На службе Империи и Обществу.

Дворянство в первой четверти XIX века оставалось в Российской империи ведущим классом общества, его опорой в административной и военной сферах государственной деятельности. В этот период из старинных тихвинских дворянских родов выдвинулся ряд государственных чиновников высокого и среднего ранга, генералов, а также руководителей губернских и уездных учреждений. К числу незаурядных личностей сделавших хорошую карьеру, можно отнести сына Осипа Федоровича Баранова, первого тихвинского уездного предводителя дворянства в 1776-1779 гг. Дмитрия Осиповича Баранова.

Основной период деятельности на государственных должностях Д.О. Баранова приходится на первую четверть XIX века. После прекращения военной карьеры в 1798 году и нахождения в отставке он в 1801 году поступает на службу в Сенат, с которым связана вся его дальнейшая деятельность. Его незаурядные способности помогли ему стать сенатором (1817 г.), членом Верховного уголовного суда (1826 г.) и членом различных комиссий. В 1826 и 1827 гг. он ревизовал Новгородскую и Олонецкую губернии. Приверженность Дмитрия Осиповича к литературному творчеству позволила ему быть членом Российской Академии Наук.[43]

Для представителя тихвинского древнего дворянского рода Осипа Петровича Козодавлева (29.03.1754 – 24.06.1819) первые два десятилетия XIX века стали завершающими в его длительной государственной службе. Сенатором он стал ещё в XVIII веке. В 1800 году был назначен директором герольдий и издавал «Гербовник русских дворянских родов». Само занятие данной деятельностью вызывало неудовольствие и недоброжелательство со стороны многих дворян, чьё знатное происхождение было недостаточно обосновано и, следовательно, с их точки зрения неверно утверждено.

В 1808 году О.П. Козодавлев был назначен товарищем (помощником) министра внутренних дел. В 1810 году он становится членом, созданного в ходе реформ императора Александра I, Государственного Совета, а с 1811 по 1819 год является министром внутренних дел.

Одновременно Осипу Петровичу приходилось неоднократно становиться во главе различных ведомств и комиссий. В 1816 году он временно управлял Министерством юстиции, в 1817 году – Главным управлением духовных дел иностранных исповеданий, в 1818 году – Министерством Народного просвещения.

В воспоминаниях некоторых современников О.П. Козодавлев отмечен за высокогуманное отношение к преступникам. Благодаря его вмешательству некоторым из них было смягчено наказание, освобождены невинно пострадавшие, пересмотрены решения по раскольникам филиппова согласия. Осип Петрович, по указанию императора, приводил в действие закон о «вольных хлебопашцах», немало сделал для улучшения положения своих собственных крепостных крестьян. Он стоял за обсуждение в печати вопросов, имеющих важное государственное значение, в том числе на страницах основанной им газеты «Северная почта». О.П. Козодавлев был членом Российской Академии, профессором ряда российских университетов. Современникам были хорошо известны его статьи, стихотворения, поэмы и комедии.[44] Его жена происходила из дворянского рода Петрово-Соловово, связанного с Тихвинским краем.[45] На протяжении своей жизни он также охотно покровительствовал своим тихвинским землякам.[46]

Ряд тихвинских дворян в царствование Александра I сделали отличную военную или гражданскую карьеру, верно служа интересам Империи и своего класса. На продвижение по службе тихвинского дворянина Апрелева Федора Ивановича (1763-1831) коренным образом повлияло бесконечное расположение к нему графа А.А. Аракчеева. Он способствовал последнему в его сближении с будущим императором Павлом I. Граф же, в свою очередь, оставался благодарным Ф.И. Апрелеву всю жизнь, принимал в имении Грузино и навещал своего «истинного приятеля» в его имении Большой Двор, расположенном на берегу р. Сяси в Ильинском Сясьском погосте Тихвинского уезда. Любимец А.А. Аракчеева - Ф.И. Апрелев - не стал министром внутренних дел, как ходили об этом слухи в 1825 году[47], но на военной службе продвинулся до чина генерал-лейтенанта. Его сын, Иван Федорович Апрелев (ум. 1874), стал действительным тайным советником и российским сенатором.

Представитель другой тихвинской ветви рода Апрелевых, Петр Сидорович, в 1812 году стал генерал-лейтенантом русской армии. Его имение, включающее деревни Овин Ручей и Заручевье, находились в Ильинском Сясьском погосте, на кладбище которого он был похоронен в 1829 году.

Ряд тихвинских дворян занимал гражданские должности губернского масштаба. Учёный лесовод Осип Яковлевич Качалов – брат Р.Я. Качалова, тихвинского предводителя дворянства в 1779-1883 гг., в 1802 году получил чин обер-форстмейстера и возглавил Архангельское губернское лесное управление. В Тихвинском крае его имения находились в Дмитриевском Капецком и Егорьевском Койгушском погостах. Петра Воиновича Римского-Корсакова новгородские помещики избрали своим губернским предводителем дворянства на 1801-1804 гг.

«Благородное российское дворянство» в первой четверти XIX века продолжало оставаться господствующим классом, собственником крепостных крестьян и обладателем дарованных социально-политических привилегий. Реформы, проводимые правительством Александра I, не ущемляли дворянских интересов, а лишь расширяли их корпоративные права. Дворянство имело свою сословную организацию и широко пользовалось правом избирать и занимать различные должности в местном самоуправлении.

Избираемый тихвинскими дворянами уездный предводитель дворянства фактически был главой уезда. Когорту уездных предводителей XIX века открывает бригадир Демидов Степан Евдокимович, избранный на 1801-1804 гг. Почему тихвинские дворяне выдвинули на данную должность представителя уральских горнозаводчиков Демидовых, давно получивших дворянское звание, неизвестно. Его сменил генерал-майор Иван Антонович Дувинг, занимавший данную должность в 1805-1807 гг.[48]

Надворный советник Николай Степанович Бровцын занимал должность уездного предводителя в 1807-1809 гг. Коллежского асессора Андриана Никифоровича Чоглокова,[49] занимавшего этот пост в 1809-1810 гг., сменил статский советник Ханыков Платон Васильевич, находившийся на должности тихвинского уездного предводителя до 1812 года. Дальнейшую службу он продолжил в Санкт-Петербурге, став в 1818 году вице-директором Комиссариатского департамента. В трудное время Отечественной войны 1812 года тихвинским предводителем дворянства был надворный советник Кульбицкий Иван Дмитриевич. Он был женат на дворянке Евдокии Яковлевне из рода Качаловых. В 1825 году Иван Дмитриевич скончался, жена пережила его ровно две недели. Оба похоронены на кладбище Мало-Шугозерского погоста.[50]

Капитан-лейтенант Бровцын Иван Михайлович, дворянин из Воскресенского Сясьского погоста Тихвинского уезда, занимал должность уездного предводителя дворянства в 1815-1818 гг. Его брат Михаил Михайлович погиб в 1808 году в морском сражении со шведами, другой брат Семён Михайлович был предводителем тихвинских ополченцев во время Отечественной войны 1812 года.

Следующим уездным предводителем дворянства в 1818-1821 гг. был капитан II ранга Мордвинов Павел Николаевич, кавалер ордена св. Георгия IV-го класса, полученного им в 1808 году за 18 проведенных морских кампаний и участие во многих сражениях. Статский советник Бровцын Сергей Севастьянович, в молодые годы служивший кавалергардом, был тихвинским уездным предводителем дворянства дважды, в 1821-1824 и 1825 гг. Некоторое время тихвинским уездным предводителем дворянства в 1824 году был полковник Путятин Михаил Петрович, избранный новгородским губернским предводителем дворянства на 1825-1827 гг.

Дворянство успешно осуществляло реализацию своих прав в участии в управлении уездом, занимая выборные и назначаемые должности в дворянской опеке, уездном суде, уездной дорожной комиссии, попечительстве хлебозапасных магазинов и в других учреждениях и комиссиях. Родовитый и богатый тихвинский дворянин Иван Романович Качалов во время очередных дворянских выборов в начале XIX века баллотировался на должность уездного судьи. Став уездным судьей, он отказался от жалования, которое отдавал бедным чиновникам. Однако он присвоил себе право бить палкой неугодных ему подчиненных[51]. Среди соискателей выборных должностей был небогатый (70 душ), но ещё более родовитый тихвинский дворянин князь Петр Михайлович Мышецкий, «герой взятия Измаила», успешно избранный заседателем тихвинского уездного суда в 1802-1804 гг. [52]

В конце первой четверти XIX века городом Тихвином и уездом управлял сравнительно небольшой штат выборных лиц и государственных служащих. По состоянию на январь 1821 года на должности тихвинского городничего находился Семен Яковлевич Семенихин. Назначение на данную должность он получил ещё в царствование императрицы Екатерины II. В 1791 году с ним встречался в Тихвине во время своего путешествия по Северу России П.И. Челищев. За треть века государственной службы в данной должности С.Я. Семенихин поднялся до чина статского советника и кавалера орденов св. Анны 2-й степени и св. Владимира 4-й степени.

Выборные дворянские должности в уезде в 1821 году, кроме предводителя дворянства С.С. Бровцына, занимали следующие лица: должность уездного судьи исполнял капитан-лейтенант князь Михаил Иванович Мышецкий; заседателями уездного суда были поручик Иван Александрович Колобов и прапорщик Глеб Петрович Колмовский, исправником земского суда являлся поручик Лаврентий Николаевич Ефимьев, а заседателями земского суда были князь Федор Иванович Мышецкий и капитан Андреян Васильевич Горемыкин.

Государственные должности в Тихвине в 1821 году исполняликазначей - надворный советник Иван Лукьянович Тютрюмов, занимавший данную должность на протяжении двух десятков лет,стряпчий – титулярный советник Иван Семенович Апятов, землемер– губернский секретарь Михаил Семенович Сиваков, соляной пристав– титулярный советник Степан Маркович Обернибесов и винный пристав – инженер-капитан Андрей Карлович Катц.[53]

Традиционно многие тихвинские дворяне служили в российском флоте, который в начале XIX века вышел в океан. В третьем кругосветном плавании 1813-1816 гг. на корабле «Суворов» под командованием М.П. Лазарева первым помощником капитана был Сергей Яковлевич Унковский, родившийся на берегах Шидрозера в Никольском Пелушском погосте Тихвинского уезда. Экспедиция открыла в центре Тихого океана пять атоллов, назвав их островами Суворова, и посетила Русскую Америку.[54]

Переосмысливание существующих порядков, вызванное высоким патриотическим подъемом в результате событий Отечественной войны 1812 года, привлекло отдельных представителей тихвинского дворянства к движению декабристов. Их основными программными положениями были уничтожение крепостного права и ограничение самодержавия вплоть до его ликвидации. Исторически эти требования совпадали с лозунгами буржуазных революционеров, но таковыми декабристы не являлись. «Дворянскими революционерами», по выражению В.И. Ленина, они тоже не были. Их требования отвечали интересам развития российского общества и его будущего. Существующая Империя сковывала производительные силы Общества, и передовое дворянство выступило за объективные условия его развития, отвергая существующие в тот момент одиозные имперские привилегии своего класса.

Представители тихвинского дворянства включились в процесс поиска передовых идей, способствующих преобразованию Общества, и в создание организаций объединяющих единомышленников. Не позднее весны 1824 года было основано самостоятельное «Общество Гвардейского экипажа» тихвинским дворянином лейтенантом А.П. Арбузовым и мичманом А.П. Беляевым. Руководители моряков-гвардейцев написали «статуты», определявшие цель тайной организации, обдумывали планы государственного переворота, вели агитацию в среде матросов Гвардейского экипажа. А.П. Арбузов вынашивал идею ареста императора при посещении кораблей Балтийского флота и отправки царской семьи в одно из германских государств или в Соединенные Штаты Америки. В то же время он переоценивал своё влияние на офицеров флота, будучи убежден, «…что если бы достаток позволил ему издерживать две тысячи в год, то он в Кронштадте набрал бы людей сколько хотел, ибо знает Кронштадт и как в нем действовать».[55]

Зная о существовании других тайных обществ, А.П. Арбузов старается установить с ними связь. Он пытается встретиться с К.Ф. Рылеевым. За несколько дней до восстания Н.А. Бестужев принял А.П. Арбузова в Северное общество.[56]

Антон Петрович Арбузов происходил из небогатой дворянской семьи. За его отцом, умершим до 1826 года, числилось 50 душ крепостных. Дата рождения Антона Петровича точно не установлена. В различных источниках указаны 1797 и 1798 гг. В 1810 году он был зачислен в Морской кадетский корпус. 7 июня 1812 года ему было присвоено звание гардемарина, 27 июля 1815 года – звание мичмана. С 20 ноября 1819 года продолжил службу в Гвардейском экипаже. 27 февраля 1920 года получил звание лейтенанта. Перед молодым флотским офицером, не лишенным способностей, открывалась широкая перспектива дальнейшего продвижения по службе, успеху в которой способствовали практические плавания на судах Балтийского флота: в 1823 году - на фрегате «Проворный» к берегам Исландии, и в 1824 году - на шлюпе «Мирный» в Росток. Однако уже в этих плаваниях молодой лейтенант обдумывал планы создания тайной организации и искал в среде флотских офицеров своих единомышленников.

В сумрачное петербургское утро 14 декабря 1825 года лейтенант Арбузов стал активным участником выступления декабристов на Сенатской площади. «…Часов в 10 на Гороховом проспекте, вдруг раздался барабанный бой и часто повторяемое «ура». Колонна Московского полка со знаменем, предводимая штабс-капитаном князем Щепиным-Ростовским и двумя Бестужевыми, вышла на Адмиралтейскую площадь и повернула к Сенату, где построилась в каре. Вскоре к ней быстро примкнул Гвардейский экипаж, увлеченный Арбузовым, и потом баталион лейб-гренадеров, приведенный адъютантом Пановым и поручиком Сутгофом»[57]. Но, как известно, плохо подготовленное восстание к вечеру было подавлено.

Лейтенант А.П. Арбузов был арестован в ночь с 14 на 15 декабря 1825 года и заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Некоторое время он провел закованным «в железа». Был осужден, лишен чинов, дворянского звания и приговорен в каторжную работу вечно, но затем срок был сокращен до 20 лет. После некоторого пребывания в крепости Роченсальм, был отправлен в Сибирь. В Читинский острог прибыл 24 декабря 1827 года, откуда в сентябре 1830 года прибыл в Петровский завод. Срок пребывания на каторге постепенно сокращался, вначале до 15, а затем до 13 лет. По окончании срока указом 10 июля 1839 года ему было предписано отбыть на поселение в с. Назаровское Ачинского округа Енисейской губернии, где и умер в январе 1843 года[58].

К участникам декабрьского антиправительственного выступления 1825 года из жителей Тихвинского края можно отнести рядового лейб-гвардии Московского полка Тимофея Васильева, сосланного после восстания для прохождения военной службы на Кавказ. Его жена, тридцатидвухлетняя женщина, Матрена Григорьевна до получения вызова к месту службы мужа была отправлена для проживания в деревню Теплухино Тихвинского уезда. Согласно традиции тех лет она была отправлена, скорее всего, к родителям мужа[59].

Большинство приговоренных к ссылке декабристов в 1826-1827 гг. проследовали к местам её отбывания по Ярославскому (Сибирскому) тракту через Тихвин.[60] Для декабриста Е.А. Розена путь через Тихвин, Устюжну, Мологу в феврале 1827 года запомнился гонкой фельдъегерских троек с арестантами в сопровождении жандармов и однообразными во всех местах остановок обедами и ужинами, состоящими из блинов и стерляжьей ухи[61].

В том же году в Тихвине Андрей Петрович Римский-Корсаков, вице-губернатор новгородский в 1827-1829 гг., виделся с декабристами М.Н. Муравьевым-Апостолом и А.А. Бестужевым-Марлинским, о чем свидетельствуют воспоминания Матвея Ивановича Муравьева-Апостола, записанные декабристом А.П. Беляевым в 1883 году. «На Тихвинской станции ждал нас Корсаков (масон). Он упросил меня принять в виде ссуды 600 р. на путевые издержки»[62].

О встречах с А.П. Римским–Корсаковым вспоминали М.С. Лунин, И.Д. Якушкин, А.А. Бестужев-Марлинский, Д.И. Завалишин и другие декабристы. Все они были благодарны ему за сочувственное отношение к ним и оказанную помощь в передаче денег от родственников и от себя лично. Моральная поддержка тихвинцев также воодушевляла декабристов. По воспоминаниям Александра Николаевича Муравьева «В Тихвине, недалеко от Санкт-Петербурга, народ с обнаженными головами желал нам счастливого пути, несмотря на меры воздействия со стороны фельдъегеря».[63] Народ не знающий ни программных положений, ни цели выступлений декабристов инстинктивно чувствовал в проезжающих арестантах борцов за будущее Общества, в том числе и за его интересы, и поэтому относился к ним сочувственно.

 

Дела церковные.

В первой четверти XIX века тенденция усиления правительственной опеки над Русской Православной Церковью получила дальнейшее развитие. На данном этапе чрезвычайно возросла в управлении приходскими церквями и монастырями роль консисторий, которые, в свою очередь, самостоятельных решений не принимали, а руководствовались указами императора и постановлениями Синода.

Император Александр I вникал в повседневную жизнь церкви до мелочей. Во время своих путешествий по России он посетил множество церквей и монастырей. При нем материальное положение служителей церкви несколько улучшилось. В тоже время был усилен контроль над их служебной и повседневной деятельностью, что повлекло за собой издание таких указов, как указ 1805 года о запрещении дьячкам носить модную прическу, или указ 1824 года «О небритии дьяконами усов». Имея подобные указания от высшей власти, консистории и духовные правления установили мелочную опеку над священно- и церковнослужителями[64].

Главную роль в религиозной жизни края по-прежнему играл Тихвинский Богородицкий Успенский мужской монастырь, относящийся ко 2-му классу. Современники отмечали, что монастырь, имеющий 7 каменных церквей, «…доведен до цветущего состояния так, что внутренним и наружным великолепием может равняться с первейшими монастырями Российскими…»[65].

В первой четверти XIX века он возглавлялся авторитетными и просвещёнными наставниками. Архимандрит Герасим (Князев) управлял монастырем в 1795 – 1810 гг. На средства, выделенные императорами Павлом I и Александром I, на грани XVIII и XIX веков была сооружена монастырская каменная ограда и произведена роспись Успенского собора. В 1802-1804 гг. в монастырской богадельне была устроена домовая церковь во имя иконы Богоматери «Всех скорбящих Радость». Внешний вид монастыря преобразился благодаря реконструкции и ремонту церквей, братских келий. Была проведена шоссированная аллея, сооружен каменный мост на Вяжицком ручье и входная арка у моста[66].

Существенные изменения произошли во внутреннем убранстве собора и церквей монастыря благодаря простым и сановитым вкладчикам, среди которых был граф Шереметев Николай Петрович. На его средства в 1807 году была устроена к иконе Тихвинской Богоматери лампада кубической формы работы мастера Франца Дюваля, выполненная из золота весом 15 фунтов 12 золотников и украшенная множеством драгоценных камней.

В 1802 году по прошению архимандрита Герасима (Князева) в Тихвине была открыта Русская духовная школа, которая в 1809 году была разделена на два духовных училища – уездное и приходское. Ректором уездного духовного училища неизменно являлся архимандрит Тихвинского Богородицкого монастыря.

В 1810 году архимандрит Герасим (Князев) был переведен в Московский Симонов монастырь. Новым тихвинским архимандритом Большого монастыря стал Самуил, стоявший во главе монастырской братии до 29 сентября 1823 года. Годы его настоятельства пришли на трудный период в жизни государства и общества, связанный с Отечественной войной 1812 года. Несмотря на сложности при архимандрите Самуиле были устроены приделы Успенского собора – святого Пророка Илии и Иоанна Богослова, а также при церкви Рождества Богородицы приделы – во имя Честного и Животворящего Креста и Старорусской Божьей Матери.[67]

Архимандрит Самуил обратил внимание на разрушающиеся двухэтажные Казенные кельи постройки XVII века, и в 1812 году они были перестроены под архиерейские кельи классического типа.[68]

Тихвинский настоятель был человеком авторитетным и обладал умением ладить с людьми, занимающими самое различное положение в обществе. Он нашел общий язык даже с такой довольно властной капризной пожилой женщиной, какой была Елизавета Андреевна Аракчеева, мать всемогущего вельможи, во время её паломничества в Тихвин в 1815 году[69].

Не возникало особых прений у настоятеля Самуила с прежним архимандритом монастыря Герасимом (Князевым) бывшего на покое и приезжающего каждый год в монастырь на поклонение чудотворной иконе Тихвинской Богоматери. Во время одного из его приездов в августе 1823 году они вместе встречали императора Александра I в Тихвине. На обозрение императору была представлена картина Василия Истомина «Торжественное перенесение Тихвинской чудотворной иконы из церкви Рождества Богородицы в собор Успения 9 июня 1798 года», написанная в 1801 году. Картина, по свидетельству современников, имела большое лицевое сходство с изображенным на ней царским семейством и придворными[70], и очень понравилась Александру Павловичу. Настоящий и бывший игумены монастыря получили царскую милость.

По воспоминаниям сына торгующего ярославского крестьянина из села Угодич А.Я. Артынова, занимавшегося в Тихвине огородничеством, в апреле 1820 года «огромный» камень сероватого цвета и четырехугольной формы приплыл на льдине к монастырю. Льдина с камнем прошла в самое большое половодье реки через шлюз и остановилась близ северо-восточной башни монастырской ограды. Тихвинцы посчитали явление камня чудом, вытащили его на сушу, и заложили в фундамент сооружаемого в 1820-1824 гг. придела во имя пророка Самуила (так у А.Я. Артынова) Успенского собора[71].

В сентябре 1823 года архимандрит Самуил передал настоятельство над монастырем архимандриту Иллариону и остался жить в монастыре. Скончался он на 61 году жизни 9 октября 1828 года и был похоронен в паперти Успенского собора. Следующий руководитель монастыря архимандрит Илларион стоял во главе монашествующих, с небольшим перерывом в 1840 году, вплоть до 1851 года.

В тесной зависимости от Тихвинского Богородицкого Успенского монастыря, часто именуемым Большим монастырём, по-прежнему был Николо-Беседский монастырь. Его иногда называли Старой пустынью в отличие от Николаевской Боровинской Новой пустыни, превращенной в церковный приход, а также Меньшим монастырем[72].В 20-х гг. XIX века настоятелем монастыря был иеромонах Анастасий, краткая характеристика которого дана в воспоминаниях А.Я. Артынова. Главными сооружениями монастыря были каменная соборная церковь во имя Св. Николая Чудотворца и вторая церковь во имя Иоанна Предтечи. К главной церкви в 1818 году была пристроена каменная колокольня.

Тихвинский Введенский девичий монастырь в первой четверти XIX века числился во 2 классе. На стыке XVIII-XIX веков им управляла игуменья Мария, скончавшаяся 5 июля 1805 года[73]. Её сменила настоятельница Таисия (в миру Татьяна Гордеевна Чертова), управлявшая монастырем в течение почти 18 лет. По всей вероятности, она происходила из старинного тихвинского дворянского рода. В годы послушания и монашества Таисия обрела в монастыре духовную мать в лице уважаемой монахини Павлы, скончавшейся в 1807 году. В 1814 году в монастыре взамен старого было установлено новое надгробие на месте погребения царицы схимонахини Дарьи (Колтовской). Это было сделано «старанием священника Иоанна, подаянием граждан и прочих подателей», о чем сообщала помещенная рядом плита[74]. В 1823 году настоятельницей монастыря после смерти игуменьи Таисии стала Августа (Свешникова), с именем которой связано обширное строительство в монастыре.

В первой четверти XIX века тихвинские монастыри по-прежнему находились под покровительством царской фамилии. В 1809 году проездом на постоянное место жительства в Тверь, прибыла поклониться тихвинским святыням, только что вступившая в брак, великая княгиня Екатерина Павловна. Она привезла вклад вдовствующей императрицы Марии Федоровны к иконе Тихвинской Богоматери, основу которого составляли бриллианты и голубой сапфир в 80 карат, и лично приложила к иконе превосходный бразильский топаз и бриллианты. В то же время тихвинские монастыри посетили супруг Екатерины Павловны принц Петр-Фридрих Ольденбургский и великий князь Константин Павлович.

В августе 1817 года в Тихвин прибыл великий князь Михаил Павлович. При въезде в город его встретил тихвинский городничий статский советник С..Я. Семенихин. Во Введенском девичьем монастыре, находящемся на пути следования, великого князя ожидали настоятельница Таисия с сестрами, в Богородицком монастыре архимандрит Самуил с братией. Уездное дворянство представлял предводитель дворянства капитан-лейтенант И.М. Бровцын. После поклонения тихвинским святыням великий князь посетил Тихвинский шлюз, бывший в то время начальным шлюзом Тихвинской водной системы.[75]

В начале XIX века руководителем Дымского монастыря был влиятельный и энергичный настоятель Герасим Гайдуков, бывший казначей Тихвинского Богородицкого Успенского монастыря. При нем в 1806 году была надстроена каменная Троицкая церковь с приделом во имя Антония Дымского. Несколько ранее, в 1803 году, в трех верстах от монастыря на Ярославском тракте была построена каменная часовня во имя Антония Дымского с кельею для жительства монаха – смотрителя часовни и собирателя пожертвований[76].

В 1806 году строителя Герасима Гайдукова, составившего новую редакцию жизнеописания преподобного Антония Дымского, перевели настоятелем в Отенский монастырь. С 1808 по 1823 год в монастыре сменилось восемь настоятелей, и среди них - игумен Мельхисидек - любитель рыбных блюд, описанный в воспоминаниях А.Я. Артынова.

В 1823 году в Дымский монастырь был переведен наместник Иверского монастыря Варлаам, продолживший монастырское строительство. При нем на Дымском озере была построена деревянная часовня, к которой вел поставленный на столбах мост, огражденный перилами. Рядом были сооружены купальни, отапливаемые зимой. В 1825 году в монастыре возвели одноэтажный каменный корпус для братских келий[77].

После восстановления в 1794 году Дымский монастырь постепенно начал накапливать церковную утварь и другие предметы, относящиеся к священнослужению. Постепенно складывалась создаваемая заново библиотека. Интерес к дымским святыням постепенно возрастал. Около 1820 г. в монастыре подвизались юродивые Феоктист и Борис, пользующиеся авторитетом в округе и в Тихвине.

Растет интерес и внимание к другим святыням Тихвинского края. В 1813 году в бывшую Реконскую пустынь приходит отшельник, называющий себя Андреем Ивановичем Шапошниковым. Согласно его жизнеописанию, он, финн по национальности, родился в Риге в семье лютеранского пастора, но принял православие и был крещен с именем Андрея. Фамилию же он взял от восприемника, то есть от крестного отца. В дальнейшем, путешествуя по святым местам, оказался однажды в Тихвине. Здесь встретил Андрей Иванович такого же раба Божия блаженного Бориса, который и посоветовал ему поселиться в Рекони. Однако его здесь никто не ждал и пребыванию будущего схимонаха Амфилохия начинают чиниться препятствия. Лишь в 1816 году новгородский епископ Амвросий официально разрешает ему проживание в пустыни. Начинается сложная и трудная история восстановления Свято-Троицкого Реконского монастыря.[78]

Светские и церковные власти были заинтересованы в более качественной подготовке кадров для приходских церквей. Этому способствовали открытые архимандритом Герасимом (Князевым) церковные школы. Для работы в них учителями направлялись выпускники Новгородской духовной семинарии. Учителями Тихвинского духовного приходского училища в 1815 году стал выпускник семинарии Протопопов Тимофей, а в 1819 году – Явосемский Ефим и Поспелов Петр. В начале 20-х годов XIX века в духовном училище работал учителем Никита Кондратьевич Пашозерский, который также давал уроки сыну торгующего крестьянина из села Угодич Ярославской губернии А.Я. Артынову.[79]

Учеба в Тихвинском уездном духовном училище или в Новгородской духовной семинарии становится для сыновей сельских приходских священников единственным путем для продолжения семейного дела служения православной церкви. Многие священники идут на различного рода затраты и ухищрения с целью получения сыновьями достойного образования. В этих стремлениях они во многом зависят от отношения к себе со стороны местных помещиков.

В записках тихвинского дворянина С.Я. Унковского отмечен подобный случай взаимоотношения между помещиком и священником. «…Явился ко мне священник отец Петр из села моего родного края, места моего рождения, которому я так обрадовался, как лучшему моему другу. После продолжительного свидания он рассказал мне о состоянии здоровья моей матушки и всего нашего семейства. Крайняя нужда притащила его в Кронштадт: он привез одного из своих сыновей из Новгородской семинарии в С.Петербургскую Духовную Академию и до того издержался, что ему не было средств возвратиться домой. Узнав в Петербурге, что я воротился на корабле «Суворов», он решился обратиться за помощью ко мне, и когда я, после скромного угощения, снабдил его деньгами так, чтобы он без всякого затруднения мог воротиться домой, то этот добрый человек поразил меня своим впечатлением и никак неожиданным движением бросился прямо в ноги. Мне было стыдно и за себя и за него, но видно крайность так была велика и помощи он ни у кого не нашел, что он не мог преодолеть своих чувств и залился слезами…».[80]

Смена прихода священником была редким, но допустимым явлением. В 1808 году Иаков Мосеев перешел священником в Воскресенский Сясьский погост Тихвинского уезда Новгородской губернии из соседнего Преображенского Кусецкого погоста Новоладожского уезда Санкт-Петербургской губернии. Нужно отметить, что для Иакова Мосеева переход из бедного прихода расположенного среди глухих лесных деревень в богатый приход, находящийся на важных транспортных путях того времени, был благим делом.

Жизнь приходского священнослужителя и его помощников церковнослужителей (дьякона, пономаря, дьячка, причетника) зависела от церковных властей. Рядом всегда был церковный староста, избираемый на три года из числа прихожан, главным образом помещиков. Часто его называли ктитором, а в царствование Александра I ещё и причтом, хотя это слово уже имело другое значение. Ктитор фактически руководил церковью, её штатами, являлся организатором церковной службы и вместе со священником был ответственным за качество её проведения. Ранее избираемые благочинные с 1820 года стали назначаться епархиальным архиереем, и каждый из них контролировал два-три десятка церковных приходов. Благочинные были подотчетны духовному правлению, консистории и главе епархии. Благочинный мог обращаться по делам в Новгородскую консисторию только через Тихвинское духовное правление.

Председателем Тихвинского духовного правления был, как правило, назначенный сверху (императором и Синодом) архимандрит Тихвинского Успенского Богородицкого монастыря. Кроме председателя в духовное правление входили секретарь, два члена правления из приходских священников и писцы из монастырской братии.

Характер деятельности духовного правления и перечень обязанностей совпадали с таковыми у консистории. Однако духовное правление не являлось низшим подразделением консистории. Оно предоставляло консистории необходимую информацию о церковных делах в уезде, а подчинялось непосредственно Синоду.

Строительство новых церквей вместо утраченных и обветшалых производилось под контролем епархиальных властей и консистории, при непосредственном участии епархиального архитектора. В 1802 году в Климентском Колбекском погосте в выставке Мозолево была построена каменная церковь. Церковь возведена тщанием местного помещика секунд-майора Петра Ивановича Колтовского; советами ему помогал эрудированный в церковном строительстве настоятель Дымского монастыря Герасим Гайдуков.[81] Церковь была освящена во имя иконы Казанской Божией Матери.

Однопрестольная Казанская церковь, построенная в одной связи с колокольнею, имела сравнительно небольшие размеры: длина – 22 метра и ширина – 8,6 метра. На крыше церкви имелась одна большая глава, колокольня была выполнена в один ярус. Главной святыней храма был образ Божией Матери Казанской, список с подлинной иконы, перенесенный в край в XVII веке местным уроженцем, бывшим казанским воеводою Григорием Путятиным. По некоторым сведениям в церкви позднее был сооружен придел во имя св. Митрофания Воронежского.

Другим каменным храмом, начатым строительством в 1802 году, была церковь во имя Архистратига Михаила в выставке Званы (Великий Двор) на реке Тихвинке. Строилась церковь на средства местных помещиков Кобылиных и была освящена 15 июля 1818 года. Кроме главного престола во имя Арх. Михаила в ней были приделы во имя св. Николая Чудотворца и св. Дмитрия Ростовского.[82]

На востоке края в Иванском Вольском погосте Устюженского уезда (ныне территория Бокситогорского района) в д. Поток в 1822 году тщанием прихожан и доброхотных пожертвований была построена каменная церковь во имя иконы Тихвинской Божией Матери. В плане Тихвинская церковь представляла собой вытянутый близкий к квадрату (11х13 м) четырехугольник основного объёма и трёх пристроек: циркульной апсиды с востока, трапезной и притвора с двухъярусной колокольней с Запада. Общие размеры постройки 13х34 м. Кроме главного престола в церкви были освящены престолы во имя св. Иоанна Предтечи и св. Великомученика Георгия. Данная каменная церковь была возведена вместо двух ранее утраченных деревянных церквей.[83]

Ещё одна каменная церковь была сооружена в 1825 году в Воскресенском Лученском погосте Тихвинского уезда на месте прежней домовой церкви в усадьбе Селищи (близ сельца Сашино) – родовом гнезде помещиков Обернибесовых. Церковь была освящена во имя Введения в Храм пресвятой Богородицы.

Указ 23 декабря 1799 года императора Павла I о запрещении строительства деревянных церквей был отменен после его смерти. Прихожане Егорьевского Койгушского погоста в 1803 году на месте утраченной деревянной церкви возвели новую, также деревянную церковь во имя св. Георгия Победоносца. По общей объёмно-пространственной композиции Георгиевская церковь дер. Дмитрово была близка к соседней Федоровской церкви дер. Скверы на реке Лидь до её перестройки в 1861 году.

Постройка имела визуально внушительный объём собственно церкви в форме куба, срубленного в 30 венцов, и была перекрыта рубленым восьмигранным шатром со световым барабаном и главкой на нем. Покрытие алтаря было выполнено на пять скатов; трапезной – на два ската; коньки крыш алтаря и трапезной находились на одном уровне.

Георгиевская церковь вместе с главкой достигала высоты около 15 метров и была доминантой всей округи. Выполненная на грани двух веков, она сохранила некоторые признаки древних храмов. Церковь была клетского типа на высоком подклете, с рубленным двухсходным крыльцом на всю ширину западного фасада и косящатыми окнами второго света. Однако она уже имела черты, используемые в сооружении церквей в начале XIX века, в виде развитых нижних окон и элементов декора[84]. Кроме главного придела, посвященного св. Георгию Победоносцу, церковь имела теплый придел во имя Тихвинской иконы Божией Матери.

Некоторые деревянные церкви края приобрели в данный период новые и дополнительные конструктивные и декоративные архитектурные элементы. Деревянная ярусного типа Покровская церковь в с. Новинка на р. Паше в 1813 году подверглась ремонту, в ходе которого была расширена трапезная под двускатной кровлей и пристроено новое крыльцо с сенями[85].