Символическое производство в России и на Западе.

Как и чем воздействуют произведения соцреализма. Являются они знаками, наподобие понятий, которые воздействуют информацией. Конечно, нет. Знаки искусства не прозрачны. Это образы или звуки, которые помимо значения, раскрываемого рефлексией, воздействуют на зрителя или слушателя. Но реализм – это тоже не отражение и не удвоение реальности, а ее конструирование. Соцреализм – это государственное искусство, задачей которого было производство политических символов величия государства, как в Риме эпохи Адриана. И этим соцреализм отличается от иконописи.

Революция использует авангардное искусство. Поначалу в Пролеткульте его роль сводилась к тому, чтобы наполнить абстрактные модели коммунистов плотью и кровью человеческих переживаний. В это время изгоняли мечтательность, символизм, важно было проводить классовый подход. Открытие радио повлияло на теории преобразования общества. Старый проект Вагнера-Ницше об образовании немецкой нации средствами народного театра, построенного в Байрете, был по-новому осмыслен Б. Брехтом. Многочасовые оперы Вагнера напоминали спектакли Нерона, во время которых слушателям становилось настолько дурно, что многих выносили на носилках. К тому же Ницше и Вагнер разошлись во мнении, какая музыка – сентиментальная или героическая способствует эффективному воспитанию жизнеспособной нации. Подобно Вагнеру, Брехт, вместо булыжников и баррикад, вместо кровопролития, предлагал использовать более гуманные средства искусства. Открытие радио позволяло воздействовать на сознание индивида в святая-святых, в его последнем убежище, в доме. Но по мере того, как развивалось кино, и строились фабрики грез, открывалась новая возможность производства символического капитала. Искусство перестает быть идеологией, оно становится символическим способом производства социализма. И это производство оказалось самым передовым, а именно - производством желаний. Таким образом, речь идет о передовых культурных технологиях.

В начале ХХ века Петербурге существовало 25 музеев, 10 театров, 47 газет 362 журнала., Если учесть концерты, театры, выставки, то можно сказать, что на этой основе создавалась новая общность, называемая публикой. В этой среде с довольно высокой скоростью циркулировали не только культурные образцы, но и разнообразные новости и слухи. Важным для публики является феномен народного участия. Социальную базу городской культуры составляли мещане, чиновники, офицеры. Наоборот, современная массовая культура отличается тем, что закрепляет одиночество. Если раньше некоторые известия вызывали бурю восторга или взрыв негодования, то сегодня человек является безучастным зрителем самых ужасных событий.

В рамках городской культуры складывались элементы того, что сегодня теоретики называют массовой культурой: жадность к развлечениям. Распространение массовой культуры в городах не знает границ. Её основу первоначально составляло чтиво – окрошка из ошеломляющих новостей, экстравагантных теорий, записок путешественников, описаний частной жизни. Примером мозаичности культурного резонанса может служить журнал "Нива", где было все – от рецептов и советов до сообщений о театральной жизни Парижа и этнографических очерков. Точно также складывается феномен моды. Причем не только в одежде. В начале ХХ в. горожане увлекались эсперанто, вегетарианством, гимнастикой Мюллера, дыхательными упражнениями Платена, спиритуализмом и месмеризмом. Появилась мода на декадентскую литературу. Поэты вроде Сологуба совершают турне и проводят поэтические вечера. Зажглись звезды эстрады и появились поклонники, формировалась богема.

В конце века появились частные издательства, которые специализировались на эротике и чувственности. Кумиры революционной прозы остались в прошлом. Можно говорить о сексуальной революции в литературе. Золя переводили еще в годы расцвета цензуры. Появились новые знаменитости: Арцыбашев, Ауслендер, Чарская, Вербицкая, которые поднимали проблему пола. Контрацептивов еще не было, зато кокаин в то время продавался в аптеках.

После реформы общество стало меняться. Праздный класс начал исчезать. Люди работали и отдыхали. Они желали литературы, которую можно почитать перед сном, чтобы снять стресс, отвлечься. Требовалась терапевтическая, компенсаторная культура. Один из обозревателей "Русской мысли" писал, что нужна литература для забавы и развлечений, литература успокаивающая, уносящая в мир грез, а не раздражающая, реалистическая. Поскольку Европа уже не удивляла, культивировалась «американская мечта». В России много переводили Ф. Купера, М. Рида, М. Твена. В 1890 в Петербурге даже была организована выставка быта и нравов североамериканских индейцев.

Накануне революции интеллигенция резко протестовала против индивидуализма и торгашества. Среди марксистов Богданов (пролетарская культура) и Луначарский (богостроительство) пытались подвести теорию под новую культурную политику. Она опиралась на отказ от индивидуализма в пользу трудового коллективизма. Ленин различал буржуазную и социалистическую культуры, считая классовый подход к культуре вульгарным. Вообще говоря, классовый подход был воспринят большинством российских интеллектуалов. Кадеты представители крупной буржуазии, анархисты – мелкой, социал-демократы считали своей опорой пролетариат. Существовал он реально, как четвертое сословие или был чисто бумажным классом?

Да, рабочие были и есть, но не все осознают себя как пролетариат. Если подойти к рабочему человеку и спросить, чего он хочет в жизни, то, вероятнее всего, можно услышать требование хорошей оплаты и облегчения условий труда. Каким же образом большевики могли убедить людей в необходимости того, что Маркс называл «исторической миссией рабочего класса»: освободить себя и весь мир? Процесс формирования рабочего класса и был главной целью коммунистов, о которой они вскоре забыли, увлекшись бюрократическими играми. Превращение «класса в себе» в реальный класс не ограничивается идеологической работой. Естественно, что для этого потребовалась сила искусства. Концепция пролетарского искусства была подготовлена спорами о соотношении искусства для искусства с утилитарным искусством. Еще Чернышевский и Писарев предлагали отказаться от красоты ради пользы. Но под «пользой» большевики, естественно, понимали общественное назначение искусства.

Антимещанская установка сложилась у идеологов раннего социализма времен Чернышевского. Художественный авангард также пытался разрушить потребительский подход к произведениям искусства. Критика буржуазного общества была подхвачена большевиками. Они не имели теории культурной политики. Однако четко проводили классовый подход. Практически были реализованы две установки, характерные для российской интеллигенции: всеобщее образование и борьба с обывательской, мещанской культурой. Какова же была на самом деле культура рабочих? Они уже не пели старинных песен и не вели хороводов. Они стали потребителями коммерческой развлекательной индустрии. Поэтому первая задача послереволюционной культурной политики – организация процесса образования рабочих. Естественно, пришлось пойти ускоренным путем. Были открыты школы рабочей молодежи и даже коммунистические академии и институты красной профессуры, где за несколько лет, а то и месяцев подготавливали кадры высшей квалификации. Как научные учреждения они были, конечно, неэффективны, и в лучшем случае готовили неплохих организаторов.

Подготовка новых деятелей культуры была возложена на культпросвет. Пролетарские писатели и поэты были участниками разного рода кружков и клубов. Группа «Пролетарская культура» была организована Богдановым в 1913, а в 1917 был учрежден «Пролеткульт». Стимулировать массовое действие, коллективное творчество, осуществить единство народа и искусства, добиться проникновения культуры в быт – таковы задачи этого союза. Пролетариат должен немедленно создать для себя социалистические формы быта, чувственности, ментальности. Но уже в 1919 г. Ленин критиковал узкоклассовый подход пролеткультовцев. В 1922 партия открыла дискуссию о пролетарской культуре. После этого как грибы после дождя начали расти организации пролетарских писателей, художников, музыкантов, актеров.

Любое революционное правительство, после того, как народ сделал свое дело, озабочено тем, чтобы вернуть его в организованное русло. Еще во время Великой французской революции для этого использовались шествия и митинги. В дополнение к речам революционный художник Давид создал убедительный образ Марианны – юной республики-матери, которая своей открытой грудью символизировала братское единство ее сыновей.

И в Петрограде после революции необходимо было организовать народ для мирной трудовой жизни. Капитализм придумал для масс новую форму власти: индивидуализм и культуры развлечений. Большевики противопоставили этому идею нового человека-коллективиста. Романтик Луначарский мечтал о всесторонне развитой личности, опиравшейся на культурное наследие прошлого. Но воплотить его идею было решительно невозможно, так как сил малочисленной культурной интеллигенции для этого было недостаточно. Побеждала мещанская культура. Борьба с нею приняла радикальные формы.

Пролеткульт развернул деятельность по созданию бесчисленных молодежных ячеек, где соединялись агитация и творчество. Ортега писал о "вторжении варваров в культуру". Скорее всего, он имел в виду ориентированную на потребление массовую культуру. Пролеткульт это нечто иное, напоминающее, скорее, проект Вагнера-Ницше. Замысел состоял в том, чтобы изменить человека. Политическая революция освободила массы, теперь встала задача изменить человека. Этот ранний проект был по-своему интересным. Большевики уже не ограничивались агитацией. Разного рода кружки и клубы должны были связать, точнее, канализировать энергию масс в направлении культурного творчества. Эта культурная революция была эффективной, пока не попала под бюрократически и идеологический пресс. Огромная часть молодежи предпочла образование и творчество скуке жизни и бытовому пьянству. Светлые лица рабочих на картинах той поры это не маска, а точное отражение одухотворенности людей, которые работали и верили, что строят светлое будущее.

Загадочен симбиоз авангардного искусства и революции. Хотя они дополняют друг друга. Авангард выступил против буржуазной культуры, где продукты культуры считаются продуктами производства и оцениваются по количеству вложенного в них труда а не по мифической сопричастности художника с божественным миром, населенным образцами Истины, Добра и Красоты. Но в отличие от классики, которая как раз ссылается на высшие, божественные ценности и образцы и потому не приемлет оценку произведения искусства по степени даваемого им зрителю наслаждения, авангард разрушает искусство вообще как таковое. То, что предлагается взамен прекрасного предмета, это нечто неэстетическое, скорее раздражающее, чем успокаивающее человека. Искусство становится революционным. Оно меняет его способ видеть, описывать и понимать мир. Неудивительно, что оно ищет поддержки у революционеров, которые также интуитивно чувствуют, что дело не ограничивается борьбой классов. Враг сидит внутри каждого из нас. Поэтому необходимо радикально переделать человека. Даже старые большевики настолько обуржуазились, пока жили при старом порядке, что тоже нуждаются перевоспитании. Меры, принимаемые для этого, по мере осознания трудностей становятся все более жесткими, и дело доходит до того, что революция начинает пожирать своих детей.

Происходила активная девестернизация кино. В 20 годы 80% кинолент были иностранного производства. На Западе тоже беспокоились по поводу элементов насилия и секса в кино. Но при всем тогдашнем пуританизме победила точка зрения Юнга о сублимации либидо. Когда у нас были построены две фабрики кинопленки, стали снимать собственные комедии, детективы, мелодрамы. Первым кассовым фильмом стали «Веселые ребята» (1934). 30 годы были временем формирования национального мифа посредством народного кино. Сначала в советских и американских кинолентах оказалось много общего. Затем мы существенно отстали в сфере культивирования образа врага. Сегодня, когда американское кино стало доступным массам, каждый может убедиться, насколько оболванены американцы образами русских, которые изображаются исключительно враждебно.

Особенности развития социалистической культуры во многом определялись соотношением города и деревни. Темпы урбанизации были весьма высокими 1928 - 29 мл. 1940 - 65 мл.. Город порождает культуру потребления, которая подчиняет всех, независимо от убеждений.. Развитие легкой промышленности, строительство жилья сопровождалось реабилитацией быта. Отсюда консьюмеризм – потребность в мебели, одежде, развлечениях. Таким образом, можно говорить о консерватизме, пришедшем на смену авангарду и эксперименту. Но поразительным образом востребованной оказалась не кафешантанная, а деревенская или народная культура. В. Беньямин в «Московском дневнике» отмечает две тенденции. С одной стороны, он фиксирует аскетическую обстановку жилищ и офисов, торопливость и усталость жителей. С другой стороны, фиксирует зарождающееся внимание к благоустройству жизни и даже, как всякий левый интеллектуал, высказывает опасения по поводу возвращения мещанской культуры. И еще одна любопытная деталь. На торговых прилавках он видит множество изделий народных промыслов и, покоренный их прелестью, становится коллекционером.

Другим фактором формирования советской культуры было всеобщее образование. К 1939 в городах 90% имели начальное образование. Правда, на селе неграмотных было больше половины. Думается, что причина популярности фильмов типа «Свинарка и пастух» в том, что в городах проживали люди, которые выросли в деревне. Думается – это был барьер тоталитаризму. Поэтому неправы те, кто смешивают советскую и тоталитарную культуру. На Западе милитаризм вызвал ответную реакцию массовой культуры в форме пацифизма и сентиментальности. Накануне войны вся Европа танцевала танго. У нас стресс войны снимался комедией и сатирой. В этом проявилась терапевтическая функция социалистической культуры.

Если в 20-е годы соединяется кажущееся не соединимым – авангард и традиционная культура, идеология и коммерция, то в 30-е годы звучат лозунги о классовой бдительности, ликвидации беспартийного искусства. Эстафета интеллигентской ненависти к мещанской культуре была принята в сталинскую эпоху. Составлен негласный индекс запрещенных книг, дополняющий репертуарный указатель и ББК. В него кроме антисоветской литературы попали бульварщина, обывательщина, упадничество, эротика и др. Эстрада держалась дольше других. Фронтальный натиск на нее завершился созданием комиссий по отбору репертуара. Легкие жанры предполагали ироническую дистанцию ко всему, в том числе и к идеологии. Трагедия Зощенко, по его словам, состояла в том, что он не умел мыслить политическими лозунгами. Зато процветала политическая сатира. Реабилитация лирики и мелодрамы произошла в эпоху «оттепели», когда суровые героические песни военных лет сменились романтикой комсомольских строек.

Еще один ключ к отгадке тайны советской культуры – это противоречивость задачи, стоящей перед партией: с одной стороны, стремление сделать искусство формой реализации идеологической работы; с другой получить прибыль для развития тяжелой промышленности. Действительно, легкое искусство было доходной частью бюджета. Тут работали критерии таланта исполнителя и успеха у публики. Идеологические ограничения были самыми общими. Можно сказать, что у нас сложилась индустрия и рынок искусства. Это объясняет, как быстро наши деятели перешли на коммерческий путь особенно в сфере шоубизнеса.

В заключение следует поставить принципиальный вопрос, была советская культура тоталитарной или массовой. Думается, что неверно их отождествлять. Л.Карпинский утверждал, что сталинизм создал массовую культуру бюрократического типа, которая еще хуже западной. На самом деле массовая и тоталитарная культуры скорее альтернативны, чем тождественны. В.Г. Лебедева различает культуру масс, культуру для масс и массовую культуру.[144] Массовая культура следует за вкусами потребителя. «Низкие» жанры, может быть не слишком возвышенны, зато ненасильственны, соразмерны человеку. Тоталитарная культура связана с радикальным преобразованием повседневности. Она ориентирует не на частную жизнь, а на труд, образование, спорт, оборону, словом на все, что способствует усилению государства. Советское государство контролировало производство культуры для масс. Однако цензура была скорее формальной, чем тотальной. Как говорил Сартр, без цензуры нет литературы. Многое говорилось между строк. Поэтому многие шедевры советской культуры, например, фильм «Зеркало», современная молодежь не в силах понять. Утрата герменевтики чтения литературного текста и приводит к выводу об упрощенности советской культуры.

Думается, что для понимания специфики советской культуры следует воспользоваться не только новыми, но и старыми понятиями народной и официальной культуры. Именно их игра и была основой жизнеспособности советской культуры. Народная культура неустранима. Власть и реклама могут ее использовать и перекодировать. Поэтому аналитика культуры должна сосредоточить внимание на выявлении и описании архетипов народной культуры, которые лежат в основе сознания человека выросшего в России. К звукам и образам, которые окружали нас в детстве, мы особенно доверчивы. Но впитанные с молоком матери культурные коды могут быть переприсвоены не только искусством, которое создает на их основе прекрасные произведения, но и идеологией, которая использует их в качестве первичной означающей системы для распространения политических символов.

Так что критерием оценки социализма и капитализма в России должна стать не степень медиализации. Как раньше, так теперь она была весьма высокой, а сегодня, благодаря телевидению, еще более назойливой и эффективной. Критерий один – уровень благосостояния. И он сегодня ниже, чем был в 80-е годы. Многое из того, что было доступно раньше, теперь нереально для большинства людей. Речь не только о зарплате, но и о жилье, здравоохранении, образовании, культуре, отдыхе.

Именно сегодня настала эра символического производства, вклад которого в реальность стал преобладающим. Правда в том, что нынешние критики советского прошлого бессознательно вытесняют то, что делается сегодня в "ужасное" прошлое. На самом деле именно сегодня то, что показывают на экране, не имеет отношения к реальной жизни. Киногероями являются представители так называемого среднего класса. Они составляют персонал разнообразных фирм, арендующих помещения бывших крупных «контор». Они ездят на хороших машинах и живут в прекрасных квартирах. Проблема женщины состоит в том чтобы сначала реализовать себя, а потом отыскать надежного мужчину и построить семью. И все же чувствуется ужасная фальшь в изображении их красивой жизни. Во-первых, большинству людей подобные блага недоступны. Во-вторых, даже если бы все могли жить так, как на экране, это было бы особенно отвратительно. И сегодня даже у молодежи эпитет «буржуазный» считается отрицательным. Видимо, сказывается общий всей русской интеллигенции антимещанский ген. И с этим надо бороться. Конечно, у нас в России общество благоденствия – это телевизионная мечта. Но трэнд выбран верный. Только нельзя слишком долго кормит народ обещаниями. А то эра капитализма окажется еще более короткой, чем эпоха социализма.