Эспинг-Андерсен: типы моделей государства всеобщего благосостояния

В течение десятилетий в XX в. в экономически развитых странах Запада декларировались постулаты концепции государства всеобщего благосостояния как желанного варианта социального и экономического развития. Мы отмечали, что строгая формулировка понятия "государство всеобщего благосостояния" отсутствует и, скорее всего, уже невозможна. Дело в том, что, во-первых, в XX столетии попытки воплощения этой концепции проводились и теоретически обосновывались в разных странах с разных позиций, а во-вторых, концепция государства всеобщего благосостояния как программа или социальная доктрина в течение десятилетий своего существования претерпела значительные трансформации. Сегодня "государство всеобщего благосостояния" для многих политиков и ученых — это:

• синоним системы обеспечения социальных потребностей общества;

• оптимальное сочетание свободных рыночных экономических отношений и участия правительственных институтов в решении социальных вопросов.

Таким образом, большинство реализуемых сегодня моделей социальной политики можно отнести к политике государства всеобщего благосостояния. Цель ее при всей инструментальной неопределенности вполне очевидна — экономическое и социальное процветание и благополучие государства и всех членов общества.

Однако, как мы уже говорили, характер реализации социальной политики в разных странах и регионах определяется многими параметрами, в том числе историей, культурными традициями, особенностями экономического развития, политической системой и пр. Поэтому общая модель государства всеобщего благосостояния — это всего лишь определенный образ, некоторые рамочные условия.

Вместе с тем, при всем различии и вариативности проведения социальной политики в разных странах мира, ученые предпринимали попытки выделения моделей социальной политики и их классификации.

Одна из классификаций была предложена ведущим западным социологом Г. Эспинг-Андерсеном в книге "The Three Worlds of Welfare Capitalism" (1990). Исходя из общих принципов государства благосостояния ученый выделяет три типа такого государства, собственно и представляющие собой основные модели современной социальной политики, существующие сегодня в экономически развитых странах Запада.

Для их характеристики и различения Эспинг-Андерсен предлагает следующие параметры: уровень декоммодификации[122]; стратификация общества, государственное вмешательство (интервенция). На основе этих параметров ученый выделяет три типа (режима) современного государства всеобщего благосостояния[123].

1. Неолиберальный (англо-американский): уровень декоммодификации — низкий; стратификация общества — сильная; государственное вмешательство осуществляется в форме регулирования рынков.

2. Консервативно-корпоративистский (франко-германский): уровень декоммодификации — высокий; стратификация общества — сильная; вмешательство государства осуществляется в форме прямого предоставления финансового обеспечения и регулирования рынков.

3. Социально-демократический (скандинавский, шведская модель социальной политики): уровень декоммодификации — высокий;стратификация общества — слабая; вмешательство государства осуществляется в форме прямого предоставления финансового обеспечения.

В неолиберальной модели социальная помощь в рамках определенных минимальных потребностей оказывается по остаточному принципу бедным и малообеспеченным слоям населения, не способным самостоятельно добыть средства существования. По сути дела, речь идет об обязанности государства предоставить определенный минимум социальных гарантий всем членам общества. Консервативный принцип этатистской и корпоративной социальной политики подразумевает отдельные социальные программы для различных профессиональных и статусных групп в зависимости от трудового вклада. Социально-демократический принцип (называемый также либерально-социалистическим), первоначально основанный на концентрации общественных фондов поддержки профсоюзных и иных демократических общественных организаций, позднее распространился на всех граждан государства, имеющих права на равные льготы, независимо от степени нужды и трудового вклада[124]. К числу стран, осуществивших на практике данную модель социальной политики, относятся, как уже было указано, скандинавские государства, где принципы универсализма социальных прав соседствуют с нерушимостью индивидуальной автономии, поэтому эта модель представляет собой соединение либерализма с социализмом[125].

Английский социолог, известный специалист в области социальной политики, Н. Мэннинг, анализируя теорию Г. Эспинг-Андерсена, отмечает, что по мысли автора концепции, один из источников, определивших исторически различия "режимов" (типов) государств всеобщего благосостояния — политическая сила трудовых движений в различных странах. Причем влияние этого фактора принципиально даже при относительно равном уровне экономического роста.

С этой точки зрения источники, размер и щедрость государств благосостояния зависят от политических сил и особенно объединений, которые могут формироваться между различными социальными классами. Там, где средние классы убеждены, что в их интересах поддерживать потребности рабочего класса в расширении государства благосостояния, как в Скандинавии, там частный сектор услуг переполняется и средний класс сосредоточивается на качественном проникновении в государственный сектор. Если же интересы рабочего класса плохо представлены (как в США, например), или интересы среднего класса переместились с государственного обеспечения на частный рынок (как в Великобритании), тогда достижения и качество обеспечения государством социального благосостояния пострадают[126].

Эспинг-Андерсен рассуждает следующим образом. В одном кластере могут находиться государства с чертами "либерального" государства всеобщего благосостояния, в котором преобладают адресная социальная помощь, невысокие универсальные трансферты и довольно скромное социальное страхование. При таком режиме обеспечения социального благосостояния выплаты адресованы главным образом группам с низким достатком (в основном рабочему классу и иждивенцам). В этой модели продвижение социальных реформ было строго ограничено традиционными, либеральными и профессионально-этическими нормами. Впоследствии при этом режиме эффект декоммодификации снижается и этот режим, основанный изначально на социальных правах, воздвигает стратификационную структуру, где получатели социальной помощи одинаково бедны, где благосостояние большинства зависит от положения на рынке. Типичные примеры этой модели: Соединенные Штаты, Канада и Австралия.

Ко второму режиму можно отнести такие страны, как Австрия, Франция, Германия и Италия. Здесь историческое корпорационное наследие было модернизировано в соответствии с новой постиндустриальной классовой структурой. В таких консервативных обществах благосостояния, где силен корпорационный дух, либеральный сценарий рыночной эффективности не был широко распространен. Предоставление социальных прав также принципиально никогда не оспаривалось. Преобладающей чертой было сохранение статусных различий. Таким образом, права были связаны со статусом и классовой принадлежностью. Этот корпоративизм был заложен в основании государства и мог вполне заменить рынок как источник благосостояния. Следовательно, частное страхование и дополнительные профессиональные льготы были чем-то маргинальным. С другой стороны, акцент государства на поддержке статусных различий означает, что его собственные способности к перераспределению богатства невелики.

Третья и самая малочисленная группа по отношению к проведению политики государства всеобщего благосостояния включает те страны, где принципы универсализма и декоммодификации социальных прав были также распространены на новый средний класс. Эспинг-Андерсен называет режим этих стран "социально-демократическим", так как в них доминирует социально-демократическая составляющая социальных реформ. По его мнению, социал-демократы скорее будут развивать концепцию государства всеобщего благосостояния, обеспечивающего именно равенство самых высоких стандартов, а не равенство минимальных потребностей, как это бывает обычно. Они предпочтут такое равенство двойным стандартам между государством и рынком, между рабочим и средним классами. Для достижения этой цели, во-первых, необходимо поднять уровень доходов и качество услуг до уровня, соизмеримого со стандартами нового среднего класса и, во-вторых, рабочим слоям должно быть гарантировано такое же качество соблюдения прав, как и у более высокообеспеченных слоев общества.

Эта формула позволяет объединить универсалистский и декоммодификационный подходы, которые тем не менее отвечают разным ожиданиям. Рабочие начинают пользоваться правами, идентичными правам, гарантированными госслужащим или "белым воротничкам"; все страты включены в одну универсальную систему страхования, но вместе с тем выплаты зависят от суммы заработка. Эта модель ослабляет влияние рынка, усиливая дух солидарности и универсализма: все получают помощь, все зависят друг от друга, никто не склонен к оппортунистическому поведению.

Политика социально-демократического режима направлена и на рынок, и на традиционную семью. В отличие от корпорационной модели, ее принцип не в том, чтобы ждать, пока способность внутренней помощи не будет исчерпана, а в том, чтобы рационально регулировать расходы семьи, в зависимости от социальных приоритетов. Здесь целью становится не максимизация зависимости членов семьи друг от друга, а наоборот, укрепление их индивидуальной независимости. В этом смысле модель представляет специфический сплав либерализма и социализма. Ее результат — государство всеобщего благосостояния. Такое государство, которое, например, для помощи младшим членам семьи адресует часть социальных выплат непосредственно детям; оно берет прямую ответственность за заботу о детях, престарелых и инвалидах. Это накладывает на семью ряд требований. Например, если семья получает необходимые социальные услуги от государства, то женщина должна иметь гарантированную возможность изменить судьбу неработающей жены-домохозяйки, шанс получить работу и сделать карьеру.

Возможно, замечает Эспинг-Андерсен, наиболее заметная черта социально-демократического режима — сплав достатка и трудовой деятельности. Он подразумевает гарантии полной занятости и соответствия вознаграждения приложенным усилиям. С одной стороны, право на занятость имеет равный статус с правом на защиту трудовых доходов. С другой — затраты на поддержание солидарной универсалистской декоммодифицирующей системы всеобщего благоденствия огромны. Это значит, что все усилия должны быть направлены на максимальное решение социальных проблем и на максимально эффективное использование доходов. Наиболее целесообразное средство достижения таких целей — увеличение количества занятых и уменьшение числа живущих за счет социальных отчислений.

Итак, согласно Эспинг-Андерсену, несмотря на отсутствие четких классификационных границ все-таки можно утверждать, что мир состоит из отдельных режимов или групп режимов обеспечения социального благосостояния[127].

Н. Мэннинг: модели управления социальной политикой. Социальная политика и власть

Завершая разговор о типах моделей социальной политики, рассмотрим типологию моделей управления социальной политикой, предложенную английским ученым Н. Мэннингом[128]. Особенностью данной типологии является акцент не столько на экономическом обеспечении социальной политики, сколько на политической системе управления социальным обеспечением и решения социальных проблем общества.

Мэннинг выделяет плюралистическую модель, модель элит, корпоративную модель и марксистскую. Рассмотрим, как им характеризуются данные модели.

Плюралистическая модель. Классический либеральный взгляд американской политологии состоит в том, что политическая система плюралистична. Это значит, что она открыта для внешнего влияния и граждане, индивидуально или в организованных группах, имеют много возможностей влиять на формирование и воплощение социальной политики. Тот факт, что имеет место выборная политическая система, означает, что политики вынуждены заботиться об интересах своих избирателей. Они будут принимать отзывы граждан о состоянии предприятий социальной сферы и пытаться решать назревшие вопросы. Также серьезное влияние на осуществление данной модели социальной политики оказывают так называемые группы давления: добровольные ассоциации, церкви, профсоюзы и деловые организации, лоббирующие в политике свои интересы.

Модель элит. В реальной жизни обычным людям очень трудно оказывать влияние на социальную политику. Мир людей, "делающих" политику и в том числе социальную политику, на самом деле достаточно закрыт и защищен от внешнего влияния. В этом мире большое значение имеют политические сети, т.е. взаимодействие по определенным выработанным годами каналам; использование связей и т.д. Это мир элиты, где влиятельные индивиды и группы из определенных кругов с общим мировоззрением реально определяют политику. Например, высшие французские государственные служащие практически полностью набираются из выпускников Ecole Nationale d'Administration. В Великобритании это тоже выпускники определенных элитарных учебных заведений. Эти "ключевые игроки" в основном имеют общие идеи о подходящей и разумной социальной политике, они разделяют взгляды или, что еще хуже, предрассудки о том, какие варианты политических действий могут существовать в определенных обстоятельствах. Например, многие из групп, упомянутых в плюралистической модели открытого правительства, в реальности управляются представителями элиты.

Корпоративная модель. С другой точки зрения группы, формирующие социальную политику, в меньшей степени появляются из культурно интегрированной элиты, чем из нескольких элит, рожденных корпоративной структурой власти в современных индустриальных обществах. Предполагается существование трех ключевых корпоративных групп: профсоюзы, представляющие власть и интересы рабочих людей; бизнес-сообщество и само государство. Между тремя этими группами распределены ключевые властные блоки, которые и определяют форму и структуру социальной политики. Они торгуются друг с другом в постоянных дискуссиях, определяя уровень заработной платы, общественные расходы на социальные и другие услуги, ставки налогов, необходимые для того, чтобы выплачивать все это, и вид государственного вмешательства (обеспечение, регулирование и т.д.). Это типично для многих европейских стран, особенно для Германии и Франции. Однако возможным и реальным последствием подобного процесса торговли является ситуация, в которой определенные нужды слабых и незащищенных групп могут выпасть из поля зрения или быть проигнорированы.

Марксистская модель. Последняя модель социальной политики государства благосостояния основывается на том, что социальная политика в обществе формируется бизнес-сообществом. В рамках этой модели признается, что существует только одна подлинная элита, утверждаемая экономической властью.

Мэннинг рассматривает этот подход как марксистский, так как вся система социальной политики в данном случае приспосабливается под интересы сильных экономических групп. А поскольку возможны конфликты между такими экономически сильными группами, как профсоюзы, местное и центральное правительства, которые имеют интересы в определенной сфере социальной политики, то эта модель утверждает, что экономические интересы превалируют. Все государства, строящиеся в рамках традиции государства благосостояния, могут быть систематизированы в соответствии с известными типологиями (Эспинг-Андерсена, Мэннинга и т.д.). Мы рассмотрели несколько известных типологий. Еще раз подчеркнем относительность представленных моделей. Как все модели, они лишь приближаются к реальным объектам и их задача прежде всего — научная, теоретическая. В следующих разделах данной главы мы рассмотрим более подробно, как реально осуществлялись указанные модели. При этом мы увидим, что не существует универсального случая, чистого государства всеобщего благосостояния. Скандинавские страны могут быть в целом социально-демократическими, но они не свободны от значимых либеральных элементов. Аналогично, нет строго либеральных режимов. Американская система социального обеспечения основана на принципах перераспределения и обязательности и далека от чисто страховых систем. Экономические реформы президента Ф. Рузвельта, направленные на преодоление Великой экономической депрессии, по крайней мере, на ранней стадии опирались на положения социально-демократической модели. Европейские консервативные режимы включали и либеральные, и социально-демократические составляющие. Спустя несколько десятилетий они становились менее корпоративистскими и авторитарными.