Природа и политическое значение судебной власти

 

Уже основоположники теории демократии (Дж.Локк, Дж.Мэдисон, Т.Джефферсон и др.) настаивали на независимости суда от руководящих деятелей и политиков, считая это необходимой гарантией соблюдения закона, неприкосновенности прав и свобод и граждан. Таким образом, независимость суда, которой не знают тоталитарный и авторитарный режимы, является неотъемлемым атрибутом современной демократии - поскольку демократия невозможна без скрупулезного соблюдения законов, устойчивого правопорядка и гарантированных законом прав граждан.

В то же время независимость суда не означает полной его изоляции от мира политики. Осуществляя т.н. конституционный контроль, они проверяют соответствие принимаемых парламентами законопроектов, а также конкретных решений и действий исполнительной власти законам и положениям Конституции. Осуществлять данную функцию судам помогает обладание монополией на толкование общегосударственного законодательства в спорных ситуациях. Эта монополия вкупе с независимостью суда от других ветвей власти (не имеют права осуществлять на него давление и направлять его деятельность) превращает Верховный и (или) Конституционный суды любого государства в весьма влиятельные и могущественные органы. Основа могущества и власти высших судов государства - верховенство Конституции по отношению к остальным источникам правам (указам и распоряжениям исполнительной власти и принимаемым парламентариям законодательным актам). Например, в США, характеризуя силу влияния судебных органов, говорят: “Мы живем по Конституции. Но Конституция - это то, что говорят судьи. ”

Действительно, именно судьи, формально не имеющие права участвовать в политике, могут решать судьбы законопроектов (признавая их конституционными или нет) и должностных лиц (выдвигая против них обвинения в нарушении Конституции и иных преступлениях), способствуют разрешению или углублению политических конфликтов (вспомним роль председателя Конституционного суда РФ В.Зорькина в ситуации противостояния Президента и Верховного Совета в 1992 - 1993 гг.).

Обычно же законодательно закрепленным правом трактовать смысл положений Конституции, определять соответствие или несоответствие ей принятых законов и действий высших руководителей обладают либо Конституционные суды (в большинстве стран мира, и в том числе в России), либо Верховные суды (в странах англосаксонского права - Великобритании, США, Канаде, Австралии, и др.).

Несмотря на критику в адрес “ узурпировавшего власть сословия судейских ”, многие политологи все же полагают, что подобные привилегии судов все же оправданы и вполне соответствуют нормам демократии. Так, например, американский исследователь М.Шапиро считает, что Конгресс США, разделенный на группы лоббистов, зачастую выражает не общенациональные, а групповые интересы, и поэтому жесткий правовой контроль за ним со стороны Верховного суда вполне оправдан. Французские государствоведы П.Бурдон и Ш.Портье полагают, что парламент выражает волю народа только в той мере, в какой его действия не выходят за рамки Конституции, поэтому надзор за деятельностью парламентариев необходим. Что же касается замечаний о превращении высших судов в “ работающую на себя корпорацию ”, то на них достаточно аргументированно отвечает американский политолог Р.Даль. Он замечает, что поскольку в состав Верховного суда США каждые 22 месяца назначается новый член, он является вполне представительным и демократичным органом, со стороны которого исключен корпоративный произвол в отношении общества и граждан.

Четкое и точное осуществление столь важных функций в политике требует от судей политического нейтралитета и взвешенности в принятии решений, что, однако, редко ими соблюдается. Не способствует объективности суда тот факт, что в большинстве демократических государств судьи высших судов чаще всего являются выходцами из привилегированных слоев - среднего класса и, прежде всего его верхнего слоя. Отталкиваясь от этого факта, английский политолог Дж.Гриффит показал, что для большинства судей Великобритании характерны консервативные взгляды, отрицательное отношение к профсоюзам и благоговейное - к частной собственности. И поэтому, естественно, они не могут быть беспристрастными при принятии решений по спорным вопросам политики. В то же время существуют примеры, указывающие, что социальное происхождение не всегда однозначно определяет политические пристрастия судей.