Лекция 1. Понятие уголовной ответственности

В уголовном законе не раскрывается понятие "уголовной ответственности", хотя этот термин употребляется очень часто. Из контекста Уголовного кодекса и других нормативных актов можно выявить общий смысл понятия уголовной ответственности, которую можно трактовать как наступление негативных последствий для лица, виновного в совершении преступления. Однако в науке уголовного права до настоящего времени не сложилось единообразного понимания уголовной ответственности. Природа, характер негативных последствий для лица, совершившего преступление, определяются учеными по-разному, поэтому вопрос о понятии, содержании, пределах уголовной ответственности, ее соотношении с наказанием до сих пор остается дискуссионным.

В уголовно-правовой литературе неоднократно предпринимались попытки классифицировать существующее многообразие теорий о природе уголовной ответственности на основании выделения наиболее характерных признаков, общих для некоторых позиций[1].

При этом вычленяется четыре основных концепции.

К первой можно отнести точку зрения, которая рассматривает уголовную ответственность как реальное применение уголовно-правовой санкции, которое выражается в назначении и исполнении наказания [2]. Так, О.Э. Лейст полагал, что ответственность – это применение и осуществление санкции. Под санкцией он понимал указание на меру принуждения, осуществляемую в случае правонарушения органами государства[3].

По мнению А.Ф. Черданцева и С.Н. Кожевникова, уголовная ответственность и наказание – это термины, обозначающие одно и то же явление[4].

Л.В. Багрий-Шахматов писал, что ответственность не имеет собственной формы выражения и всегда выступает в неразрывном единстве с наказанием[5].

Однако данная концепция лишь в самом общем аспекте определяет суть уголовной ответственности. Она не раскрывает ее материального содержания как акта осуждающего, карательного воздействия на преступника. К тому же по своему содержанию уголовная ответственность не сводится только к применению наказания, так как возможна и ее реализации без наказания. Например, путем вынесения обвинительного приговора с освобождением от наказания по нереабилитирующим основаниям (при истечении сроков давности и т. п.). Кроме того, как отмечает Васильевский А.В., в наказании отсутствует субъективная составляющая уголовной ответственности, поскольку оно представляет собой реакцию государства в виде негативных последствий для преступника без учета ее восприятия. Наказание является частью объективного аспекта ответственности[6].

Следующее направление в трактовке понятия уголовной ответственности можно обозначить формулой: "ответственность есть обязанность". Согласно данной концепции, уголовная ответственность понимается как основанная на нормах уголовного закона обязанность лица, совершившего преступление, подвергнуться неблагоприятным уголовно-правовым последствиям. Этой позиции придерживаются многие ученые, хотя природа и содержание указанной обязанности раскрываются ее сторонниками по-разному[7].

Так, Я.М. Брайнин определил ответственность как основанную на нормах уголовного права обязанность лица, совершившего преступление, подлежать действию уголовного закона[8]. А.А. Пионтковский писал, что уголовная ответственность есть прежде всего обязанность отвечать за совершенное преступление, нести определенный имущественный и личный ущерб, указанный в санкции статьи[9].

По мнению Н.С. Лейкиной, уголовная ответственность – это обязанность подвергнуться мере уголовно-правового воздействия, содержащая лишения, страдания, возложенные законом на лицо, совершившее преступление. В своем развитии она проходит несколько этапов: 1) стадию нереализованной ответственности (с момента совершения преступления и до привлечения к уголовной ответственности); 2) привлечение к уголовной ответственности; 3) назначение наказания; 4) исполнение наказания[10]. Эту идею поддержали М.П. Карпушин и В.И. Курляндский, отметив, что на определенном этапе уголовная ответственность, возникнув, еще не реализуется (до привлечения виновного лица к уголовной ответственности)[11].

Такая позиция вызывает возражения. Совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, является основанием уголовной ответственности, но никак не моментом ее возникновения. Думается, что Н.С. Лейкина, а вслед за ней М.П. Карпушин и В.И. Курляндский производят подмену понятий, отождествляя уголовное правоотношение, которое действительно возникает в момент совершения преступления, с уголовной ответственностью. В момент совершения преступления у лица возникает лишь обязанность понести ответственность, которая еще не есть ответственность. Нельзя говорить о том, что ответственность возникла и существует, если она хотя бы частично не реализована, а только потенциально возможна в будущем. Кроме того, представляется некорректным выделять стадию нереализованной ответственности, разрывая уголовную ответственность и ее реализацию, поскольку в этом случае нет объективного возложения ответственности и субъективного претерпевания негативных последствий совершения преступления.

Интерес в рамках данной концепции представляет позиция И.Я. Козаченко, который определил уголовную ответственность как возникающее с момента совершения преступления правоотношение между государством и лицом, его совершившим. При этом государство правомочно ограничить правовой статус виновного с целью его исправления, а последний обязан претерпеть лишения личного или имущественного характера, обусловленные его осуждением от имени государства и применением к нему в необходимых случаях наказания, предусмотренного уголовным законом. Рассматривая уголовную ответственность как правоотношение, урегулированное нормами уголовного права, И.Я. Козаченко считает, что оно (правоотношение уголовной ответственности) является элементом другого, более широкого понятия – охранительного уголовно-правового отношения. Содержание же отношений уголовной ответственности заключается в осуждении[12]. Однако указанные положения не согласуются с выводом автора о том, что уголовная ответственность есть правоотношение, возникающее с момента совершения преступления. Если "содержание ответственности заключается в осуждении…"[13], то логичнее было бы признать, что именно с момента осуждения в рамках охранительного уголовно-правового отношения возникают отношения уголовной ответственности.

Таким образом, концепция "ответственность – есть обязанность…" хотя и является широко распространенной, тем не менее не лишена серьезных недостатков, главный из которых – отождествление собственно уголовной ответственности с обязанностью нести ее. В случае принятия данной концепции нам пришлось бы признать, что лица, совершившие преступления, о которых правоохранительным органам ничего неизвестно, тоже несут уголовную ответственность, что, естественно, не может считаться правильным.

И хотя обязанность претерпеть неблагоприятные уголовно-правовые последствия возникает в момент совершения преступления, но сама ответственность не может существовать иначе, как в реализованном виде. Для реализации ответственности ее необходимо возложить на виновного. Несение ответственности представляет собой претерпевание ограничений личного и имущественного характера, реализацию обязанности отвечать.

Согласно третьей концепции, уголовная ответственность рассматривается как совокупность правоотношений (уголовно-правовых, уголовно-процессуальных и уголовно-исполнительных)[14]. Однако такая трактовка необоснованно расширяет содержание уголовной ответственности.

В частности, при таком подходе в содержание уголовной ответственности включаются и меры процессуального пресечения. А.В. Наумов считает, что выведение мер пресечения за пределы уголовной ответственности может повлечь за собой недооценку всей серьезности их применения для охраняемых законом прав и интересов граждан[15]. По мнению Н.А. Огурцова, уголовную ответственность образуют меры пресечения, связанные с ограничением личной свободы граждан либо их имущественных прав[16], а Л.В. Багрий-Шахматов пишет, что меры пресечения, имеющие своим содержанием карательные элементы, относятся к формам реализации уголовной ответственности[17].

На наш взгляд, меры пресечения нельзя признать мерами уголовной ответственности. Хотя эти меры и являются по своему характеру государственным принуждением, однако они используются лишь для обеспечения нормальной процессуальной деятельности, для устранения возникающих при осуществлении правосудия препятствий в целях всестороннего, полного и объективного исследование обстоятельств дела и не содержат элементов кары. Ни дознаватель, ни следователь, ни прокурор не вправе признать обвиняемого виновным и возложить на него уголовную ответственность, это относится к исключительной компетенции судебных органов.

Как справедливо отметил В.С. Прохоров, самая суровая мера пресечения отличается от самого мягкого наказания тем, что только последнее назначается за преступление, а первая лишь в связи с его предполагаемым совершением[18]. Действительно, меры пресечения применяются к лицу, которое с юридической точки зрения считается невиновным, причем существует вероятность того, что в отношении данного лица будет вынесен оправдательный приговор. Уголовной же ответственности лицо подлежит только с момента вступления в законную силу обвинительного приговора суда, который представляет собой акт осуждения преступника на основе норм уголовного закона.

Наконец, четвертая концепция предполагает рассмотрение уголовной ответственности как осуждения и порицания виновного судом в обвинительном приговоре от имени государства, т. е. как оценку лица и совершенного им деяния.

Одним из первых мнение о том, что государственное принуждение в форме обвинительного приговора связано с уголовной ответственностью, высказал И.С.Ной[19]. Несколько позже к выводу о необходимости видеть сущность уголовной ответственности в порицании, выражаемом от имени государства, пришел К.Ф. Тихонов[20]. С различными уточнениями эта точка зрения затем нашла отражение в работах Н.А. Беляева, Ю.А. Демидова, П.П. Осипова, В.С. Прохорова, А.И. Санталова, А.Н. Тарбагаева, Ю.М. Ткачевского и многих других авторов[21].

Положительным моментом данной концепции является то, что уголовная ответственность определяется в ней как реальное уголовно-правовое воздействие, которому подвергается лицо, совершившее преступление. Официальное осуждение по приговору суда лица как преступника означает изменение его правового статуса, введение для него режима подконтрольности органам, осуществляющим реализацию мер уголовной ответственности.

Следует согласиться с мнением Музеника А.К., отмечающего, что "стержневым звеном, сущностью уголовной ответственности является факт порицания государством и обществом характера учиненного лицом общественно опасного деяния, нашедшего свое выражение в осуждении преступника, поскольку именно через осуждение государство дает отрицательную оценку как преступления, так и лица, его совершившего"[22].

Видение сущности уголовной ответственности в осуждающем акте совершенного преступления и самого преступника неизбежно ставит вопрос о соотношении "ответственности – осуждения" с наказанием и иными реальными мерами уголовно-правового воздействия. Сторонники данной концепции по-разному излагают свое понимание данной проблемы. И.С. Ной, видя сущность уголовной ответственности в осуждении, рассматривает само осуждение как элемент уголовного наказания[23]. П.П. Осипов разделяет мнение о необходимости усматривать содержание уголовной ответственности лишь в государственном осуждении и отличать его от содержания уголовного наказания, но в то же время пишет о том, что ответственность может включать в себя и наказание[24].

Интересна позиция А.Н. Тарбагаева, выдвинувшего точку зрения, согласно которой уголовная ответственность и наказание – не только различные, но и непересекающиеся понятия. По его мнению, уголовная ответственность – это "публичная, от имени государства, негативная оценка-осуждение, содержащееся в судебном приговоре"[25]. Однако, на наш взгляд, только порицанием уголовная ответственность не исчерпывается. Уголовная ответственность – это прежде всего материально-правовая категория, которую нельзя сводить только к содержащейся в приговоре отрицательной оценке деяния и лица, его совершившего.

Далее А.Н. Тарбагаев пишет, что "…наказание не является формой реализации уголовной ответственности. Назначенное и отбываемое наказание – одно из сопутствующих последствий уголовной ответственности, показатель того, что ответственность данного лица перед государством реально существует и претерпевается, один из ее символов, знаков"[26].

На наш взгляд, с такой позицией невозможно согласиться, поскольку анализ Уголовного кодекса и практики применения уголовно-правовых норм показывает, что наказание является одной из основных форм реализации уголовной ответственности. Подтверждением тому служит раздел V УК РФ, посвященный уголовной ответственности несовершеннолетних. В рамках данного раздела законодатель поместил перечень видов наказаний, применяемых к несовершеннолетним, тем самым признав их формой реализации уголовной ответственности.

Кроме того, если принять позицию А.Н. Тарбагаева, что ответственность – это только осуждение, то непонятно, как происходит процесс дифференциации и индивидуализации ответственности. А.Н. Тарбагаев предлагает оценивать размер ответственности исходя из той статьи, по которой осужден виновный, в зависимости от ее места в Уголовном кодексе – чем более значимым с точки зрения уголовного закона является объект, на который посягнул преступник, тем более увеличивается репрессивность уголовной ответственности за счет более резкой негативной оценки осужденного со стороны государства[27]. Выходит, что виновные несут равную ответственность, если они, например, осуждены по одной статье с назначением одинакового наказания, хотя один из них полностью отбыл назначенное наказание, а второй был освобожден условно или условно-досрочно от его отбывания.

Сказанное наглядно показывает, что наказание есть проявление уголовной ответственности, а сведение уголовной ответственности только к осуждению означает необоснованное сужение понятия "уголовная ответственность".

Утопичную идею в рамках концепции "ответственность - осуждение" выдвинул М.И. Калинин: "Вероятно, в будущем у нас совсем не будет карательного института, а будет просто осуждение, которое, может быть, будет самой величайшей карой"[28]. Эту позицию справедливо подверг критике А.В. Усс, отметив, что трудно представить ситуацию, когда уголовное наказание исчезнет, а уголовная ответственность (следовательно, и преступность как социальный феномен) будет существовать[29]. Безусловно, преступление и наказание – явления, существование которых взаимообусловлено. "Ни преступление немыслимо без наказания (или без угрозы), ни наказание без преступления" – как верно указал С.А. Домахин[30]. Если государство относит какое-либо деяние к числу преступных, оно неизбежно должно объявить его и уголовно наказуемым. Вряд ли может существовать Уголовный кодекс, который содержал бы в себе перечень преступлений, но не имел перечня наказаний.

На наш взгляд, наиболее удачной является точка зрения, выдвинутая В.Д. Филимоновым, который не сводит уголовную ответственность только к факту осуждения, а определяет ее как "меру государственного принуждения, выражающуюся в вынесении судом от имени государства порицания лица за совершенное преступление и в применении к нему наказания"[31]. Однако представляется целесообразным дополнить данное определение указанием на то, что уголовная ответственность проявляется наряду с вышеуказанным и в иных мерах уголовно-правового воздействия (хотя, безусловно, уголовное наказание – наиболее распространенная форма реализации уголовной ответственности).

Таким образом, под уголовной ответственностью мы понимаем меру государственного принуждения, выражающуюся в вынесении судом от имени государства порицания лица за совершенное преступное деяние и в применении к нему наказания либо иной меры уголовно-правового воздействия.