Рефлексия и лирическое событие

Лирический субъект в стихотворении находится в состоянии переживания, очерчивающем динамику его кругозора. В произведении развертывается рефлексия переживания, формирующая завершающее событие.

В лирике, как правило, две ситуации – предмет осмысления, осознания; и – само отношение говорящего к этому предмету. Каждая из них связана с переживанием. Осмысление переживания, рефлексия, и представляется сюжетом. В основе сюжета – со-бытие двух ситуаций. В исходной ситуации запечатлен внутренний разлад, в финальной – происходит обретение цельности. То есть, лирический сюжет представлен событием «разрушения-восстановления» субъектного «я».

Таким образом, «поэтический сюжет – не ряд событий, а процесс «рождения», возникновения единственного события» – когниции (познания) лирического субъекта.

 

Проблема лирического сюжета

Условия возникновения лирического события заданы структурой пространства-времени, особенности которых определяются неотделимостью изображенного мира от воспринимающего сознания.

Лирическое событие, как и любое другое в структуре художественного произведения, представляет собой со-бытие лирического субъекта и его мира, который, в свою очередь, предстает со-бытием пространство и времени. Причем, в лирике это «событие» двух форм мира особенно наглядно – они неразделимы, хотя и осознаются как разные параметры. В лирике сохраняется мифическое синкретическое ощущение мира в «здесь и сейчас». Именно такое специфическое мировосприятие формирует лирическую ситуацию, в которую вовлечены, опять же синкретично, авторское и читательское сознание, пребывающие «одновременно» в лирическом субъекте («я»).

Лирический мир выстраивается из пространственных и временных координат, в которых пребывает лирический субъект. Их онтологические символические характеристики еще более актуальны, нежели в других художественных произведениях, выстроенных на иных родовых отношениях. Именно их символическая семантика определяет сущность лирической ситуации. В частных эмпирических хронотопных координатах лирического субъекта аккумулируется всеобщая универсальная проблема, которая привела лирическое «я» в эти физические условия. В «здесь и сейчас» лирической ситуации активизируется деятельность авторского сознания, личный опыт трансформируется в общечеловеческую когницию.

По мнению Н.Д. Тамарченко, в лирическом стихотворении развивается не фабульное событие (если оно есть), и не событие рассказывания (которое ведется с «фиксированной точки»), а «подвижное соотношение» между ними, которое представляет собою не что иное, как рефлексию. Добавим – такое «подвижное соотношение» возможно трактовать как синкретическое. С точки зрения ученого, логика и закономерность лирического сюжета вытекает из логики и закономерности рефлексии. В доказательство своей позиции Н.Д. Тамарченко приводит суждения о лирическом сюжете Гегеля, который сущность лирики видел в «самосознании», а не просто в «переживании». В ней «доводит себя до сознания душа...»; поэзия «не только освобождает сердце от такого пленения, делая его предметом для него самого, но... превращает его (содержание переживания. — Н. Т.) в объект, очищенный от всякой случайности настроения, объект, в котором освобожденный внутренний мир свободно, в удовлетворенном самосознании, возвращается к себе и пребывает у себя самого» [22, с. 495].

Таким образом, по мнению ученого, в акте самоосознания осуществляется лирический катарсис. Гегель выделяет два способа самоосознания («размыкания души»): углубление в ситуацию, раскрытие ее сущности (всеобщего в ней) и воплощение уже имеющейся «широты взглядов и высказываний» в «ряде» «особенных черт, состояний, настроений, происшествий» [22, с. 493-494]. Н.Д. Тамарченко первый способ трактует как циклический вариант лирического сюжета, а второй – как кумулятивный.