Перед «Грозой двенадцатого года».

Первые годы царствования императора Александра I (1801-1825 гг.) характеризовались реформаторской деятельностью, проведенной им под влиянием его соратников из Негласного комитета. Однако с 1804 года Россия постепенно оказалась втянутой в череду войн, следующих одна за другой, а большей частью одновременно на разных театрах военных действий. Из войн начала XIX века наиболее важной была война 1805-1807 гг. с Францией. Тихвинское дворянство принимает активное участие в них. За отвагу и храбрость, проявленную в сражении под Аустерлицем в 1805 году, золотым оружием награждается Михаил Петрович Путятин, позднее избранный тихвинским дворянством своим уездным предводителем.[14]

30 ноября 1806 года императором Александром I, вовремя оценившим серьёзнейшую угрозу России со стороны наполеоновской Франции, был издан манифест «О составлении и образовании повсеместных ополчений или милиций». Земское ополчение формировалось в 31 губернии и должно было насчитывать в своих рядах до 612 тысяч ратников. К моменту личной встречи императоров Александра I и Наполеона I и заключению Тильзитского мира в 1807 году в ополчение были собраны тысячи ратников, которые пополнили русскую армию. Из тихвинцев, участников войны 1805-1807 гг., можно отметить Лупандина Николая Антоновича (1777-1837), потомственного дворянина из Воскресенского Липенского погоста, бывшего пажа императрицы Екатерины II, отмеченного наградами за храбрость и личное мужество. В Земское ополчение 12 июля 1807 года вступил мелкопоместный тихвинский дворянин (8 душ) князь Александр Егорович Мышецкий и за участие в нем был награжден золотой медалью в 1808 году.[15]

Первая война императора Александра I c Наполеоном I была тяжелой и изнурительной и привела к значительным потерям в русской армии. Несмотря на начавшуюся новую войну со Швецией, русское командование вынуждено было направить часть полков на переформирование и укомплектование в различные города. Драгунскому Митавскому полку под командованием генерал-майора Ильи Ивановича Алексеева в марте 1808 года было предписано направиться для размещения в г. Тихвин.[16] Однако война со шведами потребовала привлечения больших сил, чем предполагалось, и в августе 1808 года драгунский Митавский полк уже участвовал в военных действиях в районе Сердоболя (Сортавалы) в Карелии.

Часть тихвинских дворян, традиционно связанных с военной службой на море, стали участниками многочисленных морских сражений и проявили самоотверженность в борьбе, храбрость и мужество, настойчивость в достижении поставленной цели и героизм. Вчерашний кадет Морского корпуса Унковский Семен Яковлевич, родом из усадьбы Абатурово Никольского Пелушского погоста, направленный для прохождения практики в английском морском флоте, принимает участие в морских походах в Северном и Средиземном морях, а также в Атлантике; посещает Лиссабон, остров Св. Елены, Рио-де-Жанейро. Ему приходится принимать участие в боевых действиях и брать под свою команду призовые суда. Во время одного из таких походов к английским берегам на захваченном испанском судне он, несмотря на свой юный возраст, не потерял присутствия духа и смог подавить мятеж нескольких испанских пленников.

Однако спустя несколько месяцев, в 1806 году, Унковский сам стал пленником французского капера и был доставлен во Францию. Время нахождения в плену, прошло в различных французских городах. С.Я. Унковский не имел ещё офицерского звания, что отражалось на условиях пребывания на чужбине. После заключения Тильзитского мира С.Я. Унковский получил возможность через немецкие земли вернуться в Россию вместе с другими бывшими военнопленными, которые были выведены из Франции генерал-майором П. И. Меллером-Закомельским.

По прибытии в Россию С.Я. Унковский получает назначение в эскадру небольших судов, действующую в шхерах Финляндии во время войны со Швецией (1808-1809 гг.). Здесь почти на его глазах погибает в морском бою родной брат мичман Иван Яковлевич Унковский вместе с командиром судна, тихвинцем, лейтенантом Михаилом Михайловичем Бровцыным[17].

Один из сыновей тихвинского предводителя дворянства Р.Я. Качалова - Алексей Романович - после окончания Морского кадетского корпуса служит офицером во флоте. В составе средиземноморской эскадры адмирала Д.Н. Сенявина он участвует в разгроме турецкого флота в Дарданелльском и Афонском сражениях 1807 года. Вскоре после последовавшего разрыва отношений России с Англией А.Р. Качалов, будучи командиром военного транспортного судна, совершает настоящий подвиг. Его корабль захватывают англичане и берут на буксир, но Алексей Романович, рискуя жизнью, обрубил буксирные канаты и увел судно к своим[18].

На Средиземном море нес морскую службу Иван Осипович Салтанов, родом из малопоместных тихвинских дворян. В 1801 году он становится капитаном 1-го ранга и командиром 74-пушечного линейного корабля «Святая Параскевия». В последующие годы Салтанов непрерывно участвует в военных действиях против французов. После ухода эскадры адмирала Сенявина из Средиземного моря И.О. Салтанов получает начальствование над всеми русскими морскими силами, находившимися в Средиземном море. 8 января 1809 года он был произведен в контр-адмиралы. В условиях войны с Турцией и разрыва отношений с Англией Салтанов, избегнув столкновения с английским флотом, увел свои суда в Триест, принадлежащий в то время Австрийской империи. На подходе к нему 26 января 1809 года И.О. Салтанов скончался и был похоронен в Триесте при воинских почестях, оказанных австрийцами.[19]

 

«Гроза двенадцатого года».

Вторжение наполеоновской армии в Россию в 1812 году явилось величайшим испытанием для Российской империи и всех народов её населяющих. Отличительной особенностью войны, получившей название Отечественной, стал её всенародный характер. Участие в ней приняли жители Тихвинского края.

Русская армия, под давлением превосходящих сил противника, вынуждена была отступать. Правительство императора Александра I, не имея обученных резервов для регулярной армии, вторично с начала века обратилось к народу. 6 июля 1812 г. был издан царский манифест ко всем сословиям России о созыве народного ополчения. Всё население Российской империи живо откликнулось на данный манифест.

Но правительство ограничило ополчение и количественно, и территориально. Создание ополчения было разрешено лишь в 16 губерниях из 41. В ополчение направлялись крепостные крестьяне по представлению помещиков. Государственные (казенные) и удельные (дворцовые) крестьяне были лишены права записи в ополчение. Командный состав ополчения набирался из отставных офицеров-дворян и чиновников.

Жители Тихвина и уезда с энтузиазмом встретили сообщение о записи в ополчение. Некоторые из них, подобно тихвинскому мещанину Василию Иванову, записывались в ополчение добровольцами[20]. Тихвинский уезд направил в ополчение 990 ратников, в подавляющем большинстве крепостных крестьян, и 20 человек в командный состав из местных дворян[21].

Так как основная масса дворян служила в регулярных войсках, ополченские командиры отличались от армейских большим наличием в их среде офицеров юного и пожилого возраста. Всего в Новгородское ополчение вступило 10401 человек, а вместе с Петербургским ополчением, получившим общее название ополчение 2 округа, число ратников и командиров составило 23 927 человек.

В официальном донесении о результатах созыва ополченцев говорилось: «Все воины от помещиков в ополчение поступили одетыми в новые крестьянского сукна кафтаны и шаровары, снабженные овчинными полушубками, суконными ранцами и фуражками с медными крестами (по образцу С.-Петербургского ополчения сделанными), двумя парами сапогов кожаными, с теплыми варежками-рукавицами, кушаком, тремя рубашками, двумя портами суконными, онучами, вооружены топорами и с трехмесячным продовольствием жалованья и провианта».[22]Единообразие ополченческих формирований создавали не только единой формы и цвета фуражки с одинаковыми эмблемами, но и кафтаны одного цвета для ополченческих дружин и бригад. Так Санкт-Петербургским ополченцам было предписано носить кафтаны синего цвета, а новгородским ополченцам – зеленого цвета, но единообразная форма у ополченцев сложилась лишь в ходе войны.

Население края пожертвовало много денег и драгоценностей на закупку для ополчения различного снаряжения. М.И. Кутузов, бывший начальником Санкт-Петербургского ополчения до назначения главнокомандующим русской армии, направил для быстрого обучения ратников унтер-офицеров и старослужащих солдат армейских частей и предпринял меры для обеспечения оружием ополченцев. В результате ополчение 2-го округа (Санкт-Петербургское и Новгородское) представляло реальную боеспособную силу и доказало это в ходе военных действий.

В сентябре 1812 года тихвинские ополченцы, получив благословение тихвинского архимандрита Самуила и список иконы Тихвинской Богоматери, позднее названной «Тихвинской Ополченной», направились в Новгород. Здесь тихвинцы вошли в 6-ю дружину, которой стал командовать тихвинский дворянин флота лейтенантСергей Михайлович Бровцын.

Из воинов Новгородского ополчения, по мере их подготовки, были сформированы четыре бригады трехдружинного состава каждая, которые выступили в поход 14 и 22 сентября, 17 октября и 17 ноября, о чем донес императору Александру I, рапортом от 17 ноября 1812 года, командующий ополчением 2-го округа генерал-лейтенант П.И. Меллер-Закомельский.

Снабжение регулярных войск и ополчения продовольствием, фуражом и боеприпасами на Северо-Западе России потребовало дополнительно тысячи подвод. Тихвин, как транзитный пункт на Ярославском тракте, оказался в центре транспортной проблемы. В июле 1812 года для перевозки «военных снарядов» из уездов Олонецкой губернии на дорогу, идущую от Новой Ладоги на Тихвин и далее, было решено направить 3 000 «добрых обывательских подвод». Присланные возчики несколько поправили дела с транспортировкой грузов в Санкт-Петербург по Ярославскому тракту, ставшему главной дорогой связывающей столицу со страной после занятия французами Москвы. Значительную часть грузопотока взяла на себя введенная накануне в строй Тихвинская водная система.

«Каждодневный и почти беспрестанный разъезд и отвоз воинских команд» требовал от работающих на дороге людей и лошадей максимального напряжения сил. Как доносил правительственный чиновник, обещанной смены людям не было и денег на содержание лошадей не поступало, в результате чего «…лошади пришли в самое крайнее изнеможение, да и люди не находят средств к пропитанию себя, отчего делают и возмущение. …Многие находятся больными, и из них два человека 14 сентября в Тихвине и померли, многие же в городе и по селам ходят по миру». Обещанная смена подвод с возчиками была произведена лишь в начале октября 1812 года.[23]

С углублением войск Наполеона в пределы России из столицы Санкт-Петербурга через Тихвин устремились в свои родовые усадьбы многие представители дворянства. Они спешили вывести ценные для них вещи в укромные места. Так Осип Петрович Козодавлев, бывший министром внутренних дел, своё ценное имущество отдал на хранение тихвинскому архимандриту Самуилу. Последний распорядился хранить его сундуки с добром в ризнице за алтарем собора.[24]

Беспокойно было на дорогах. Ещё в начале века на Ладожской дороге занимались грабежом крестьяне деревни Чемихино Иван Клоненок и Андрей Царапка.[25] С наступлением военного времени разбойные нападения усилились. Страдали не только проезжающие купцы, но и высокопоставленные чиновники. Губернские власти приняли решительные меры, вследствие чего грабежи и разбои на дорогах прекратились.

22 сентября 1812 года, когда русская армия под командованием М.И. Кутузова, после совершенного марш-маневра из оставленной Москвы, находилась в Тарутино, тихвинские ополченцы в составе 2-й бригады полковника А.А. Погребова вышли из Новгорода. Их путь лежал в район боевых действий отдельного корпуса П.Х. Витгенштейна, прикрывающего от французских войск маршала Виктора санкт-петербургское направление. 5 октября дружинники прибыли в Великие Луки, а 17 октября 1812 года в освобожденный накануне Полоцк. Здесь ополченцы пополнили запасы продовольствия и вооружения. К ним были прикомандированы артиллеристы с тремя орудиями из 14-й артиллерийской бригады.

Оставив в Полоцке для усиления гарнизона 5-ю новгородскую дружину, ополченская бригада А.А. Погребова 27 октября 1812 года выступила в местечко Чашники. В район боевых действий отдельного корпуса генерала П.Х Витгенштейна ратники прибыли 31 октября 1812 года[26].

По прибытии в корпус Новгородское ополчение было подчинено начальствующему над Санкт - Петербургским ополчением сенатору Александру Александровичу Бибикову, который стал именовался инспектором Санкт-Петербургского и Новгородского ополчений. Высокопоставленный инспектор при встрече ополченческих формирований отметил их «порядок, бодрость и веселость воинского духа»[27].

С прибытием ополченцев численность корпуса П.Х. Витгенштейна возросла вдвое, и русские войска под его командованием продолжили наступление к реке Березине, во фланг отступающей армии Наполеона. 2 ноября 1812 года тихвинские ратники впервые вступили в бой с французами под Чашниками у деревни Смоляны. На поле боя они сменили шестую дружину санкт-петербургского ополчения. Сражение было жестоким, деревня Смоляны шесть раз переходила из рук в руки. Здесь ополченцы понесли первые потери, а также был ранен руководивший ими сенатор А.А. Бибиков.

Через две недели тихвинцы уже сражались близ переправы французских войск через реку Березину у деревни Студенки, приближая своим ратным трудом конец наполеоновской армии в России. В ходе боевых действий ополченцы 2-ой новгородской бригады под командованием А.А. Погребова, в составе 4-ой и 6-ой дружин показали, что они не уступают в храбрости регулярным русским войскам. Полковник А.А. Погребов, всегда находившийся впереди ополченцев, скончался, получив 8 пулевых и штыковых ран в бою под Борисовым[28].

В Новгородском областном государственном архиве сохранились свидетельства, об участии тихвинских ополченцев в сражениях при Смолянах, Борисове, на реке Березине и при осаде Данцига. В документе говорится: «Дано сие от меня начальнику 2-й сводной дружины флота капитану 2-го ранга Бровцыну в том, что он, ровно и чины вверенной ему дружины … в сражениях при Смолянах 2 и 3 ноября, потом, находясь в авангарде под начальством генерал-майора Властова в делах с неприятелем 15-го при занятии Борисова и 16-го того же ноября 1812 г. при р. Березине, в глазах моих собственным мужеством и неустрашимостью стремились на поражение врагов отечества, и все приказания начальства исполняли с примерным усердием и исправностью. Изъявляю мою им истинную признательность…».[29]

Командиры ополченцев из тихвинских дворян неоднократно представлялись к наградам. За храбрость, проявленную в сражении при Березине, к награждению были представлены майор Николай Антонович Лупандин, прапорщик Иван Васильевич Култашев, зауряд-майор Алексей Петрович Лутохин[30], подпоручик (сотенный начальник в ополчении) Пётр Евтифеевич Бутаков[31].

После сражения на реке Березине отдельные части ополченцев были задействованы для конвоирования пленных, некоторые дружины составили гарнизоны занятых городов, наиболее боеспособные подразделения оставались при действующей армии. Продвигавшиеся через Вильно к Кенигсбергу части корпуса П.Х. Витгенштейна 17 декабря 1812 года пересекли границу с Пруссией. Находящиеся в составе его корпуса тихвинские ополченцы приняли участие в заграничном походе русской армии 1813-1814 гг., закончившимся освобождением европейских народов от наполеоновского владычества.

В декабре 1812 года в Тихвин прибыло значительное количество пленных офицеров и солдат французской армии. Особой ненависти к ним со стороны населения не было. На содержание пленных отпускались значительные денежные средства. Для лечения раненых и больных по распоряжению новгородского губернатора П.И. Сумарокова в Тихвин и другие уездные города, где содержались военнопленные, из новгородской аптеки были присланы необходимые лекарства[32]. Весной 1813 года часть пленных была направлена для проведения различного рода работ в дворянские усадьбы. Спустя двести лет следы пребывания пленных французов остались в виде насаждений в Кремлевском парке Новгорода, придорожных аллеях усадьбы Батюшковых в с. Даниловском Устюженского уезда и в других местах. Одним из таких мест в бывшем Тихвинском уезде являются остатки старого ландшафтного парка при усадьбе Выглядок (ныне г. Пикалёво).

В конце декабря 1812 года ополченцы совместно с регулярными войсками действовали в Восточной Пруссии. 26 декабря 1812 года был взят город Вейлау. Сопротивление французских войск возрастало. Верными их союзниками были польские воинские формирования. Не всё было ясно с русскими будущими союзниками - пруссаками. Из-за отставания обозов обеспечение ополченческих дружин, получающих всё необходимое во вторую очередь, было плохим. В среде ратников появляется много больных.

12-13 января 1813 года 1-я и 2-я бригады Новгородского ополчения вступили в Кёнигсберг. Ополченческие формирования находились в «крайне малочисленном и изнуренном состоянии». Оттуда под командованием действительного камергера А.А. Жеребцова дружины двух ополчений двинулись на г. Пиллау – стратегический ключ крепости Кёнигсберг со стороны моря, осадой которого руководил генерал-майор граф К.К. Сиверс. 26 января 1813 года Пиллау, французский гарнизон которого на треть состоял из прусских солдат, капитулировал. В руки победителей достались в качестве трофеев 134 пушки.

От Пиллау войска и ополченцы вернулись в Кенигсберг, а затем были двинуты к крепости Данцигу. Русские войска блокировали в ней части французской армии под командованием генерала Раппа численностью около 40 000 человек. Это были остатки наполеоновской Великой армии, бежавшие из России. Среди них было много иностранцев, особенно поляков, сохранивших верность Наполеону, и отчаянно сражающихся с русскими войсками. Продовольствия в крепости хватило на несколько месяцев. В официальном донесении коменданта Данцига императору Наполеону указывалось: «Когда после семимесячной блокады и трехмесячной правильной осады голод принудил нас сдаться, неприятель был не ближе к крепости, чем мы в 1806 году при первых ударах наших заступов»[33].

В блокаде Данцига ополченцы приняли активное участие. Поскольку новгородские дружины стали очень малочисленны, по прибытии к блокированной крепости было решено провести их переформирование. В начале мая 1813 года из 12 дружин Новгородского ополчения, из которых 3-я и 5-я были ещё на пути из России, были созданы 4 сводные дружины. Тихвинские ратники вошли в состав 2-ой сводной дружины, начальником которой был назначен С.М. Бровцын, к этому времени получивший звание капитана II ранга. Новгородские сводные дружины составили 2 ополченческие бригады по две в каждой. Бригадными начальниками были назначены капитан II ранга Деревецкий и полковник Д.П. Десятов.

Во время осады Данцига, будущий декабрист, барон В.И. Штейнгель был переведен из Санкт-Петербургского в Новгородское ополчение в качестве дежурного штабного офицера. Он составил подробные записки о действиях Санкт-Петербургского и Новгородского ополчений в Отечественной войне 1812 года и заграничном походе 1813-1814 гг.

В июне 1813 года к руководству Санкт-Петербургским и Новгородским ополчениями временно вернулся сенатор А.А. Бибиков, оправившийся после ранения. 23 июня 1813 года он провел смотр дружин Новгородского ополчения и «нашел отличный порядок и устройство». К этому времени уже действовало распоряжение по обмундированию ополченцев за счёт казны. Все новгородские ополченцы были одеты в зелёные кафтаны и фуражки[34].

12 августа 1813 года закончилось перемирие с французами, заключенное 23 мая 1813 года после смерти М.И. Кутузова (16.04.1813) и поражения союзных русско-прусских войск в сражениях при Люцене и Бауцене. Французские войска предприняли попытку вырваться из укреплений блокированного Данцига. 17 августа 1813 года ополченцы вместе с армейскими частями отбивают отчаянную вылазку французов. Среди отличившихся в бою вновь была 2-ая сводная дружина Бровцына С.М., сражавшаяся у мызы Пицкендорф.

На заключительном этапе осады Данцига тихвинские ополченцы находились в составе резервного отряда генерал - майора Трескина[35]. Однако им все же пришлось поучаствовать в траншейной войне и вынести все её тяготы в осенне-зимний период. Для многих ополченцев продолжение войны за пределами России было непонятным. Ратники имели все основания бояться, что очередным указом императора их могут включить в состав армейских подразделений на условии несения 25-летней военной службы. Так было сделано с основным составом ополчения 1806-1807 гг.

Данная мера устраивала дворян, так как очередной рекрутский набор в данном случае отменялся. Убитые и умершие в походах ополченцы уже рассматривались как рекруты следующего набора и на них выдавались зачетные квитанции. Над ополченцами во время осады Данцига был установлен строгий контроль, отбившихся от своей дружины ополченцев арестовывала прусская полиция и доставляла в расположение русских войск.[36]

Наконец после многомесячной осады 17 декабря 1813 года французский гарнизон Данцига капитулировал. Ранее, в октябре 1813 года, в битве народов у Лейпцига Наполеон потерпел сокрушительное поражение. Война вступила в завершающую фазу. Необходимость дальнейшего сохранения ополчения отпала.

22 января 1814 года по указу императора Александра I были распущены Санкт-Петербургское, Новгородское, Тульское, Ярославское ополчения и организованно отправлены по домам. Дворянам, находящимся в ополчении, было предложено продолжить службу в армейских частях с сохранением чина и звания или выйти в отставку. Рядовых ополченцев из крепостных крестьян возвращали своим прежним владельцам.

Все участники боевых действий были награждены специальными медалями различного достоинства, а ополченские командиры - орденами. Ополченцы нижних чинов получили дополнительное денежное жалование по 5 рублей на человека. 8 июня 1814 года ополченские бригады под командованием полковника Десятова (3131 чел.) и капитана II ранга Деревецкого (1471 чел.) с честью вернулись в Новгород[37]. Из тихвинского ополчения 22 июня 1814 года возвратились домой 262 ратника. Они возвратили тихвинскому архимандриту Самуилу список иконы Тихвинской Богоматери (Тихвинская Ополченная), который сопровождал их на всем протяжении ратного пути. Немногим большее число ополченцев вернулось в Тихвин после нахождения на излечении в госпиталях. Многие из них остались инвалидами.

Подвиг тихвинских ополченцев был отмечен специальным памятником – пирамидой с надписью, начинавшейся манифестом императора Александра I к народному ополчению от 6 июля 1812 г. и оканчивавшейся описанием действий Тихвинского ополчения в Отечественной войне 1812 года. Над пирамидой установили икону Тихвинскую Ополченную. Памятник был сооружен 24 мая 1815 года в приделе св. Ильи Пророка Успенского собора на деньги ветеранов.

В 1840 году в новгородском кремле был открыт памятник новгородским ополченцам – участникам Отечественной войны 1812 года. Он был сооружен по проекту архитектора Александра Брюллова (брата знаменитого живописца) и представлял собой четырехгранный монумент – колонну с двуглавым орлом, опирающимся на лавровый венок, на вершине.

К данному периоду из всех начальников новгородских дружин в живых оставался начальник тихвинской дружины С.М. Бровцын. В послевоенный период он дослужился до чина генерал-майора и должности директора Комиссариатского департамента Морского министерства. В своем письме к министру внутренних дел А.Г. Строганову по поводу открытия памятника, от имени ветеранов ополчения С.М. Бровцын просил поощрить новгородские губернские власти и губернатора И.Г. Сенявина «… способствовавшему к увеличению пожертвованной Ополчением суммы, …в окончательном сооружении памятника и отличном устройстве торжественного его открытия»[38].

Во время Крымской войны 1853-1856 гг. Тихвинская Ополченная икона вновь сопровождала тихвинских ополченцев на ратное дело. В 1858 году она была перенесена в Успенский собор[39]. В 1862 году памятник ополченцам в Новгороде был перенесен на площадь перед Дворянским собранием, в связи с установкой на его месте памятника «Тысячелетие России». В советское время новгородский и тихвинский памятники ополченцам были утрачены.

Участие тихвинцев в Отечественной войне 1812 г. не ограничивалось действиями в составе формирований ополченцев. Многие из наших земляков воевали в рядах регулярной армии и флота. Память о них сохранилась в описаниях памятных надгробий погостов Тихвинского края, в приведенных текстах их эпитафий в стихотворной и прозаической форме - надмогильных обращений, направленных от родственников к усопшим и от усопших к прохожим.

На кладбище Озерского Михайловского погоста в деревне Окулово, заботами родственников дворян Зиновьевых и Киовых, была окружена могила Зиновьева Александра Матвеевича, «ветерана 1812 года», скончавшегося 6 января 1844 года.[40] На кладбище села Пярдомля (ныне г. Бокситогорск) нашли своё окончательное пристанище ветераны-ополченцы поручик Головцын Иван Александрович (умер в 1819 г.) и подпоручик Головцын Владимир Александрович (умер в 1822 г.). Участник осады Дангцига Качалов Александр Романович был похоронен на кладбище Пелушского погоста, а ополченец майор Василий Михайлович Мартьянов на кладбище Воскресенского Лученского погоста.

Гвардии офицер Василий Яковлевич Петрово-Соловово в возрасте 18 лет участвовал в нескольких сражениях Отечественной войны 1812 года, служил под начальством графа П.Х. Витгенштейна. Умер от болезни в прусском городе Вейлау 30 декабря 1812 года. Похоронен, благодаря материнским заботам, в паперти тихвинского Успенского собора[41].

Другой герой 1812 года, кавалер орденов Св. Анны 2-й степени и Св. Владимира 4-й степени, прусского ордена «Пур-ле-мерит» (За заслуги) майор Николай Антонович Лупандин, скончался 27 февраля 1837 года. Он был похоронен на кладбище Воскресенского Липенского погоста. Его эпитафия гласила: «…Да почиет мой прах у ступеней храма сего. Смертный! не ищи счастья на земле, его нет, а тихое спокойствие найдешь под плитою своею»[42]. Благородный дворянин не мог предугадать, что через полтораста лет неблагодарные потомки уничтожат могильные плиты и перероют его кости в поисках мифических драгоценностей.