Роль феодала в организации сельскохозяйственного производства

 

Вся хозяйственная деятельность феодала как представителя класса-эксплуататора определяется одним стимулом: получить от земли и ее населения как можно больше до­хода. Этот доход от своих владений он получал по двум каналам: 1) от усадебного или барского хозяйства и 2) от оброчного хозяйства, т. е. от непосредственной эксплуатации зависимого крестьянского населения вотчины или поместья, ведущего собственное хозяйство. Барская усадьба, или, по терминологии писцовых книг, усадище, яв­лялась административным и хозяйственным центром каждого феодально­го владения, а также родовым гнездом семьи. Располагались усадища в наиболее удобных и красивых местах, по возможности на берегах рек или озер, на лучших землях. По мере роста класса феодалов, их потреб­ностей в организации новых усадищ и благодаря усилению их власти над общиной под усадища попадали и крестьянские дворы, но, как пра­вило, с заменой их другими дворами и земельными участками. Такие перетасовки имели место на новгородских землях, где в результате вы­селения Иваном III старых новгородских землевладельцев произошла по­головная смена личного состава феодалов. При этом нужно отметить, что крестьянский двор занимался под усадище лишь в том случае, когда на полученной в поместье земле не было двора прежнего владельца. На землях других регионов Русского государства, где не происходило насильственной смены землевладельцев, усадища веками оставались на одном месте, переходя из поколения в поколение одних и тех же фа­милий.

Феодалы уделяли очень много внимания организации своего усадищ­ного хозяйства. В центре усадища находился большой двор владельца с барским домом, за которым располагались различные дворовые строения, как-то: челядинные дворы, кухни, мыльни, погреба, житницы, клети, ко­нюшни, скотные дворы с сеновалами и т. п. Примерным образцом бар­ского двора можно считать двор Сутормы Бессонова, состоявший из гор­ницы с комнатой, горницы столовой, горенки на заднем дворе, двух сеней, крыльца перед комнатой, двух спален на подклетях, избы поваренной, двух поварен, двух сушил, погреба, ледни­ка; на дворе — житницы, на конюшенном дворе — трех хлевов с сенни­ками, на заднем дворе — мыльни на взмостье с сенями, избы челядинной. При обжитых усадищах имелись фруктовые сады. Многие феодалы заво­дили при больших дворах водяные мельницы, обслуживавшие, без­условно, не только барское хозяйство, но и окрестных крестьян. Кроме челяди, жившей в большом дворе в челядинных избах, около барского двора располагались дворы слуг, имевших собственные усадьбы, но, как правило, без пашни. Это были, возможно, дворы тех военных слуг, кото­рые сопровождали своих господ на государеву службу и находились на иждивении господина, но члены их семей, да и сами они в то время, когда не несли службы при господине, привлекались, безусловно, к ра­боте в барском хозяйстве.

В состав усадища входила барская запашка и огороды. Барская за­пашка была непременной принадлежностью каждого хозяйства. Однако барская запашка составляла всего 5,6 – 9% всех земель и состояла из отдельных мелких делянок, далеко отстоящих друг от друга и непригодных для крупномасштабного хозяйства. Анализ массовых данных новгородских писцовых книг XVI в. убеждает в том, что барская запашка должна была обеспечивать хлебом семью помещика, его слуг и дворню, а также кормом служилых и рабочих лошадей, скот и птицу. Этим назначением определялся и размер запашки, который в период расцвета поместного хозяйства в середине XVI в. достигал в среднем 30 дес. в трех полях, т. е. был равен примерно запашке трех крестьянских дворов. Организацией усадищного хозяйства занимались феодал и его приказчики. Основной рабочей силой на барской пашне как в древней Руси, так и в XVI в. были холопы. Иногда помещики и сами наряду с холопами уча­ствовали в обработке своей запашки.

Для крестьян отработочной повинности в виде полевой барщины первоначально не существовало, вместо нее была т.н. «жеребьевая пашня» - участок земли в общем крестьянском поле, который крестьяне по очереди обрабатывали для феодала. В XIV-XV вв. заставить крестьянина-общинника пахать господское поле было необычайно трудно. Можно было довести размер продуктовой ренты до максимума той эпохи, т.е. изъять в форме оброка 50% хлеба, не считая других компонентов ренты, но заставить крестьянина работать на господском поле, реально было лишь в условиях потери им земельного надела или иных чрезвычайных экономических обстоятельств. На генезис крестьянской полевой барщины повлияло, во-первых, половничество; во-вторых – серебреничество. При осуществлении политики «перезывов» феодал, прежде всего, обращал внимание на те слои крестьянства, которые попали в чрезвычайные обстоятельства долговой кабалы, т.е. на тех же «серебреников». Практика перезывов «серебреников» примерно с середины XV вв. трансформировалась в «отказ» крестьян-серебреников. «Отказ» позволил феодалам путем уплаты за серебреника его долга и вывоза его на свои земли сразу же поставить бывшего «серебреника» в условия выполнения полевой земледельческой барщины в соотношении 1:5, т.е. господская запашка была «ростом» (процентом) за предоставленную землю.

В период хозяйственного кризиса 70—90-х годов XVI в., когда крестьяне массами бежали из вотчин и поместий, а оставшиеся почти полностью перестали пахать тяглую землю, тем самым почти полностью лишив владельца оброка, центр тяжести в хозяйстве переносится на бар­скую запашку. Но и барская запашка сократилась к началу 80-х годов XVI в. в среднем с 30 дес. в трех полях до 10 дес. из-за непомерного роста государственных податей, уплачиваемых с барских обеж в том же размере, что и с крестьянских. Теперь население барского усадища мог­ло быть обеспечено питанием лишь на уровне семьи среднего крестьянина середины XVI в. Об исправном несении государевой службы с такого хозяйства не могло быть и речи. Но основой феодального способа производства и главным источником богатства феодала было все же не барское, а крестьянское хозяйство. Какова же была роль феодала в его организации?

Крестьянин существовал для феодала как объект эксплуатации, как источник дохода, для получения которого имелось несколько путей. Пер­вый путь — увеличение оброка при неизменном размере запашки на крестьянский двор. Но на этом пути в условиях рутинной техники стоял ряд препятствий. Во-первых, сопротивление крестьянина, который, не будучи еще закрепощенным, мог уйти от плохого господина. Во-вто­рых, за запустошение поместий, сопровождавшееся невыполнением крестьянами государственных повинностей (обежная дань, посоха и т. д.), помещики не только лишались поместий, но и наказывались вплоть до заключения в тюрьму. Второй путь увеличения оброка был связан с увеличением запашки на крестьянский двор. Но это зависело от наличия в крестьянском хозяйстве рабочей силы, скота и инвентаря. И, наконец, третий путь увеличения дохода выражался в увеличении количества ис­правных крестьянских хозяйств в поместье или вотчине. Если первый путь был чисто паразитическим и не требовал от феодала хозяйственной инициативы и организационных мероприятий, то второй и особенно тре­тий пути были связаны с самым активным участием феодала в организации сельскохозяйственного производства.

Что касается создания условий для расширенного воспроизводства хозяйства старожильцев, то здесь участие феодала могло выражаться, главным образом, в предоставлении денежной ссуды на расходы, а в отношении новоприходцев, женатых сыновей, выделявшихся в самостоятельные хозяйства, холопов, сажаемых на зем­лю, и обедневших крестьян - организующая деятельность феодала могла проявляться в самых разнообразных формах, как-то: ссуды и подмога деньгами на обзаведение двором, скотом и инвентарем, обеспечение се­менами в долг, с ростом и бескабально, льготы от уплаты как государст­венных (с разрешения правительства), так и владельческих повинностей, перемещение с истощенных земель на новые земельные участки и т. д.

Первое место среди всех этих мероприятий феодалов занимала ссудно-подможная деятельность, или кредитование крестьян. Подмога предоставлялась в различных формах: 1. Чисто денежная, выдававшаяся с ростом, который колебался от 6 до 8%, при общеприня­том в государстве росте «на пять шестой», т. е. 20 %. 2. Чисто хлебная или семен­ная подмога. Семенная подмога всегда выдавалась без роста. Нужно отметить, что 149 случаев семенной подмоги на 192, или 78%, приходилось на хозяйство владыки и монастырей. 3. Смешанная, денежно-семенная под­мога была наиболее эффективной формой воздействия феодалов на кресть­янское хозяйство.

Наряду и в сочетании с ссудами и подмогой сильным средством воз­действия феодалов на крестьянское хозяйство были льготы, освобождав­шие крестьян на сроки от 2 до 10 лет от уплаты оброков и государст­венных повинностей (великокняжеской дани, ямских и приметных денег, выполнения городового дела, посошной службы и других пошлин). Поль­зуясь этим правом, помещики насаждали не только новые починки и деревни, но и целые слободы. Активное участие феодалов в организации крестьянского хозяйства с целью сохранения или повышения его доходности проявлялось и в прак­тике перевода крестьян с истощенных земель на новые, неистощенные земельные участки, с запуском прежних участков под перелог для отды­ха. Благодаря льготам для новопоселенцев, садящимся на неокультуренные земли, преобладали 1-2-х дворные поселки в северо-западных районах, и 6 и более дворные - в центральных районах.

Стержнем политики создания массовых новых поселений на льготных основаниях было не столько стремление привлечь из иных княжений рабочие руки для освоения новых земель, сколько стремление укрепить положение феодалов как полных земельных собственников, а также расшатать общину.

Но инициатива феодалов не ограничивалась лишь ссудно-подможной деятельностью, льготами и т. п. Наиболее предприимчивые из них не останавливались перед непосредственным вмешательством в организацию крестьянского хозяйства, в частности в определение соотношения в посе­ве соответствующих культур и специализации хозяйства. Так, Марфа Исакова выделила из своих необъятных владений пять волостей: Устьрецкую, Глиненецкую, Видемерскую, Кострицкую и Липну и пре­вратила их в специализированные хозяйства по производству полотна. После конфискации они под названием полотняницких волостей перешли в ведение великого князя. Такие же специализированные волости име­лись в вотчинах и других новгородских землевладельцев. Многие московские поме­щики также пошли по этому пути.