Праснышская операция 1-й и 12-й русских армий

(Схема 32)

В период отступления и остановки 10-й русской армии на фронте Гродно — Осовец, согласно плану генерала Рузского, выполнялось развертывание 2 других [359] его армий: 12-й армии — на линии Нижнего Бобра и Нарева до р. Оржиц и 1-й армии, снятой с левого берега Вислы, — на линии Прасныш — Цеханув — Плоцк. Всего в трех армиях 12 корпусов: 3 корпуса — на Млавском направлении, 5 корпусов — в районе Рожаны — Остроленка — Ломжа и 4 корпуса — в районе Гродно — Соколка — Августов.

На всем этом фронте германцы с середины февраля усиливались и проявляли большую активность с целью прорыва русского расположения и захвата Варшавы с востока. Против русских 12-й и 1-й армий на Нижнем Нареве действовала германская армейская группа Гальвица. 24 февраля 2 германских корпуса овладели Праснышем, но через 3 дня контрударом сибиряков они вынуждены были бросить этот пункт и спешно отступить к северу, оставив до десятка тысяч пленных.

2 марта, по окончании упомянутого развертывания, русские 10, 12 и 1-я армии начали общее наступление с целью оттеснить германцев с линии pp. Бобр и Нарев в пределы Восточной Пруссии. Весь март прошел в упорных боях в районе между линией Среднего Немана, Бобра и Нарева и восточно-прусской границей. В середине марта в районе Прасныша войска 1-й русской армии вторично нанесли германцам чувствительный удар со стороны Еднорожца, после чего те стали отходить к границе. Ввиду переброски германских войск на Карпатский фронт для поддержки австрийцев, а также вследствие необходимости пополнить германские армии на Западном фронте Гинденбургу было указано не давать своей операции большого размаха, и к концу марта германцы перешли к обороне на всем Восточно-прусском фронте. На фронте от северной оконечности Восточной Пруссии и до р. Пилица на левом берегу Вислы у них была всего 41 пех. дивизия против 57 русских дивизий, помимо огромного превосходства русских в кавалерии. Переход германцев к обороне совпал и с намерением русского главного командования перенести центр дальнейших операций в Карпаты. [360]

26 марта Рузский по болезни был уволен и замещен генералом Алексеевым. Это назначение подсказывалось несочувствием Алексеева наступательным операциям для овладения Восточной Пруссией. Алек-сееву ставилось в обязанность практически осуществить свои взгляды и перейти на Северо-западном фронте к оборонительным действиям. К началу апреля обе стороны на означенном фронте приостановили маневренные операции.

В результате зимней операции в Восточной Пруссии обе стороны не могли считать себя удовлетворенными. Германцы не смогли развить крупный тактический успех в операцию глубокого обхода правого фланга русских. Русские понесли чувствительные потери людьми и материальной частью. Они в третий раз были вытеснены из Восточной Пруссии, и на этот раз уже окончательно. Идея упрочения правого фланга Русского фронта путем овладения этой областью и выдвижения к Нижней Висле была полностью сорвана, и, как будет видно дальше, Восточная Пруссия послужила исходной базой для глубокого охвата русских армий в Польше летом 1915 г. Если Гинденбург вынужден был теперь же, весной, отказаться от осуществления задуманного плана обхода правого русского крыла и отрыва его от внутренних областей государства, то во всяком случае зимняя операция подготовила почву для повторения новой попытки с тем же замыслом летом, после того как русским нанесен был удар в Галиции. Зимняя операция германцев задержала вместе с тем подготовку и приступ к операции русских в Карпатах против австрийцев, так как несколько корпусов (гвардия, XV и III кавказский), предназначавшихся на Юго-западный фронт, было брошено на Северо-западный фронт.

Но больше всех оказались в выигрыше французы и англичане, так как отвлечение на Восточный фронт 4 германских корпусов явилось крайне благоприятным фактором для Антанты. Подготовлявшийся против нее удар был отведен на русскую сторону. Англичане получили [361] время для работ по дальнейшему развитию своих вооруженных сил, а французы могли заняться накоплением крупных артиллерийских запасов для будущих операции.

Карпатская операция

(Схема 33)

Янушкевич письмом от 19 марта уведомил обоих главнокомандующих фронтами, что «отныне верховный главнокомандующий имеет своей основной целью перейти всем Северо-западным фронтом к чисто оборонительного характера действиям, а Юго-западному фронту предназначает главнейшую задачу будущей части кампании. Общая идея при этом та, чтобы действовать активно, нажимая с левого фланга Юго-западного фронта, продвигаясь в направлении примерно на Будапешт и далее в обход всей линии Краков — Познань — Торн». Этим письмом подтверждалось коренное изменение русского плана операций в 1915 г. Как мы видели, оно было внушено верховному главнокомандующему генералом Ивановым, лично побывавшим в Ставке 2 марта.

Но еще значительно раньше, с конца декабря 1914 г., главное командование Юго-западным фронтом самостоятельно приступило к подготовке операции прорыва через Карпаты для вторжения в Венгрию. Главная задача при этом возлагалась на 8-ю армию Брусилова, 4 корпуса которой, сосредоточившись на участке от Дуклинского прохода до Балигрода, должны были наступать на Гуменное в Венгерскую равнину. Одновременно через Турку на Унгвар должен был двигаться 1 корпус с кав. дивизией для отвлечения на себя части австрийских сил, а западнее левый фланг соседней 3-й армии генерала Радко-Дмитриева должен был содействовать армии Брусилова.

Но медленная подготовка этой операции не укрылась от внимания германцев, и их верховное командование решило прийти на помощь австрийцам. Как было [362] указано выше, была образована Южная армия Линзингена на Мункачском направлении с целью наступления на Стрый. Австрийцы также подтягивали к Карпатам все свободные войска. В конце января австрийцы и германцы в Карпатах перешли в наступление, желая предупредить маневр русских. Начавшееся одновременно наступление армии Брусилова привело к ряду трудных лобовых атак на горных перевалах в зимнюю стужу и подвигалось вперед крайне медленно. По мысли верховного командования, следовало начать нажим на австрийцев с левого фланга Юго-западного фронта, но именно на этом фланге положение русских было неустойчиво. На всем участке от Ужока до румынской границы находилось всего несколько дивизий, преимущественно второочередных, поддержанных конницей.

Только в первых числах февраля правое крыло 8-й армии овладело участком Карпат на линии Конечна — Свидник — Мезо-Лаборч — Балигрод; юго-восточнее русским, имевшим против себя 13-15 австро-германских дивизий, приходилось держаться оборонительно; особенно настойчивы были германские атаки на Мункачском направлении, в районе горы Козювки. В Буковине русские вынуждены были отходить на Серет и далее к pp. Днестр и Прут.

Иванов обратился в Ставку с просьбой о подкреплении фронта свежими силами. Ему было отказано вследствие неустойчивого, как уже известно, положения в этот момент на Северо-западном фронте. Тогда пришлось прибегнуть к перегруппировке войск за счет [363] частей Юго-западного фронта, растянутого от р. Пилица до Румынии. С левого берега р. Висла было переброшено на левый фланг Юго-западного фронта несколько корпусов, образовавших новую 9-ю армию генерала Лечицкого, всего в составе 8½ пех. и 5 кав. дивизий. Эта армия развернулась от Бочехова до румынской границы, имея задачей атаку австро-германцев, наступавших от Мармарош-Сигета на Надворную. Переброска 9-й армии закончилась к концу февраля.

Весь март прошел в непрерывных боях на левом фланге русской 3-й армии и на всем фронте 8-й армии. Здесь на кратчайшем направлении из Венгрии к Перемышлю, с целью его освобождения, настойчиво наступали австро-германцы, по пояс в снегу и неся ежедневно крупные потери. Наступление 9-й армии Лечицкого задерживалось по причинам организационно-хозяйственного характера.

22 марта после 6-месячной блокады пал Перемышль. За 3 дня до сдачи гарнизоном его была предпринята решительная вылазка, войска были снабжены довольствием на несколько дней, что свидетельствовало о намерении их пробиться к своим. Вылазка была отражена блокадными войсками русской 11-й армии. Всего сдалось 9 генералов, 2500 офицеров и 120 тыс. солдат, взято свыше 900 орудий. Это был последний русский успех в 1915 г. Падение Перемышля освободило 11-ю армию для участия в походе через Карпаты: ее корпуса по одному были поделены между 3-й и 8-й армиями. Иванов отдал директиву, согласно которой обе названные армии, прорвав центр австро-германцев на фронте Уйгель — Чап, должны были выйти на Сатмар-Немети — Хуст, т. е. во фланг и тыл войскам, действовавшим против 9-й русской армии.

Австрийцы, разгадав замысел русских, обратились за поддержкой к германцам, и в конце марта был сформирован германский Бескидский корпус генерала Марвица в составе 3 дивизий. Он был направлен к Мезо-Лаборчу. После длительных боев на главном Бескидском [364] хребте к середине апреля корпусам 8-й и 3-й русских армий удалось овладеть главным гребнем этого хребта, но до выхода в Венгерскую равнину было еще далеко. Громадные потери и утомление русских войск, которым кроме боев с искусным противником приходилось преодолевать непривычные для них свойства горного Карпатского театра в зимнее время, при туманах и морозах на вершинах и распутице в долинах, задерживали развитие наступления. К этим невзгодам нужно добавить все более возраставший недостаток артиллерийских припасов; при войсках оставалось на орудие не свыше 200 выстрелов, и улучшения в этой отрасли снабжения можно было ожидать не ранее поздней осени 1915 г. С таким ничтожным количеством боевых припасов бесполезно было вести операцию для выхода в Венгерскую равнину. По признанию Брусилова, он не стал ввиду такого положения добиваться дальнейших успехов, наблюдая лишь за тем, чтобы держаться на занятых местах с возможно меньшими потерями.

Однако теперь Ставка уже сама торопила Иванова с продолжением «незаконченной операции», чтобы скорее выйти в Венгрию, так как положение русских войск 3-й и 8-й армий, глубоко втянувшихся в Карпаты, становилось рискованным. 6 апреля Иванов отдал директиву армиям, в которой указывалось, что ближайшими их задачами являются переход через Карпатские горы и очищение Заднестровья от противника; «Идея нашей операции в настоящее время состоит в том, чтобы, удерживаясь на наших флангах, выйти остальным войскам на линию Зборо — Варанно — Чап — Хальми и этим заставить противника очистить Заднестровье, ибо с выходом к Хусту прерывается лучшее железнодорожное сообщение Заднестровья с внутренними областями Австро-Венгрии...». Через несколько дней, когда русское наступление в Карпатах наткнулось на упорное сопротивление и германцы даже сами стали теснить XXII корпус армии Брусилова на направлении Мункач — Стрый, [365] Иванов приказал 11 апреля 3-й и 8-й армиям перейти к обороне. К середине апреля стало очевидным, что Карпатская операция «захлебнулась» и что задача вторжения в Венгрию должна быть признана неосуществившейся. На Юго-западном фронте получался ряд тревожных сведений о подготовке австро-германцами крупного удара в районе Краков — Н. Сандец. В конечном итоге Карпатская операция русских армий оказалась мертворожденной, ослабившей весь Русский фронт и не приведшей к какому-либо оперативному успеху. Самое зарождение идеи операции было уродливым. Она возникла в штабе фронта, была навязана верховному командованию, которое не находило нужным обеспечить всеми средствами выполнения задуманную Ивановым операцию. Во время ее развития не раз менялось направление главного удара; уже после начала маневра производилась перегруппировка сил, и австро-германцам предоставлялась возможность легко парировать этот удар.

Французский театр

(Схема 34)

На Западном фронте последним днем сражения у Ипра 23 ноября 1914 г. закончилась маневренная война, и германцы вследствие необходимости начать переброску войск на Восточный фронт (Лодзинско-Краковская операция) прекратили свои попытки прорыва в указанном районе. Англичане первые в лице лорда Китченера признали невозможность успешного продолжения активных действий против германцев на Западном фронте до значительного увеличения артиллерийских средств борьбы. Это решение совпало по времени как раз с их намерением предпринять Дарданелльскую экспедицию.

Это мнение Китченера, однако не разделялось Жоффром, который считал необходимым воспользоваться [366] немедленно ослаблением Западного германского фронта в связи с начавшейся переброской германских войск (из их 6-й армии) на Восточный фронт. Положение со снарядами у англичан действительно было тревожное, как свидетельствует третий том их официальной истории войны. Невзирая на американские заказы, только в апреле 1915 г. удалось давать ежедневно на театр войны во Франции 10-11 выстрелов на каждое полевое орудие. Причина столь медленного производства объясняется организацией тред-юнионов, не допускавших в свой состав неквалифицированных рабочих. Плохо было в этот момент и с боевой подготовкой новых укомплектований.

Жоффр наметил 8 декабря 1914 г. план прорыва германского расположения на двух участках: в Артуа у Арраса и в Шампани у Реймса. Сочетанием прорывов у Арраса и у Реймса мог быть ликвидирован «мешок» германского расположения у Нуайона, угрожавший Парижу.

В середине февраля французы атаковали позиции 3-й германской армии в Шампани и расположение 6-й германской армии севернее Арраса, в районе высоты Лоретто. В первой половине марта англичане предприняли атаку юго-западнее Лилля. Это были бои у Нев-Шапель. С целью выровнять «мешок», в форме которого немецкое расположение вдавалось во Французский фронт на правом берегу р. Маас, юго-восточнее Вердена, французы с 5 по 14 апреля атаковали у С.-Миель, на [367] фронте 5-й германской армии. Во всех названных боях союзники одерживали местные успехи, не оправдывавшие потерь и все более убеждавшие германское командование в бессилии союзников предпринять в данный момент солидную наступательную операцию. При этом во всех весенних действиях ярко обозначилось качественное превосходство германских войск, особенно сравнительно с английскими. У Нев-Шапель командующий английской 1-й армией ген. Хейг двинул 48 батальонов британского Индийского корпуса для прорыва расположения 3 германских батальонов. Пропорция обеих сторон определялась как 16:1; подготовка атаки англичанами была солидная: действовало 343 орудия, сзади была сосредоточена масса английской конницы для использования прорыва. Однако прорыв ограничился лишь овладением англичанами деревни Нев-Шапель с потерей 12 тыс. человек.

Вслед за этим боем армия Хейга стала готовить новый прорыв, но германцы предупредили его контрударом 22 апреля по 2-й английской армии северо-восточнее Ипра{*13}, применив впервые газобаллонную атаку. Эта германская атака была одной из ряда демонстраций, предпринятых германским главным командованием на разных участках обоих фронтов для отвлечения внимания от готовившегося главного удара в Галиции. Тактический успех германцев у Ипра был весьма значительный, но он не мог быть развит вследствие численной слабости 4-й германской армии, отсутствия резервов на участке атаки и ряда ошибок германского командования.

Все эти сражения на Французском театре, не достигнув каких-либо оперативных результатов, имели последствием выяснившееся бесспорно значение богатства артиллерийского снабжения на участке прорыва. Китченер прочно усвоил мысль, что успех прорыва заложен в обеспечении мощной работы крупной по калибру и по количеству артиллерии, и с этого момента английское военное ведомство стало напрягать все усилия к развитию своей военной промышленности. [368]

Заключение о периоде

Изучение операций на обоих европейских театрах войны в первые 4 месяца 1915 г. приводит к следующим выводам:

1. Под давлением необходимости спасти союзника и в поисках за скорейшим окончанием войны Германия перебрасывает свои главные усилия на Восток, а на Западе устанавливает на всем фронте солидный позиционный барьер. Эта перемена линии главных операций, однако, далеко не единодушно разделяется всем ее главным командованием и влечет разрозненность в выборе направлений на Русском театре. В январе стратегический резерв предоставляется Гинденбургу для глубокого охвата русского правого фланга, а с апреля ведется подготовка прорыва, связанного с попыткой охвата русского левого фланга, выдвинутого в Галицию: центр тяжести удара переносится с севера на юг. Возникает серьезное сомнение в правильности такого зигзагообразного пути германского творчества. Германское главное командование подарило Антанте целый год, который блестяще был использован французским и английским правительствами для обеспечения себе конечной победы.

2. На стороне русского главного командования нет вовсе какой-либо цельности стратегического замысла. Материальное состояние русских армий, удостоверенное к началу года такими авторитетными лицами, как главнокомандующие фронтами, диктует настоятельность крайне сдержанного образа действий, по крайней мере до поздней весны 1915 г. Под углом зрения этой необходимости замышляется операция для овладения Восточной Пруссией как опорным районом для будущих операций на Берлин, Но рядом и будто совершенно независимо расцветает идея вторжения в Венгрию через Карпаты, очевидно, требовавшая затраты крупных сил и материальных средств. Верховное командование поочередно одобряет оба плана и таким образом вместо выполнения обязанности высшей инстанции — регулировать [369] и умерять центробежные стремления фронтов — само толкает их на расширение их частных задач.

Постепенно верховное командование заражается соблазнительностью похода на Венгрию, неосмотрительно растрачивает на него скудные средства, накопленные зимой в виде образования стратегического резерва и некоторого количества артиллерийских запасов, в результате к началу летних операций, когда надо было ожидать самого широкого развертывания последних, эти средства расплываются. К моменту Горлицкого прорыва почти не имеется свободных резервов (кроме I корпуса), и обнаруживается такая недостача снарядов, что сам главнокомандующий Юго-западным фронтом вынужден обратиться в артиллерийского раздатчика, лично ведающего назначением каждого артиллерийского парка.

3. Французский фронт Антанты охотно идет навстречу решению германского главного командования стабилизовать борьбу на этом фронте. С точки зрения интересов своего театра действий англо-французское командование поступало совершенно правильно на основании брошенного Китченером лозунга, что война только начинается в 1915 г. и рассчитанная отныне на изнурение война будет продолжаться не менее 3 лет. Но непонимание необходимости единства действий на Французском и Русском театрах в дальнейшем повело к коренному изменению всего хода борьбы. Русские армии приняли на себя всю тяжесть ее с самого начала 1915 г. и, как увидим дальше, до конца его. Прямым последствием событий летней кампании 1915 г. на Русском театре, при оправдавшейся уверенности германцев в пассивности англо-французов, явился преждевременный для Антанты выход в будущем русских сил из общей борьбы.

События весеннего периода кампании 1915 г. подчеркнули всю ошибочность разрозненного руководства коалиционными силами, благодаря которому германцы достигли самой полной свободы оперативных решений. [370]

4. Операции весеннего периода логически предопределили дальнейшее развитие кампании 1915 г. Отказ англо-французов от решительных действий, окончательный уход русских из Восточной Пруссии, мертворожденная карпатская затея Иванова помогли германцам использовать Горлицкий прорыв Макензена для сокрушительного разгрома к осени 1915 г. всего Русского фронта.

Азиатско-турецкий театр

В ноябре 1914 г., как было сказано, Турция выступила на стороне Центральных держав, что вызвало военные действия на Кавказском фронте, на Черном море, в Сирии, Аравии, около Суэца, в Месопотамии, в Дарданеллах и отчасти в Персии. Война с новым противником отвлекала часть русских вооруженных сил с главного театра военных действий. Война с Турцией отвечала стремлениям царского правительства получить при заключении мира территориальные приобретения за счет Турции.

Это условие придавало второстепенному Кавказскому театру серьезное для русских значение, которое увеличивалось борьбой с Германией за влияние в Персии, совокупностью в азиатских владениях Турции захватнических интересов русского империализма и его союзников и тесным здесь взаимодействием в операциях союзных армий. Война на Азиатском театре велась обеими сторонами при особо невыгодных условиях путей подвоза: горная местность, бедность путей сообщения, особенно железных дорог, не доходивших на турецкой территории на сотни километров до района операций. Отсюда выявлялось большое значение Черного моря. [371]