Социально-демографический состав суицидентов

 

Никто не застрахован от суицидального поступка. Вместе с тем, представители одних демографических и социальных групп совершают суицидальные акты относительно чаще, чем представители других (различается их «риск суицидального поведения» или уровень «суицидальной активности»).

Гендер. Мы уже знаем об относительно большей «девиантно-сти» мужчин. Поэтому не удивительны меньшая суицидальная активность женщин, отмечаемая всеми исследователями и более низкий коэффициент летальности (относительно больше суицидальных попыток не заканчивается летальным исходом).

Обратимся к цифрам (табл. 12.11). В большинстве государств мужчины значительно чаще женщин кончают жизнь самоубийством. Соотношение женских и мужских завершенных самоубийств в России было близко к мировым 1:3, 1:4. Однако за последние годы темпы роста самоубийств мужчин значительно превышают темпы роста женских самоубийств, в результате чего доля последних составила: в 1988 г. – 24,9%, 1989 г. – 22,5%, 1990 г. – 22,4%, 1991 г. – 21,6%, 1992 г. – 19,7%, 1993 г. – 18,0%, 1994 г. – 16,8%. Очевидно, это свидетельствует, во-первых, об относительно больших психотравмирующих нагрузках на мужчин, а во-вторых, о большей пластичности и адаптивности женщин к условиям социального бытия. Об этом же говорит и увеличивающийся разрыв в ожидаемой продолжительности жизни мужчин.

Таблица 12.11

Уровень самоубийств среди мужчин и женщин (на 100 тыс. человек каждого пола) в некоторых странах

 

 

Источник: World Health Statistics. Annual Geneva.

 

Впрочем «мягкая» тенденция возрастания разрыва между количеством мужских и женских самоубийств отмечается в большинстве стран во всем мире.

Как свидетельствуют результаты наших и других исследований в России, доля женщин существенно возрастает среди покушавшихся на свою жизнь. Но и в этом случае уровень суицидальной активности (соотношение доли социально-демографической группы среди суицидентов и доли той же группы в населении) мужчин выше.

Так, по нашим данным (совместные исследования с Л. Смолин-ским и Н. Проскурниной) в Санкт-Петербурге в начале 80-х гг. коэффициент суицидальной активности при завершенных самоубийствах составил 1,7 у мужчин, 0,5 у женщин, а при суицидальных попытках соответственно 1,2 и 0,9.

При этом коэффициент летальности (соотношение доли социально-демографической группы среди завершенных самоубийств и доли той же группы среди покушавшихся на самоубийство) составил у мужчин 1,4,у женщин 0,6.

Различаются и способы, избираемые мужчинами и женщинами для ухода из жизни. По нашим данным, в 80-е гг. из общего числа самоубийц-мужчин в Санкт-Петербурге прибегли к повешению 66,5%, отравлению – 10,9%, холодному оружию (ножи, бритвы, кинжалы) – 7,5%, падению с высоты – 6,9%, огнестрельному оружию – 4%, прочим способам (утопление, гибель от автотранспорта и др.) – 4%. Из числа женщин-самоубийц повесились 41,6%, отравились 33,7%, прибегли к холодному оружию и падению с высоты – по 7,9%, утопились – 4,5%, иными способами ушли из жизни (гибель от огнестрельного оружия, автотранспорта и пр.) – 4,5%. В середине 90-х гг. увеличилась доля лиц, прибегнувших к огнестрельному оружию и падению с высоты (данные А. Мальченковой и Г. Румянцевой).

Возраст. Общей мировой закономерностью является увеличение уровня завершенных самоубийств с возрастом (правда, известны и исключения, например в Исландии, Шри-Ланке, Польше в первой половине 80-х гг. наблюдалось уменьшение интенсивности самоубийств после 35-45 лет, а в Шри-Ланке максимальный уровень в 1990 г. приходился на возрастные группы старше 75 лет и... 15-24 года).

При этом в большинстве стран наблюдается незначительное сокращение числа и уровня самоубийств в возрастной группе 55-64 года, так что первый «пик» приходится на 45-54 года (кризис первой половины прожитой жизни – Кто я? Что я успел? Состоялся ли я? Что впереди?), второй «пик» – 75 лет и старше (одиночество, болезни, беспомощность и т. п.). «Классическим» примером возрастного распределения завершенных самоубийств может служить Австрия (табл. 12.12).

Таблица 12.12

Возрастное распределение уровня (на 100 тыс. человек населения соответствующего пола и возраста) завершенных самоубийств в Австрии (1983)

 

Возрастная группа	Оба пола	Мужчины	Женщины
Всего:	27,0	40,0	15,4
5-14	0,9	1,4	0,4
15-24	18,4	28,2	8,4
25-34	23,0	36,8	9,1
35-44	35,0	53,8	16,0
45-54	43,2	63,6	23,1
55-64	34,3	51,3	22,0
65-74	47,5	75,7	30,1
75 и старше	54,9	99,3	34,0

 

Возрастная структура завершенных самоубийств в России в целом соответствует мировым тенденциям (в отличие от начала XX века, когда необычайно высок был уровень самоубийств молодежи): возрастание уровня самоубийств с возрастом до группы 50-59 лет, небольшое снижение среди 60-69-летних и вновь рост для группы старше 70 лет.

При этом, разумеется, возможны некоторые «отклонения». Так, у женщин в некоторые годы отсутствовало снижение уровня самоубийств в возрасте 60-69 лет, а у мужчин в 1994 г. наблюдался рост суицида в старшей возрастной группе (70 лет и старше).

Приведем в качестве «типичного», возрастное распределение в 1996 г. (табл. 12.13)*. Нельзя не отметить очень высокий суицидальный риск мужчин зрелого возраста (30-59 лет).

* Россия: Новый этап неолиберальных реформ / Под ред. Г. В. Осипова. М., 1997. С. 126.

Таблица 12.13

Половозрастное распределение уровня (на 100 тыс. человек соответствующего пола и возраста) завершенных самоубийств в России (1996)

 

Возрастная группа	Мужчины	Женщины
Всего	69,4	12,4
Из них в возрасте, лет:
моложе 20	12,9	3,0
20-24	72,9	9,6
25-29	81,6	10,6
30-39	94,5	11,8
40-49	108,2	14,9
50-59	106,4	16,1
60-69	93,6	18,7
70 и старше	98,4	28,0

 

Возрастная структура покушавшихся на свою жизнь существенно иная: наиболее высокие показатели, по данным региональных исследований (А. Амбрумовой, С. Бородина, Я. Гилинского, А. Михлина, Н. Проскурниной, Л. Смолинского и др.), среди возрастных групп 20-24 года и моложе 20 лет.

По нашим данным, в Санкт-Петербурге коэффициент суицидальной активности при покушении на самоубийство составил среди 20-24-летних – 1,7, а среди лиц старше 60 лет – 0,6. Аналогичную тенденцию установили и московские исследователи (по 13 регионам России)*.

* Амбрумова А. Г., Бородин С. В., Михлин А. С. Предупреждение самоубийств. М., 1980.

 

Возрастная динамика суицидального поведения зависит, очевидно, от трех основных (в действительности их гораздо больше) мотивов добровольного ухода из жизни лиц, не страдающих психическими расстройствами. Первая группа мотиваций, в большей степени присущая подросткам и молодежи, связана с острыми конфликтами в учебной, трудовой, семейно-бытовой и интимно-личностной сферах. Повышенное чувство справедливости, эмоциональность молодых, их незащищенность, незакаленность в житейских бурях и невзгодах приводят подчас к экстремальным реакциям, включая суицидальные поступки в случаях, когда люди более зрелого возраста избирают другие формы поведения. Так, поводом к самоубийству может послужить плохая успеваемость, а то и отдельная несправедливо низкая оценка, несправедливые замечания, придирки со стороны преподавателей, руководителей, измена друга или любимого человека, безответное чувство и т. п.

Однако именно эмоциональность, импульсивность суицидальных поступков реже приводит к летальному исходу, так что подростково- молодежный «пик» наблюдается при суицидальных попытках, а не среди завершенных самоубийств.

Другая группа мотивов сводится в конечном счете к смыслоут-рате, потере смысла своего существования, иначе говоря – к «кризису идентичности» как суицидогенному фактору. Такого рода кризисное состояние наступает обычно после 35-40 лет, объясняя соответствующий возрастной «пик» самоубийств.

Наконец, третья группа мотиваций – одиночество, старческая немощь, тяжелое заболевание, невозможность ухода за собой и т. п. – присуща старшим возрастным группам (70-75 лет и старше). Следует подчеркнуть, что самоубийство как социальное явление, его уровень и динамика объясняются не особенностями индивидуального положения тех или иных конкретных людей, а наоборот, условия социального бытия определяют конкретные условия существования людей. В частности, невозможность выполнить задуманное, реализовать свои потенциальные силы, способности, дарования – это одно из страшных последствий и сталинского тоталитарного режима, и брежневского застоя, да и «постсоветская» Россия не очень балует большинство своих граждан. То же относится и к трагической участи стариков, не обеспечиваемых в должной мере государством, одиноких или брошенных родными, воспитанными в духе эгоистического рационализма и бездуховного стяжательства.

Семейное положение. Наличие семьи – в целом антисуицидальный фактор. Уровень самоубийств среди несемейных, одиноких обычно выше. И по нашим данным, в Санкт-Петербурге (в середине 80-х гг.) среди покушавшихся на самоубийство доля семейных (41,3% мужчин и 40,1% женщин) значительно уступает доле семейных лиц во взрослом населении города (74,7% мужчин, 66,6% женщин, по данным выборочного опроса населения). Это может свидетельствовать о том, что отсутствие семьи, одиночество, неустроенность в сфере семейно-бытовых отношений служат суицидогенным фактором.

В то же время семейные конфликты также могут стать поводом трагического выбора. Эта двойственная роль семьи (без семьи – плохо, плохая семья – еще хуже) проявляется в мотивации суицидальных актов. Сводные данные по двум исследованиям (в Москве под руководством А. Г. Амбрумовой и нашему в Санкт-Петербурге) представлены в табл. 12.14. При этом из всей совокупности мотивов приводятся только те два, которые имеют непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу.

Таблица 12.14

Мотивы самоубийства, %

 

Мотив	Московское исследование	Петербургское исследование
Мужчины	Женщины	Всего	Мужчины	Женщины	Всего
Семейные конфликты, развод	32,7	13.7	28,8	18,6	15,3	17,5
Одиночество	4,1	8.4	5,0	11,6	27,1	16,7

 

При всех количественных различиях результатов двух исследований, есть некие общие тенденции: высокий процент самоубийств по мотивам, связанным с одиночеством или с семейными конфликтами; преобладание мотивов, зависящих от конфликтных ситуаций в семье; более значимый для мужчин мотив конфликтности в семье при более значимом для женщин мотиве одиночества. Последнее обстоятельство зависит, очевидно, оттого, что среди лиц преклонного возраста (старше 65-70 лет), когда одиночество особенно дает о себе знать, – значительно больше женщин.

Образование и социальный статус. В России бытует мнение, что относительно чаще кончают жизнь самоубийством представители интеллигенции, вообще «белые воротнички». Анализ образовательного и социального статуса суицидентов опровергает это заблуждение.

Сравнительные данные об образовательном уровне суицидентов по результатам двух исследований начала 80-х гг. – москвичей (под руководством А. Г. Амбрумовой) и нашего в Санкт-Петербурге представлены в табл. 12.15.

Таблица 12.15

Образовательный уровень суицидентов, %

 

Образование	Московское исследование	Петербургское исследование
Завершенное самоубийство	Покушение на самоубийство	Завершенное самоубийство	Покушение на самоубийство
Начальное и неграмотные	34,6	19,1	11,1	6,4
Неполное среднее	44,2	46,9	52,3	35,2
Среднее	18,2	29,1	14,3	39,4
Незаконченное высшее	0,8	2,1	11,3	6,8
Высшее	2,2	2,8	11,0	12,2

 

Итак, среди самоубийц преобладают лица с невысоким образованием. Не имели среднего образования 78,8% покончивших жизнь самоубийством и 66% покушавшихся на свою жизнь, по результатам исследования москвичей в тринадцати регионах Российской Федерации, и соответственно 63,4% и 41,6% – в Ленинграде (Санкт-Петербурге).

Сопоставление образовательного уровня суицидентов из Санкт-Петербурга и жителей этого города показало, что коэффициенты суицидальной активности составили для лиц со средним и высшим образованием – 0,8, а с начальным и неполным средним образованием – 2,1.

Суицидальное поведение как следствие социальной неустроенности, психологической неудовлетворенности, смыслоутраты, очевидно, в большей степени присуще тем социальным группам, чья профессиональная деятельность не дает желаемого удовлетворения. Не удивительно поэтому, что наиболее высокие показатели суицидальной активности среди рабочих, служащих без специального образования, а также среди не работающих и не учащихся. Так, по данным московского исследования, рабочие составили свыше 57-59% суицидентов, тогда как служащие-специалисты 0,5-0,6%, иные служащие 6-13%.

По нашим данным, в Санкт-Петербурге коэффициенты суицидальной активности основных социальных групп составили: по завершенным самоубийствам – у рабочих 1,7; у служащих 0,7; среди учащихся 0,3; среди пенсионеров 0,8; по суицидальным попыткам соответственно – 1,2; 1,1; 0,4; 0,6. Иначе говоря, вероятность самоубийства рабочего в 2,4 раза выше, чем у служащего. Разумеется, в условиях существенных изменений социальной структуры российского общества в 90-е гг. требовались современные исследования, позволяющие выявить новые тенденции в этой области*.

* См., например: Мальченкова А. Е. Стратификационные особенности суицидального поведения в современном обществе. Дис.... канд. соц. наук. СПб., 2002.

 

Известно также, что к группам повышенного суицидального риска относятся военнослужащие срочной службы (особенно в первый год службы, до 70% всех самоубийств в армии приходится на это время), заключенные (особенно в первые месяцы нахождения под стражей – до 60% всех самоубийств в течение первых трех месяцев и в последние месяцы перед освобождением), офицеры в отставке, лица, вышедшие на пенсию. Особенно тревожная ситуация в современной армии: каждая пятая смерть в ней – самоубийство. В 1993 г. доля самоубийств возросла до 30% всех смертей в армии*. Очевидно, наиболее «суицидоопасен» не столько определенный статус, сколько его изменение, утрата положения, занимаемого в обществе («комплекс короля Лира»).

* Правозащитник. 1992. № 4. С. 64.

Место жительства. Еще недавно многие исследователи отмечали более высокий уровень самоубийств в России среди горожан. Однако статистика самоубийств за последние годы свидетельствует о более высоком уровне самоубийств в сельской местности. Так, в 1986 г. уровень самоубийств (на 100 тыс. человек) составил в России среди горожан 21,2, а среди сельского населения 27,5 (то есть на 29,7% больше)*, в 1990 г. среди горожан – 24,1, в сельской местности – 32,8, в 1996 г. – 35,4 среди городского населения, 50,3 – среди сельских жителей**. О том же свидетельствуют сравнительные данные по Санкт-Петербургу и Ленинградской области (табл. 12.16)***. И хотя в сведения по области включается и население городов, однако, бесспорна большая «суицидогенность» малых городов и сельской местности по сравнению с крупным городом.

* Смидович С. Г. Самоубийства в зеркале статистики // Социологические исследования. 1990. № 4. С. 74-79.

** Орлова И. Б. Самоубийство – явление социальное // Социологические исследования. 1998. № 8. С. 69-73.

*** Ежегодники: Основные показатели демографических процессов в Санкт-Петербурге и Ленинградской области.

 

Таблица 12.16