Переселение карел в Тихвинский край.

Небольшая этническая группа карел в настоящее время проживает на востоке Ленинградской области в Бокситогорском районе. Она обосновалась в данном крае в XVII веке и известна по историческим свидетельствам под названием тихвинских (ныне бокситогорских) карел. Их появление в Тихвинском крае связано с войнами России со Швецией.

В ходе Ливонской войны зимой 1581 года шведские войска захватили Корельский уезд. Часть проживающих в нем карел ушла в пределы России, что нашло отражение в летописях и других исторических документах. Это было начало последующего массового переселения карел завершившегося в XVII веке.

Согласно условиям Столбовского мирного договора 1617 года Корельский уезд с городом Корелой (ныне Приозёрск) и Ижорская земля были переданы Швеции. Карелы, издавна обитавшие на Карельском перешейке и на северо-западных берегах Ладоги, оказались под властью шведской короны. Бывшие черносотенные (государственные) крестьяне-карелы не знавшие гнёта помещиков, теперь попали под феодальный гнёт шведских помещиков, сразу же установивших барщинные работы до трёх дней в неделю. К тяжёлому феодальному гнёту добавились религиозные преследования, т.к. шведское руководство края стало закрывать православные церкви и монастыри, и насаждать лютеранство. Ответной реакцией карел было их бегство с родных мест в Россию. Как объясняли перебежчики, ещё одной дополнительной причиной было то, что не стало у них условий “ для языка и своей породы”.[13]

Поток карельских переселенцев, огибая с севера и с юга Ладожское озеро или переправляясь через него, двинулся в сторону Тихвина, Олонца, Новгорода и Валдая. Очень много их оказалось на территориях Бежецкого Верха и Устюжны Железнопольской, где сложился основной массив карельских переселенцев известных под названием тверских (калининских) или верхневолжских карел.[14]

Правительство царя Михаила Фёдоровича, не желая особых осложнений из-за карельских переселенцев со Швецией, официально запрещало приём карельских беженцев, фактически принимая их на своей земле. В отдельных случаях беглецов приходилось возвращать шведской стороне.

При переправе через границу карельские переселенцы находили такие пути и тропы, на которых не могло быть никаких застав и стражи. Так в 1630 году Петр Обольянов с заставы Волховского устья сообщал, что ему стало известно о приходе на Русь трех семей перебежчиков с женами и детьми, которые проехали мимо заставы к Тихвину, и что многие перебежчики, главным образом из Корельского уезда, приходят на Белоозеро и в Тихвин через Олонецкий погост, так как на Олонце нет застав.[15]

После смерти царя Михаила Федоровича подобную политику в отношении карел проводило правительство царя Алексея Михайловича. В результате поток переселенцев возрастал, и конфликт со Швецией разрастался. В 1649 году обе стороны договорились о том, что переселившиеся с 1617 по 1647 год русские, карелы, ижоряне в количестве 50 тыс. человек, станут подданными России за весьма солидный выкуп в 190 тыс. рублей серебром.

В последующие годы русское правительство по-прежнему продолжало принимать карельских переселенцев. Их группы разного состава выходили на шведско-русскую границу. В 1651 году одна из них численностью более двухсот человек прошли через русскую заставу Волховского устья и направилась к Тихвину.[16] По указу царя Алексея Михайловича расселением карел занялся Приказ Тайных дел. Размещали переселенцев на свободных дворцовых землях, некоторые из них селились на землях монастырей и помещиков, заключив соответствующие договоры.

В ходе шведско-русской войны 1856-1858 гг. русские войска освободили устье Невы и часть Корельского уезда, осадили Кексгольм (Корелу) и Нотебург (Орешек), но затем вынуждены были отступить под натиском шведских войск. Вместе с уходящими русскими войсками ушло почти все карельское население края. В 1661 году со Швецией был заключен Кардисский мирный договор, подтвердивший границы и положения, установленные в 1617 году Столбовским мирным договором.

Во владениях Тихвинского Успенского монастыря карелы стали оседать с начала своего переселения. Из сохранившихся порядных записей карел видно, что они получали от монастыря льготы и ссуды для устройства на новом месте. Переселенцы освобождались на два года от налогов и повинностей. Семье переселенца выдавалось «на лошадь, и на корову, и на дворовое строение денег десять рублей» и «хлеба всякого: ржи, и пшеницы, и ячмени, и овса десять четвертей». Но по истечении льготных лет карелы попадали в феодальную зависимость от монастыря и были обязаны «государево тягло тянути и монастырское всякое зделье делати и страда монастырская всякая с крестьяны страдати, что игумен… прикажет».[17]

На землях Тихвинского Успенского мужского монастыря карельские выходцы расселялись на свободных землях в долинах рек Сяси, Паши и Капши, а также в окрестностях Тихвина. Часть из них поселилась на Тихвинском посаде, где довольно быстро влилась в различные группы посадских людей. Однако в течение десятилетий за многими из них продолжали оставаться прозвища, указывающие на их происхождение («корелянин»). Некоторые карелы на своей новой родине достигли определенных успехов, не только в хозяйственном, но и общественном положении. Например, выходец из-за «Свейского рубежа», пришедший на Тихвинский посад в 1658 г. «в бобыльки» Мишка Власьев, в 1677 году был избран в тихвинские мирские старосты и занимал эту должность в течение 1677-1678 гг.[18]

В тоже время к юго-востоку от Тихвина в Егорьевском Озеревском погосте Бежецкой пятины была поселена группа карел на дворцовых землях в долине реки Чагоды, пустовавших со Смутного времени. Благодаря государственной поддержке и освобождению от государственного тягла и повинностей на несколько лет, хозяйство переселенцев быстро наладилось. Карелы распахали пустоши на месте старых деревень и освоили новые места, дав им свои карельские имена. Однако многие первоначальные русские названия пустошей и населенных пунктов в зоне расселения карел сохранились.

В Звонецкой волости Тихвинского уезда в XIX веке в деревнях Звонец, Карельское Раменье и других проживала небольшая группа карел, относящаяся к новгородским карелам, обосновавшимся издавна в Боровичском уезде[19].

Локальные группы карел, поселившиеся на землях Тихвинского Успенского мужского монастыря, на протяжении последующих веков были полностью ассимилированы окружающим русским населением. Лишь сохранившиеся топонимы, такие как урочище Кухново близ г. Пикалево или дд. Олончено и Пильдеж Гора на Капше, ныне свидетельствуют о местах прежнего расселения карел. Более крупная, компактно проживающая в Егорьевском Озеревском погосте, группа карел сохранила свой язык и самобытность. Этому способствовало также то обстоятельство, что большинство из них после церковного раскола стало старообрядцами филипповского и федосеевского толка.

 

Старообрядчество.

К середине XVII века в России созрели все условия для проведения церковной реформы. Её осуществление привело к расколу в русской православной церкви. У истоков реформы стоял патриарх Никон, получивший на первом этапе своей деятельности полную поддержку царя Алексея Михайловича. Церковный Собор созванный в 1654 году, одобрил реформаторские начинания Никона. Наиболее существенные новшества состояли в исправлении богослужебных книг и в проведении церковных обрядов. Патриарх Никон настоял на замене обычая креститься двумя пальцами троеперстием, повелел произносить слово «аллилуйя» не дважды, а трижды, двигаться вокруг аналоя не по солнцу («посолонь»), а против солнца. Было запрещено многогласие в пользу единогласия, т.е. чтения молитв во время церковной службы последовательно. Изменениям подверглась одежда священнослужителей и монахов.

Церковные новшества не были приняты частью населения, им воспротивились также некоторые служители церкви. В 1655 и 1656 гг. состоялись церковные Соборы, на которых было принято решение о применении к противникам реформ отлучения от церкви. Однако сопротивление приверженцев «старой веры» возрастало. В Тихвинском крае оно было массовым с самого начала церковной реформы. В 1661 году новгородский митрополит в грамоте архимандриту Тихвинского Успенского мужского монастыря писал, что ему «ведомо учинилось, что на Тихвине и на посаде и около Тихвины в Нагорной десятине, в монастырях и на погостах … по святым Божиим церквам многое церковное неисправление: поют и говорят не единогласно». Архимандриту предписывалось контролировать, чтобы священники «о церквах Божиих радели и пели и говорили по всем святым Божиим церквам единогласно, а не во многие гласы».[20]

Принимаемые меры к противникам церковных нововведений не давали нужных результатов. Противники реформы все громче заявляли о себе. О примирении не могло быть и речи. Церковный Собор 1666-1667 гг. объявил проклятие всем противникам реформы и передавал их в руки государственной власти для вынесения наказаний, вплоть до сожжения. Протопоп Аввакум, один из главных идеологов старообрядчества, после ссылки и многолетнего заключения в земляной тюрьме, был вместе со своими сподвижниками сожжен на костре в 1681 году в г. Пустозерске.

Старообрядчество по существу было сложным явлением, имеющим как религиозную, так и социальную окраску. Общей идеей его сторонников был возврат к старине и непринятие, каких бы то ни было новшеств в церковной и мирской жизни. Раскол в русской православной церкви состоялся и охватил все слои русского общества.

В Тихвинском крае видные деятели раскола выдвинулись из различных слоев населения. В рядах приверженцев «старой веры» оказались представители черного и белого духовенства. Досифей – один из первых отцов старообрядчества, настоятельствовал в Николо-Беседном монастыре с 1662 по 1669 г. В сан священноигумена его поставил новгородский митрополит Макарий, который не был ярым сторонником проведения церковной реформы. Досифей также долгое время покровительствовал сторонникам старых обрядов, не вызывая подозрений у церковных иерархов. Он помог бежать своему ученику, ставшему также видным деятелем раскола, Иосафу Чаплину из Николо-Боровинской пустыни.

После кончины новгородского митрополита Макария, последовавшей 14 ноября 1663 года, произошли резкие перемены в политике новгородских владык в отношении старообрядцев. Они старались с особым рвением проводить церковную реформу и беспощадно бороться с теми, кто не был с ней согласен. В результате «сысков» и последующих сожжений наиболее активные старообрядцы Великого Новгорода и его ближайших окрестностей были физически устранены.[21] Опасность разоблачения нависла над игуменом Досифеем. В 1669 году он покидает монастырь и тайно отправляется в Москву, где оказывается в кругу приверженцев старой веры, объединяющейся вокруг боярыни Феодосии Прокопьевны Морозовой. В декабре 1670 года боярыня тайно приняла монашество с именем Феодора. Её постриг совершил Досифей, благословляя на страдания за истинную веру, что и последовало после ареста 16 ноября 1671 года боярыни Ф.П. Морозовой и её сестры княгини Е.П. Урусовой. Досифей покинул Москву и отправился в Заонежье, где обосновался в глухой лесной Курженской обители, устроенной о. Евфросином. Здесь также обосновались последователи Досифея, бежавшие с тихвинских пределов.

Досифей был убежденным сторонником сохранения священства в старообрядчестве, и был непричастным к введению беспоповских догматов, сформировавшихся в среде обитателей Курженской обители. Идейно разойдясь с последними, Досифей уходит в обитель, основанную на Дону Иовом Льговским. Со временем он становится одним из самых способных и удачливых организаторов церкви “старой веры”. Чтобы не оставлять своих сторонников без причастия Святых Тайн Досифей побывал за Волгой, где на реке Керженце обосновалось много сторонников старообрядчества. Получив известие о готовящемся аресте, Досифей с Дона уходит к Каспийскому морю и обосновывается «близ Кумы-реки» вместе со священниками Пафнутием и Феодосием. Спустя некоторое время «великий авва», «равноангельский отец», как его называли позднейшие старообрядческие писатели, скончался (по другим сведениям – погиб) в 1688 году.[22]

Из среды тихвинских дворян вышел другой авторитетный деятель раскола – Геннадий Качалов (в миру – Георгий). Он был монахом Соловецкого монастыря, приобрел всеобщее уважение монашескими подвигами и был удостоен почетного звания соборного старца. Принимал участие в церковном соборе 1666-1667 гг., отстаивая взгляды приверженцев старой веры. Как идейный руководитель принимал участие в Соловецком восстании 1668-1676 гг. и чудом уцелел после подавления восстания. После допросов и расправ с участниками восстания, Геннадий Качалов был доставлен под надзор в Новоспасский монастырь в Москве, откуда бежал в родные пределы и обосновался на реке Тихвинке, в хижине построенной для него «христолюбцем Фаддеем». В январе 1683 года он был арестован, некоторое время находился в Тихвинском Успенском монастыре, а затем был препровожден в новгородский Антониев монастырь. После бесплодных попыток увещания со стороны новгородского митрополита Киприана, нераскаявшийся старец Геннадий был отправлен для заточения в Троицкий Клопский монастырь, расположенный в 15 верстах от Новгорода. Спустя менее полгода Геннадий Качалов бежал, и обосновался на реке Сяси на землях своего родственника Давыда Качалова.

По свидетельству князя Симеона Дионисьевича Мышецкого (1682-1741), настоятеля старообрядческого поморского Выговского монастыря, составившего «Историю об отцах и страдальцах соловецких…» Геннадий Качалов «…таже на Тихвине 12 лет в пустыни пожив (фактически гораздо меньше – примечание автора),образ спасения и древлецерковнаго благочестия многим показа»[23].

Тихвинские старообрядцы своевременно предупредили старца Геннадия о предпринимаемых попытках стрелецкого головы, местного помещика Василия Козодавлева, поймать его. Геннадий Качалов бежал в Олонецкий край, где имел временное пребывание в селе Толвуй. Позднее он ушел на Повенец, и далее на реку Нюхчу, где поселился в пустыни "близ моря-окияна". Здесь он прожил шесть лет и после этого переселился на Выг, где и окончил свою скитальческую жизнь в 1696 году. Своей деятельностью Геннадий Качалов подготовил появление в старообрядчестве сект странников и бегунов. Сохранилось в трех списках его житие, под заглавием: "Краткое сказание о подвизех инока Геннадия", написанное неизвестным автором.[24]

Досифей и Геннадий Качалов были выдающимися деятелями раскола. Среди жителей Тихвинского края у них было немало сподвижников и сторонников. Иоасаф Чаплин из рода тихвинских посадских людей, принявший постриг в Николо-Боровинской пустыни, в 1666 году был заподозрен в сопротивлении церковным новшествам и подлежал задержанию по указанию новгородского митрополита. Досифей помог Иоасафу Чаплину бежать, и он десять лет скрывался от властей, проповедуя в народе старую веру. В 1676 году он был схвачен в Тихвине и помещен в Тихвинском Успенском монастыре. Вскоре последовал перевод в новгородский Хутынский монастырь и заключение в земляной тюрьме. В октябре 1677 года Иоасаф Чаплин бежал из тюрьмы и навсегда исчез с поля зрения властей, предпринимавших попытки к его розыску и поимке. Дальнейшая его судьба неизвестна, хотя о ней имеются различные противоречивые сведения.[25]

В написанной около 1743 года историком старообрядчества И. Филипповым «Истории Выговской старообрядческой пустыни» упоминается ещё один сторонник приверженцев старой веры в Тихвинском крае - некто инок Епифаний, проповедовавший в местах около Тихвина в 80-х годах XVII века.[26]

По своему существу старообрядчество было сложным явлением, в котором чисто религиозное движение часто приобретало социальную окраску. Борьбу заонежских крестьян Шунгской вотчины Тихвинского Успенского монастыря в 1673 году за освобождение от монастырских властей возглавляли приверженцы старой веры во главе с Иваном Евстафьевым сыном Второго. Его сын Емельян впоследствии стал одним из организаторов самосожжений («гарей») раскольников[27].

Тихвинские проповедники старообрядчества первоначально в основном придерживались умеренных взглядов и осуждали «гари». Однако среди тихвинцев было много людей крайних взглядов в борьбе за истинную веру, и они бежали в олонецкие и заонежские леса, в районы наиболее активного противостояния старообрядцев церковным и светским властям. В конце XVII – начале XVIII в. в Заонежье тихвинские раскольники основали Тихвино-Боровский скит в Выговском старообрядческом общежительстве[28]. На территории Тихвинского края самосожжения раскольников будут происходить в середине XVIII века, когда это страшное явление в старообрядчестве пойдет на спад.

Сторонники старообрядчества в новгородских землях делали попытки идейно объединиться. В 1692-м и 1694-м гг. в Великом Новгороде, в тайне от властей, прошли два староверческих собора, заложивших весьма жёсткие основы беспоповского направления в старообрядчестве. Председательствовал на них уроженец Крестецкого Яма (ныне Крестцы) дьякон Феодосий Васильев. Возникло новое течение в старообрядчестве – федосеевщина, приверженцев которой было немало в Тихвинском крае, особенно среди карел.

В среде населения Тихвинского края ещё полностью не освободившегося от старого, связанного с язычеством двоеверия, старообрядчество нашло много своих сторонников. История раскола в Тихвинском крае, получившая свое начало в XVII веке, продолжилась в последующие века и не получила своего завершения по настоящее время. Вместе с тем в отношении к расколу в Русской Православной Церкви произошли существенные изменения. В 1971 году Поместный собор по докладу Ленинградского и Новгородского митрополита Никодима (Ротова), "рассмотрев вопрос … с богословской,литургической, канонической и исторической сторон", признал церковные преобразования, проведенные патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем, "более чем сомнительными". Были отменены "яко не бывшие" и проклятия, наложенные на старые обряды и их приверженцев. Эти решения неоднократно подтверждались впоследствии, в том числе на Архиерейском соборе Московской патриархии, состоявшемся в 2004 году[29].

 

Быт и нравы.

Несмотря на всю консервативность средневекового быта населения Тихвинского края, в XVII веке в нем произошли определенные изменения. Наиболее устойчивым, к каким либо переменам в быте и поведении, было крестьянство. Количество дворов в деревнях, в которых они жили, по сравнению с предыдущими веками увеличилось с одного-двух до трех-пяти. Жилые избы были по прежнему «черными» и потому дым из топившейся печи выходил через третье, выше расположенное окно на фасаде дома. По «черному» топились печи не только в крестьянских избах. Подобное расположение окон в домах видно на плане Тихвинского посада 1676 года и на планах усадеб обонежских помещиков Апрелевых и Лихачевых 1696 года. От деревенских изб посадские дома отличались своими увеличенными размерами, а дворы большим количеством служебных построек - амбаров, погребов, конюшен.

В деревнях завершается эволюция северного крытого крестьянского двора, растет количество различных хозяйственных построек. Однако зимой вместе с людьми в избе находились телята, ягнята и куры. В красном углу избы в особом киоте стояли почерневшие со временем иконы. На деревянных лавках у стен сидели и спали. Ели, вырезанными хозяином из дерева ложками, из глиняной и деревянной посуды. Анализ письменных документов того времени о посевах сельскохозяйственных культур, позволяет вычислить рацион питания. Ели крестьяне черный хлеб и горох, толокно и гречневую кашу, капусту и морковь, свеклу и огурцы, репу и редьку, лук и чеснок. По праздникам полагалось мясо. Рыбу из местных водоемов употребляли свежей, сушеной и изредка соленой. Последняя была чаще привозной, приобретенной на ярмарке и употребляемой в основном посадскими жителями. Пили квас и пиво, приготовленные дома. Строго соблюдали посты, которыми был насыщен церковный православный календарь.

Одежду крестьяне и основная масса посадских людей шили из домотканого полотна. Её красили в разные цвета и покрывали вышивками из цветных ниток. Из сермяжного сукна шили верхнюю одежду, овчины шли на изготовление шуб. Обувь была представлена различного рода сапогами, у деревенских жителей в ходу были лапти. Вопреки имеющему представлению о широком распространении зимней обуви – валенок, необходимо отметить, что они появятся в Тихвинском крае лишь в конце XVIII – начале XIX века.

Важную роль в повседневном быту играли подготовка и проведение религиозных праздников, посещение церквей и монастырей. Религиозные обряды сменялись народными обрядами: песнями и причитаниями, ряженьем и гаданием; в ночь на Ивана Купалу – вязаньем венков и прыганьем через костер. Любили посадские люди глядеть на пляски и слушать песни, представления и прибаутки скоморохов. В моде была игра «Детинушка олонецкий» сочиненная скоморохами, заходившими из Новгорода[30].

Общение тихвинских торговых людей со шведами способствовало распространению среди тихвинцев курению табака и заимствованиям в быту и одежде. Так как полная замена русской одежды на иностранную в те времена была невозможна, то замене подлежали отдельные её части. Шведские купцы успешно продавали в Тихвине заморские шляпы. В 1665 г. три ниеншанцких купца доставили для продажи на тихвинской ярмарке соответственно 51, 81 и 358 шляп.[31] Швейные изделия из импортных тканей составляли значительную часть гардероба богатых тихвинских женщин. В домах некоторых тихвинцев появились большие окна со стеклянными свинцовыми рамами; внутренние помещения украшались зеркалами и иностранными картинами и гравюрами, шкафы заполнялись импортной стеклянной и оловянной, а иногда и серебряной посудой. Кроме заморского вина некоторые тихвинцы «пили из бумажки» табак.[32] Тихвинские курильщики Илья Бельский и Василий Ведерников были признаны в Стокгольме виновными, в силу своей пагубной привычки к табаку и неосторожному обращению с огнем, в крупном пожаре в Русском гостином дворе в 1680 году. Они были приговорены шведским судом к смертной казни. Шведские власти отложили казнь и спустя два года отпустили незадачливых курильщиков в Тихвин.[33]

Домашнее хозяйство тихвинцы вели расчетливо. Все в семье неукоснительно подчинялись хозяину, вели себя благочестиво. Женщины занимали подчиненное положение. Особенно тяжело приходилось «молодухам», выданным замуж в возрасте около 15 лет, согласно обычаю и постановлению Соборного уложения 1649 года о брачном возрасте. Должно было пройти много лет, прежде чем она занимала прочное положение в новой семье. Браки заключались по решению родителей. Невесту и жениха выбирали из своей среды. Заключение браков между посадскими людьми и крепостными было затруднено. Так, в 1679 г. жилец Тихвинского посада, собираясь жениться на дочери помещичьего крестьянина, оговорил в записи, что его будущий тесть сам выправит от своего хозяина отпускную дочери. Данный документ должен быть оформлен в присутствии свидетелей (один из которых представлял бы посадских людей) земским дьяком Сенновского стана.. А если этого документа, без которого нельзя было венчаться, к установленному дню свадьбы не будет, тесть платит жениху за «свадебный подъем» 50 рублей[34].

В обычае и по закону у мужа было право наказывать жену. В одной поручной записи первой половины XVII в. жители Тихвинскаго посада за одного из своих посадских ручаются в том, что он "живучи за их порукой, жену свою напрасно безвечить не будет, а жить будет как и прочие посадские живут, без всякаго воровства, и усмирять жену будет по вине и полюдски, а не безвечьем». Разводов фактически не было. Одним из способов расторжения брака был добровольный уход одного из супругов в монастырь, на что оставшийся в миру супруг обязан был дать свое согласие. При этом он также отказывался навсегда от повторного брака. Однако принуждение к пострижению, по-видимому, было широко распространено. В поручной грамоте 1667 года, данной тихвинскому посадскому человеку в связи с направлением его с женой в деревню на уборку ржи, записано, что муж обязуется не постригать жену в монашество "без ведома властелина" (властелином являлся архимандрит Тихвинского Успенского монастыря). Обычным мотивом для ухода в монастырь выставлялась болезнь, но монастырские власти вообще отрицательно относились к пострижению от живых жен и мужей, всегда усматривая в таких поступках принуждение[35].

Превращение Тихвинского посада в крупный центр ремесла и торговли имело не только положительные, но и отрицательные последствия в быту и в поведении его жителей. Постоянный приток торговых и различного рода людей из ближних и дальних окрестностей, других городов и иностранцев, частые отъезды самих тихвинцев, способствовали не только формированию у них инициативы, находчивости и предприимчивости, но и к проявлению негативных явлений. Подделки документов, хищение чужого имущества, кражи, пьянство в корчмах, драки, убийства постоянно фигурируют в актовом материале Тихвинского Успенского мужского монастыря. Монастырские власти постоянно принимали меры к недопущению уголовных явлений и распространению пагубных привычек. В двух известных «памятях» (одна – 1663 года и другая – 1668 года) архимандрит Тихвинского Успенского монастыря предписывает головам и старостам Тихвинского посада принять меры против замеченных в посаде корчемства и всякого бесчиния, чтобы и других «непотребств, зерни и карт и всякого дурна на посаде не было б»[36].

Принимаемые меры особого эффекта не давали. Многие вредные привычки укоренились на протяжении последующих веков. Совсем по-современному звучит простая бытовая сцена 1679 года связанная с хищениями на работе. Шесть посадских вдов во главе с Мариной Трусовой ходили на «подёнщину» на монастырскую мельницу крупы чистить. И вот когда они «…в первом часу ночи шли с монастырской мельницы… и будучи у ручья при сторонних многих людех выняла она, Марина, у вдовы Марьи с кошелька наволочку да с пазухи мешочек, а иные де её, Марины, товарыщи все несли также в пазухах крупу. А ходят де оне на работу уже девятый день, а носили крупу по все дни». Крупа взята была ими «собою, без старцева ведома»[37].

На протяжении XVII столетия изменилось положение дворянского сословия. Разница в быте господ, проживающих в своих имениях, и закрепощенного крестьянства становится заметней, резче. Коренные отличия в обыденном существовании дворянства и крестьянства произойдут в XVIII веке, и начало им положит эпоха преобразований Петра Великого.

[1] Селин А.А. Ук. соч. С. 26.

[2] Воробьев В.М., Дегтярев А.Я. Русское феодальное землевладение. Л., 1986. С. 98.

[3] Корецкий В.И. К истории восстания И.И. Болотникова // Исторический архив. 1956. № 2.

[4] А.А. Селин. К происхождению приказной бюрократии Великого Новгорода XVI-XVII вв. – http://www.nwae.spb.ru/?0-309

[5] Лебединский М.Ю. Хроника рода князей Мышецких.

-http://www.lib.ru/HISTORY/LEBEDINSKIJ/myshec.txt

[6] Соборное уложение. - http://www.krugosvet.ru

[7] Шватченко О.А. Светские феодальные вотчины в России во второй половине XVII в. М., 1996. С. 37.

[8] Мордвинов И.П. Старый Тихвин и Нагорное Обонежье. СПб., 1999. с.29-30.

[9] Андреев И. О бедном дворянстве замолвите слово…// РОДИНА. 1997. № 7. С. 38-43.

[10] Варенцов В.А., Коваленко Г.М. В составе Московского государства. СПб., 1999. С. 118-119.

[11] Тихвинский земский календарь справочник на 1917 год. Петроград, 1916. С. 77.

[12] Местническое дело К.А. Трусов – князь Ф.Ф. Волконский как источник по истории Тихвинского восстания 1613 г. // Российское государство в XIV-XVII вв. СПб., 2002. – www.voslit.info/Texts/Dokumenty/text.htm

[13] Фишман О.М. Карелы. // Мы живём на одной земле. Население Петербурга и Ленинградской области. СПБ., 1992. с.149.

[14] Шварев Н. О переселении карел в Замосковный край в XVII в. (На основе исторических исследований Ю.В. Готье). - www.aroundspb.ru/history/korela/zamosk.php

[15] Жербин А.С. Переселение карел в Россию в XVII веке. Петрозаводск, 1956.- http://www.kiriyzh.spb.ru/biblio/perkar/perkar5.htm

[16] Жербин А.С. Ук. соч. - www.kiriyzh.spb.ru/biblio/perkar/perkar5.htm

[17] Жербин А.С. Ук соч. - www.kiriyzh.spb.ru/biblio/perkar/perkar5.htm

[18] Сербина К.Н. Очерки … С.60-61.

[19] Шварев Н.М. Карелы Боровичского уезда Новгородской губернии в конце XIX – начале XX в. СПб. 2007 – www.kirjazh.spb.ru

[20] Опарина Т.А. Царская грамота 1660 г. о наказании священника не принявшего единогласного пения // Рукописная книга Древней Руси и славянских стран: от кодикологии к текстологии. СПб. 2004. С. 65-75.

[21] Панкратов А. Великий Новгород и великий раскол: церковная трагедия XVII века. - Портал-Credo.ru.

[22] Семейские. - http://www. semeyskie. Ru/en_d.html

[23] Симеон Денисов. История об отцах и страдальцах Соловецких…

http://www. nasledie.russportal.ru/index.php?id=raskol.denisolov09

[24] Геннадий Качалов. http://www.biografija.ru/default.aspx

[25] Мордвинов И.П. Старый Тихвин и Нагорное Обонежье. СПб. 1999. С. 32

[26] Зеньковский С.А. Русское Старообрядчество. -http://www.sedmitza.ru/index.html

[27] Шашков А.Т. Иван Евстафьев Второго и его сын Емельян (из истории социального и религиозного протеста жителей Заонежья во второй половине XVII в.) // ПИР. Вып. 3: Новгородская Русь: историческое пространство и культурное наследие. Екатеринбург, 2000. С. 333-346.

[28] Соколовская Н.Л. Северное раскольничье общежительство первой половины XVIII века и структура его земель // История СССР. 1978. № 1. С. 161.

[29] Панкратов А. Великий Новгород и Великий раскол: церковная трагедия XVII в. - Портал-Credo.ru

[30] Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. М., 1978. - http://www.booksite.ru/fulltext/2rab/ino/vich/index.htm

[31] Шаскольский И.П. Ук. соч. С. 175-176.

[32] Мордвинов И.П. Старый Тихвин и Нагорное Обонежье. СПб. 1999. С. 27-28.

[33] Шаскольский И.П. Ук. соч. С. 111.

[34] Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. М., 1978. - http://www.booksite.ru/fulltext/2rab/ino/vich/index.htm

[35] Брачно-семейное право в России в XV – XVIII вв. в России. http://www.la2.redz.ru

[36] Михневич В.О. История карточной игры на Руси // Исторический вестник. 1901. № 83. - http://www.stepanov.lk.net/magic/magic.html

[37] Сербина К.Н. Очерки …С. 355.