С коллективизацией (1930–1931 гг.)

Устанавливались ориентировочные сроки начала операции по выселению:

С 10 февраля 1930 г. – для Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, с 15 февраля – для Украины и ЦЧО, с 1 марта – для Белоруссии.

Отправку выселяемых со сборных пунктов эшелонами планировалось начать с 15 и 20 февраля для первых двух групп районов и 5 марта – для Белоруссии.

Определялось и количество выселяемых семей по каждому району и места их выселения. В первую очередь должны быть выселены 28 тыс. семей из Северного Кавказа (23 тыс. на Урал и 5 тыс. в Казахстан), 50 тыс. из Украины и 20 тыс. из ЦЧО – в Северный край; в Сибирь намечалось 44 тыс. семей (18 тыс. из Нижне-Волжского края, 14 тыс. со Средней Волги и 12 тыс. из Белоруссии). Всего выселялось по первой группе районов – 142 тыс. семей.

Во вторую очередь намечалось выселить

в Северный край:

из Ленинградской области -	6000 семей
из Татарии -	4000 семей
из Башкирии -	5000 семей
из Крыма -	3000 семей
в Казахстан:
из Ивановской области -	5000 семей
из Нижегородского края -	5000 семей
из Средней Азии -	2000 семей
в Сибирь:
из Московской области -	15000 семей
из Закавказья -	10000 семей
на Урал:
из Западной области -	7000 семей

 

Постановление коллегии ОГПУ от 31 января легло в основу приказа ОГПУ № 44/21 от 2 февраля 1930 г.

Таким образом, в 1930 г. было ликвидировано (прямо или косвенно) не менее 600-650 тыс. «кулацких» хозяйств из 700 тыс., числившихся по официальным данным к концу 1929 г. Это значит, что более 3 миллионов человек были с корнем вырваны из родных мест, лишены средств для существования и обречены на голод и лишения.

В справке ОГПУ В.М.Молотову от 28 августа 1930 г. сообщалось, что по состоянию на 20 мая (после 20 мая выселение не производилось) было выселено из Украины, Белоруссии, Северного Кавказа, Средней и Нижней Волги, ЦЧО, Крыма и Татарии 67994 семьи (348734 человека) в Северный край, Сибирь, Казахстан, на Урал и Дальний Восток и переселено внутри областей (Сибирь, Урал, Казахстан, ДВК и Ленинградской области) 32268 семей (162021 человек). Всего выселено и переселено, таким образом, 100262 семьи (510755 человек).

Кроме того, по неполным данным, расселено внутри округов и районов 26033 семьи (136682 человека). Но основная масса раскулаченных – около 200 тыс. семей примерно - это один миллион человек, продолжала оставаться на местах, не имея средств и орудий производства и не устроенных, поэтому ОГПУ предлагало «скорейшее принудительное водворение всех раскулаченных в специальные поселки».

О жестокости и безобразиях, допущенных при проведении этой бесчеловечной акции, свидетельствуют многочисленные документы, в том числе и карательных органов. В объяснительной записке к материалам о перегибах в коллективизации и раскулачивании зам. председателя ОГПУ Г.Г.Ягода писал И.В.Сталину (7 марта 1930 г.): «Наиболее серьезным и распространенным видом извращения является подведение середняка, бедняка и рабочего, а также красных партизан и семей красноармейцев под категорию раскулачиваемых и выселяемых. Эти факты отмечаются почти повсеместно...

Наряду с этим отмечается грубое обращение бригад (по раскулачиванию) и совработников с населением: угрозы арестом, выселение за невступление в колхоз и незаконные аресты середняков; случаи издевательства даже над беднотой и середняками; избиения, в частности, женщин и стариков».

В Херсонском округе, в с. Березниговском, сообщалось в материалах ОГПУ, «одну середнячку вместе с ребенком раздели и выбросили на улицу. В с. Сологубовке Оратовского района Уманского округа середняк, попавший в список выселяемых, повесился. В с. Усть-Инза Лунинского района Пензенского округа при раскулачивании ночью на мороз была выселена семья крестьянина, в результате чего замерз грудной ребенок, а его больная мать, два дня тому назад родившая ребенка, была обморожена.

В ЦЧО, в х. Садки Буденновского района, уполномоченный райисполкома арестовал 11 крестьян, 10 из которых оказались бедняками и маломощными середняками. Из Аткарского округа Нижне-Волжского края были высланы 190 стариков в возрасте старше 70 лет. Из Петровска высылались одинокие старики, вдовы «с тремя и пятью малолетними детьми». В число высылаемых попадали бедняки и маломощные середняки, обложенные в 1929/30 г. сельхозналогом от 4,5 до 30 руб. (Средняя Волга) и т.д.

Из числа арестованных в 1930 г. через тройки ОГПУ прошло 179620 человек, из них приговорено к расстрелу 18966 человек, к различным срокам тюремного заключения – 99319 человек, в ссылку – 38179, к высылке – 8869, приговорено условно, передано органам юстиции и освобождено – 14287 человек.

При анализе приведенных данных следует обратить внимание на то, что наибольшее число лиц, прошедших тройки ОГПУ, приходится главным образом на зерновые районы, прежде всего на Украину, Северный Кавказ, Западную Сибирь, ЦЧО и Поволжье, а также на пограничные районы (Белоруссия, Ленинградская область). Это и понятно: здесь проводилась сплошная коллективизация ускоренными темпами, а поскольку раскулачивание и репрессии являлись важнейшим, если не основным, средством ее осуществления, то и удельный вес административно-репрессивных мер был весьма высок.

Репрессии в деревне были тесно связаны и с тяжестью налогового обложения крестьянства, особенно его зажиточной части. С переходом к сплошной коллективизации налоговый пресс усиливался. В 1930–1931 гг. были отменены льготы по сельхозналогу для бедняцких хозяйств, установленные в 1927 г. (освобождение от налога примерно 35% крестьянских хозяйств), осуществлено дальнейшее повышение обложения доходов от неземледельческих заработков. В частности, повышен был процент отчисления доходов от отхожих промыслов по найму с 15 до 20, а не по найму – с 30 до 40 и для доходов от кустарных промыслов максимальный процент отчисления доходов был повышен с 50 до 60.

Все кулацкие (а на практике и часть середняцких) привлекались к индивидуальному обложению.

В 1930/31 г. для зажиточных хозяйств при годовом доходе в 500 руб. ставка сельхозналога устанавливалась в 20%, а при доходе свыше 6000 руб. – 70%. Наряду с этим кулацкие хозяйства должны в таком же размере уплачивать самообложение и «единовременный сбор на хозяйственное и культурное строительство в сельских районах» (культсбор) – всего, таким

образом, от 60 до 162% годового дохода.

 

Сопротивление крестьянства насилию и беззаконию в деревне.

Пассивные формы сопротивления

 

Одной из форм крестьянского сопротивления в хлебозаготовительную кампанию 1928/29 г. явился отказ крестьян продавать хлеб по низким государственным ценам: «Надо быть дураком, чтобы отдавать хлеб по 96 коп. пуд. В то время как на рынке он стоит 4 руб., весной будет стоить 10 руб., поэтому мы хлеб не повезем – пусть власть забирает силой».

Наряду с этим крестьяне, отказываясь продавать хлеб по твердым государственным ценам, продавали его сельским и городским перекупщикам по более высоким ценам.

Не менее трудно проходили хлебозаготовки и в 1930 – 1931 гг. Урожайность за эти годы снизилась по сравнению с 1928 г., на 23,3 %, а заготовки выросли на 89,4 %.

Крайне напряженное положение с хлебозаготовками наблюдалось в национальных районах Северного Кавказа, испытывавших острые продовольственные затруднения. «В ауле растут активные сопротивленческие настроения: «Хлеба не дадим, пусть только попробуют брать хлеб силой, у нас еще есть косы и вилы. Лучше умереть в бою, чем погибнуть от голода», - сообщилось в справке ОГПУ.

Уменьшение поголовья скота в годы сплошной коллективизации было связано и с заготовительной политикой Советской власти, поскольку заготовленный (изъятый) скот в основном шел не на пополнение стада животноводческих совхозов и колхозных ферм, а на продовольственное снабжение городов, промышленных центров и Красной Армии. С интересами крестьянства никто не считался.

Тяжесть налогового бремени, принудительные заготовки, насилие и принуждение в коллективизации, попрание религиозных чувств крестьян, массовые репрессии – все это вело к перерастанию пассивных, внешне «мирных», форм сопротивления насилию и беззаконию в деревне в острые массовые крестьянские выступления, нередко повстанческого характера против коллективизации и раскулачивания, против Советской власти вообще.