Социальное государство и Гражданское общество на западе

Демократическое социальное государство представляет собой исторически определенный тип государства, реализованный западными социал-демократиями в индустриальную эпоху для поддержания классового мира, социальной солидарности и взаимной ответственности государства, бизнеса, профсоюзов и гражданского общества за благополучие, достоинство, процветание граждан и развитие социальных сфер[104].

Общая концепция западной демократии предполагает наличие ограничений в деятельности государства, идущих от общества. Мы отмечали, что общество, способное быть самостоятельным субъектом деятельности и благодаря этому ставить государство под особый контроль граждан, называется гражданским. Оно является самоорганизованным, структурированным, имеющим механизмы представительства и контроля над государством со стороны негосударственной сферы, политических партий, предпринимательских групп, профсоюзов и других неправительственных организаций, общественных движений, правозащитных групп и т.д.

Сегодня функции гражданского общества и даже само понимание его сути шире, чем представление об обществе, способном поставить под контроль государство. По мере отхода социал-демократий Запада от кейнсианских трактовок роли государства в экономике гражданское общество одновременно стало рассматриваться как самоорганизованное и институционализированное таким образом, чтобы сдерживать не только государство, но и рынок; не давать всему обществу быть подверженным логике рыночной прибыли. Рыночная экономика и демократическое государство функционируют при цивилизующем влиянии гражданских ассоциаций и неправительственных организаций.

В США эта позиция начала устанавливаться в 1980-е гг. Ранее понимая под гражданским обществом способность поставить под контроль государство, в отношении бизнеса американцы признанной считали формулу: "Что хорошо для «Дженерал моторс», хорошо для Америки". Баллотировавшийся в президенты США Р. Найдер существенно повлиял на изменение концепции гражданского общества. Он потребовал общественного контроля над бизнесом, организовал юридическую службу, разбирающую иски граждан против бизнеса, и эта служба продолжает успешно работать. Теперь в США люди уверены в том, что "не все то, что хорошо для «Дженерал моторс», хорошо для Америки". Гражданское общество стало толковаться как общество, способное поставить под контроль и государство, и бизнес. Сегодня это ключевая формула реформируемого в условиях глобализации демократического социального государства, снимающая традиционно-правое и традиционно-левое представления о роли государства в экономике и возлагающее на государство арбитражные и цивилизующие функции, а на гражданское общество — контроль за бизнесом и государством. "Разумеется, — утверждает известный российский социолог и социальный философ В.Г. Федотова, — для таких провозглашений надо быть уверенным в зрелости гражданского общества, его ценностей и институтов. Общая формула взаимоотношений общества и государства, представленная в концепции гражданского общества, в демократическом социальном государстве принимает специфический вид.

Все задачи демократического социального государства на Западе решались посредством институционализации социального контракта между государством и гражданским обществом, а конкретно — между государством, работодателями, профсоюзами и общественными ассоциациями и неправительственными организациями. Эти отношения построены на принципе солидарности, дополняемом в случае необходимости субсидиарным подходом"[105].

Основой достижения солидарности государства и других социальных сфер является компромисс, т.е. способность всех участников социального контракта жертвовать частью своих интересов для рационального достижения их базовой части, а также для достижения общественного блага. Это понятие включает: экономический рост, улучшение благосостояния всех граждан, социальную справедливость, социальное участие, благоприятную моральную атмосферу, культурное и духовное развитие, поддержание демократических и гуманистических ценностей, развитие'прав и свобод. Государство жертвует своим всевластием, поскольку сознательно берет на себя ответственность за создание общества и желает разделить бремя этой ответственности с работодателями, профсоюзами и общественными организациями. Работодатели соглашаются поддержать принцип обеспечения полной или приближающейся к этому занятости в обмен на сокращение требований профсоюзов относительно непрерывного повышения заработной платы. Профсоюзы смягчают это требование ради обеспечения полной занятости. Общественные организации смягчают критику правительства и высказывают солидарность с его политикой ради достижения общего блага. Государство сотрудничает с ними ради уменьшения бремени собственной ответственности[106].

Благодаря этой политике демократические социальные государства индустриального Запада превратили рыночную экономику в социальную рыночную экономику. Кроме того, эти государства сыграли огромную роль в консолидации демократии и сплочении общества. Эти государства обеспечили проведение эффективного курса на социальную справедливость посредством прогрессивного налога и его перераспределения. Особенно эффективной такая политика была в Скандинавских странах, достигших высочайшего жизненного уровня.

"Основной вопрос для западной социал-демократии, которой принадлежит идея и практика социального государства, — пишет В.Г. Федотова, — состоит в том, возможно ли удержать социальное государство в связи с переходом общества из индустриальной фазы развития в информационную, постиндустриальную, а также в связи с процессом глобализации. Сегодня демократическое социальное государство Запада столкнулось с этими вызовами, а также с вызовом европейской интеграции. Суть проблемы состоит, во-первых, в том, что технологические инновации, переход к «новой» (основанной на знании и информации) экономике не позволяют государству достичь консенсуса с работодателями и профсоюзами относительно полной занятости тех людей, чья квалификация не соответствует новым требованиям (и таких людей будет становиться все больше и больше). Прежде демократическое социальное государство Запада справлялось с этой задачей. Во-вторых, государство не может теперь удержать капитал в национальных границах, а также не в состоянии протежировать собственной экономике. В этом суть глобальной экономики. Еще недавно (в Ганноверской декларации немецких социал-демократов) такие усилия утверждались как обязательные, но сегодня бизнес уходит туда, где выгодно, где меньше налоги. Уже сейчас зарегистрированные на рынке Финляндии компании на 50 процентов принадлежат иностранцам, в том числе и в тех отраслях, которые раньше являлись принадлежащими государственному сектору. Товары пересекают границу с низким налогом, а капиталы практически не облагаются им. Исчезла налоговая база социальной политики, позволявшая осуществить справедливое перераспределение доходов в социальную сферу"[107].

Таким образом, невозможность обеспечить полную занятость и сохранить налоговую базу делает проблему социального государства на Западе очень острой. Существуют попытки усилить его функции и сохранить старые принципы. Но побеждает линия модернизации социального демократического государства, представленная в концепции и политике Т. Блэра, Г. Шредера, Л. Жоспена[108]. Запад не собирается отказываться от идеи социального государства, но сутью его модернизации являются признание рынка и защита нерыночных социальных сфер, для чего государство усиливается, равно как усиливается и гражданское общество. Государство усиливается не в сфере рынка, а, как говорит английский социолог Э. Гидденс, выше и ниже рынка[109]. Ниже рынка — это в сфере охраны природы, экологии. Выше рынка — в области культуры, образования, духовной жизни.

Принцип солидарности в условиях глобализации в чистом виде провести невозможно. Его заменяет на западе принцип взаимной ответственности государства и общества. Это означает, что люди будут нести большее финансовое бремя, но государство гарантирует защиту ряда социальных сфер от произвола рынка. Такова модель модернизированного демократического социального государства в постиндустриальном обществе, модель, построенная Э. Гидденсом, который и предполагает, что технологическим инновациям должен предшествовать и соответствовать свой уровень социальных инноваций[110].