Мир лирического произведения: пространство-время, событие и сюжет

В лирике, как правило, отмечают отсутствие сюжета и фабулы. К примеру, В.М. Жирмунский считает, что лирика — «несюжетный жанр», Б.В. Томашевский не так категоричен в выводах: он допускает в лирике «действие, поступок, событие», но «мотив этого действия не вплетается в причинно-временную цепь и лишен фабульной напряженности, требующей фабульного разрешения» [цит. по 58, с. 348].

Причина неразработанности понятия лирического сюжета состоит в том, что лирику связывают не с изображением события, а с переживанием и с созданием в ней «образа переживания». Хотя такие образы можно найти и в эпике, и в драме.

В 1970-е годы проблема лирического сюжета активно обсуждалась в литературоведении, но все участники дискуссии, независимо от своих позиций, были едины в одном – исходили из субъект-объектных отношений, презентованных в лирике, и ее субъективности как родовой черты.

Так, А. М. Гаркави под сюжетом понимает «движение эмоций», которые соединяют «отдельные звенья» текста (событийные и несобытийные) [21], а В. А. Грехнев видит в нем «повествовательные фрагменты», скрепленные «ходом лирической эмоции», ограничивая его, таким образом, сферой объекта [24]. Как видим, в одном случае актуализируется субъектный слой текста, в другом – объектный. Трактовка лирического сюжета А. М. Гаркави представляется более продуктивной в отношении родовой природы лирики.

На объединении субъектного и объектного планов текста строит свое видение сюжета Б. О. Корман. В широкое понятие сюжета у него входит «последовательность отрывков текста, объединенных либо общим субъектом (тем, кто воспринимает и изображает), либо общим объектом (тем, что воспринимается и изображается)» [29, с. 184]. Сюжет, по Б. О. Корману, фиксирует изменения в лирическом сознании, происходящие на пути движения от одного представления о некоем явлении к другому.

Проблема сюжета в лирике решается в работах Ю.М.Лотмана («Анализ поэтического текста»), Т.И. Сильман («Семантическая структура лирического стихотворения»), Л.Н. Синельниковой «Лирический сюжет».

Ю.М. Лотман признает наличие в лирике и события, и сюжета (правда, сюжет при этом приравнивается к повествованию). Главной особенностью изображенного в лирике События (с большой буквы) Ю.М. Лотман считает его единственность и непосредственную проявленность в нем «сущности лирического мира».

В концепции Т.И. Сильман выделяется три аспекта. Главным в лирическом стихотворении она считает «момент постижения» субъектом высказывания «того или иного явления или события, составляющего определенную веху в поэтической биографии». Здесь смещается акцент с события, о котором говорится, на событие самого рассказывания. Последовательность развертывания события рассказывания определяет динамику «явления или события», о котором рассказывается. Сюжет, с точки зрения Т.И. Сильман, «развертывается не своим естественным путем, не первично, а отраженно, через переживания героя». Кроме того, ученый разделяет две сферы: положение лирического субъекта в некоей пространственно-временной точке и его психологическое состояние в момент «лирической концентрации». То есть, Т.И. Сильман описывает две лирические ситуации – фиксированную (точка отсчета, пространственно-временные координаты) и меняющуюся (психологические состояния). Событие (когниция, постижение) становится итогом их «подвижного соотношения».

Исходя из идей Ю.М. Лотмана и Т.И. Сильман, по отношению к лирике следует говорить не об отсутствии фабулы как события, о котором рассказывается, а о «взаимной обособленности и автономности его и события самого рассказывания», с одной стороны, и их особом синкретизме – с другой, а также об отсутствии в лирике фигуры нарратора-посредника (повествователя, рассказчика). Как на субъектном уровне наблюдаем синкретизм авторского-геройных отношений, так на структурном уровне нераздельно-неслиянными являются событие, о котором рассказывается, и самого рассказывания. Притом, сами термины «рассказывание», «изображение» – требует специальной оговорки – лирика не рассказывает, не изображает, не повествует, а «эмоционально рефлексирует» переживаемое событие, в результате чего авторское сознание получает когнитивный опыт, транслируемый сознанию читателя.