Этос науки: коммуникативные ценности.

Соперничество через сотрудничество. В свое время Лейбниц мечтал о том, что будущая наука покончит с непрерывными спорами и ученые будут приходить к единому решению после процедуры, запущенной словами «давайте вычислим». Три века развития естествознания показали утопичность проекта устранения научных дискуссий. Столкновение мнений и их критическое испытание являются необходимостью, обусловленной открытым и соревновательным характером социализации научных результатов. Это в полной мере относится к «чистой» и фундаментальной науке. (Что касается прикладных разработок, то здесь открытая публичность уступает место военным и коммерческим тайнам. Здесь происходит деформация свободного духа науки под влиянием внешних факторов)

Борьба за приоритет открытия. «Всякое новое приходит в мир на голубиных лапках» (Ф.Ницше). Наука здесь не является исключением. Исследовательская новация рождается незаметно в тиши кабинета или в узком пространстве лаборатории. Но это только начало. Представим себе ситуацию, где ученый или малая группа исследователей сделали открытие (обнаружили новый факт, или выявили эмпирический закон, или выдвинули оригинальную теоретическую гипотезу). Об этом знают пока только они и такое знание нельзя считать социальным, оно имеет частные и локальные рамки.

Целевое назначение статьи и доклада состоит в том, что результаты своего исследования ученый делает достоянием всего дисциплинарно-научного сообщества. Вместе с тем, он (они) утверждает свой вклад в науку и добивается от своих коллег признания своих заслуг. Последнее считается вопросом о приоритете: в условиях острой конкуренции и заочного соревнования данную проблему науки первым решил данный ученый и сообщество должно признать его достижение.

История науки полна драматичных страниц, повествующих о спорах за приоритет. В. Лейбниц и И.Ньютон вместе со своими сторонниками долго разбирались, кто первым изобрел исчисление бесконечно малых. Ньютон и его соотечественник Р. Гук (1635 - 1703) выясняли первенство в открытия закона всемирного тяготения. Была ситуация, где отношения пришлось выяснять сразу двенадцати ученым по поводу установления закона сохранения энергии (1840-е гг.). Сейчас становится понятным, почему с XIX в. ученые стали спешить с публикациями своих статей. Главным критерием приоритета стала дата выхода статьи в свет.

Нормы научного этоса. В обществе все типичные акты поведения и деятельности нормируются. Норма есть общее правило, рекомендующее определенный образец поступка («делай в этой ситуации так»). Неписанные и привычные нормы называют обычаями, они имеют этническую окраску и действуют в повседневной жизни. Сформулированные и письменные нормы регулируют относительно сложные и специализированные виды деятельности. Научные нормы у своих истоков прошли стадию неявных обычаев, сейчас они кодифицированы науковедами и подвергнуты осмыслению как этос (греч. ethos – обычай) науки.

Американский социолог науки Р. Мертон в книге «Нормативные структуры науки» (1942) выделил четыре основные нормы: 1) универсализм; 2) общность; 3) бескорыстность, незаинтересованность; 4) организованный скептицизм. Ученый характеризовал их в качестве ведущих ценностей научного сообщества. Развернем и уточним их смысл. Ценность универсализма означает, что объект науки (в частности, природа) по большому счету для всех исследователей един и истинные знания не зависят от возраста, пола, расы, авторитета и титулов ученых. Вот почему не может быть «арийской физики» и «советской биологии». Подлинная наука едина и интернациональна. Норма общности: любое научное знание должно быть общим достижением научного сообщества и человечества. У ученого не должно быть авторской монополии на открытие, его труд лишь оценивается и признается. Ценность бескорыстности означает, что главным стимулом деятельности ученого должна быть чистая любознательность, поиск истины как таковой. Слава и деньги должны быть не целью, а возможным следствием. Норма организованного скептицизма: любое новое знание нельзя принимать на веру. Результаты исследований маститого ученого надо также проверять, как и достижения начинающего исследователя. Оценка качества знаний должна быть публичной и гласной, критика – разумной и не оскорбительной.

Конечно, эти нормы далеко не исчерпывают всех ценностей науки. Здесь вовсе не фигурируют нормы научного поиска («контекст открытия»), но и социально-коммуникативный «контекст обоснования» (или социализация знания) представлен крайне схематично.

В работе «Амбивалентность ученого» (1965) Р.Мертон указал на существование в науке норм и контрнорм. Если одно правило рекомендует вести себя так, то всегда найдется норма противоположного содержания.

 

Норма	Контрнорма
Как можно быстрее сообщить коллегам о результатах своего исследования.	Нужно тщательно проверять свои научные результаты.
Нужно быть максимально восприимчивым к новым идеям.	Нельзя слепо подчиняться интеллектуальной моде, сохраняй свое идейное лицо.
По своей тематике надо знать все основные работы предшественников и современников.	Эрудиция не должна подавлять самостоятельность мышления.

 

 Наличие нормативных полюсов ставит ученого в положение неопределенности (амбивалентности) и ему остается лишь учиться сложному искусству мудрого выбора. В каждой ситуации затруднения он должен найти конкретное и оптимальное решение, демонстрировать гибкую и эффективную стратегию.

Этика науки. Наука – это своеобразное микрообщество, где наряду с общечеловеческой моралью действует профессиональная этика ученых. Этот кодекс чести состоит из некоторой совокупности норм, конкретизирующих общие правила нравственности применительно к жизни ученых. Укажем на ряд основных. 1. Не навреди человечеству: здесь предполагается комплекс разных следствий – а) не экспериментируй на людях; б) чтобы исследования не обернулись новыми болезнями, новым оружием и любой формой антигуманности. 2. Не лги: не искажай результаты исследования в своих публикациях. 3. Уважай чужую интеллектуальную собственность: указывай достижения и ошибки других ученых в виде ссылок и сносок (аппарат цитирования). 4. Критику в свой адрес принимай корректно. 5. Отделяй знание от личности: личность уважай всегда, идеи критикуй, если для этого есть основания. Это лишь малая часть этического айсберга науки.

Важным аспектом научной этики является ответственность ученого. Если исследователь получил от общества право свободно заниматься научной деятельностью, то он тем самым взял на себя обязательство отвечать за отрицательные последствия этой свободы. Нарушение нормы морали должен чувствовать и понимать сам ученый. Если А. Эйнштейн и А. Сахаров участвовали в проектах создания атомной и водородной бомб, то как совестливые личности они публично покаялись в своем грехе и активно включились в общественное движение за мир. В том случае, когда ответственность ученого страдает, то научное сообщество и общественность обязаны осудить нарушителя и применить к нему законные санкции. Так, в середине XIX в. французский исследователь Ф. Рикор впервые доказал, что гонорея и сифилис – разные заболевания. Чтобы получить такой вывод, он 600 здоровых людей заразил сифилисом, а 800 – гонореей. Для научной истины это слишком дорогая цена, нарушена заповедь «не навреди». Медико-биологическое общество Франции осудило действия Рикора и лишило его права заниматься исследованиями.

Социальный контроль науки: санкции и награды. Кроме внутринаучных норм ученые подчиняются предписаниям общества. На всех этапах своей истории наука регулировалась социальными нормами, они определяли границы возможного, разрешенного и запретного. Так, рабовладельческое и средневековое общества наложили запрет на эксперимент, не допускалось вскрытие трупов для изучения анатомии. В эпоху Возрождения религиозный контроль ослаб и А. Везалий (1514 - 1564) первым сделал анатомирование трупов нормативной процедурой. В середине же XVIII в. это дело стало модой и повальным увлечением французской публики, мертвых тел часто не хватало студентам-хирургам для штудий. Все это говорит об исторической изменчивости норм, вводимых обществом для регулирования науки.

Любые нормы действенны тогда, когда за их нарушением следует неотвратимое наказание. Формы санкций различны: отказ от финансирования, публичное осуждение и разоблачение, лишение наград. В ХХ в. английский психолог С. Барт ловкой рекламой и подкупами добился того, что за научные успехи он был посвящен в дворянство. После его смерти журналисты раскрыли обман, последовали печатные разоблачения и Барт посмертно был лишен звания лорда. В 1991 г. комиссия конгресса США заставила нобелевского лауреата по биологии Д. Балтимора публично денонсировать свое соавторство в статье 1986 г. На суде было доказано, что лабораторный журнал был им подчищен для подтасовки данных. Ученые вместе с журналистами в 2006 г. доказали, что южнокорейский биолог Хван У Сок фальсифицировал результаты исследования эмбриональных стволовых клеток человека. Разрекламированный прессой Хван с позором был изгнан из научного сообщества.

Если ученые ведут исследования в соответствии с нормами и добиваются ярких результатов, они получают поощрения. Их формы различны: финансирование научных проектов (гранты), присуждение ученых степеней и званий, положительные оценки и рецензии в прессе и ТВ, высокий индекс цитирования, национальные и международные премии за научные достижения. В 1901 г. изобретатель динамита швед А. Нобель учредил международную премию за высокие успехи в науке. С того времени более 500 ученых стали ее лауреатами, среди них – 11 российских исследователей. Из девяти женщин французский физик М. Склодовская-Кюри была дважды награждена нобелевской премией.

 

Положение российской науки.

Подъемы и спады в истории российской науки. По инициативе Петра I элементы западноевропейской науки были привиты России. Была создана Петербургская академия наук (1724), приглашены ведущие ученые, учеба и стажировка в западных университетах стала типичной практикой. В XIX в. возникли первые российские научные школы (геометрия, физиология, история, лингвистика и т.д.). К началу ХХ в. российские ученые получили мировое признание в виде нобелевских премий (И. Мечников, И. Павлов). В 1917 г. в России исследованием занималось 11 тыс. ученых.

Октябрьская революция стала социальным ударом по науке. На ученых обрушились голод, холод и репрессии, тысячи ученых были вынуждены эмигрировать за границу. В 1922 г. около 200 философов и гуманитариев было выслано из советской России. И все же после этой трагической «мутации» наука выжила, став советской. Развивались как фундаментальный поиск, так и прикладные исследования. Ученые внесли важный вклад в победу над фашизмом, они овладели силами атома, создали баллистические ракеты, запустив искусственный спутник и человека в космос. Конечно, ученым было нелегко под идеологическим диктатом, когда в спорах Т. Лысенко с генетиками побеждала не истина, а поддержка «отца народов», когда кибернетику объявляли «буржуазной наукой». И вот в 1990-е гг. произошла очередная революция, и наука снова стала российской. В каком же она находится положении?

Современная российская наука пребывает в системном кризисе. Наука – это элемент весьма тонкой и деликатной культуры. Социальная революция грубо рвет ту сеть отношений, в которых существует исследование. Выделим основные виды деформации.

Прежде всего, экономическая разруха ударила по основному звену науки – ее кадрам. По сравнению с 1990 г. к 1997 г. численность персонала сократилась вдвое – с 1, 94 млн. до 0, 93 млн. С 1995 г. по 2005 г. число исследователей РФ уменьшилось на 24%. В этом потоке велика «внешняя» утечка умов. В 1990-е гг. ежегодно за рубеж на работу выезжало более 5 тысяч ученых, с 1990 г. уехало 80% математиков, 60% биологов, 50% физиков. В основном, уезжали в Германию (65%), Израиль (18%), США (12,5%). В 1990-е гг. на одного российского ученого, уезжавшего за рубеж, приходилось 10 человек, уходивших из науки в другие сферы занятости. Кроме того, существует феномен «утечки идей». В 2002 г. среди российских ученых 20 тыс. работало по заказам Евросоюза и 8 тыс. – по заказам США. Безработица среди ученых больше на 20%, чем в других профессиональных группах. Наблюдается явная тенденция старения научных кадров.