Глава 10. В которой красный цвет играет небольшую, Но Очень назойливую роль.

Между тем, одни кричали одно, а другие – другое,
ибо собрание было беспорядочное, и большая часть
собравшихся не знали, зачем собрались (Деяния 19:32)

 

Никто в Хогварце не видел Альбуса Дамблдора в отчаянии. Вернее, никто даже не мог представить, что всесильный директор способен испытывать отчаяние. Преподаватели и студенты знали его как волшебника с хорошим чувством юмора, иногда абсолютно сумасшедшего, и очень редко впадающего в ярость. Но он всегда источал огромную силу и уверенность.

Дамблдор довольно рано осознал, чего от него ожидают. И так или иначе ему удавалось поддерживать сложившийся образ. В какой-то момент, он даже и сам не знал, когда именно, это стало его второй натурой. Давным-давно, когда его борода еще была темно-рыжей, директор Хогварца Армандо Диппет взял его на работу в качестве учителя Трансфигурации и декана Гриффиндора. Дамблдор был уже не молод — семьдесят три даже по магическим стандартам совсем не юный возраст — но сохранил как физическую, так и колдовскую силу. Потом он победил Гриндеволда. Это был настоящий триумф. По крайней мере, если верить тому, что написано под его портретом на карточке от шоколадной лягушки. Но он заплатил за это сполна. В одну ночь его волосы и борода стали серебристо-белыми. Ему понадобилось несколько месяцев, чтобы восстановить свою силу. И он поверил в собственную непогрешимость.

Только с возрастом он сумел осознать, что произошло. Дамблдор понял, что прежде (да и сейчас) он совершил ужасные ошибки. Ошибки, которых можно было избежать. Ошибки, которые разрушили не одну жизнь. Он должен был предвидеть, до чего безумен станет Блэк. Он должен был остановить растущее с ужасной скоростью самомнение Джеймса Поттера. Он должен был разглядеть возможности таких людей, как Люциус Малфой и Северус Снейп, и дать им развиваться, а не толкать в руки Тома Риддла. И, наконец, он должен был распознать, что за человек Том Риддл. Сколько людей остались бы в живых, если бы он не пренебрегал своими обязанностями? Тысячи? Несколько тысяч.

Вчера он снова совершил непростительную ошибку. Он выгнал Северуса Снейпа. На этот раз директор искренне хотел защитить его и дать ему новый шанс. Но как он мог это сделать? В глубине души Дамблдор верил всему, что Снейп говорил в свое оправдание. Но он был не просто волшебником, а директором Хогварца, который отвечал за свои поступки перед министром, Советом управляющих школы и, наконец, перед учениками и их родителями. Он не мог оправдать человека, когда все факты буквально кричали "Виновен!".

Эту часть своих обязанностей Дамблдор ненавидел — холодную логику, и необходимость выбора. Что важнее — судьба одного человека и будущее всей школы? Он больше не чувствовал себя непогрешимым. В данном случае необходимо принять Верное Решение. Он это знал. Он это ненавидел. И ненавидел свою совесть за то, что она отказывалась убедить себя в объективной необходимости произошедшего и забыть об этом раз и навсегда. Он принес в жертву Северуса Снейпа, практически подписал его смертный приговор. Или обрек его на заточение в Азкабане — директор даже не знал, что хуже. Неверное, сам он предпочел бы смерть, хотя после возвращения Волдеморта смерть не приходила без боли.

Дамблдор поднял голову и посмотрел на Фоукса. Казалось, феникс понял, как его хозяин нуждается в утешении. Издав пронзительный плач, птица взмахнула своими великолепными крыльями и опустилась на стол перед Дамблдором, наклонившись головой к его лицу. Мягкие перья коснулись морщинистой щеки, и старый волшебник тяжело вздохнул.

Он должен заниматься делами. Хогварцу нужен преподаватель Зельеделия. Слизерину нужен декан. А еще он должен поговорить с мисс Грейнджер — бедная девочка в шоке, и он ни капли не винил ее за некрасивое утреннее поведение. По сути, она была права. Без Северуса они не смогут снять Безбрачные Чары. Бедная девочка.

— Что же, Фоукс, — сказал он фениксу, который вскинул голову, вслушиваясь в слова. — Думаю, стоит попить чаю. А потом мы поговорим с…

Директор и его птица подпрыгнули от неожиданности, когда в кабинет ворвалась профессор МакГонагалл, с такой силой распахнув дверь, что та едва не ударила ее по носу, отскочив от стены. За ней появилась запыхавшаяся Джинни Уизли, которая, похоже, поднималась по лестнице бегом.

Дамблдор невольно зажмурился от сочетания огненно-рыжих волос Джинни и пурпурных крыльев Фокса. — Мисс Уизли, что…

— Она пропала, директор! Она пропала! Ее нет в замке, и я спрашивала у Хагрида, ее нигде нет, нужно срочно проверить территорию…

— Мисс Уизли, — сказала МакГонагалл своим особым ледяным тоном. — Предоставьте мне сообщить директору о том, что произошло. Сядьте.

Джинни подчинилась с покорностью хорошо выдрессированной собаки.

Дамблдор переводил взгляд с одной ведьмы на другую. В глазах рябило от перепадов красного, которые сделались еще сильнее, когда Фоукс встал точно между ним и Джинни. — Я был бы рад узнать, что произошло. По возможности более коротко и вразумительно. Кто пропал?

— Мисс Грейнджер, — ответила МакГонагалл. — Мы не знаем, когда это произошло. Мисс Уизли говорит, что видела ее утром. Кажется, они поссорились, Во всяком случае, мисс Грейнджер вела себя довольно странно. Час назад мисс Уизли прислали портключ в Пристанище, и она захотела попрощаться с мисс Грейнджер. Она не нашла ее ни в спальне, ни в библиотеке, ни у Хагрида. Я уже применила обнаруживающее заклинание, но безрезультатно.

Джинни тихо плакала, и Фоукс подошел к ней, воркуя, как голубь.

У Дамблдора замерло сердце. Сначала Северус, потом Гермиона Грейнджер. Это ужасно.

Он вздохнул и сказал, — Я предлагаю организовать поиск на территории школы. У нас есть четверо учителей и десять студентов. Этого должно быть достаточно. Минерва, скажите всем, что я жду их в зале через пятнадцать минут.

— Как скажете, Альбус, — ответила она. — Но я уверена…

— Я знаю, Минерва. Знаю. Но давайте все же попробуем. Если нам не удастся ее найти, мы сообщим родителям.

*****

Какое хладнокровие, думал Люциус Малфой. Какая выдержка у этой девчонки. Просто ворваться в дом и заявить, что ей нужно поговорить с Темным Лордом.

Он сидел за столом в кабинете. Перед ним лежали несколько листков пергамента, и над одним из них трудилось самопишущее перо. Нужно сначала отправить несколько писем, а потом уже решать, что можно сделать с этой сумасшедшей грязнокровкой. Что-то с ней было не так… что-то мелькнуло в голове, но он не успел понять. Возможно, он просто переработал. Лучше побыстрее с этим покончить.

Люциус расправил плечи и начал диктовать:

Это очень срочно. Лорд желает, чтобы вы нашли и захватили Северуса Снейпа, по возможности живым. Палочка работы Оливандера, красное дерево, 13,5 дюймов кожа Смертофалда В случае успешного задержания немедленно аппарируйте в поместье Малфоев вместе с пленником.

Искренне ваш,

Легким взмахом палочки он скопировал этот текст на несколько пустых пергаментов, затем пробормотал несколько заклинаний для перевода, и спустя десять минут ему осталось только добавить имена адресатов и подписать письма. Потом Малфой запечатал их, позвал домового эльфа и велел немедленно отправить почту.

— Итак, вернемся к нашей маленькой грязнокровке, — пробормотал он себе под нос.

Малфой закрыл дверь и закатал левый рукав мантии, обнажив темную метку на предплечье. Когда Темный Лорд не призывал их с помощью метки, она практически сливалась с кожей, лишь слегка выделяясь на ее фоне, как старый шрам. Она задумывалась как пропуск в одну сторону, но существовало заклинание, с помощью которого Упивающиеся Смертью могли в крайних случаях связаться со своим господином. Ощущение при этом были гораздо хуже, чем когда вызывал сам Лорд, что гарантировало использование этих чар только в действительно срочных случаях.
Люциус с усмешкой подумал, что Темная Метка для старых Упивающихся Смертью была чем-то вроде церемонии сортировки в школе — прекрасный повод поиздеваться над новичками. Он отлично помнил, как они упражнялись в остротах во время путешествия в Хогварц-экспрессе, сочиняя ужасные истории о сортировочной церемонии — за исключением первого года, когда он сам был жертвой старшеклассников. Темная метка была не такой безобидной, как старая шляпа Годрика Гриффиндора, но в чем-то они были схожи — они были способны устанавливать телепатическую связь. Таким образом Волдеморт мог проникнуть в разум своего слуги. Его окружали слабые личности, чьи способности не позволяли прерывать эту связь, так что Темный Лорд мог отдавать им приказы в любое время. Но с Люциусом этот трюк не проходил. У Малфоя было достаточно сил, чтобы закрывать потаенные уголки своего разума, когда метка чернела. А вот избавиться от звучащего в голове голоса Темного Лорда, пожалуй, не смог бы и сам Дамблдор.

Люциус указал палочкой на метку и произнес несколько сложных заклинаний. Метка медленно начала краснеть, как будто нагреваясь, затем почернела.

— Мой Лорд, — сказал Люциус. — Могу я поговорить с вами?

Его лицо побледнело от напряжения. Ему, от природы несклонного к уважению и подчинению, даже в чем-то анархисту приходилось тщательно контролировать себя во время разговора с Темным Лордом.

— Люциус, — раздался в его голове свистящий голос. — Если только это не крайне важные новости, ты пожалеешь, что прервал мой дневной отдых.

— Если вы решите, что мои новости недостаточно важны, я с радостью приму наказание, мой Лорд.

— Хватит намеков, Люциус. Переходи к делу.

— Конечно, мой Лорд. Я заполучил Гермиону Грейнджер.

— Грейнджер? Эту грязнокровку, подружку Поттера?

— Именно так, мой Лорд. Могу я привести ее к вам?

— Люциус, мне кажется, что мы уже неоднократно говорили, что не стоит пытаться выманить Поттера из Хогварца, похищая его друзей. Вместо него на нас могут ополчиться все Британские ауроры.

— Я имел в виду совсем не это, мой Лорд. Я бы никогда не ослушался ваших приказов. Но мне кажется, что мисс Грейнджер может добавить несколько интересных деталей к портрету Северуса Снейпа.

— Которого ты еще не нашел.

Черт. — Да, которого я еще не нашел, мой Лорд.

Волдеморт хмыкнул. — Люциус, Люциус. Ты думаешь, что мой гнев можно смягчить, притащив ко мне эту маленькую грязнокровку. Впрочем, у меня не было на сегодня особых планов. Можешь привести ее ко мне. В пять часов.

— Да, мой Лорд. Спасибо, мой Лорд.

— Люциус, ты уверен, что это не ловушка?

— Да, мой Лорд. Я уверен.

Связь прервалась, и Темная Метка постепенно вернулась в свое прежнее состояние. Люциус упал в кресло. Конечно, Волдеморт сразу же почувствовал его неуверенность. С другой стороны, все было не так уж и плохо. Когда Темный Лорд чувствовал свое превосходство, он скорее забавлялся со своей жертвой, и не слишком щедро расточал наказания. А если эта невыносимая девчонка продолжит изображать храбрую гриффиндорку, она может разозлить Волдеморта так, что он сорвет свой гнев на ней. Люциус решил как можно скорее поговорить с Грейнджер и подогреть ее самоуверенность. Если грязнокровка посчитает, что сумела переиграть общеизвестного злодея Люциуса Малфоя, она будет достаточно дерзкой с Темный Лордом.

Люциус кивнул, соглашаясь с собственными мыслями. На его губах заиграла легкая улыбка. Она останется такой, как есть — в школьной форме и с ужасно растрепанными волосами. Он же должен добавить в одежду намек на превосходство. Темно-красная мантия вполне подойдет. Она напугает девчонку, а Волдеморт непременно оценит сходство с одеждой палача. Темный Лорд имел пристрастие к красному цвету, несмотря на то, что закончил Слизерин. А может быть, он просто был дальтоником. Люциус хихикнул от этой неподобающей мысли. Время освежиться и переодеться. И прийти на помощь бедняжке Нарциссе — наверное, эта гриффиндорская девчонка совсем свела ее с ума своей бессмысленной болтовней.

*****

Иногда Драко ненавидел свою внешность. Редко, но сейчас был как раз такой случай.

План отца сработал безошибочно. Снейп ушел, а теперь потерялась еще и Грейнджер. Драко знал, что в этом есть и его заслуга, чем невероятно гордился. Эту радость не затмило ни заявление МакГонагалл о том, что они все немедленно отправляются на поиски мисс Грейнджер, ни необходимость прочесывать территорию школы. Однако когда ученики разбились на пары, он почувствовал досаду. Ханна Эббот вызвалась работать с ним. До сих пор Драко успешно избегал ее попыток вместе изучать Арифмомантику, но на этот раз попался. Им выпало обследовать теплицы и опушку Запретного леса.

В первой теплице Ханна прижалась к нему, как будто потеряв равновесие. Во второй теплице к ней потянулась плотоядная Паракольпиция, и она отпрыгнула назад, попав прямо в его объятия. В третьей теплице она сделала вид, как будто что-то заметила и остановилась так резко, что Драко врезался в нее. В четвертой теплице он укололся о шип, и она решила обработать его рану. Когда они добрались до Запретного Леса, Ханна взяла его за руку, чтобы "чувствовать его успокаивающее присутствие". Он чувствовал плечом ее грудь и с растущим ужасом осознал, что девушка гладит его по руке. Но это вызвало в нем лишь раздражение. Да, грудь была упругой и весьма впечатляющих размеров. Да, она была блондинкой. Да, она восхищалась им. Но этого было недостаточно, чтобы забыть о том, насколько она была занудливой и неинтересной.

Краем глаза Драко заметил, как рука в красной перчатке (почему красной, удивился он, она же из Хаффлпаффа и должна носить желтые перчатки?) вцепилась в его рукав, как упрямый паук. На черной шерсти мантии остались красные нити. Понимание того, что он сам виноват во всем происходящем — ведь ему пришлось пустить в ход все свое обаяние, чтобы получить необходимую информацию — разозлило Драко еще сильнее.

Когда Драко злился, он ужасно краснел. Хотя ему мастерски удавалось скрывать свои эмоции, с этой реакцией справиться не удавалось, так же как и его отцу. И в подобной ситуации это могло быть неверно истолковано. Ханна так и сделала. Она застала его врасплох, прижав спиной к старинному вязу. Красный паук мертвой хваткой вцепился ему в голову, и Драко обнаружил себя вовлеченным в страстный поцелуй. И это ему ни капли не понравилось.

Его спасла МакГонагалл. Драко пока не знал об этом, он всего лишь увидел сноп красных искр в темнеющем небе. Их заметила и Ханна, хотя ее реакция была прямо противоположной. Ее косичка поникла от расстройства, она выпустила Драко и пробормотала что-то насчет того, чтобы продолжить позже. Драко улыбнулся так вежливо, как только смог, и направился вслед за ней к замку, где их ждала МакГонагалл.

Грязнокровки здесь не было, девчонка Висель вовсю ревела. Может, Грейнджер умерла? Драко почувствовал холодок в животе и начал умолять известных ему богов, чтобы его участие в этом деле осталось нераскрытым.

Резким голосом МакГонагалл объявила, — Поиски официально закончены. Мы не нашли мисс Грейнджер, но знаем, что она жива и здорова. Оправляйтесь в свои общежития.

Странно, подумал Драко. Старая курица явно чего-то не договаривает. Нужно сообщить об этом отцу. Он проследовал в Слизеринскую гостиную в сопровождении Гойла и Крабба, и написал письмо Люциусу. Это было одно из самых многословных посланий в истории эпистолярного жанра, однако в его оправдание стоит сказать, что сам он об этом не знал.

*****

Примерно в то же время вдалеке от Запретного леса Гермиона Грейнджер мысленно извинилась перед Гарри за все те случаи, когда она измученно вздыхала, слушая его рассказы об ужасных красных глазах Темного Лорда. Он был прав. Это было действительно ужасно.