Изобразительность, выразительность, эмотивность, экспрессивность, суггестивность художественного текста

 

Большое значение в художественной, особенно в стихотворной речи имеет семантическая словесная изобразительность, то есть образность, наглядность, описательность. В качестве синонимичных или схожих в работах исследователей, посвящённых изобразительности, используются и термины «словесная живопись», «словесная пластика», «пластическая манера письма», «зримое содержание». В ХТ изобразительность проявляется в том, что в нём так представлена действительность, что налицо сходство, подобие отражения и отражаемого. В.В. Кожинов в «Словаре литературоведческих терминов» (1974) определил изобразительность как способность ХТ создавать «чувственную предметность» [В.В. Кожинов. Изобразительные средства // Словарь литературоведческих терминов / ред.-сост. Л.И. Тимофеев, С.В. Тураев. – М.: Просвещение, 1974. – 509 с., с. 96].

Анализируя изобразительные возможности художественного текста, Р. Ингарден пишет о том, что представленные в произведении предметы, будучи связанными друг с другом, складываются в более или менее спаянное целое, которое именуется «предметным слоем» или изображённым в произведении миром, при этом автор представляет реальность так, что в детальном изображении появляются новые предметы, а в сознании читателя вырисовываются и сменяют друг друга ментальные картины. Мир, изображённый в произведении, зримо предстает перед читателем в навязываемых ему до определенной степени текстом видах людей и вещей. «Виды» эти бывают не только зрительными, но и слуховыми, осязательными и т. д. [Ингарден Р. Исследования по эстетике / Перевод с польского А. Ермилова и Б. Федорова. М.: Издательство иностранной литературы, 1962. – 572 с., с. 25 – 27].

Изобразительные возможности ХТ можно увидеть на примере прозаического текста И. Бунина – отрывка из путевого очерка «Тень птицы». Безусловно, жанр очерка относится к публицистическому, а не к художественному стилю, но язык произведения таков, что в нём явно прослеживается доминанта художественности, поэтому именно на прмере этого текста мы и рассмотрим явление изобразительности.

Сам жанр очерка подразумевает, что в центре смыслового поля текста будут представлены предметы действительности, которые лицезрел рассказчик, и субъективные переживания по поводу воспринятого им во время путешествия. Однако выбор нами для иллюстрации изобразительности ХТ именно этого фрагмента связан не только с его жанровыми особенностями. И. Бунин так передаёт образы увиденного, что перед глазами читателя складывается объёмная картина, и все предметы выглядят зримо. Кроме того, они раскрашены в краски, которые определила им природа и человек, а автор смог запечатлеть их в слове. Кажется, что в руках писателя-художника кисть и богатая палитра красок, а каждый штрих, наносимый им на полотно текста, рождает деталь образа и впечатляет читателя так, как впечатлил реальный пейзаж портового города автора.

Свежеет, и горы и холмы, овеваемые морским воздухом, принимают лиловые тоны. Босфор вьется, холмы впереди смыкаются – кажется, что плывешь по зеркально-опаловым озерам. Но вот эти холмы расступились еще раз, – и медленно принимает нас в свою флотилию великий город. Налево, на холмистых прибрежьях Малоазийских гор, пестрят в сплошных садах несметные кровли и окна Скутари. Направо, в Европе, громоздится по высокой горе тесная Галата с возвышающейся над ней круглой громадой генуэзской башни Христа. А впереди, на закате, единственный в мире силуэт Стамбула, над которым – копья минаретов и полусферы на султанских мечетях... При заходящем солнце, в тесноте судов, бригантин, барок и лодок, при стоголосых криках фесок, тюрбанов и шляп, качающихся на зеленой сорной воде вокруг наших высоких бортов, снова кидаем якорь. Ревут вокруг трубы отходящих пароходов, в терцию кричат колесные пакеботы, гудит от топота копыт деревянный мост Султан-Валидэ на Золотом Роге, хлопают бичи, раздаются крики водоносов в толпе, кипящей на набережной Галаты... Оттуда, из товарных складов, возбуждающе пахнет ванилью и рогожами колониальных товаров; с пароходов – смолой, кокосом и зерновым хлебом, сыплющимся в трюмы, от воды, взбудораженной винтами и веслами – огуречной свежестью... Солнце меж тем скрывается за Стамбулом – и багряным глянцем загораются стекла в Скутари, мрачно краснеет кипарисовый лес его Великого кладбища, в фиолетовые тоны переходит сизый дымный воздух над рейдом, и возносятся в зеленеющее небо печальные, медленно возрастающие и замирающие голоса муэззинов …

В тексте наглядно проступает изображаемый писателем мир. Картины, рисуемые автором, проходят перед читателем, как застывшие в словах кадры. Пролив Босфор со смыкающимися и размыкающимися горами; панорама Стамбула: европейская часть – Галата – с башней Христа, азиатская часть Скутари с древним городом, мечетями и минаретами; стамбульский порт, обилие судов: торговых, пассажирских, почтовых; улицы города со свойственной им суетой, узнаваемыми историческими местами (мост Султан-Валиде, Бухта Золотой Рог, Великое кладбище). Описание построено так, что читатель не только видит предметы, их очертания, цвета (лиловый, опаловый, зелёный, багряный, сизый, фиолетовый), но и чувствует атмосферу города: слышит свойственные торговому портовому полису рубежа XIX – XX веков звуки (гомон многоголосой толпы, шум судов, плеск воды, крики водоносов, топот копыт, хлопки бичей, голоса муэдзинов), вдыхает ароматы огуречно-свежей воды, ванили, рогож, смолы, кокоса, зернового хлеба. Читатель ощущает постепенное изменение обстановки: вечернее угасание городской жизни, наступление сумерек, закат.

Помимо описания окружающей среды в ХТ зримо и образно изображается сам человек, причём художественное описание способно передать не только детали портрета, но и проявление во внешнем плане внутреннего мира, личностных черт, переживаний: «В горле стояли слезы; временами они текли из глаз, падали на землю и были очень-очень соленые; а их спутниками на лице шли морщины, прокладывавшиеся по нем, как овраги» (Б. Зайцев)

Благодаря изобразительным возможностям ХТ, в нём можно реконструировать события прошлого: ««Юнкерсы» один за другим выстраивались в огромный круг, очерчивая, захватывая в него станицу, северный берег, пехотные траншеи, соседние батареи, — вся передовая замкнулась этим плотным воздушным кольцом, из которого теперь, казалось, невозможно было никуда вырваться, хотя на том берегу засветилась перед восходом солнца свободная степь, по-утреннему покойно пламенели высоты» – так описывает Ю. Бондарев события Великой Отечественной войны.

Под пером автора оживает природа, взору читателя открывается жизнь животных, которые не увидишь собственными глазами: «К вечеру лисица залегла пообочь телеграфной линии на дне овражка, в густом и высоком островке сухостойного конского щавеля и, свернувшись рыже-палевым комком подле темно-красных, густо обсеменившихся стеблей, терпеливо дожидалась ночи, нервно прядая ушами, постоянно прислушиваясь к тонкому посвисту понизового ветра в жестко шелестящих мертвых травах» (Ч. Айтматов).

Особый интерес читателей вызывает описание стихии, изображение мира в критические моменты, связанные с природными явлениями, которые нельзя назвать обычными: «В дыму вдруг вырастали обтесанные водяные стены, и тут же тысячетонные обломки воды летели вкривь и вкось, рушились на землю. Вода стала черной от подхваченного ею несметного миллиона гальки и груд песка. И из этой полукаменной, тяжелой и черной воды рождались ворохи белых летучих брызг» (В. Гроссман).

Изобразительные возможности ХТ таковы, что в нём можно наглядно показать даже то, что не существует в реальности, а является плодом фантазии автора – фикциональный мир с его атрибутами, живыми существами, невиданными формами и размерами: «На экране появилась страшная морда моего старого друга, космического археолога Громозеки с планеты Чумароз. Громозека в два раза больше обычного человека, у него десять щупалец, восемь глаз, панцирь на груди и три добрых, бестолковых сердца» (К. Булычёв). Иногда этот вымышленный мир отличается от реального не физическими объектами, а общественными отношениями, которы моделирует и описывает в ХТ писатель-фантаст: «Земля-четыре – Антик, очень странный мир (как будто есть не странные), вот уже тысячи лет застывший на античном уровне развития – зато выработавший уровень античности до предела, до блистательного уровня, до гениальных в своей простоте механизмов, странных общественных взаимоотношений (рабство разрешено, но у рабов есть законное право на восстание, которое можно реализовать два раза в году – бунтовщикам будет выдано оружие и дана возможность начать бунт, у власти – останется возможность защищаться)» (С. Лукьяненко).

Изображение мира в ХТ бывает различным: от практически фотографического до импрессионистского, от беглого и свёрнутого до детального, от реалистического до фантастического, но всегда оно связано с особенностью субъективного авторского восприятия и подходов художника к использованию языкового материала, т.е. с его творческим методом.

Соотносимым с понятием изобразительности и неразрывным с ним явлением является текстовая выразительность. Б.Н. Головин понятие выразительности связывает в первую очередь со способностью речи оказывать эмоциональное воздействие на адресата и пишет: «Если речь построена так, что самим подбором и размещением средств языка, знаковой структурой воздействует не только на ум, но и на эмоциональную область сознания, поддерживает внимание и интерес слушателя или читателя, – такую речь называют выразительной» [Головин Б.Н. Основы культуры речи. 2-е изд., испр. – М.: Высш. школа, 1988. – 320 с., с. 28]. Кроме того, выразительность речи связывают с её богатством, точностью, яркостью. Изображая, мастер слова и выражает символические значения, эстетические и духовно-нравственные идеалы, эмоции и оценки, душевные переживания, и это оказывает воздействие на эмоционально-чувственную и оценочную сферу сознания читателя. Например, анализируя творчество Б.Ю. Поплавского, О.А. Савинская замечает, что изображение цветовой гаммы в стихах поэта служит и средством выражения определённых психических состояний: «для Поплавского характерно такое восприятие цвета, которое становится для поэта способом выражения определённых чувств и переживаний», «цвет играет не только изобразительную роль, но принимает на себя и выразительные функции», «чёрный и белый цвета являются символами смерти, скорби, печали; желтый – безнадёжности, отрешенности…» [Савинская О.А. Изобразительное начало в лирике Б.Ю. Поплавского / Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова. – 2008. – № 4. – с. 218 – 221, с.220]. Так рождается выразительно-смысловое значение художественного образа. Близость явлений изобразительности и выразительности ХТ обусловливает то, что часто исследователи говорят об изобразительно-выразительных свойствах и средствах художественной речи.

Изобразительно-выразительным потенциалом обладают используемые в ХТ языковые средства: фонетические, морфологические, словообразовательные, лексические, синтаксические. Например, бессмертная гоголевская фраза «И какой же русский не любит быстрой езды?» стала крылатой именно потому, что была облечена писателем в форму риторического вопроса. Вряд ли была бы она столь любимой и цитируемой народом, избери автор форму, скажем, повествовательного предложения: Всякий русский любит быструю езду. Этот пример демонстрирует выразительные возможности синтаксиса. На лексическом уровне выразительность определяется выбором слов и фразеологизмов, использованием слов в переносном, метафорическом значении:

В смертельном обмороке бледная река

Чуть шевелит засохшими устами. (Н. Заболоцкий)

Особую роль в придании тексту изобразительности и выразительности играет эпитет – образное определение предмета или действия: Мы широко по дебрям и лесам перед Европою пригожей расступимся! (А. Блок). В переводе с греческого эпитет (epitheton) – это приложение; он как будто прилагается к предмету или действию в качестве его яркой, образной характеристики. В роли эпитетов чаще всего выступают имена прилагательные: синий вечер, буйная молодость, чахоточный свет луны (С. Есенин). Однако эпитетом может быть наречие, выступающее в роли обстоятельства: … звонно чахнут тополя (С. Есенин), а также существительное: край дождей и непогоды…; ивы – кроткие монашки (С. Есенин).

Выразительные возможности фонетики определяют такой подбор звукового состава слов, при котором сочетание звуков речи усиливает смысл фразы: передаёт звуки природы, шумы улиц города, создаёт ощущение лёгкости или, наоборот, напряжённости:

Били копыта.

Пели будто:

– Гриб.

Грабь.

Гроб.

Груб. (В. Маяковский)

Богатые выразительные возможности имеет словообразование. Например, образное выражение определённого смысла, влияющее на читательское восприятие при понимании языковой игры, достигается за счёт использование индивидуально-авторских новообразований.

Во многих случаях средства выразительности выступают комплексно. Например, в четверостишье В. Маяковского можно увидеть комбинацию синтаксических (инверсия, риторическое восклицание), лексических (метафора) и фонетических (ассонанс) средств образности:

Бейте площади бунтов топот!

Выше гордых голов гряда!

Мы разливом второго потопа

Перемоем миров города.

В ХТ отражается эмоциональный мир человека: вoплoщаются авторские эмоциoнальные интенции и мoделируются верoятные эмoции адресата, связанные с вoсприятием и интерпретацией текстoвой действительнoсти. В повествовательных ХТ представлена система персонажей, каждый из которых испытывает те или иные эмоции, связанные как со спецификой личности, так и со сложившейся в ходе развития сюжета ситуацией. В лирических текстах эмоциональность рассматривается как особый психологический настрой лирического героя: «Мне грустно и легко; печаль моя светла» (А. Пушкин). И эту сложную гамму эмоций, представленную как особую психическую реальность, можно репрезентовать с помощью языковых средств, используемых ХТ: «Сашку опять затрясло. Он, как этот… и трясся все утро, и трясся. Нервное желе, ёлки зелёные» (В. Шукшин) – здесь автор использовал глаголы с особой экспрессивной окраской, метафору, устойчивое выражение «… стрелой вырывается острорылая туша дельфина, за ней другая... и долго-долго мелькают в воде их летящие вперегонки спины. Моему телу живо передается это буйное животное веселье, и вся душа моя содрогается от счастья» (И. Бунин) – автор, выражая эмоции, использовал эпитеты, лексические единицы с денотативным значением, выражающим эмоциональные состояния. Способность ХТ выражать такой компонент психики человека, как эмоциональность, семантически, с помощью языковых средств отражать эмоции, принято называть эмотивностью, которая определена В.И.Шаховским как «имманентно присущее языку семантическое свойство выражать системой своих средств эмоциональность как факт психики, отраженные в семантике языковых единиц социальные и индивидуальные эмоции» [Шаховский В.И. Общие вопросы лингвистической теории эмоций // Язык и эмоции. – Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 1995. – 150 с., с. 24]. Ряд исследователей считают термины «эмоциональность» и «эмотивность» текста синонимичными.

Близким к понятию эмоциональности / эмотивность текста является понятие текстовой экспрессивности, обозначающее«совокупность семантико-стилистических признаков единицы языка, которые обеспечивают ее способность выступать в коммуникативном акте как средство субъективного выражения отношения говорящего к содержанию или адресату речи» [Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н.Ярцева – М.: Советская энциклопедия, 1990. с.591]. Как видно, сущность понятия экспрессивности составляет способность языковой единицы выражать субъективную оценку. Однако более точно описать это явление можно, если обратиться к другим его дефинициям. Так, например, многие авторы (О.С. Ахманова, P.A. Будагов, В.Г. Гак, А.Н. Гвоздев, В.А. Звегинцев) связывают экспрессивность с эмоциональностью, другие считают их соотносимыми, но разграничивают, относя к эмоциональности чувственное изображение и оценку объектов внеязыковой действительности, а к экспрессивности – целенаправленное воздействие на слушателя, впечатляющую силу высказывания, возникающую благодаря выразительности речи. Кроме того, экспрессивность может быть связана с усилением, интенсивностью влияния содержательной и эмоциональной сторон текста: «Под экспрессивностью мы понимаем такое свойство текста или части текста, которые передают смысл с увеличенной интенсивностью, выражая внутреннее состояние говорящего, и имеет своим развитием эмоциональное или логическое усиление, которое может быть, а может и не быть образным» [Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка (стилистика декодирования)/ И.В. Арнольд. – Л.: Просвещение, 1981. – 295 с., с. 62]. Некоторые исследователи существенным признаком экспрессии считают новизну, отход от обыденности в словесной форме. Так, О.С.Ахманова трактует экспрессивность как «выразительно-изобразительные качества речи, отличающие ее от обычной (стилистически нейтральной), придающие ей образность и эмоциональную окрашенность». [Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – М.: Советская энциклопедия, 1966. – 607 с., с. 324]. В этом определении привлекает внимание и констатация стилистической маркированности экспрессивных высказываний. Можно проследить способы усиления экспрессивности ХТ на примере изображения героя первой главы поэмы А. Блока «Возмездие» (отца поэта, как это следует из предисловия, написанного им самим), остановившись лишь на небольшом фрагменте:

Едва приметно затемнён

Взгляд карих глаз сурово-кроткий;

Наполеоновской бородкой

Рот беспокойный обрамлён;

Большеголовый, темновласый –

Красавец вместе и урод …

Внимание исследователя, бесспорно, привлекут оксюмороны «сурово-кротки взгляд», «красавец вместе и урод»: их неожиданность, новизна служит средством создания экспрессии, наряду с эпитетами и указанием автора на некоторое сходство облика героя с Наполеоном.

Таким образом, категория экспрессивности ХТ складывается из ряда слагаемых, к которым относятся а) эмоциональность, б) оценочность, в) интенсивность, г) воздействующая сила, д) новизна, е) стилистическая маркированность, «не-нейтральность». Думается, что достаточными и обязательными признаками экспрессивности всё-таки является интенсивное воздействие на адресата, тогда как эмоциональность, оценочность, новизна, стилистическая окрашенность могут как присутствовать во фразе, отличающейся экспрессией, так и не наблюдаться в ней. Так, например, Г.В. Вахитова указывает, что тот или иной денотат текста или их структурированная совокупность может иметь ту или иную субъективно-личностную значимость для реципиента, вследствие чего оказывает на последнего экспрессивное воздействие [Г.В.Вахитова. Внутренняя экспрессивность текста / Вестник ВЭГУ. – № 4 (72) – 2014. – С. 69 – 76, с.70]. Пример такого усиленного влияния неэмоционального и стилистически неокрашенного текста на реципиента можно найти в рассказе В. Набокова «Звонок» (1927 г.): «Уже вечерело, и очаровательным мандариновым светом налились в сумерках стеклянные ярусы огромного универсального магазина, – когда Николай Степаныч, проходя мимо какого-то дома, случайно заметил на плоской серой колонке фронтона, у дверей, небольшую белую вывеску: "Зубной врач И. С. Вайнер. Из Петрограда". Неожиданное воспоминание так и ошпарило его». Эта вывеска, которую герой увидел на улице Берлина, возбудила в его душе гамму чувственно окрашенных воспоминаний. Сходные чувства, должно быть, мог бы испытывать любой эмигрант 20-х гг. ХХ века, увидев сообщение о соотечественнике, земляке. Что касается соотношения новизны и экспрессивности, то следует заметить: индивидуально-авторские новообразования, безусловно, обладают внутренней экспрессией: «экспрессивность признается одной из самых характерных черт окказионального слова, она носит ингерентный характер, т.е. внутренне присуща данному слову [Самыличева Н.А. Экспрессивность как базовое свойство окказиональных слов / Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. – 2011. – № 4 (1). – С. 354 – 360, с.357]. Так, например, выразительны и экспрессивны новообразования в стихотворении С. Кирсанова «Ветер»: «Мчится поезд в серонебую просторность», «не зябкий инкубаторный холеныш я», «врезая в бурноводье ледокол» и др.

Иногда замысел автора, традиция литературного направления, стиль высказывания приводит к появлению эпатажного эффекта в ХТ. Это бывает тогда, когда в тексте используются эмотивная лексика, лексемы с оценочными значениями, в том числе с семантикой уничижения, пренебрежения, с несовместимыми значениями (оксюмороны) или нарушениями языковой нормы, когда автор создаёт образы, противоречащие требованиям эстетичности:

К началу войны европейской

Изысканно тонкий разврат,

От спальни царей до лакейской

Достиг небывалых громад.

Как будто Содом и Гоморра

Воскресли, приняв новый вид:

Повальное пьянство. Лень. Ссора.

Зарезан. Повешен. Убит. (И. Северянин «Поэза упадка»)

Изобразительный, выразительный, экспрессивный ХТ обладает свойством суггестивности, то есть способностью воздействовать как на воображение, эмоции, чувства, так и на подсознание читателя. «Суггестивность текста, – пишет Е.В. Шелестюк, – предполагает наличие в языковой ткани специфически маркированных компонентов и структур, косвенно, через бессознательное, способствующих реализации целеустановки адресанта. Она связана с внушением эмоций, бессознательных мыслей и установок, психических и физических состояний. …Среди микролингвистических характеристик текста определенным суггестивным потенциалом обладают фонетика, просодика, графика, орфография, синтаксис, лексика, словообразование, морфология, – словом, все уровни языка как знаковой системы» [Шелестюк Е.В. Текстовые категории аргументативности, суггестивности и императивности как отражение способов речевого воздействия / Вестник Челябинского государственного университета (Серия «Филология. Искусствоведение»). – Выпуск 26. – № 30 (131). – 2008. – С. 170 – 175, с. 173]. Так, например, эффектом внушения обладают представленные в ХТ (особенно в поэтическом) символы, к которым относится «всякая структура значения, где один смысл – прямой, первичный, буквальный – означает одновременно и другой смысл – косвенный, вторичный, иносказательный» [Рикер, П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтики [Текст] / П. Рикер. – М.: КАНОН-пресс-Ц; Кучково поле, 2002. – 624, с. 44]. Так, суггестируют страх, стремление отрицать правомочность тоталитаризма символические образы в поэме А. Ахматовой «Реквием»: звёзды смерти, чёрные маруси, красная стена.

Суггестивным эффектом обладает и ритмико-интонационная сторона речи, как, например, это проявляется в стихотворении В. Брюсова «Буря с берега»:

Змеи вздрагивающие, змеи взвизгивающие,

Что за пляску, что за сказку вы затеяли во мгле?

Мглами взвихриваемыми путь забрызгивающие,

Вы закрыли, заслонили все фарватеры к земле.

В результате суггестивного воздействия читатель не просто «видит» картину изображённого, он её чувствует, как бы погружается в неё, ощущает собственное присутствие в описываемом автором месте, рядом с описываемым объектом.

Учёт таких качеств ХТ, как изобразительность, выразительность, эмотивность, экспрессивность, суггестивность требует особых подходов к формированию умений текстовой деятельности. Во-первых, восприятие ХТ требует особого настроя. Это положение приобретает повышенную значимость в том случае, когда школьники воспринимают лирический текст (стихотворный или прозаический с признаками лиризма), поскольку он связан с отражением внутреннего мира автора, лирического героя. В таком случае особого внимания требует этап подготовки учащихся к восприятию текста, который обычно организуется учителем в форме беседы, включающей обсуждение эпохи создания произведения, особенностей развития литературного процесса в то время, биографии автора, мотива, повлиявшего на создание произведения, а также специфики реалий, отражённых в художественном мире. В процесс обсуждения включаются и вопросы о человеческих эмоциях и чувствах, возникающих в определённых жизненных условиях. Хорошо, если опыта школьников достаточно для осознания этих эмоций. Задача учителя – оживить в сознании детей ощущения, которые, возможно, они уже испытывали, или объяснить, почему те или иные чувства возникают у людей, если они попадают в конкретную ситуацию. При восприятии пейзажной, любовной, философской лирики для создания необходимого для полноценного восприятия ХТ настроя возможно использование музыкальных фрагментов; пейзажную живопись до знакомства с текстом использовать не рекомендуется, дабы не навязывать учащимся зрительные образы, которые у них должны возникать благодаря воссоздающему воображению лишь на основе вербального стимула. В некоторых случаях, например при чтении философской и патриотической лирики, необходимо актуализировать знания о культурно-историческом фоне. Так, например, знакомство со стихотворением О. Мандельштама «Отравлен хлеб, и воздух выпит…» требует знания библейского сюжета о предательстве сыновей Иакова, которые продали своего брата в Египет, и этот сюжет целесообразно дать школьникам до чтения стихотворения.

Для выявления изобразительности, выразительности, эмотивности, экспрессивности ХТ в процесс его анализа вводятся специальные виды заданий: 1) оценка выразительности ХТ; 2) обсуждение картин, которые представлены в тексте, анализ их цветового, звукового, пластического колорита; 3) словесное рисование или графическое иллюстрирование текста; 4) осмысление эмоционального фона текста, выделение языковых средств, репрезентующих мир человеческих эмоций и чувств; 5) сопоставление образов одной реальности (предмета, явления, личности и др.) в разных произведениях; 6) сопоставление способов и характера изображения в разных видах искусства; 7) вычленение, анализ использованных автором изобразительно-выразительных средств ХТ; 8) анализ оценок автора, выраженных в ХТ, и сравнение их с собственными; 9) оценка экспрессивности ХТ, выделение и анализ средств создания экспрессии в тексте; 10) определение способа суггестивного влияния авторского слова на читателя.

Рассмотрим, как в практике преподавания может быть организована работа над ХТ в аспекте анализируемых качеств.

Упражнение 1. Для анализа изобразительно-выразительного потенциала и средств ХТ можно использовать следующее задание.

Прочитайте пейзажные зарисовки из повести Б. Зайцева «Аграфена».

1) Краснел май, пролетая в огненных зорях, росах; кукушки медово куковали, точно окуковывали молодую жизнь. Солнце вставало пламенным и пахучим, глубокими ароматами дымились луга под ним и скаты розовели, окровавившись «зарёй», медвяно-липкой пурпурной травкой.

2) В августе убирали овёс; было тихо, тепло, даже душно; много сереньких дней, когда куропатки срываются в кустах из-под ног и чертят воздух острыми крылами; а вечером спокойная луна, лилово-дымчатая, восходит над полями в меланхолии. Тогда унылей и пахучей полыни над дорогами, и над кладбищем деревенским низко плывёт лунь.

3) Тут было тихо; матовой пеленой одели росы траву, молодые яблони стояли все в цвету – белыми предутренними кораблями. Только вдали, где старая берёза подымалась у забора, вдруг слабо завела своё курлыканье горлинка.

Расскажите, какие картины рисует автор. Если бы у вас был холст и краски, какую из зарисовок вы могли запечатлеть графически? Что бы вы изобразили? Как в прочитанных текстах представлена цветовая гамма? Какие звуки природы описывает автор? Как автор передаёт осязательные и кожно-кинестетические ощущения?

Какое время суток описано в каждом отрывке? Какие свойственные этому времени черты состояния природы отмечены в авторских текстах?

Найдите в тексте образы птиц. Какие языковые средства помогают автору их пение и повадки?

Найдите в отрывках эпитеты, метафоры и сравнение. Определите их роль в создании образной ткани текста.

Определите особенности синтаксической структуры фрагментов. Какие приёмы, повышающие выразительный потенциал синтаксического строя, использовал автор?

Какие эмоции вызывают у вас представленные описания?

Слова каких частей речи способны придавать описанию выразительность, яркость, делать его зримым?

Упражнение 2. Вариант использования задания, нацеленного на анализ эмоционального состояния героя, описанного повествователем, можно проследить на примере работы над отрывком из произведения А.И. Цветаевой «Воспоминания».

…Были копилки. (Зачем? Кто их выдумал?) Глиняные: когда они будут полны, их разобьют и деньги из них высыплются. Копейки, две, три, пятачки, много тёмных, некоторые чуть золотистые по краям, сбоку. Иногда вдруг одна золотая – это «новая». Нельзя оторвать глаз! И спускаешь ее осторожно, прощаешься, в длинную узкую дырку. Гувернантка говорила: «Копи, а накопишь, купишь себе куколку!» Что мы куколок ни за что не купим, про то знали мы (что понимает гувернантка! Она всё детство, наверное, проиграла в куклы!). Нет, мы купим – альбомы, перочинные ножи, ту шкатулку в окне, книги… Монетки, которые давали нам старшие, падали с глухим звоном внутрь. Там уж, наверное, много их, целое монетное царство, гора! Как в подземелье у Гауфа. У Муси копилка была собака, коричневая с черным. Дырка была у неё между ушей. У меня кошка, серая, с голубым бантом – он уже совсем темный. У Андрюши – конская голова, она тяжелее наших.

И вот наставал день – монетка не лезет. Копилка – полна! Как билось сердце: для того чтобы увидеть деньги, надо разбить копилку! Ни Муся, ни я – не могли. Разбивал, зажмурясь, Андрюша или гувернантка. Ни Лёры, ни мамы почему-то не помню при этом. Стук, паденье, треск – и какое отчаянье! Мокрые от слез руки пытались узнать в кучке глиняных обломков – погибших кота, пса… Ноги убегали под рёв наш от места погибели. Я не помню ни счета монет, ни – покупок. Это, может быть, было всего – раз? Разве можно было опять – ради денег – разбить насмерть собаку или кошку? Своей волей их уничтожить? Чудовищность такого конца повторенью не подлежала.

Не в тот ли день детского горя родилось Маринино и мое отвращенье к богатству, подозрение, что оно, как те монеты, купалось в слезах…

Эмоциогенная ситуация определяется верой ребёнка в одушевлённость игрушек, предметов, копирующих живых существ. Отношение к копилке претерпевает изменение: сначала – восхищение, интерес к процессу опускание в неё монеток, мечты о будущих покупках, которые совершат на накопленные деньги. Потом – ужасное открытие, связанное с осознанием неизбежности разбивания копилки. Третья стадия – детское горе, поскольку разбивание копилки связывалось в сознании ребёнка с гибелью кота, пса. Следует заметить, что автор пронёс этот чувственный, эмоциональный опыт через всю жизнь и тонко и проникновенно передать свои детские чувства читателю

Для толкования эмоций можно предложить старшеклассникам следующий план:

1) Ответы на вопросы, позволяющие оживить в памяти детские впечатления: Были ли у вас в детстве любимые игрушки? Вспомните их. Дарили ли вам когда-нибудь копилки? Как они выглядели? Как вы к ним относились?

2) Сообщение учителем о детстве Марины и Анастасии Цветаевых.

3) Анализ текста по вопросам: Какие игрушки любили и какие не любили Марина и Анастасия? Как выглядели их копилки? Что чувствовали дети при заполнении копилок? С чем сравнивались они в момент заполнения? О чём мечтали сёстры? Как изменилось отношение к копилке после её заполнения? Почему «билось сердце» и невозможно было ударить по копилке? Как автор описывает свои детские ощущения? Каким словом (словами) вы могли бы назвать или описать состояние героя? Как в тексте показано нарастание эмоционального напряжения? Выпишите слова и выражения, передающие эмоции и чувства. Объясните, как вы их понимаете. О чём думали дети в минуту эмоционального напряжения? Чего они желали в тот момент? Знакомы ли вам эмоции, которые испытывала писательница в детстве?

4) Написание «встречного» текста по афоризму. Начинается работа с ответа на вопрос: Что из пережитого (описанного в отрывке) сохранилось в душе автора на долгие годы? Далее школьники знакомятся с афоризмом:. События самых ранних лет жизни редко оставляют в нашей душе столь заметный след, чтобы он сохранился в зрелые годы. Они превращаются обычно лишь в серую дымку, в неясное беспорядочное воспоминание – смутное скопище малых радостей и невообразимых страданий (Эдгар По). Для написания сочинения им предлагается задание: Согласны ли вы с мнением американского писателя Эдгара Аллана По? Своё мнение обоснуйте. В качестве доказательств приведите примеры из текста А. Цветаевой и своего личного опыта.

Упражнение 3. Это задание, составленное на основе текста Б. Зайцева, позволит учителю добиться осознания эмоций героя-рассказчика, представленных от первого лица, сопоставить их с собственными, а также проанализировать способы создания картины в тексте и изображения эмоциональных состояний героя. Следует обратить внимание школьников на то, что текст – это внутренний монолог героя, его речь «для себя» содержит и вопросы, и восклицания, и прямое указание на состояние размышляющего и его оценки, предположения, сомнения. В тексте широко представлены синтаксические средства усиления выразительности и эмоциональности речи: инверсии (небо чёрно-синее, дерев нависших и др.), вопросно-ответное единство (Повернуть, спрятаться? Но некуда), восклицание. Лексические изобразительно-выразительные средства, использованные автором, - это сравнение (деревья – громады лап), метафоры (снежный огонь, искра трамвая, снежная изгородь), эпитеты (ноги-ветер, она колдовская). Есть в тексте разговорное слов (трам), окказиональное образование (осенение). Задание для школьников можно сформулировать следующим образом.

Прочитайте фрагмент рассказа Б. Зайцева «Сны».

Бело и сухо. Снег скрипит, небо чёрно-синее, раскалённые звёзды. Хорошо идти переулком: никого. Громадными лапами легли деревья из-за забора. Сквозь их иней сверкнёт звезда. Лихач пронесётся. Неизвестно, куда он летит. Возможно, так же мчится сейчас она, в снежном огне, опираясь на руку любимую?

Кончился переулок. Бульвар. В боковой аллее протоптана дорожка, где трудно разойтись встречным. Идя по ней, чувствуешь тихое осенение дерев нависших; их хлопчатый иней укрывает, погружает в свой сон. Вдали сияют огни кафе.

Вот на углу поперечной тропинки фигура. Женщина. Её рука в мужской руке, тонкая женщина, чёрная шляпа. Она. Повернуть, спрятаться? Но некуда. Пройти незаметно нельзя. Летит трам. В его зеленой искре блеснули ресницы в снегу, вздрагивающее лицо, глаза тёмные, напитанные счастьем.

Заметили. И уже никого нет, она за снежной изгородью, на улице, снова тихая дорожка, в кафе огни, мороз, искры трама. Если выглянуть, наверно никого уже нет, и её догнать нельзя. Вся она колдовская, ноги у ней ветер.

О, Мариэтт!

Каким образом Б. Зайцев делает доступным для читателя мир переживаний рассказчика? Объясните, в какую ситуацию попал герой-рассказчик. Как на протяжении повествования меняется настроение героя? Какие эмоции он испытывает? В каких предложениях выражено его отношение к происходящему, к тому, что он созерцает? Каково его отношение к женщине? С помощью каких средств это выражено? В чём сложность его эмоциональных переживаний? Знакомо ли вам подобное состояние?

Обратите внимание на язык