В период развитого феодализма (XI—XV вв.)

В период феодализма развитие производительных сил сель­ского хозяйства было в основном чисто количественным, эк­стенсивным: распахивалось все больше земли, росло поголо­вье скота и получалось соответственно больше продуктов. По­всеместно установилось трехполье. Пашня делилась на три поля: одно засевалось озимым хлебом, второе — яровым, третье отдыхало под паром. Ежегодно происходило чередование полей.

Толчком к дальнейшему развитию отношений в сельском хозяйстве стали крестовые походы XI—XIII вв. До этого быт, одежда и пища феодала принципиально не отличались от кре­стьянских. Но на Востоке рыцари-феодалы увидели роскошь верхов общества, которая служила показателем престижа: ведь по уровню цивилизации Восток пока существенно превосходил Европу. И, вернувшись домой, феодал уже стыдился носить домотканую одежду. Теперь ему нужны были дорогие восточные ткани, восточные пряности, изысканная посуда и мебель. Но все это не производилось в его феоде, все это надо было покупать. А чтобы покупать, надо иметь деньги, т.е. продавать часть произведенного в феоде. И феодальное хозяйство начи­нает терять свою замкнутость и натуральность, втягива­ется в торговлю, а значит — становится все менее феодаль­ным. Этот процесс продолжался несколько веков и выражался в поочередной ликвидации форм феодальной ренты, в переводе их на деньги. Такой перевод феодальной ренты на деньги при­нято называть коммутацией.

Мы проследим этот процесс на примере Франции (точ­нее, территории будущей Франции, потому что Франции как единого государства еще не существовало), а затем отметим особенности развития феодализма в Англии и Германии.

Итак, Франция. Процесс начинается с ликвидации барщи­ны. Барщина, т. е. принудительный труд крестьян в хозяйстве феодала, — это то, что в феодализме осталось от рабства. При барщине у крестьянина нет заинтересованности в резуль­татах своего труда, поэтому его производительность очень низка. И барщину в первую очередь заменяют денежными платежами. Ликвидация барщины означала ликвидацию собственного, домениального хозяйства феодала.

После ликвидации барщины ненужным стало крепостное право, которое, в сущности, тоже было пережитком рабовла­дельческих отношений. Крепостное право было необходимо именно для того, чтобы заставить крестьянина работать на поле феодала. А оброк крестьянин платит и без крепостной зависи­мости, как современный арендатор платит арендную плату. Поэтому с ликвидацией барщины ликвидируется и крепост­ное право. Крестьян освобождают за выкуп. Их даже заставля­ют выкупаться, потому что феодалам нужны деньги. Во Фран­ции это происходило в XIV в.

Но на этом коммутация не закончилась. С конца XV в. феодалы начинают заменять и натуральный оброк денежным. Ведь феодалу нужны были именно деньги. Получив с крестьян впрок продуктами, он должен был продать эти продукты. Но благородные дворяне заниматься торговлей не умели и не хотели. К тому же продукты, получаемые в виде оброка, могли быть и невысокого качества. Например, феодал должен был принять у крестьянина овес, если его соглашалась есть лошадь, голодавшая три дня. Можно ли было продать такой овес — другой вопрос.

Коммутация крестьян связала с рынком. Не следует, од­нако, думать, что эта эволюция способа производства давала крестьянам одни только преимущества. Продать продукцию, чтобы заплатить ренту деньгами при слабом развитии товарно-денежных отношений, было труднее, чем отвезти эту продук­цию на двор феодала. К тому же, кроме феодальной ренты, крестьяне должны были платить десятину церкви и растущие налоги государству. При переходе к феодальной ренте у крес­тьян появился новый эксплуататор — ростовщик. Чтобы зап­латить оброк и налоги, крестьянин нередко вынужден был брать ссуды у ростовщика и попадал к нему в кабалу.

К тому же Франция в то время была ареной постоянных войн, разорявших крестьянское хозяйство. Деревни состояли из глиняных хижин под соломенными крышами, без окон. В тесном помещении ютилась семья вместе со скотом и домаш­ней птицей. И крестьянские восстания во Франции следовали одно за другим.

В других странах развитие феодализма имело свои осо­бенности.

В Англии феодальные отношения формировались в про­цессе двух завоеваний. В V в. она была завоевана германскими племенами англосаксов. Местное население, бритты, было ча­стью истреблено, частью обращено в рабов и зависимых лю­дей, а часть бежала на континент и заселила нынешнюю Бре­тань. Появление зависимой группы бриттов стало толчком к началу феодализации. Впрочем, этот процесс тормозило то обстоятельство, что основную часть завоевателей составляли крестьяне-воины, которых подчинить феодалам было очень трудно.

Но в середине XI в. Англия снова была завоевана, на этот раз — Вильгельмом Завоевателем, герцогом Нормандии. Это и завершило процесс феодализации. Завоеватели, норманны и франки, прибыли с континента, где феодализм уже сформи­ровался. Сами они были феодалами. Поэтому они стали делить землю с местным населением на феодальные владения. Но в феодальную зависимость здесь попали не все крестьяне: 20% их сохранили землю и свободу (йомены или, позднее, фри­гольдеры).

В Англии очень слабой была феодальная раздробленность. Частью это было связано с островным положением страны, частью с тем, что феодализм был установлен в процессе заво­евания. Это обстоятельство способствовало развитию торговли, формированию внутреннего рынка и ускорило экономи­ческое развитие.

Это дополнялось другой особенностью — ранней специа­лизацией сельского хозяйства. Из-за природных условий еще и XII в. ведущей отраслью здесь стало овцеводство — разведе­ние овец на шерсть. Но шерсть производится на продажу, по­лому сельское хозяйство стало товарным.

Раннее развитие товарно-денежных отношений ускоряло экономические процессы, и коммутация здесь прошла уже в XII—XIII вв. В XIV в. феодальная рента утратила прежнее зна­чение. На первый план выдвинулись новые дворяне (джент­ри), которые уже не считали своей профессией военное дело, а занимались производством шерсти на рынок с использовани­ем наемного труда. Торгуя шерстью, они постепенно слива­лись с буржуазией города. У английских дворян того времени «Пяло даже в обычае отправлять одного из сыновей на выучку к купцу.

Германия перешла к феодализму позже Англии и Фран­ции. Это было связано с тем, что она находилась дальше от прежнего центра цивилизации — Рима. Если Галлия была в прочной зависимости от Рима и испытала сильное влияние римской культуры, то Германию римляне так до конца и не завоевали. К тому же Германия была покрыта лесами, а леса тормозили развитие земледелия. Чтобы отвоевать землю у леса, нужен был коллективный, общинный труд, и это задержало разложение общины. Поэтому феодальные отношения здесь начали формироваться лишь в XI—XIII вв.

Развитие феодальных отношений в XII в. было приостановлено экспансией немецких рыцарей на восток. До этого территория восточной Германии была занята славяно-литовс­кими племенами, но в XII в. немецкие рыцари начали захва­тывать эти земли, оттесняя и истребляя местное население. Для колонизации новых владений приглашались крестьяне с запада, естественно, на льготных условиях. Наличие свобод­ных для заселения земель задержало феодализацию.

Бели особенностью Англии была слабая феодальная раз­дробленность, то особенностью Германии — сильная и затя­нувшаяся раздробленность. В сущности, до 1871 г. Германии не было, мы лишь условно называем Германией множество мелких и относительно крупных государств, которые потом были объединены в Германское государство. Это значит, что Германия была экономически раздробленной, единого герман­ского рынка не существовало.

А следствием этого обстоятельства было то, что здесь во­обще не было коммутации. Развитие здесь пошло по пути "вто­рого издания крепостничества" (термин, введенный Ф. Эн­гельсом). Рост товарно-денежных отношений, который в За­падной Европе вел к ликвидации крепостного права и комму­тации, в Германии имел следствием усиление крепостниче­ства. Если в западной части Европы экономическое господство феодалов к этому времени было уже подорвано развитием буржуазных отношений и особенно "революцией цен" (о кото­рой речь пойдет позже), то в Германии феодалы пока остава­лись в полной силе. В условиях феодальной раздробленности внутренний рынок сельскохозяйственной продукции еще не сложился, что тормозило рост товарности крестьянского хо­зяйства. Избыток сельскохозяйственной Продукции шел пре­имущественно на экспорт, а продавать продукцию за границу у феодалов было больше возможностей, чем у крестьян. По­этому в торговлю, в товарное производство здесь втягивались не крестьяне, а сами феодалы. Но для продажи требовалось больше продукции, чем для собственного потребления. Поэто­му феодалы расширяли свою запашу, свои поля. Тем самым они увеличивали барщину, потому что поле феодала об­рабатывалось барщинным трудом крестьян. А барщина, как уже было сказано, требовала крепостной зависимости крестьян, поэтому усиливалось и крепостничество. Крепостное право до­ходило здесь до степени рабства. Некоторые германские фео­далы нашли, что очень выгодно продавать крестьян в солда­ты, и тысячи немецких крестьян были проданы в солдаты в другие государства. Происходило это, правда, уже за преде­лами хронологических рамок нашей темы, в XVI—XVIII вв.

Получался парадокс: втягивание сельского хозяйства в рыночные отношения, свойственные капитализму, вело к уси­лению крепостничества. А крепостничество, как мы говорили, свойственно ранней стадии феодализма. Однако крепостниче­ство "второго издания" имело иное качество, чем серваж ран­него феодализма. Усиление крепостничества теперь означало лишь особый путь разложения феодализма. Если при этом вос­станавливались архаичные барщина и крепостничество, то, с другой стороны, в имениях феодалов развивалось крупное товарное производство, которое впоследствии стало базой "прус­ского пути" развития капитализ­ма в сельском хозяйстве. Крепостничество стало тем инстру­ментом, который позволял развивать крупное товарное произ­водство в интересах сословия феодалов.

Итак, главным направлением развития феодализма в сель­ском хозяйстве Западной Европы был рост товарного производства, который в одних случаях выражался в коммутации, других — во "втором издании крепостничества". Но сам рост товарности означал разложение феодализма, потому что классический "чистый" феодализм — это натуральное хозяй­ство. Иными словами, период развитого феодализма — это же период его разложения. Сразу же после того, как феодаль­ный способ производства сформировался, он стал трансфор­мироваться, готовя почву для следующего способа производ­ства. "Чистого" феодализма почти не существовало. Как и другие формации, он был, в сущности, переплетением несколь­ких укладов.

 

Средневековый город

Ранний европейский феодализм обходился без городов и городского хозяйства. Города возникают в XI в. и начинают быстро расти. В первую очередь оживают города, построенные римлянами: Лондон, Париж, Марсель, Кельн, Генуя, Вене­ция, Неаполь. Будущий Кельн к началу XI в. представлял собой значительное пространство, обнесенное римскими крепос­тными стенами. Рядом с этими стенами на берегу Рейна появи­лось крошечное ремесленное поселение. Потом за короткий срок город вырос до размеров, втрое превосходивших прежний рим­ский город, и был обнесен новыми стенами.

Причиной возникновения и быстрого роста городов было разделение ремесла от земледелия. С одной стороны, развитие ремесла шло по пути его специализации. Раньше деревенский кузнец был мастером на все руки: подковывал лошадей, делал серпы, ножи и даже оружие для дружины феодала. Ему хватало работы в феоде. Но теперь появляются мастера оружейники, которые не будут подковывать лошадей, мастера по изготовлению доспехов, которые не умеют делать мечи. И этим "узким специалистам" уже не хватает работы в феоде. Им нужен рынок.

С другой стороны, растет спрос феодалов на предметы роскоши. Потому и появляются "узкие специалисты" в ремесле, что феодала уже не удовлетворяют грубые изделия домашних ремесленников. Он не желает больше ходить в домо­тканом полотне и овчинной шубе, ему требовались тонкие шерстяные ткани, а их производство нельзя было наладить в каждом феоде.

И теперь ставший ненужным феодалу ремесленник, чтобы совершенствоваться в своем деле и изготовлять те изделия, на которые повысился спрос, покидает деревню и селится в таком месте, куда стекается много народа, где он может найти много покупателей и заказчиков на свои изделия, — на пересечении дорог, под стенами крупного монастыря, куда стекается много паломников. На этом месте и начинает растигород.

В города бегут крепостные крестьяне. Тогда существовала пословица: "Городской воздух делает свободным": по законам, принятым повсеместно (любопытно, что, несмотря на феодальную раздробленность, законы и обычаи были почти везде одинаковы), крестьянину достаточно было прожить в городе один год и один день — и он становился свободным.

В условиях феодализма, когда рынок еще оставался узким, ремесленник и в городе не сразу находил достаточное количество покупателей. Поэтому первое время горожане продолжали заниматься и сельским хозяйством, имели огороды и поля. Внутри Парижа еще в XIII—XV вв. были не только огороды, но и пахотные поля, а о городе Майнце говорили, что он частью заселен, частью засеян.

В городах часто свирепствовали эпидемии холеры и чумы. Но города давали свободу, и люди сюда стремились.

Правда, первое время город находился под властью того феодала, на земле которого он вырос. Иногда феодалы далее сами старались "организовать" города на своей земле, чтобы потом можно было облагать их высокими налогами: ведь горожане были богаче крестьян, а город приносил гораздо больший доход, чем деревня с полями, занимавшими такую же площадь. Иногда феодал пытался хозяйничать в городе, как в своей вотчине.

Но в том же XI в. повсеместно начинается борьба городов за свою независимость от феодалов. В этой борьбе, как прави­ло, побеждали города. Крепостные стены города не уступали стенам феодального замка, а сплоченные вольнолюбивые горожане сами готовили оружие, в том числе и для феодалов. К тому же города часто выступали в союзе с королевской вла­стью: короли стремились ослабить могущество крупных фео­далов.

Города добивались независимости, становились городами-коммунами, городами-государствами. Управлялся такой город выборным магистратом, заключал договора с другими государ­ствами, вел войны, чеканил свою монету, т. е. действительно наступал как самостоятельное государство. Такими городами-государствами стали Генуя, Венеция и Флоренция в Италии, многие города Франции и Германии.

Но вернемся к ремеслу. Западноевропейское ремесло — цеховое. Цех был корпорацией ремесленников определенной специальности (пекарей, башмачников, ткачей). Такие объе­динения были необходимы для защиты ремесленников от кон­куренции со стороны, для достижения равенства между ре­месленниками, для защиты его членов от остального мира.

Как уже говорилось, в средние века человек сам по себе чьей-либо защиты, оказывался вне закона. В городе он мог существовать только как член какой-то корпорации, которая его защищала. Своя корпорация была даже у нищих. Поэтому социальный строй средневекового города иногда называют кор­поративным. А цеха могли защищать своих членов. Каждый цех о ил в то же время боевым отрядом. Он имел свое знамя, свое цеховое здание, где проводились собрания и торжественные акты. Во главе стоял выборный магистр.

Цех не был производственным объединением. Каждый мастер, член цеха, имел свою мастерскую (обычно в своем доме), где работал с несколькими подмастерьями и учениками.

Как уже сказано, одной из задач цехового устройства было постижение равенства между мастерами. Чтобы не было кон­куренции, чтобы все мастера были обеспечены работой и каждый имел "приличное его положению существование", цеховые уставы строго регламентировали производство, ограничи­вая его размеры. Ограничивалось количество учеников и под­мастерьев, которых мог держать один мастер. Каждый мастер мог приобретать лишь ограниченное количество сырья. Если он превышал; норму, лишнее должен был передать товарищам по цеху. Цена продукции также определялась уставом.

Дело в том, что рынок сбыта был еще узким, и поэтому, если бы один мастер смог произвести и сбыть больше продукции, то другой мог оказаться без покупателей, т. е. без работы. Поэтому цеховые уставы регламентировали и технику производства. Ведь если кто-то изобретет техническое усовершенствование, он получит преимущество перед другими членами: цеха. Поэтому все технические нововведения запрещались, и' цеха стали тормозить технический прогресс. Это был первый; недостаток цехового устройства.

Был и другой. Мы отметили, что одной из задач цеха была защита своих членов от конкуренции со стороны. Поэтому вся-; кий человек, который хотел заниматься ремеслом, был обязан вступить в цех. А для этого он должен был сначала несколько лет работать учеником у одного из мастеров, затем еще не­сколько лет работал за плату подмастерьем. Только после это­го его могли Принять в мастера. Но для этого он должен был изготовить шедевр— отличное изделие, т. е. сдать экзамен на звание мастера; устроить пир членам цеха; предъявить опре­деленную сумму денег, которая считалась достаточной для орга­низаций своего дела. Со временем препятствия на пути в мас­тера увеличивались: удлинялся срок ученичества, а сумма де­нег, необходимая для вступления в цех, становилась все боль­ше. Появляются "закрытые" цеха, которые уже не принимают новых членов. Только сын мастера после смерти отца мог за­нять его мест₀. Появляются "вечные подмастерья", которые уже не имеют надежды стать мастерами. В сущности, это были простые рабочие, работавшие за плату. И даже в своей борьбе за повышение; заработной платы они использовали рабочую форму забастовок. Как мы видим, принцип равенства в цехах отнюдь не распространялся на подмастерьев.

В отдельных случаях цеховое ремесло перерастало в ка­питалистическое производство. Например, во Флоренции в XIV в. членам цеха суконщиков были не ремесленники, а куп­цы, которые закупали шерсть и продавали сукно. В мастерской, которая принадлежала такому купцу-мастеру, работало несколько десятков наемных рабочих — "чомпи", которые промывали и чесали шерсть. Очищенная шерсть затем поступала в руки прядильщиц из деревенских женщин, потом пряжа перехо­дила к ткачам, а готовая ткань — к красильщикам. Все они работали у себя по домам, получая плату от суконщиков, и в с остав цеха, как и "чомпи", не входили. Так, в XIV в. во Флоренции возникли первые в Европе капиталистические ману­фактуры. Но это было исключение, потому что были наруше­ны все цеховые принципы.

С ростом городов развивалась и торговля. Обычно ремесленники сами продавали свои изделия или работали на заказ. Но со временем начинается географическое разделение труда: по всей Европе расходились шерстяные ткани Флоренции, металлические изделия ремесленников Золингена и Нюрнбер­га. Но ведь не мог человек, когда ему требовалось сшить новое платье, ехать за сукном во Флоренцию, а когда сломался нож, ехать за новым в Золинген. Доставкой товаров к местам потребления, занимались купцы.

Но и для купца объезжать города Европы для закупки то наров было задачей непосильной. Поэтому главкой формой сред­невековой торговли были ярмарки, куда в определенное время собирались со своими товарами торговые люди из разных го­родов и стран. На ярмарке, таким образом, собирался полный ассортимент товаров с огромной территории. В этом случае купцу уже не надо было ехать за сукном во Флоренцию или и железными изделиями в Золинген.

Самыми крупными в Европе были Шампанские ярмарки. Ярмарка, как прежде церковь, служила местом убежища: здесь нельзя было даже преследовать человека за действия, совер­шенные вне ярмарки. В средние века на чужаков было приня­ло смотреть как на вероятных врагов и относиться к ним с подозрением. Ярмарка, куда собирались люди из разных стран и все здесь были друг другу чужими, приучала к мирному помещению. Не случайно слово "торговать" служило антонимом лову "воевать".

Но торговля в средние века была опасным занятием. Пи­раты на море, разбойники на суше были явлением обычным. (существовало "береговое право": если судно разбивалось у берегов, то спасенные товары считались законной добычей хозяев берега.

Но главным препятствием для торговли была высокая пошлина, которая бралась с товаров при переходе границы каждого маленького государства, так что цена товара (даже за короткий путь) иногда вырастала в несколько раз. Сухопутная перевозка товаров становилась почти невозможной.

Чтобы защитить свои интересы, купцы объединялись в гильдии. Гильдия строила в городах торговые дворы — фактории, обеспечивала безопасность приехавших в город купцов. Фактория представляла собой огороженный крепкой стеной; участок, где были гостиницы, склады и церкви. Для защиты от разбойников гильдия снаряжала караваны с вооруженной ох­раной.

Была и еще одна трудность: в каждом маленьком го­сударстве чеканилась своя монета, и разобраться в этих де­нежных системах было трудно. Кроме того, даже монеты одного государства не имели постоянной ценности: происходи­ла так называемая порча монеты. Деньги чеканились примитивным способом — молотком, на котором было клеймо. Онине имели формы правильного круга, и часто клеймо полнос­тью на монете не умещалось. По весу одна монета могла силь­но отличаться от другой. Вес монет уменьшался: люди отпиливали монеты, проходившие через их руки, оставляя часть сереб­ра себе. И когда наступало время новой чеканки, новая монета приравнивалась по весу к тем отпиленным деньгам, которые уже были в обращении, В результате тысячи монет можно было сдуть с ладони одним дыханием.

На помощь приходили менялы-банкиры, которые имели отделения в разных городах. Купец мог сдать банкиру деньги в одном городе, получить расписку-вексель, поехать в другой город без денег (чтобы не ограбили в пути) и по векселю полу­чить там свои деньги. Купцы не расплачивались: по векселям в книгах банкиров суммы переписывались со страницы платель­щика на страницу получателя.

Таким образом, у банкиров скапливались довольно круп­ные суммы денег, банкиры пускали их в рост, т. е. давала в долг под проценты. Проценты были огромными, потому что банкир часто рисковал: он мог не получить деньги обратно. Чтобы гарантировать возвращение долга, ссуды давались под залог имущества, А поскольку к ростовщикам обращались и монархи, в закладе оказывались короны, тиары, а император Фридрих II однажды заложил даже трон.

Крупным ростовщиком была католическая церковь (хотя христианское учение и запрещало заниматься ростовщиче­ством). Ростовщичеством занимался и сам папа Римский, и мо­настыри, и церковно-рыцарские ордена. Орден Тамплиеров, который давал кредиты для крестовых походов, скопил к XIV в. такие богатства, что это привело его к гибели: фран­цузский король решил эти богатства присвоить.

Поскольку в средние века сухопутной торговле пре­пятствовали пошлины на многочисленных границах, товары предпочитали перевозить морем. Средневековая торговля — преимущественно морская. Было два морских торговых пу­ти — северный и южный. Северный путь проходил по морям, омывающим Европу с севера. Этим путем везли из Англии шерсть и железо, из Новгорода и Скандинавии — сельдь, пуш­нину, лен, пеньку, корабельный лес. Часть этих северных товаров затем направлялась по Рейну на юг Европы. Рейн соеди­нил южный и северный морские пути. В обратном направлении но Рейну с юга везли сукна, вина, пряности, и затем северным путем эти товары развозились по странам севера Европы.

Торговля по северному пути была монополией Ганзы — торгово-политического союза городов Северной Германии. Ганзейцы не допускали к морской торговле купцов, не входивших и их союз.

Поскольку ганзейцы торговали преимущественно товара­ми важного хозяйственного значения, а не предметами роско­ши, при высоких пошлинах торговать ими было почти невоз­можно. Поэтому Ганза добивалась снижения, а в некоторых случаях и ликвидации пошлин в портовых городах севера. Если местный монарх отказывался снижать пошлины, ганзейцы на­чинали против него военные действия и добивались своего силой. Ганза была сильнее мелких государств.

Южный торговый путь проходил по Средиземному морю и не только обеспечивал связи между странами юга Европы, но и связывал Европу со странами Востока. Из Индии, Китая и других восточных стран по этому пути переправлялись пред­меты роскоши — шелковые ткани, экзотические плоды, пря­ности. Значительную роль в торговле играл перец.

Из Европы на Восток везли полотняные и шерстяные тка­ни и железные изделия. Европейская торговля с Востоком име­на пассивный баланс: ввозили больше, чем вывозили. Разницу и ввоза и вывоза приходилось компенсировать золотом.

Эта утечка золота усиливалась монопольным характером торговли. Если на севере торговая монополия принадлежала Ганзе, то на юге она сначала была в руках купцов Генуи и Венеции, а потом — только венецианцев. Но венецианские купцы сами в Индию и Китай не ездили. Они покупали восточные товары у арабских купцов, которые доставляли их к берегам Средиземного моря знаменитым "шелковым путем", по которому шли караваны верблюдов. Арабские купцы продавали венецианцам товары в 8—10 раз дороже, чем эти товары стоили на Востоке. Венецианские купцы, пользуясь! своей монополией, при продаже, в свою очередь, повышали! цены в несколько раз.

В заключение следует сказать о месте средневекового города в системе феодального хозяйства. В сущности, города были явлением, чуждым феодализму. Здесь не было феодального землевладения и феодальной ренты. Если основой феодальных отношений было натуральное хозяйство, то города' были островками товарного производства и торговли. Города не случайно с самого основания противостояли феодалам: из го­родских бюргеров, из третьего сословия здесь вырастала бур­жуазия, которой суждено было прийти на смену феодалам.

Независимые города назывались "коммунами" (отсюда ело- _; во "коммунальный", например, "коммунальное хозяйство"). Здесь зрели идеи правового равенства граждан, находившие отражение в цеховых уставах и выборности правящих органов, те идеи, которые потом составят правовую основу буржуазных революций.