Всё в мире имеет свою противоположность. Но все противоположности неотделимы друг от друга. Ничто не Может существовать без своей противоположности.

«Лилиан помахала ему вслед. Поднявшись ещё на один виток, они увидели Хольмана снова; сверху он казался каким-то синим насекомым, сползавшим с горы. Он займёт место Клерфэ, так же как когда-то Клерфэ занял место другого гонщика и также как кто-то в своё время заменит место Хольмана. Лилиан посмотрела на небо, синее, как цветы горчанки, на фоне которого вырисовывались ели.

О чём ты думаешь? — спросил Волков.

-Я думаю о том, - сказала Лилиан медленно, - что всё на свете содержит в себе свою противоположность; ничто не может существовать без своей
противоположности, как свет без тени, как правда без лжи, как иллюзия
без реальности, - все эти понятия не только связаны друг с другом, но и
неотделимы друг от друга...

- Как жизнь и смерть?

- Да, да. Борис. Как жизнь и смерть» (с.589)

-

Анализ главных героев

Лилиан Дюнкерк.

Жила всанатории, она была больна туберкулёзом. В своей жизни её ничто не интересовало, кроме самой жизни. Она знала, что умрёт, и была к этому готова. Благодаря этой мысли она жила не так, как жили все — она ценила каждый момент жизни, зная, что времени у неё очень мало. Она считала очень важным то, что другие просто не замечали, считая обыденностью.

 

«У неё было загорелое лицо и очень светлые, прозрачные глаза» (с.398)

«- Её зовут Лилиан Дюнкерк. Разве я тебе не говорил? Она бельгийка, её мать была француженкой. Родители у неё умерли» (с. 404)

«Мне двадцать четыре года, - думала Лилиан, - столько же, сколько Агнес. Но Агнес умерла. Уже четыре года, как я здесь в горах. А перед тем четыре года была война. Что я знаю о жизни? Разрушения, бегство из Бельгии, слёзы, страх, смерть родителей, голод, а потом болезнь из-за голода и бегства. До этого я была ребёнком. Я уже почти не помню, как выглядят города ночью. Что я знаю о море огней, о проспектах и улицах, сверкающих по ночам? Мне знакомы лишь затемненные окна и град бомб, падающих из мрака. Мне знакомы лишь оккупация, поиски убежища и холод. Счастье? Как сузилось это беспредельное слово, сиявшее некогда в моих мечтах. Счастьем стали казаться нетопленная комната, кусок хлеба, убежище, любое место, которое не обстреливалось. А потом я попала в санаторий» (с.405)

«- Там у меня дядя. Он распоряжается моими деньгами. До сих пор он посылал мне ежемесячно определённую сумму. Теперь я заберу все деньги. Разыграется целая трагедия. Ему всё ещё кажется, что мне шестнадцать лет.

- А сколько вам на самом деле? - Двадцать четыре плюс восемьдесят» (с.442)

«...«Устала! — подумала она. — Скучно! Неужели этот пышущий здоровьем человек, который сидит рядом со мной, не чувствует, как я трепещу? Неужели он не понимает, что со мной творится? Не чувствует, что застывший во мне образ мира вдруг начал оттаивать, задвигался и заговорил со мной, не чувствует, что заговорил и дождь, и мокрые скалы, и долина, и тени в долине, и огни, и дорога? Неужели он не понимает, что уже никогда я не буду так слита с природой, как теперь, когда я словно лежу в колыбели в объятьях неведомого бога, ещё пугливая, как молодая птичка, но уже осознавшая, что всё будет длиться лишь миг, и что я потеряю этот мир, прежде чем он станет моим, потеряю эту улицу, эти деревья, грузовики у деревенских гостиниц и песню за окнами, треньканье гитары и эти названия: Осония, Крещиано, Кларо, Кастионе и Баллинцона. Названия, которые, едва появившись, уже исчезают, как будто их никогда и не было. Неужели он не видит, что я, подобно ситу, сразу же теряю всё? Что я ничего не в силах удержать надолго?»

- Ну как вам понравилось ваше первое знакомство с жизнью? – спросил Клерфэ. — Как понравился человек, который оплакивает свою собственность, а свою жизнь не ставит ни во что?

- Он дурак.

- Вам ещё придётся узнать немало таких же дураков.

«Я хочу узнать саму себя, - подумала Лилиан. - Что мне другие!»

-Это всё же разнообразие, - ответила она Клерфэ. — Там, в горах, каждый
считал свою жизнь ужасно важной. И я тоже» (с.444)

«.Лилиан вдруг поняла, чем они похожи друг на друга. Они оба были люди без будущего. Будущее Клерфэ простиралось до следующих гонок, а её - до следующего кровотечения» (с.446)

«- Ты действительно хочешь поселиться здесь? Просто потому, что этот отель первым попался тебе на глаза? Лилиан кивнула.

-Да. Я вообще хочу так жить, не слушая советов, без всяких
предубеждений. Жить, как живётся» (с.448)

«Посыльный принёс газету. Она взяла её в руки, но уже через минуту отложила в сторону. Всё это уже не касалось её. У неё было слишком мало времени. Она так и не узнает, кто станет президентом в будущем году и какая партия получит большинство голосов в парламенте. Это её не интересовало. Её волновало лишь одно — жизнь. Её собственная жизнь» (с.450)

«Лилиан посмотрела на себя в зеркало. Лицо её казалось в Париже более загорелым, чем в горах; плечи тоже загорели. Новые платья подчёркивали линии её фигуры и своеобразие лица. Она стала вдруг очень красивой, более того, её прозрачные глаза, которые никого не узнавали и смотрели как бы сквозь окружающие предметы, придавали ей особое грустное очарование и отрешённость от всего, трогающую сердце. Она слышала разговоры женщин в соседних кабинках, видела, как, выходя, они рассматривали её, эти неутомимые воительницы за права своего пола, но Лилиан знала, что у неё с ними мало общего. Платья не были для неё оружием в борьбе за мужчину. Её целью была жизнь и она сама» (с. 455)

«Вот что отличает её от тех, кто толчётся здесь, - думал Клерфэ. — Все они стремятся либо к приключениям, либо к бизнесу, либо к тому, чтобы заполнить шумом джазов пустоту в себе. Она же гонится за жизнью, только за жизнью, она как безумная охотится за ней, словно жизнь — это белый олень или сказочный единорог. Она так отдаётся погоне, что её азарт заражает других. Она не знает ни удержу, ни оглядки. С ней чувствуешь себя то старым и потрёпанным, то совершеннейшим ребёнком. И тогда из глубин забытых лет вдруг выплывают чьи-то лица, воскресают былые мечты и тени старых грёз, а потом внезапно, подобно вспышке молнии в сумерках, появляется давно забытое ощущение неповторимости жизни» (с.478)

«Её ничто не пугает, - думал Клерфэ. - Кабак кажется ей символом самой жизни, а любая банальная фраза звучит для неё также чарующе и умно, как она, наверное, звучала, когда её произнесли впервые. Это просто невыносимо. Она знает, что должна умереть, и свыклась с этой мыслью, как люди свыкаются с морфием, эта мысль преображает для неё весь мир, она не знает страха, её не пугают ни пошлость, ни кощунство» (с.479)

«Он не понимает меня, - подумала она. — Он не знает, что я любым колдовством хотела бы вырвать у смерти те несколько дней, которые в действительности мне уже не суждено прожить. Зато я никогда не стану ворчливой восьмидесятилетней старухой и меня никогда не постигнет участь стареющей женщины, которую не хочет больше видеть любовник и от которой он в испуге отшатывается, встретив её через много лет. В памяти моих возлюбленных я останусь вечно молодой; я буду сильнее всех остальных женщин, которые проживут дольше и станут старше меня» (с.523)

«Лилиан умерла через шесть недель после своего приезда в светлый летний день, такой тихий, что казалось, природа затаила дыхание. Она умерла быстро, неожиданно и в полном одиночестве. Борис на короткое время отлучился в деревню. Когда он вернулся, она лежала мёртвая на кровати. Лицо её было искажено, а руки подняты к самому горлу; Лилиан умерла от удушья во время кровотечения, но немного погодя черты её лица разгладились. Борис никогда не видел её такой красивой. И он подумал, что она была счастлива, насколько человек вообще может быть счастлив» (с.590)

 

4.2. Клерфэ. Гонщик. Познакомился в санатории с Лилиан, когда приезжал навестить друга, и полюбил её. Разбился на гонках.

 

«Клерфэ провёл в Риме почти две недели. Он ходил в конторы, кафе и мастерские. Бывали дни, когда он вовсе не вспоминал о Лилиан. Зато иногда он думал о ней с неведомой доселе нежностью. Она трогала его; это чувство не вызывал в нём ни одна женщина. Лилиан напоминала ему ребёнка, который отстал от своих сверстников и теперь хочет наверстать всё, что он упустил. Однако прожив неделю в Риме с Лидией Морелли, он понял, что Лилиан ему не пара. Ей нужен человек, который будет отдавать ей много времени, как Волков, тот, по-видимому, жил только для неё. Клерфэ привык к другим отношениям. Он ничему не хотел отдаваться целиком. Ему нужна была такая женщина, как Лидия Морелли. По сравнению с ней Лилиан казалась провинциальной, слишком молодой и слишком требовательной. Решив это, он почувствовал облегчение и пробыл в Риме ещё несколько дней, хотя контракт был уже подписан» (с. 454)

«Клерфэ молчал, ожидая следующего вопроса. Он решил говорить только правду. Сегодня утром он ещё считал, что может иметь с Лилиан небольшую интрижку, которая ничему не помешает, теперь он не хотел никого, кроме неё. Он знал, что попался по собственной вине, и злился на себя, но он знал также, что прошлых ошибок не исправишь никакими средствами, меньше всего логикой. Лилиан ускользнула от него, и притом самым опасным способом — без борьбы. Чтобы вновь завоевать её, оставался лишь один путь - действовать по тому же образцу: надо было решиться на самое трудное в таких поединках, которые обычно ведутся вслепую - признаться во всём, стараясь не потерять её.

- Я не хотел влюбляться в тебя, Лилиан, - сказал он» (с.463)

«- Я боготворю тебя, - сказал он» (с.479)

«Прошёл час, и Клерфэ был уже вторым. Теперь он холодно и безжалостно нагонял Маркетти. Он не хотел пока обходить его - с этим можно было обождать до восьмидесятого или даже до девяностого круга, - но он намеревался идти всё время за ним на расстоянии нескольких метров, не отставая ни на секунду, идти до тех пор, пока Маркетти не начнёт нервничать. Он не желал ещё раз рисковать, перенапрягая мотор, он расчитывал, что это сделает Маркетти в надежде избавиться от своего преследователя. Маркетти так и поступил, но с его машиной ничего не случилось. И всё же Клерфэ почувствовал, что Маркетти очень забеспокоился, ведь ему не удалось достичь своей цели — оторваться от Клерфэ. Маркетти стал блокировать дорогу и виражи, он не хотел пропустить Клерфэ вперёд. Клерфэ начал хитрить, делая вид, будто хочет обогнать Маркетти, на самом деле он к этому не стремился; в результате Маркетти начал внимательнее наблюдать за ним, чем за собственной машиной, и стал менее осторожен» (с.565)

«Клерфэ увидел, что машина Маркетти вдруг завертелась волчком и встала поперёк дороги, раздался скрежет ломающегося металла; чёрная маслянистая лужа поползла по шоссе; Клерфэ видел, как две другие машины на огромной скорости столкнулись друг с другом, он видел, как машина Маркетти, словно во время замедленной съёмки, неспеша перевернулась. Маркетти пролетел по воздуху и упал на землю. Сотнями глаз Клерфэ впился в шоссе, пытаясь найти хоть какой-нибудь просвет, через который можно было швырнуть машину. Но просвета не было. Шоссе вдруг стало огромным и в ту же секунду уменьшилось до микроскопических размеров» (с.566)