Обеспечение доступа к тем, кто формирует политику — законодателям

Обязательное условие лоббирования — наличие контакта с теми, кто уполномочен формировать решения в области государствен­ной политики. Именно поэтому развлекательные мероприятия

имеют такое большое значение для лоббистов: это неформальное средство увеличить их контакты с высшими государственными чиновниками, министрами, специальными советниками и члена­ми парламента. Эти контакты — своего рода профессиональный капитал лоббиста, он должен иметь все основания заявить своему доверителю: «Я могу обеспечить вам прямой контакт с официаль­ным лицом». Кроме того, развлекательные мероприятия предо­ставляют лоббистам возможность представить своих доверителей официальным лицам, а также расширить свой профессиональный капитал (знания о политической среде), что особенно ценно для некоторых лоббистов, представляющихся как эксперты в области политики (см. ниже). С точки зрения коммуникационных пер­спектив лоббирование может представляться как особая форма плетения сетей в политической сфере, и оценка этой деятельнос­ти может характеризоваться как точки связей между обособлен­ными группами факторов на политической сцене.

Обеспечение доступа к законодателям создает для группы, на которую работает лоббист, возможность донести до законодателя I свои пожелания. Доступ возможен в двух формах: либо личной и ] индивидуальной, когда доверитель и/или его лоббист встречаются | с законодателем (или другим влиятельным лицом), либо это нелич­ная электронная форма обращения — телефонный звонок, теле­факс или электронная почта. Если доступ обеспечен, его форма не играет никакой роли, но на оперативном уровне предпочтительнее личностные встречи. Некоторые доверители настаивают на личной встрече с министром, надеясь, что персональное представление сво­его дела принесет ему пользу. Лоббисты должны быть очень внима­тельны и осторожны к сопутствующим этому условиям, в которых их доверитель собирается представлять себя. Например, министр, у которого очень напряженный график деловых встреч и каждый день расписан по минутам, может предпочесть личной встрече про­стое изложение дела группы на одном листочке бумаги формата А4. Большинство «внутренних» групп, например ICI, Национальный траст, Национальный союз фермеров, не нуждаются в лоббистах для обеспечения доступа к законодателям. Учитывая огромный вклад ICI в национальное производство, председатель ICI может иметь прямую телефонную линию с премьер-министром Велико­британии; и найдется немного официальных лиц в Министерстве сельского хозяйства, продовольствия и рыболовства, которые не прервали бы дневное совещание, чтобы отправиться на ланч с

президентом Национального союза фермеров. Работая на такие группы, лоббисты могут быть просто составителями ежедневного расписания подобных встреч (доступа). Упоминание этих влия­тельных национальных групп возвращает нас к мысли о том, что многие в правительстве сами хотели бы иметь доступ к группам по ряду проблем. Успешное формирование политики осуществля­ется только на основе четкого понимания области, в которой она будет «работать». Группы, действующие в данной области, могут быть источником как информации, так и мнений. Имеется мно­жество примеров того, что в попытках найти доступ к законодате­лям лоббисты «ломятся в открытую дверь». В частности, эта от­крытая дверь является одним из последствий (благоприятных для лоббистов) хорошо изученной особенности британского полити­ческого процесса: оно высококонсультативно.

Представление законодателям

После того как обеспечен доступ к законодателю, что следует сказать группе или лоббисту, выступающему от ее имени, высше­му государственному чиновнику? (The First Division Association, профсоюз высших государственных чиновников сообщает, что доверитель и секретарь-помощник — это те, кто наиболее часто становится «собеседниками» лоббистов). Итак, наиболее убедитель­ное обоснованное требование группы должно быть доведено до све­дения законодателя, или на профессиональном жаргоне Вестмин­стера и Уайтхолла «представление должно быть сделано». Молони установил, что в случае лоббирующих групп их клиенты (преиму­щественно крупный бизнес) лично представляют свои требования (дела), как правило, председатель правления или исполнительный директор. Эта особенность вполне соответствует предпочтениям большинства привлекаемых лоббистов, которые не желают ока­зываться на «линии огня» острых вопросов со стороны члена ка­бинета министров или государственного чиновника высокого ранга по темам, в которых лоббисты не чувствуют себя специалистами (см. ниже). Однако об этих предпочтениях приходится забывать, когда клиент оказывается слишком нервным, невнятно изъясня­ется или совсем не разбирается в политическом процессе.

Даже если речь идет о штатных лоббистах, представлять зако­нодателю дело все равно скорее всего будет председатель правле­ния или назначенный директор. Этого желают и законодатели, стремящиеся говорить с теми, кто обладает властью в группе. Это заключение напоминает нам, что работа по лоббированию осу-

ществляется двумя категориями людей, входящих в группы. Это те, кто осуществляет лоббирование по должности, в течение всего рабочего дня, и те, кто занимает руководящее положение в группе и в силу своих полномочий представляет дело организации могу­щественным игрокам процесса формирования политики. Однако в целом лоббисты — второстепенные участники этих официаль­ных встреч: представляют стороны друг другу, делают письмен­ные заметки, дополняют или добавляют информацию, являются источником информации и заверений. Но во второстепенной роли лоббиста имеется и одно преимущество. Многие лоббисты лично знакомы со многими членами парламента, министрами, высши­ми государственными чиновниками и встречаются с ними на раз­личных неформальных мероприятиях, в клубах, на конференци­ях, где они могут представить дело. Нередко можно услышать, как известные лондонские лоббисты говорят, что «знают весь кабинет министров по именам» и что они могут «поднять трубку и запросто поговорить непосредственно с самыми высокопос­тавленными чиновниками».

Один из аспектов «представления» или «доведения до сведе­ния» законодателя стоит особого упоминания. Кто бы и кому бы ни представлял «дело», выдвигаемые в его пользу аргументы должны обладать рядом обязательных качеств. Они должны быть интел­лектуальными и последовательными, они должны продемонстри­ровать заботу об общественном благе, а кроме того, само дело и аргументы в его пользу не должны расходиться с общим полити­ческим курсом правительства. Другой важный момент — законо­датели категорически не желают, по причинам то ли особеннос­тей своей общественной службы, то ли обеспечения своего поли­тического долголетия, признавать преимущества законодательно закрепленных интересов с неясными сомнительными выгодами для общества. Поскольку пока они поддерживают их и об этом всем известно, они могут стать легкой добычей критики как в прессе, так и в парламенте. Со своей стороны, лоббисты должны показать, что в соглашении министра или государственного чи­новника высокого ранга на продвижение частных интересов именно этой группы в обход других содержится значительная «добавлен­ная стоимость» усиленной общественной пользы. Тактические навыки лоббирования и заключаются в умении сочетать и согла­совывать усиленные общественные интересы с удовлетворением частного интереса.

Этот упор на обоснованность дела, представляемого в рамках лоббирования законодателям, значительно усиливает самоимидж, который поддерживают многие лоббисты: что они являются по­литическими адвокатами, действующими как юристы, но только перед высоким судом политики. Это отождествление своей роли с профессионалами высокого статуса, такими, как адвокаты, при­водит к некоторым трениям между лоббистами и другими специ­алистами общего профиля в рамках PR.

Лоббисты как политические советники

Многие лоббисты — настоящие специалисты в своей области. Это профессионалы, обязательно имеющие большой опыт работы в какой-либо отрасли хозяйства. Как правило, они много лет про­работали в бизнесе, торговых ассоциациях, профсоюзах или груп­пах давления. Известная лондонская лоббистская группа Charles Braker имеет длительные связи с индустрией собачьих бегов; Ми­нистерство торговли и промышленности Великобритании консуль­тировалось с профессиональной лоббистской группой в Сент-Элбенс, которая специализируется на упаковке. Другая лондонс­кая группа, Market Access, имеет специализированное подразделе­ние по вопросам транспорта, а базирующаяся одновременно в Лондоне и Брюсселе лоббистская группа специализируется на производстве различных пластиков в Европе. Некто мистер Пил-кингтон, лоббист компании, специализация которой — производ­ство изделий из стекла, всю жизнь проработал именно в этой ком­пании и имеет навыки специалиста в области данного производ­ства. Более того, лоббисты ICI и британского парламента — это люди, обязательно имеющие предыдущий опыт работы в какой-либо компании, и их посты в области общественной жизни — это всегда середина или венец их профессиональной карьеры. Будучи лоббистом, обладатель этого поста имеет возможность получить обобщенное представление об организации, которую он представ­ляет, а знания и умение разбираться в политике приходят к нему относительно легко. Кроме того, этому привилегированному посту обычно придается дополнительный престиж в рамках организаци­онной структуры руководства: лоббист, как правило, «приставляет­ся» для совместной работы председателю правления, управляюще­му или отчитывается непосредственно перед исполнительным ко­митетом, сформированным советом директоров. Как правило, вос­питанные в организации «штатные» лоббисты обладают более тон­ким знанием политики, чем привлеченные специалисты по лоб-

 

 

би. Это неизбежное следствие самой сути их статуса как работ­ников, привлекаемых на случай: они все время выполняют раз­личные «задания» для организаций, действующих в различных областях, постоянно перемещаясь из одного сектора в другой. В основном это специалисты в вопросах особенностей и тонкостей процесса лоббирования, а также политических персоналий.

Лоббисты как руководители административной группы поддержки

Со стороны лоббирование воспринимается в основном как сибаритство, этакая светская жизнь, состоящая из одних развле­чений и встреч с высокопоставленными мира сего на всевозмож­ных элитных мероприятиях в центре города. Несомненно это вос­приятие играет прекрасную роль при «обхаживании» кандидата в лоббисты. (Один высокопоставленный государственный чиновник как-то сказал автору этих строк, что основным притягательным моментом в ланчах, устраиваемых лоббистами и для лоббистов, были специально приглашенные для обслуживания на них при­влекательные молодые женщины.) Но доступ в эти политические салоны открыт только настоящим, признанным лоббистам. По­давляющая часть лоббирования представляет в основном светс­кую жизнь, и мало что в ее степенном течении можно ускорить. В этом смысле лоббирование немного сродни научным исследо­ваниям, причем подготовительному этапу, когда осуществляется кропотливый сбор материала для исследований и наблюдений. При этом проталкивание чьей-либо идеи или интереса однозначно под­разумевает, что заслуги и авторство этого никогда не будут при­знаны. В случаях, когда в такой длительной подготовительной работе нет надобности, требуется детальное администрирование встреч, конференций и публичных заявлений доверителей. На­пример, лоббисты должны отслеживать прохождение в (британс­ком) парламенте биллей, официальные отчеты о заседаниях бри­танского парламента, отчеты премьер-министра и его кабинета (отчеты из Уайтхолла), многостраничные отчеты о работе органов управления Европейского Союза из Брюсселя и Страсбурга, соот­ветствующие документы от технических и профессиональных ге­нераторов общественного мнения, а также все документы, с кото­рыми их желает ознакомить доверитель.

Подобный мониторинг официальных документов — это ос­новное содержание работы лоббиста-стажера; и для многих из них, имеющих дипломы престижных вузов и степень МВА, подобная

кропотливая работа не очень приятна. И тем не менее, это ежед­невная реальность сотрудника, профессионально занимающегося лоббированием, и она отражает первый элемент предпочтенного нами определения лоббирования. Так, компания British Steel на­нимала в свой штат лоббистов для «выполнения огромного объ­ема ежедневной кропотливой работы» и для отдыха от «части ежед­невного рабочего бремени», когда их использовали для разведки как «глаза и уши» компании на различных мероприятиях. Если лоббистов вовлекают в общественные кампании, проводимые спе­циалистами по СМИ, то они, как правило, играют роль связую­щего звена и оказывают административную поддержку при про­ведении пресс-конференций и таких специальных мероприятий, как марши, фото-дефиле и этапные события.

Итак, сколько именно подобных услуг и в каком объеме тре­буют доверители от своих лоббистов (привлеченных со стороны или штатных), можно выразить в количественных показателях; с концептуальной и практической точек зрения может оказаться полезным рассматривать группы как «частых» или «нечастых» по­требителей лобби. Другим полезным аналитическим инструмен­том может стать концептуализация лоббирования как «закулис­ной» деятельности или «работы на авансцене» и на основе этих двух типов категоризировать лоббирование, используемое в ходе конкретной кампании. Это два идеальных типа в веберском смыс­ле — это две концептуально чистые категории рациональных дей­ствий, и по этой причине они не персонифицированы (они доста­точно абстрактны, на них не проектируется личность конкретного лоббиста), и поэтому возможно проводить сопоставления и анализ.

Закулисный лоббист работает как невидимый советник: он осу­ществляет мониторинг документов в пассивном варианте просто­го реферирования, оставляя контроль за политикой в ведении до­верителя; составляет рабочие документы и проекты документов для доверителей; предлагает подходящий состав генераторов идей и решений по вопросам политики; осуществляет представление официальных лиц, присутствует на конференциях и деловых встре­чах (но молча). Закулисный лоббист дает консультации по вопро­сам формирования политики и вполне доволен своей минималь­ной автономией по отношению к своему доверителю.

В отличие от закулисного лоббист на авансцене действует как видимый консультант и активный спикер от имени представляе­мой группы. Такого типа лоббисты обычно являются экспертами

по политическим вопросам: они осуществляют мониторинг среды деятельности группы, всегда готовы сформулировать политичес­кую лщяю, имеют достаточную подготовку и опыт, чтобы в оди­ночку представлять интересы своих клиентов в ходе прямых кон­тактов с генераторами решений, они вполне комфортно чувству­ют себя\в кампаниях СМИ. Лоббисты-авансценисты стремятся к большей автономии от своих доверителей. В данном случае суще­ствует некоторая конвергенция с самоимиджем лоббиста как ад­воката, илпока невозможно с полной определенностью сказать, яв­ляется ли лоббист закулисным специалистом или авансценистом, практика показывает, что в основном поведение лоббистов под­падает под первый тип.

Стили лоббирования

Большинство британских представителей этой профессии счи­тают лоббирование осмотрительным благоразумным полуобще-I ственным видом деятельности. По их мнению, лоббирование ос­новывается на личных контактах с лицами, занимающими высо­кие посты, осуществляемых на частных встречах, о которых обыч­но не объявляется официально, на высокой степени свободы того, |что говорится на этих встречах, а также на строжайшей конфи­денциальности происходящего на них обмена информацией и до-]стигнутых соглашений или конфликтов. Как таковое, лоббирова-|ние хорошо сочетается с хорошо наблюдаемой чертой британско-|го правительства — с тем, что Смит (Smith, 1993) и другие авторы I назвали «секретным характером британской политической куль-|туры». Это помогает объяснить наличие напряжения между неко­торыми лоббистами и некоторыми PR-специалистами. Эти лоб-|бисты указывают на слово «public» (общественный) в сочетании |паблик рилейшнз, на использование в PR СМИ (один лоббист, обращаясь к автору этой главы, назвал PR «мегафонной диплома­тией») и массовых демонстраций за пределами парламента, подач петиций, организаций псевдомероприятий, рекомендаций и при­ветствий высокопоставленных персон. С этим публичным развле­чением, в которое превращается серьезное «дело», нелегко сми­риться тем, кто считает лоббирование частным применением убеж­дения и оказания давления, и этот ужас перед публичностью рас­пространяется практически на всех лоббистов, работающих в биз­несе, во «внутренних» группах и в лондонских специализирован­ных лоббистских группах.

Интуиция подсказывает лоббистам, что подобная публичность и привлечение внимания свидетельствуют об отсутствии власти и слабости навыков убеждения и влияния, и что к их услугам следу­ет прибегать только в интересах сохранения связей с другими груп-Гринпис и Shell в вопросе о затоплении нефтяной платформы Brent Spar — яркий пример преимуществ и недостатков того, что может быть названо «благоразумным» и «мегафонным» лоббиро­ванием. Противоречие основано на том, что три года частного лоббирования компании Shell в британском правительстве долж­ны были создать благоприятную почву для решения о глубоко­водном затоплении в Северной Атлантике отработавшей свой ресурс нефтяной платформы. Но оно было практически сведено на «нет» тремя месяцами связей со СМИ и бойкотом потребите­лей, который инспирировала Гринпис. Из практики использова­ния этих контрастных стилей лоббирования можно извлечь прак­тический урок: лоббирование приводится в действие непредви­денными обстоятельствами с точки зрения тактики, а тактика дол­жна быть построена таким образом, чтобы принести оптималь­ный результат, несмотря на обстоятельства, с которыми предсто­ит столкнуться группе.

Однако другие лоббисты вполне спокойно воспринимают «ме-гафонное» лоббирование — это те, кто работает на группы аутсай­деров, на благотворительные группы и группы действий, которые обычно испытывают затруднения с доступом к генераторам реше­ний. Радикальные природоохранные группы, такие, как Earth First и борцы за процветание животных и против экспорта «живого товара», протестуют либо против существующей государственной политики в этой области, либо против ее колебаний. Для мини­стров и высших государственных чиновников вряд ли представит интерес консультация с представителем подобной группы оголте­лых, и их лоббисты вряд ли имеют доступ к высокопоставленным персонам, максимум к члену парламента от той территории, кото­рой непосредственно касается деятельность данной группы. Тех­ника общественного лоббирования представляет собой приемле­мую тактику для этих групп, тогда как благотворительные органи­зации, например Age Concern, Actionaid, Friends of the earth, явля­ются как частными, так и общественными лоббистами. Это в ос­новном потому, что несмотря на их преимущественно «внутрен­ний» характер, они имеют поддержку от людей по всей стране и в их глазах они желают выглядеть активистами. Дабе (Dubs, 1989)

 

 

создай всеобъемлющее руководство для общественного лоббиро-ваниящля организаций, действующих на добровольной основе.

Послужной список, должности и репутация лоббистов

Индивидуальность и ценность лоббиста может оцениваться по меньшей мере двумя способами: по различным постам, которые он занимал ранее, и по его репутации. Что касается первого, т.е. ранее занимаемых постов, то в литературе приводится множество свидетельств того, что видные лоббисты ранее работали в прави­тельстве, в качестве советников членов парламента, в аппарате политических партий, были высокопоставленными государствен­ными чиновниками или непосредственно членами парламента. Грэнтем и Сеймур-Юр (Grantham and Seymour-Ure, 1990) рассмот­рели списки высшего эшелона руководства 17 крупнейших лоб­бистских компаний: они воспринимались как списки политиков, причастных к формированию общественной политики государ­ства, которые внутри своего круга просто поменяли место работы. Это подтверждает, что лоббистам очень хорошо известен процесс формирования политики и знакомы ключевые политические фигу­ры, и именно благодаря их знаниям и контактам доверители и нани­мают их для лоббирования своих интересов. Джордан и Молони (1993) также проанализировали профессиональные биографии нанятых лоббистов и тоже обратили внимание на этот их статус «внутренних игроков». Несомненно, нельзя успешно лоббировать заказные интересы без знания системы формирования политики и личного знакомства с ее основными участниками. Из этого ут­верждения вытекает логический вывод относительно профессии лоббиста. Если подобное положение стало бы повсеместным, это могло бы означать, что доступ к генераторам политических реше­ний можно было осуществлять только через небольшую группу платных экспертов и что двери выборных политиков были закры­ты для групп, стесненных в денежных ресурсах.

Штатные лоббисты работают на должностях с названиями типа «общественные события», «правительственные связи», «корпора­тивные взаимоотношения», «парламентские связи». Привлекаемые со стороны лоббисты, как правило, называют себя «консультанта­ми по общественным событиям», «специалистами по корпоратив­ным коммуникациям», «PR-консультантами» или «советниками по политическим и нормативным вопросам». По причинам, кото-

рые приводятся ниже, лишь немногие лоббисты официальн/5 на­зывают себя «лоббистами».

По сложившейся в обществе традиции лоббисты не пользуют­ся высоким социальным престижем. Джордан (Jordan, 1991) обоб­щил эту проблему, приводя известный анекдот про американско­го лоббиста, который жаловался на свою мать, использовавшую целый шлейф различных званий, чтобы представить его своим друзьям, и при этом никогда не говорила просто: «мой сын, лоб­бист». Обычно лоббисты предпочитают, чтобы их не называли лоббистами. Вы никогда не найдете этого слова на их визитных карточках или в литературе о них, но в разговоре они частенько употребляют словечко «лоббирование», кратко объясняя род сво­ей деятельности. Джордан пришел к выводу, что привлекаемые для работы лоббисты имеют «имидж капризных, но славных пар­ней», а Олдерман (Alderman, 1983) отмечает, что лоббисты «вызы­вают больше неловкости, чем компания, выставляющая перед всеми интересующее ее дело». Дабе (1989) опасается, что они могут «по­купать» влияние, потому что они располагают «куда более значи­тельными ресурсами, чем социальные лоббисты», тогда как Раш (Rush, 1990) более всего обеспокоен «давлением на политиков», что под силу только могущественным группам, которые имеют доста­точно финансовых ресурсов для оплаты расходов на экстренное лоббирование. Источником этих сомнений и беспокойства по по­воду лоббирования является кажущееся могущество и власть неко­торых групп. Эти группы, как правило, связанные с бизнесом, являются источником страхов для публики, поскольку кажется, что они стремятся добиться еще большего влияния через частные не поддающиеся контролю каналы. Это стремление к приобрете­нию все большего влияния воспринимается обществом как на­правленное против него, антиобщественное или, в крайнем слу­чае, против интересов менее влиятельных групп. В существующем сценарии неравномерного распределения власти в обществе лоб­бирование может рассматриваться как своеобразный громоотвод, привлекающий к себе (возможно, в некоторых случаях и справед­ливо) общественные страхи по поводу могущественных частных интересов, которые занимают привилегированное положение по отношению к общественным интересам.

Как же могут лоббисты, сами будучи ответственными либе­ральными гражданами, ответить на эти обвинения? Их ответ «ос­новывается» на двух главных пунктах. Первый заключается в том,

 

 

что лоббирование — это функциональный термин для обозначе­ния работы, включающей право обращения с петициями к прави­тельству и право возмещения для граждан, когда дебаты перехо­дят уже в конституционную плоскость, превращаясь в законы. В таких условиях либералам (и демократам) было бы крайне трудно законодательно запретить лоббирование в том виде, в каком оно представлено в данной главе. Второй пункт возражения лоббистов основан на общепринятом факте наличия в обществе групп с не­равными возможностями, ресурсами, статусом и доступом к пра­вительственным кругам. Между этими двумя пунктами имеется некоторое расхождение, если принять за основу, что государство представляет обобщенные, широкомасштабные экономические интересы всего общества (как и должно быть в идеале), а не набор конкретных частных интересов. Разрешение этого противоречия лежит в обеспечении открытости сделок властных структур с вли­ятельными группами и их лоббистами и в подотчетности выбор­ных политиков их электорату, а также подотчетности высших го­сударственных чиновников за их сделки и контракты с влиятель­ными группами и их лоббистами. Таким образом, «лекарство» — это полная прозрачность и подотчетность правительства и других структур власти. Это своеобразная трансформация в конституци­онные рамки эмоционального призыва, которым заканчивается клас­сическая работа по американским группам, объединенным общи­ми интересами, которая впервые привлекла внимание специалис­тов и общества к связи PR и лоббирования. Файнер (Finer, 1966) заканчивает свою нашумевшую работу «Анонимная империя» (The Anonymous Empire) призывом: «Света, больше света!»

Последствием большей открытости в работе государственных и правительственных структур станут изменения, которые значи­тельно повлияют на лоббистов, а также и на политиков. Напри­мер, Nolan Committee on Standards in Public Life (Комитет Нолана по стандартам общественной жизни, 1995) установил открытость как один из семи основополагающих принципов общественной жизни и призвал парламент Великобритании положить конец [выполнению его членами платной работы для лоббистских групп, (имеющих многих клиентов, и затребовал более детальный пуб­личный регистр (перечень) их внешних интересов. В июле 1995 г. Палата общин британского парламента отказалась ставить на го­лосование первое предложение, а также голосовать по тем частям нового более полного регистра, которые касались размеров зара-

 

ботка членов парламента. Ожидается, что большее количество го­лосов в нижней палате парламента будет получено осенью, прежде чем будет поставлен вопрос о регулировании сделок членов парла­мента с лоббистами. Этот пример еще раз напоминает, что лоббис­ты руководствуются внутренними правилами поведения и проце­дурами, установленными политиками, а также политической куль­турой Вестминстера, которая во многом испытывает влияние отно­шения и поведения политиков. Это означает, что любая реформа лоббирования должна осуществляться со стороны политиков, по­тому что лоббисты действуют в условиях политического климата и в рамках набора официальных и неформальных правил, которые не они устанавливают. Таким образом, общество имеет такой вид лоб­бирования, который допускают и позволяют его политики.

Однако в дебатах палаты общин британского парламента име­ется и более важный для нас момент. Он заключается в наличии конкурирующих между собой «посягательств» на члена парламен­та со стороны конкретных, иногда личных интересов и общих коллективных интересов общества. И каким же образом член пар­ламента может оценивать и защищать общественные интересы, если он получает плату от лоббистской компании или жалование от какой-то фирмы, числясь в ней штатным членом совета дирек­торов или консультантом? И если член парламента вынужден ока­зываться перед таким выбором между частными (оплаченными) и общественными интересами, то точно такой же выбор предстоит и лоббистам на персональном или профессиональном уровне. Лоббисты должны также выяснить, как интересы групп, которые они представляют, соотносятся с общественными интересами.

Достигает ли лоббирование поставленных перед ним целей?

Крайне трудно найти ответ на обобщенный вопрос: а достига­ет ли лоббирование тех целей, которые перед ним ставятся? Про­веденные исследования не дают однозначного ответа, хотя бы по­тому, что не существует согласованной методики оценки резуль­татов лоббирования. Трудность также заключается в том, что этот вопрос неразрывно связан с более широким вопросом: эффектив­ны ли группы в достижении своих целей? Грант (1995) разработал типологию факторов, влияющих на эффективность группы давле­ния в выполнении ею своих задач; эта типология может быть рас­пространена на все категории групп. Описанные выше плюрали-

 

стичные сценарии предлагают неопределенные ответы: когда груп­пы с неодинаковым влиянием втягиваются в конкурентную борь­бу за преимущества с другими группами, также обладающими раз­ными степенями влиятельности, и в ходе борьбы сталкиваются с могущественными государственными институтами, ответ на во­прос об исходе их борьбы полностью зависит от конкретных об­стоятельств дела, вокруг которого идет борьба. Неоплюралисты допускают, что общие интересы бизнеса (конгломерат индивиду­альных интересов) в либеральном капиталистическом обществе достигают чаще своих целей, чем, скажем, общий трудовой инте­рес, выраженный, например, Британским конгрессом тред-юнио­нов. Они также допускают, что интересы потребителей и безра­ботных получают менее справедливое отношение к себе, чем ин­тересы бизнеса. Кроме того, совершенно понятно, что некоторые отдельные компании получают преимущества перед другими, на­пример, только один из трех конкурирующих консорциумов будет финансировать и строить железнодорожную ветку, соединяющую большой Лондон с тоннелем под проливом Ла-Манш. Но в целом они тоже не могут сказать ничего более того, что интересы бизне­са чаще превалируют, чем нет.

К подобному нечеткому и слабому выводу в своем изучении лоббирования в США пришел Хейнц (Heinz et al., 1993). Назва­ние его работы, звучащее как «пустая сердцевина» {The Hollow Core), было сознательно выбрано для десятилетнего исследования груп­пы, осуществляющей лоббирование в Вашингтоне. Хейнц и его соавторы установили, что «власть уравновешивается властью» и что «в любом реальном соперничестве заранее предсказать его исход весьма проблематично». Хейнц и его соратники так и не сумели выявить в центре формирования политики стабильной команды влиятельных игроков, добивающихся своих целей. Вместо этого они установили «пустую сердцевину», которая «есть нечто, проти­воположное власти элиты». Британский автор Ричардсон (Richard­son, 1993) установил, что все возрастающая сложность взаимосвя­зей группа/правительственные и государственные структуры де­лает прогнозирование результатов каждого конкретного дела все более неопределенным. А Грант (1995) пришел к выводу, что оценка эффективности лоббирования представляет «сложность» и что следует проявлять особенную осторожность, проводя обоб­щения на основе конкретных примеров. Но это предупреждение не помешало признать успешными некоторые лоббистские ком-

пании. Раш (Rush, 1990) привел ряд примеров, в том числе унич­тожение билля о воскресной торговле 1986 г. и технических ас­пектов государственного бюджета 1986 г. В его работах также при­водится коротенький ситуационный пример о защите от враждеб­ного поглощения и законодательные изменения в пользу футболь­ного клуба Тоттенхем Хотспур. Мосс (Moss, 1990) также внес свою лепту в дискуссию, обогатив ее примерами эффективного лобби­рования в области авторского права на фотографии, в решении проблемы содержания CFC в распылителях и разрушения в ре­зультате этого озонового слоя, а также в дерегулировании авто­бусного сообщения в Великобритании.

До сих пор мы рассматривали эффективность деятельности (достижение заранее намеченных целей) на уровне успешных по­литических результатов. В сущности это полемика о группах, до­стигающих поставленных ими целей. Но обсуждение эффектив­ности лоббирования может происходить и на уровне личности — если рассматривать индивидуального лоббиста и определять, на­сколько эффективно он выполняет свою функцию лоббирования. В литературе по этому вопросу преобладают американские авторы во главе с Кейтсом (Cates, 1988). В Великобритании свой вклад в рассмотрение этого вопроса внес Мол они, предложивший список важных клиентов, генераторов решений и лоббистов, которые сами считают себя успешными в вопросах лоббирования. В частности, этот автор отмечает признание лоббирования как взаимного про­цесса, причем в обмен на доступ в высшие сферы генераторы ре­шений ожидают получение информации, недоступной иным спо­собом, возможность совершенствовать свое мастерство кратких выступлений и представлять их в форме, наиболее приемлемой для слушателя, а также совершенствовать свою интуицию в про­цессе формирования политики.

Обобщение и выводы

В данной главе мы рассматривали лоббирование как высоко­профессиональное PR-подразделение. Общее определение поня­тия «лоббирование» было дано как в теоретическом, так и в прак­тическом понимании. Были также приведены различные конку­рирующие политические взгляды на лоббирование. Мы отметили целесообразность включения лоббирования в паблик рилейшнз, поскольку это требование обусловлено плюралистической сущно-

стью либеральных экономик западного толка. Мы описали зада­чи, стоящие перед лоббистами, в четырех основных разделах, за­тем перешли к описанию стилей лоббирования и описанию основ и должностей и репутации лоббистов. Мы также попытались дать вразумительный ответ на вопрос об эффективности деятельности лоббистов, но это был пробный шар. По мере нашего вхождения в следующее столетие существующий баланс власти между различ­ными группами бизнеса может сместиться.

Утверждалось, что группам необходимо достигать материаль­ного, законодательного или идеологического преимущества в кон­куренции, что неизбежно ведет к лоббированию правительствен­ных структур в тех ситуациях, когда правительство «держит в ру­ках» ключ к преимуществу группы (термин «группы», разумеется, рассматривается в широком смысле). Лоббирование — это раздел паблик рилейшнз со своим собственным предметом знаний и опы­том и навыками, лоббирование следует рассматривать как серию взаимосвязанных видов деятельности. Эти виды деятельности ком­бинируются различными способами, образуются различные лоб­бистские кампании. Несомненно, для некоторых ситуаций, тре­бующих реакции широкой публики, группы не должны использо­вать лоббирование для приобретения преимущества.

Вопросы для обсуждения

1. Опишите ситуацию, для разрешения которой группа нужда­
ется в лоббировании. Дайте примеры.

2. Означает ли власть бизнеса в условиях либеральной рыноч­
ной экономики, что не связанные с бизнесом лоббисты во­
обще не имеют власти?

3. Проанализируйте успешную лоббистскую кампанию, кото­
рая вам известна.

4. Какое значение (если вообще какое-то) придает объяснение
феномена лоббирования с плюралистических позиций вы­
борам и политическим партиям?

5. Должны ли группы непременно иметь своих штатных лоб­
бистов или следует привлекать их со стороны? Каковы пре­
имущества и недостатки для группы в обоих случаях?

6. Каких преимуществ следует ожидать группе от лоббирования?

7. Как группе следует оценивать ее лоббистскую кампанию?
Будет ли метод оценки иным, если лоббирование осуществ­
лялось высшим государственным чиновником или министром?