьбе с традицией утверждает новую парадигму. Старая парадигма не уходит без боя. Ее сторонников еще много, они используют все рычаги традиции (привычку, связь с властями и идеологией, школьное обучение и т.п.). И все же яд сомнения начинает разрушать монолит основ. Находятся отдельные ученые-маргиналы, действующие вне парадигмы. Они публично вопрошают об аномалиях, инициируют дискуссии и постепенно привлекают к себе других исследователей. Чаще всего новая парадигма привлекает молодежь, которая еще не обрела рутинных привычек мысли.

Как известно, пионером гелиоцентрической астрономии стал Н. Коперник. Идея гелиоцентризма была известна еще Аристарху Самосскому (III в. до н. э.). Научный подвиг польского ученого состоял в том, что он маргинальную идею положил в основу новой теории. В дальнейшем у нее стали появляться немногочисленные сторонники – Г. Галилей, И. Кеплер и другие. Они и утвердили гелиоцентризм в качестве господствующей парадигмы. Так свершилась революция в астрономии.