Протоиерей Валентин Свенцицкий

Источник: Шесть чтений о таинстве покаяния в его истории. Чтение 1 2 3 4 5 6

Читано в храме св. Панкратия в Великий пост 1926 г.

https://azbyka.ru/otechnik/Valentin_Sventsitskij/shest-chtenij-o-tainstve-pokajanija-v-ego-istorii/#header

В первом, вступительном чтении мне надлежит ответить на несколько предварительных вопросов. И прежде всего надлежит ответить на вопрос: почему я с такой настойчивостью и устно, и письменно выступаю против общей исповеди?

Отвечаю: потому что, по моему глубокому убеждению, сейчас решается вопрос не о том, можно ли наряду с единоличной исповедью при известных условиях допускать и «общую исповедь», а решается вопрос – о замене единоличной исповеди исповедью общей. А так как общая исповедь – это переходная ступень к отказу от всякой исповеди, то происходящее сейчас в Церкви есть не что иное, как некоторый процесс, угрожающий самому бытию покаяния как Таинства.

В малых православных странах такое уничтожение Таинства исповеди уже совершилось.

Проф. Булгаков пишет: «На Балканах, у сербов особенно, исповедь совсем вышла из употребления, а у греков причащаются без исповеди. Конечно, это следствие общего религиозного одичания».

Мы присутствуем сейчас при таком же постепенном одичании и в России.

Вот почему всякие «улучшения» и «оговорки», для того чтобы сделать приемлемой «общую исповедь» в какой бы то ни было форме, я считаю недопустимыми. Каждый практикующий «общую исповедь», хотя бы в самом улучшенном виде, должен знать, что он кладёт свою лепту в антицерковное дело замены частной исповеди исповедью общею. Оговорки, улучшения – отпадут, а факт замены единоличной православной исповеди общей исповедью останется. Поэтому вопрос об общей исповеди должен решаться безоговорочно, категорически, без всяких «но» и «если». Защитникам церковного православного взгляда на исповедь надлежит твёрдо установить, что «общая исповедь» недопустима ни в какой форме и ни при каких обстоятельствах.

Второй вопрос: Своевременно ли выступать против общей исповеди?

Отвечаю: да, своевременно. Мы, верующие христиане, не можем видеть в событиях земной жизни, как личной, так и общецерковной, простой случайности. Всякая неправда, всякое нарушение истины неминуемо вызывает скорби, влечёт за собою испытания; поэтому чем больше этих скорбей – тем нужнее исправление, восстановление истины. И я не могу представить себе такого момента в церковной жизни, когда было бы несвоевременным восстановить правду, отказаться от заблуждения, вернуться к истине. И если общая исповедь есть заблуждение, то чем скорее мы от него откажемся, тем своевременнее это будет для блага Церкви.

Третий вопрос: Не вносит ли это «разделения» в церковную жизнь?

Не всякий спор есть разделение, и не всякое молчание есть мир. Уместно здесь вспомнить следующие слова св. Григория Богослова: «Да не подумают однако же, – говорит он, – будто бы я утверждаю, что всяким миром надо дорожить, ибо знаю, что есть прекрасное разногласие и самое пагубное единомыслие; но должно любить добрый мир, имеющий добрую цель и соединяющий с Богом».

Так и вопрос об «общей исповеди». Начинают говорить о «мире» лишь тогда, когда раздаются голоса протеста против нарушения церковного устава. Когда же нарушители этого устава устраивают общую исповедь и говорят с амвона в её защиту, их не обвиняют в нарушении церковного мира. Ссылаются на сочувствие народа к общей исповеди, говорят, что это нарушение правила приемлется народом. Но народ принимает общую исповедь, в большинстве случаев не зная, что это есть нарушение церковного правила. Если же народ будет знать, что это Церковью считается недопустимым, он никогда не примет такого новшества.

Не слыхивали, а практиковали её на Литве униатские попы.

Защитники общей исповеди не приводят никаких аргументов церковного характера, – всё сводится у них к «удобству», к затруднительности и даже невозможности единоличной исповеди при громадном количестве исповедников, особенно в пост. Но, во-первых, такой принципиальный вопрос не может решаться соображениями технического характера, и при этом явно вопреки категорическим запрещениям Церкви.

Во-вторых, не меньше было исповедников у духовников за долгие века существования Церкви, почему же «невозможной» стала единоличная исповедь только последнее десятилетие?

И, в-третьих, общая исповедь практикуется не только в посты и не для тысячи исповедников, а в течение круглого года и пастырями, имеющими паству в несколько десятков человек.

В Догматическом богословии митрополита Макария говорится: «Необходимость этого (устного) исповедания сама собою очевидна из того, что разрешить грехи в Таинстве покаяния должен священник, а чтобы разрешить или не разрешить какие-либо грехи, надобно наперед знать их. И так как Сам Господь даровал пастырям Церкви Божественную власть вязать и решить, и, без сомнения, не с тою целью, чтобы они вязали и решили по безотчётному произволу, но чтобы напротив, отпускали грехи именно тем, кому можно отпустить, судя по свойству их раскаяния и по степени их грехов, а не отпускали тем, которые окажутся недостойными прощения по своей ли нераскаянности или по тяжести своих преступлений, – то исповедание грехов перед пастырями Церкви в Таинстве покаяния, необходимо предполагаемое Богодарованною им властью вязать и решить, справедливо должно считать учреждением Божественным».

В Богословии Филарета, архиепископа Черниговского, читаем: «Власть, какою Спаситель облек служителя Своего над совестью людей, состоит, как видим из слов Его, не в том, чтоб только прощать грехи, но в том, чтобы или прощать, или не прощать грешника. Следовательно, служитель Божий, прежде нежели произнесёт решение грешнику, должен верным образом узнать греховное состояние грешника, а для того необходимо, чтобы грешник пересказал исповедующему дела свои со всеми обстоятельствами, которые только могут показать состояние души его».

Вот внутренний смысл церковных правил, воспрещающих общую исповедь и требующих исповеди единоличной. Богословы указывают нам, что отпущение грехов должно быть на твёрдых основаниях, духовник должен знать, «раскаялся» ли грешник, должен знать «все обстоятельства» согрешения, должен знать состояние души кающегося, – только тогда он будет отпускать не по «безотчётному произволу», а по праву, данному ему от Господа.