Глава 18. В которой автор задумывается над тем, станет ли поместье малфоев туристической меккой, А наши герои рассуждают О симметрии даты 8. 1. 1998.

Где путь к жилищу света и где место тьмы? Ты, конечно, доходил до границ ее и знаешь стези к дому ее? (Иов, 38, 19-20)

 

— Это самая ужасная ситуация, в которую мне когда-либо приходилось попадать, — сказал Дамблдор, в ответ на что профессор МакГонагалл и Хмури мрачно кивнули.

— Чертовски ужасная, я бы сказал, — согласился Хмури и задумчиво поскреб ногтями щетинистую щеку. — Вы знаете, я практически никому не доверяю… — МакГонагалл фыркнула, заработав пристальный взгляд старого аурора. — Знаешь, Минерва, если бы у меня в кармане мантия лежала книга "Виктор Вандербилт, ненасытный охотник на юных дев", я бы поостерегся подшучивать над маленькими слабостями других людей.

МакГонагалл моментально покраснела, а Дамблдор закашлялся. — Итак, как я уже сказал, я никому не доверяю, но готов поспорить на свою деревянную ногу, что Уизли имеют к этому такое же отношение, как Понтий Пилат к деяниям апостолов. Учитывая то, что Джинни нашла палочку возле камина…

Минерва МакГонагалл сняла очки и устало потерла глаза. Уже поздний вечер, а она так рано проснулась. Мало того, что она весь день занималась обычными делами Заместителя Директора, к которым на каникулах добавлялось еще и составление огромного отчета для министерства. Продолжающееся отсутствие Гермионы Грейнджер также добавило ей головной боли. — Единственное возможное объяснение, — сказала она, пытаясь справиться с зевотой и едва не вывихнув при этом челюсть. — Это то, что мисс Грейнджер находится в поместье Малфоев, и кому-то из этой змеиной парочки удалось…

— Скорее всего, это Нарцисса, — перебил ее Дамблдор. — После возвращения Люциуса я очень внимательно за ними следил. Вот что мне действительно хотелось бы знать — это где был Люциус. Если он навещал логово Волдеморта…

— Волдеморта или одного из его ублюдков, — добавил Хмури. — Может быть, он решил, что держать ее в поместье опасно.

— Давайте рассуждать логически, — предложила МакГонагалл.

— Приятно видеть, как ты играешь роль Северуса, — прокомментировал Дамблдор, отправляя в рот очередного мятного жучка. Он жевал, прикрыв глаза от удовольствия, и явно игнорировал взбешенный взгляд МакГонагалл. — Но, конечно, ты права, моя дорогая. Попробуем рассуждать логически. Продолжай, пожалуйста. — Он блаженно улыбнулся.

МакГонагалл продолжила. — Я хотела сказать вот что: если Малфой, или другой Упивающийся Смертью или даже Сами-Знаете-Кто…

Хмури закатил глаза. — Называй его по имени, Минерва! Ты же не первоклашка!

— Если, — упрямо повторила МакГонагалл. — Кто-то из них удерживает у себя мисс Грейнджер, почему они до сих пор не заявили об этом? К примеру, они могли бы потребовать выдачи Гарри Поттера. Или амнистии для узников Азкабана. Почему? Какой смысл держать заложника, если в обмен на него ничего не требуешь?
Еще один мятный жучок разделил участь, уготованную всем мятным жучкам. — Точно, — сказал Дамблдор. — Добавим к этому поспешность, с которой Люциус забрал из школы своего сына, хотя тот должен был остаться на каникулы. Это загадка, которую мы вряд ли сможем разгадать.

Хмури взял одного жучка, которые, по мнению МакГонагалл, выглядели слишком уж натурально, направил на него палочку, пробормотал заклинание, от которого тот начал шевелиться, и с явным удовольствием отправил его в рот. Лицо МакГонагалл приобрело зеленоватый оттенок. — Мне нравится, когда они ползают по языку, — извиняющимся тоном сказал Хмури. МакГонагалл судорожно сглотнула. — Вернемся к нашей теме, — продолжил Хмури. — То, что Малфой забрал сынишку, весьма странно. К тому же именно в этот день пропала Грейнджер. С того времени о Малфоях что-нибудь слышно?

— Нет, — покачал головой Дамблдор. — Но само по себе это не так уж и странно. Малфой редко появляется здесь — ему вполне хватает наших встреч на Совете Управляющих. Хотя… — директор задумался.

— Что? — нетерпеливо спросила МакГонагалл.

— Разве Малфои не устраивают большой прием на Новый Год?

— Хмм… — протянул Хмури и устало провел рукой по лицу. Прикосновение загрубевшей кожи к трехдневной щетине произвело неприятный царапающий звук. — Пожалуй, да. Я все еще помню их вечеринку в 1981 году. Люциус месяц провел в Азкабане и только что освободился. Белый, как простыня и полусумасшедший…

— Что же, — сказал Дамблдор.— Это странно. В этом году Ежедневный Пророк ничего не сообщал. Я могу ошибаться, но… — Он просмотрел стопку газет, лежащих на столе и наконец нашел номер за 1 января. — Дайте-ка посмотреть… Нет, ничего. Заметка об официальном праздновании в министерстве, тут даже есть список присутствовавших… Мадисон… МакНейр… Нет, Малфоя там не было. Итак, Шизоглаз, что ты обо всем этом думаешь?

Старый аурор хмыкнул. — Если бы это не звучало настолько абсурдно, я бы сказал, что вся семейка в бегах.

МакГонагалл, внезапно встрепенувшись, недоуменно посмотрела на него. — В бегах? Но… но Аластор, почему Малфои могут быть в бегах? Он в хороших отношениях с Фаджем, что же могло… — она сосредоточенно нахмурила лоб.

— Точно, Минерва. Что могло произойти? Единственное объяснение, каким бы нелепым оно не казалось — это то, что у него проблемы с Волдемортом.

— Я тоже пришел к такому заключению, — согласился Дамблдор. — Только вот не имею ни малейшего понятия, почему. Как вы считаете, может, стоить взглянуть, что происходит в поместье, а?

У Хмури загорелись глаза. — Ворваться и обыскать? Я участвую.

МакГонагалл вздохнула. — Вам сто двадцать девять и восемьдесят четыре года!

— Как я мог об этом забыть? — усмехнулся Хмури. — Я же на два года старше тебя, Минерва. Помнишь, как мы целовались в Астрономической башне? Золотые годы, и этот джаз…
МакГонагалл покраснела и сердито посмотрела на него. — Неподходящее время для ностальгии, Аластор. Вы — взрослые мужчины, могущественные волшебники, и должны служить примером для всего магического мира. А вы вместо этого ведете себя как Гарри Поттер и Рон Уизли. Вы хоть понимаете, какие у вас будут проблемы, если…

— Не будь занудой, Минерва, — перебил ее Хмури. — Если они действительно уехали, никто нас не увидит. А если нет — мы можем сделать вид, что просто зашли в гости.

МакГонагалл в отчаянии подняла руки к небу. — О, мужчины! Вечно одно и то же. Вы видите приключение и тут же ввязываетесь в него. И вы ничуть не меняетесь с возрастом, правда, Альбус?

Дамблдор покопался в коробочке с конфетами в поисках очередной жертвы. — Мне так не кажется, — ответил он и подмигнул разъяренной Минерве.

*****

— У Малфоя всегда самодовольная рожа, — возразил Фред, когда Джинни описала им поведение Драко после объявления о пропаже Гермионы.
— Я знаю, но поверь мне, таким я его никогда не видела. Было похоже, как будто он что-то знает. Я еще подумала, что у него с Гермионой что-то было.

— Что? — хором воскликнули близнецы.

— Ну смотрите… Двадцать шестого вечером ее не было в комнате. Утром она не пришла на завтрак. Она рявкнула на меня, когда я спросила, где она была. Малфоя тоже не было на завтраке. Плюс ко всему его самодовольная рожа после того, как МакГонагалл объявила о пропаже. О чем еще я должна была подумать?

— Нужно рассуждать логически, — сказал Джордж. — Даже если она провела ночь с Малфоем, занимаясь черт-знает-чем, почему она ушла из школы? У нее же есть собственная комната. Отличная возможность.

— А если он пригласил ее к себе домой провести остаток каникул? По крайней мере, я так думала, пока не нашла палочку.

— Погоди, погоди, — остановил ее Джордж. — Давай думать головой, а не… В общем, давай подумаем. Предположим, у нее действительное что-то было с этим хорьком, Предположим, она не хочет, чтобы об этом узнали в школе. Предположим, наконец, что он действительно пригласил ее домой. Тогда у Драко могут быть серьезные причины не хотеть, чтобы ее нашли. В конце концов, она же магглорожденная, и его отец совсем не придет в восторг, узнав, что сыночек связался с грязнокровкой.

— Но… но… — Джинни переводила взгляд с одного на другого.

— Джордж прав, — согласился Фред. — Это логично. Не то чтобы мне очень нравилась эта идея, но он мог приехать домой вслед за ней, и вполне возможно, что прямо сейчас Драко держит ее взаперти в своей комнате и трахает до потери сознания.

— Фу, — скривился Джордж. — Зачем такой натурализм?

— Но Гермиона никогда, никогда не нарушила бы школьные правила ради двух недель с Драко! — перебила их Джинни. — Никогда! Даже если бы она влюбилась в него, она не уехала бы из Хогварца без разрешения директора! Это не в ее стиле, как вы не понимаете? К тому же в школе осталось так мало народу, что они практически не рискуют быть обнаруженными…

— Хмм, — переглянулись близнецы. — В этом есть смысл. Так что ты хочешь сделать? Завалиться в поместье Малфоев и спросить…

— Я не хочу вваливаться в их дом, — отрезала Джинни. — У меня есть идея получше.

*****

— Шекспир ведь не был колдуном, правда? — спросила Гермиона, когда они вышли из кино.

Снейп фыркнул. — Значит, вы тоже проспали все уроки Биннса.

— Конечно, нет, — она ткнула его локтем в бок. — Я никогда не спала на Истории Магии, чего бы мне это ни стоило. Возможно, я иногда несколько отвлекалась… в общем, не уделяла должного внимания.

— А, — сказал Снейп. — Отвечая на ваш вопрос: Шекспир не был колдуном. Но его творения изумительны. Чего я не могу сказать о фильме.

— Вам не понравилось? Думаете, он слишком романтичный?

— Я бы скорее сказал нелогичный. Мы поужинаем где-нибудь или фильм произвел на вас такое впечатление, что вы предпочтете отправиться в кровать и видеть нормальные для вашего возраста сны?

Гермиона недовольно посмотрела на него. — Откуда мне знать? Эти чертовы чары блокируют и сознание, и подсознание. Но я хочу поужинать.

Снейп мысленно отругал себя. Он прекрасно знал, что она чувствует. Честно говоря, фильм был слишком слащавым, слишком романтичным, но грудь Виолы Де Лессеп, которую страстно целовал Шекспир, возбудила его. Прошло уже так много времени с тех пор, как… Нет, сейчас не время об этом думать. Гермионе не доступно даже такое сравнительно невинное удовольствие. Если бы она не была под действием Безбрачных Чар, Снейп практически не сомневался, что сегодня вечером делал бы с ней то же самое, что и Шекспир с Виолой. У девушки была маленькая упругая грудь — он часто видел ее под свитерами и рубашками. Но Снейп при этом ничего не чувствовал, и это было противоестественно. Одно дело — чувствовать влечение и не поддаваться ему, а другое — не чувствовать этого влечения вовсе. Снейп был уверен, что Гермионе не понравилось бы излишнее внимание с его стороны, но полагал, что девушка скорее предпочла бы связь с ним, чем полное отсутствие сексуальности. Неудивительно, что она так обиженно посмотрела на него — довольно неприятно, когда тебе напоминают о твоем жалком положении.

— Отлично, — бодро сказал Снейп. — Вам выбирать. Какую кухню вы предпочитаете? Китайскую? Индийскую? Итальянскую? Японскую? Признаюсь, я выбрал бы итальянскую.

— Ммм, — подумала Гермиона. — Пожалуй, я тоже выберу итальянскую. Вы знаете какой-нибудь хороший ресторанчик?

— Знаю ли я… моя дорогая Гермиона, вряд ли будет преувеличением сказать, что после Зелий моя вторая страсть — это итальянская кухня.

Ее усмешка ему совсем не понравилась. — Да ну? — спросила она, подняв брови. — А я думала, что второе место прочно удерживают маггловские комиксы.

— Откуда… — Снейп замер. — Не принимая во внимание тот факт, что это самое нелепое предположение, которое я когда-либо слышал, откуда вы, черт побери, знаете?

Гермиона захихикала. Суровый взгляд Снейпа больше не имел над ней той силы, как прежде. — Вчера в Уотерстоуне вы думали, что вас никто не видит. Но я все прекрасно видела, хотя и не могла поверить своим глазам. Профессор Снейп, восторженно изучающий витрины отдела комиксов. Не отрицайте. Я все равно никому не скажу.

— Отлично! — рявкнул он. — Это избавит меня от необходимости изобретать ужасный и мучительный способ убийства.

— Так-то лучше, — сказала Гермиона, беря его за руку. — Вы можете направить все усилия на то, чтобы найти хороший итальянский ресторан.

Снейп что-то буркнул в ответ, и они пошли дальше. Они миновали Оксфорд стрит, свернули на Тотенхэмскую дорогу, а потом на Шарлотт Стрит.

— Знаете, — сказала Гермиона. — Несколько недель назад — только пожалуйста, не обижайтесь — мне бы стошнило от мысли, что у нас с вами может быть что-то общее. А сейчас я думаю, что это очень здорово.

Как бы ни было трудно это признать, она во многом повторила его собственные рассуждения. Мысль о том, что он будет делить квартиру с Гермионой Грейнджер, гриффиндорской всезнайкой и книжным червем, еще недавно показалась бы ему ужасной. Сейчас же Гермиона напоминала ему немного назойливую, но очень милую младшую сестренку. Иногда она даже заставляла его рассмеяться над своими колкими замечаниями — не издать язвительный смешок, а искренне повеселиться. У Гермионы Грейнджер было отличное чувство юмора, которого Снейп от нее не ожидал. Оно каким-то образом делало ее более похожей на человека. Иногда девчонка была просто невыносимой, но Снейп был вынужден признать, что он и сам не подарок. Они были во многом похожи. Как и он, Гермиона ценила тишину, которая царила в квартире, пока они читали. Он презирал пустую болтовню, считая ее чисто женской чертой, хотя если вспомнить, к примеру, Фаджа… В прежние времена, когда Северус был Упивающимся Смертью, ему достаточно было припугнуть своих ночных подружек, чтобы заставить их замолчать. Но с Гермионой в этом не было необходимости. Она была… она стала для него почти другом, и Снейп это ценил.

Он легонько похлопал ее по руке и сказал. — Поверьте, то же самое можно сказать и обо мне.

— Правда? — удивилась Гермиона, глядя на него с довольной улыбкой. — Только "меня бы тоже стошнило" или "мне тоже начинает это нравиться"?

— И то, и другое, Гермиона. И то, и другое.

Они добрались до ресторана. Наверх их провожал молодой официант, не знавший, куда деть свои огромные руки. Гермиона хихикнула и толкнула Снейпа. Он нахмурился и покачал головой, чтобы показать ей, что она ведет себя неприлично. От этого она начала смеяться еще сильнее, судорожно хватаясь за перила.

— Простите, — сказала она, усаживаясь за стол. Официант ушел, озадаченно поглядывая на хохочущую блондинку и ее несчастного спутника. — Простите, я… ик!

— Вот видите? — ответил Снейп, изучая меню. — Это расплата за то, что вы смеялись над несчастьем других.

— Если бы… ик!… это было … ик!… правдой… ик!… вы бы уже … ик! уже умерли… ик!… от икоты!

Снейп угрожающе посмотрел на нее, но это было бесполезно, потому что Гермиона не обращала на него внимания, пытаясь справиться с икотой.

Вдруг его глаза расширились от ужаса. — Малфой! — прошипел Снейп.

Гермиона побледнела. — О Боги! Где?

— Тихо! У вас за спиной, через несколько столиков. Кажется, он нас не заметил.

— Так сделайте что-нибудь! Пойдемте отсюда, скорее! — отчаянно зашептала она.

Гермиона почти поднялась со своего стула, когда Снейп откинулся назад, сложил руки на груди и посмотрел на нее невинным взглядом.

— Северус! Пойдем, мы должны…

— Больше не икаете? — спросил он с ангельской улыбкой.

— Ика… нет, но сейчас это не важно! Пойдемте!

— Гермиона, я…

— Пошли отсюда нахрен, Северус!

— Гермиона, да я все выдумал. Нет там никакого Малфоя. Просто от испуга судорога диафрагмы прекращается, как вам следовало бы знать.

Гермиона опустилась на стул. Блеск ее голубых глаз напомнил Снейпу о Дамблдоре. — Ах ты чертов… — потом она усмехнулась. — Что же, вынуждена признать, что это было весьма изобретательно. Но сейчас мне определенно нужно что-то, чтобы успокоить расстроенные нервы.

Снейп закатил глаза.— Гермиона…

— Пожалуйста! — она захлопала ресницами, и Снейп невольно рассмеялся. — Отлично, значит, насчет этого мы договорились. А теперь тихо, мне надо подумать.

Да, подумал Снейп. Младшая сестренка. Несносная, но милая. Он должен на коленях благодарить бога за то, что она под действием чар. Хотя он и не мог оценить ее должным образом (точнее, неподобающим, поправил он себя), Снейп был уверен, что она оказалась бы в его вкусе, если смотреть с точки зрения мужчины, а не профессора. Он постарался сосредоточиться на меню.

— Вы шутите? — спросил он после того, как официант принял заказ. — Холодная и горячая закуска, и основное блюдо? Только не говорите мне, что за этим последует еще и десерт!

— Метаболизм анимагов, — ответила Гермиона, многозначительно похлопав себя по животу. — Удивительная вещь. Я о нем читала.

— Почему меня это не удивляет?

— Мрачный тип!
— Синий чулок!

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Кстати об анимагах, — сказала Гермиона, сделав глоток вина. — Когда мы начнем нашу операцию?

Снейп вздохнул и опустил свой бокал. — Гермиона, почему мне кажется, что вы недооцениваете опасность?

— Я не недооцениваю опасность. Я просто знаю, что мы можем это сделать.

— Вы просто знаете? И что же это? Женская интуиция?

— Называйте как хотите. Я знаю, что мы можем это сделать. И чем быстрее, тем лучше. Нет, — сказала она, не давая ему закрыть лицо руками. — Никаких драматических жестов. Я задала вам вопрос, так будьте добры на него ответить.

Официант принес заказ, и Снейп наколол креветку, желая, чтобы на ее месте было Гермионино упрямство. — Чем быстрее, тем лучше, как вы и сказали. С каждым днем растет вероятность того, что Волдеморт наберет силу.

— Или потеряет, — возразила она, поднимая взгляд от телятины под тунцовым соусом.

— Вряд ли, — ответил Снейп. — Так или иначе, если мы хорошенько потренируемся, мы сможем попробовать очень скоро. Думаю, послезавтра.

Гермиона посмотрела на часы. — Восьмого января?

— Восьмого января, — подтвердил он. — Отличная надпись на могильном камне — 8.1.1998. Прекрасная симметрия.

Гермиона помрачнела. — Не надо, — сказала она. — Просто не думайте об этом. — Гермиона отложила нож и взялась за бокал. — За успех нашей операции.

— За нашу операцию, — повторил Снейп.

Они выпили. Оба подумали об одном и том же — возможно, им удастся освободить мир от Волдеморта, но вместе с тем они разорвут эту странную связь, которую установила между ними судьба.

*****

— Думаю, — сказал Люциус, крепче прижимая к себе жену. — Что Исповедальное зелье — это еще и сильнейший афродизиак, хотя об этом почему-то нигде не сказано.

Нарцисса посмотрела на мужа, пригладив его взъерошенные волосы. Лишь одна она знала, в каком беспорядке они могут быть. Люциус улыбался, откинув голову на подушку. Нарцисса лениво потянулась и провела рукой по его груди. — Ты задавал мне такие вопросы… Какой ты испорченный, — промурлыкала она.
— Да, мадам, но это оказалось чрезвычайно полезно. Если бы я раньше знал о богатстве вашего словаря, я бы непременно воспользовался такой возможностью.

Нарцисса хихикнула, и он поцеловал ее. — Люциус, — сказала она, когда его губы спустились к ее груди. — Ты правда думаешь, что этот нелепый план сработает?

— Я не думаю, что он такой уж нелепый, — серьезно ответил он и снова откинулся на подушку, притянув жену к себе, так что ее голова оказалась у него на груди. — Во-первых, Блэк довольно сильный колдун. Я помню, как Волдеморт хотел завербовать его — кроме всего прочего, он мастер трансфигурации. Во-вторых, у нас есть Поттер. Я уверен, что его появление произведет на Волдеморта огромное впечатление.

— Ммм, — промурлыкала она, лаская его гладкую кожу. — Вопрос в том, какое именно впечатление.

— Такое же, как девица Грейнджер. Я наблюдал за его реакцией на нее. Он насторожился. Я бы не сказал, что он испугался, но ему определенно было не по себе. И все это лишь потому, что она друг Поттера. Нарцисса, милая, если ты хочешь поговорить, тебе придется следить за своими руками.

Нарцисса с коварной улыбкой убрала руку, скромно положив ее мужу на плечо, при этом заработав веселый, но разочарованный взгляд.

— Что же, — вздохнул Люциус. — Значит, поговорим. Итак, у нас есть Блэк, Поттер, Драко и я. Мы уже позаботились об этом идиоте Петтигрю — только он мог представлять для нас опасность. А остальные скорее подчинятся моим командам, чем начнут защищать Волдеморта.

— А я? — спросила она, глядя ему в глаза.

Люциус покачал головой. — Ни в коем случае. Ты не знаешь Волдеморта и не имеешь никакого опыта в битвах. Это слишком рискованно. А если со мной что-то случится — неужели ты хочешь, чтобы Драко остался сиротой?

— Не надо, — попросила она. — Даже не думай о такой возможности. — Нарцисса поднялась и начала сосредоточенно искать свою палочку. Наконец, она призвала бутылку шампанского и два бокала.

Люциус сел и с улыбкой наблюдал, как она наполняет бокалы. — За успех нашей операции, — сказала Нарцисса, поднимая бокал.

— За нашу операцию.

*****

В пятистах метрах от Малфоевского жилища Гарри и Сириус завтракали, сидя на пляже и наслаждаясь теплыми лучами утреннего солнца.

— Кто бы мог подумать, — в очередной раз сказал Гарри, а Блэк кивнул. — Но мы можем это сделать, правда?

— Конечно, можем. Может быть, Малфой и сволочь, но он сильный колдун. Только подумай, Гарри, — его лицо расплылось в улыбке. — Я смогу вернуться в Англию. Волдеморт исчезнет… Я имею в виду… Мы сможем просто жить, Гарри! Как нормальные волшебники! А девушки… Если мы победим, они будут в очередь выстраиваться перед нашим домом! Думаю, что за это нужно выпить.

С этими словами он вытащил из корзинки бутылку шампанского и открыл ее. Гарри зачарованно смотрел, как желтая жидкость наполняет бокалы. Он будет жить с Сириусом… Крестный же не сможет уделить внимание абсолютно всем девушкам, которые соберутся у них под дверью? Так может, и Гарри парочка достанется?

Его руки коснулся приятный холодок бокала.

— За успех нашей операции! — воскликнул Сириус.

— За нашу операцию! — повторил Гарри.

Глава 19. В которой троица рыжеголовых идет на север, Люциус и Сириус лишаются дара речи от шока, а читатель узнает кое-что интересное о поддержании дисциплины среди подростков.

И подняло все общество вопль, и плакал народ всю ту ночь. (Числа, 14:1)

На любого человека, не привыкшего жить среди мрачного великолепия, поместье Малфоев наводило ужас. Дом был старым, а его задняя часть больше заслуживала эпитета «древний». После того, как первые Малфои пересекли Ла-Манш (это было на заре Нормандского вторжения), они, верные своей вошедшей в поговорку заносчивости, не стали принимать участия в военных действиях, а немедленно начали искать место, отвечающее их требованиям доминирования над окружающим пейзажем, изолированности, и еще целому ряду претензий, таких же неприятных, как и люди, их выдвигающие. Практически незаселенные окрестности залива Mullardoch, промозглые и негостеприимные, чем-то впечатлили предков Люциуса, и они возвели там здание, больше похожее на крепость, защищенное всевозможными заклинаниями, так что новое жилище оказалось невидимым, ненаносимым на карты и закрытым для проникновения. Следующие поколения перестраивали и достраивали здание согласно своим архитектурным пристрастиям, так что к концу двадцатого тысячелетия оно вдвое увеличилось в размерах. Сейчас его внешний вид был не настолько мрачным, особенно благодаря фасаду. Теперь никто (кроме мечтающих о быстрой смерти) не решался нарушать уединение семейства, поэтому заклинания были сняты, а камин подключен к общей сети. Репутация Малфоев защищала лучше любой магии.
Никто из Уизли не привык жить среди великолепия, а тем более среди его мрачного варианта. Хогварц, со всеми его башенками и пристройками, несмотря ни на что напоминал сильно увеличенное Пристанище. Поэтому, материализовавшись на склоне высокого холма, они застыли в благоговейном ужасе, не в силах отвести глаза от сооружения, которое возвышалось сейчас в сотне ярдов от них. Было холодно, снег, тонким слоем покрывающий землю, искрился под слабым светом луны и звезд, и в этом освещении и с такого ракурса поместье Малфоев казалось самим воплощением зла, тем более что смотрели нежданные гости на первозданное Нормандское зловещее великолепие его задней части – дом выходил фасадом на озеро.
Фред, который дома превратил сестру в белую мышку с забавным рыжим хохолком на голове, вернул Джинни естественное обличие. Девушка еще не получила лицензию, поэтому для ее транспортировки пришлось прибегнуть к методу, аналогичному тому, который использовали Снейп и Гермиона (только с поправкой на то, что младшая Уизли анимагом не была и не могла сама превратится в животное). Стоит ли упоминать, что выбирать вид зверушки ей не предложили?
- Чтоб мне провалиться, - это все, что Джордж смог сказать об интереснейшей архитектуре поместья. Остальные закивали, сдерживая дрожь.
- Не удивительно, что Драко – такая высокомерная сволочь, - заметила Джинни, стараясь не стучать зубами. К счастью, подобную реакцию организма можно было списать на холод, а то пришлось бы сознаваться, что она боится. – Каким еще можно стать, если вырос в таком доме?
Фред кивнул, и мотнул головой в сторону впечатлившего всех дома, призывая брата и сестру вслед за ним подниматься на холм. Время от времени один из близнецов останавливался, и с помощью заклинания уничтожал их следы, восстанавливая нетронутую белую поверхность.
- Странно, - пробормотала Джинни, и братья тут же вопросительно посмотрели на нее. – Дом кажется… заброшенным. – Она показала на здание. – Посмотрите, ни в одном окне не видно света. И общее ощущение… какой-то пустоты.
Двойняшки обменялись взглядами, много говорящими об их безграничном терпении и их мнении о женской интуиции. – А может у них у всех комнаты с окнами на озеро, - наконец сказал Джордж.
Джинни пожала плечами. Если эти двое не желают признавать очевидного, она будет молчать. Эта сторона поместья была обращена на юг, и только придурок с двумя извилинами способен выбрать жилую комнату с окнами на другую сторону, добровольно отказавшись от тепла и света. Сейчас не больше десяти, так что Малфои еще не легли. Складываем эти два факта и делаем вывод – никого из семейки нет дома.
Теперь до дома оставалось не больше двадцати ярдов. – Пора проверить охранные заклинания, - пробормотал Джордж и остановился. Фред кивнул, и оба начали осторожно проверять, чем защищено здание. Ни одно из обнаруживающих заклинаний результата не дало.
- Заклинаний нет? – Удивленно спросила Джинни.
- Похоже, так – подтвердил Фред. – Черт бы меня побрал, если это не странно.
- Какие идеи? – На этот раз Джордж обращался к обоим спутникам.
Джинни покачала головой. – Ничего, только плохое предчувствие. Что-то тут не так.
- Ладно, - бодро заявил Джордж, - самое время разобраться, что тут не так. Только вот я не вижу ни одной двери.
Они продолжили осторожно продвигаться вперед по снегу, держа палочки наготове, стараясь производить как можно меньше шума. Джордж был прав – в стене, сложенной из больших неровных гранитных блоков, двери не было.
- Посмотрим с другой стороны, - прошептал Фред и повернул направо.
Остальные кивнули и пошли вслед за ним вдоль темной каменной стены. Дойдя до угла, они на секунду притормозили, Фред опасливо заглянул за угол, прошипел. – Никого, - и компания продолжила красться вдоль восточной стены до тех пор, пока не обнаружила маленькую дверь. Теперь даже двойняшки заподозрили, что откусили больше, чем могут проглотить, но показать себя трусами перед младшей сестренкой не хотелось, так что они посмотрели друг на друга, решительно подняли подбородки, и начали снова испытывать все известные им заклинания, проверяя, чем защищена дверь. И снова безрезультатно.
- Раз так, сейчас мы ее откроем, - пробормотал Джордж охрипшим от волнения голосом.
Alohomora не сработала. Ничего не вышло и у Portaperta, Disclusio, и остальных заклинаний, которые близнецы выучили за блистательную карьеру хулиганов и нарушителей правил. Наконец, они синхронно опустили палочки, смущенно посмотрели друг на друга, потом на Джинни, и пожали плечами. Джинни ответила взглядом, полным презрения к мужской недогадливости, с силой толкнула дверь и… она послушно открылась. – Иногда, - прошептала девушка, глядя через плечо на братьев, у которых сейчас был глупейший вид, - надо бы проявлять хоть капельку здравого смысла. Так вы идете?!
Дом был погружен в гнетущее молчание. Портреты смотрели на них, не двигаясь и не произнося ни слова, лишь провожая незваных гостей мрачными взглядами. Шаги заглушал толстый ковер. В арках и дверных проемах стояли статуи и доспехи, что делало замок слегка похожим на Хогварц и немного приободрило троих Уизли. Они прошли ярдов тридцать, когда коридор свернул направо, расширился, и стал заметно выше.
- Наверно мы дошли до более новой части дома, - прошептал Фред.
Еще десять ярдов, и троица оказалась в парадном холле - это был огромный восьмиугольный зал с мраморным полом из плит черного и белого цветов, образующих причудливый геометрический узор. Зал производил ошеломляющее впечатление великолепием и безукоризненной симметрией. Внушительной входной двери на юге соответствовала лестница из черного мрамора на севере. На востоке и западе красовались две элегантные арки, расположенные точно друг напротив друга. Заглянув в эти арки, посетитель мог увидеть цепочку дверей, теряющуюся в темноте и кажущуюся из-за этого бесконечной. У коридора, из которого вошла в холл наша компания, был двойник по другую сторону лестницы, которая поднималась на высоту пятнадцати футов без какой-либо опоры, расходясь затем на два пролета, описывающих четверть круга каждый. Завершали картину двери, высокие и широкие, расположенные точно над арками первого этажа.
- Мерзость! – В унисон вынесли свой приговор Фред и Джордж.
- Как красиво! – Выдохнула Джинни, пораженная контрастом между аскетизмом средневековой части замка и классическим великолепием парадного холла. И тут же ей пришло в голову, что дом Малфоев в этом очень похож на своих хозяев – зловещий, но с безупречным фасадом.
В холле ковра не было, поэтому Джордж наложил на их обувь заглушающие звук чары. Они пошли к лестнице, то и дело затравленно озираясь по сторонам. Но вокруг по-прежнему не было ни намека на человеческое присутствие. Сначала они зашли в левый коридор, прошли мимо запертых дверей, позолоченный орнамент которых слабо мерцал в свете, порожденном их заклинаниями. На обратном пути братья даже решились заглянуть в несколько комнат, но увидели только интерьеры, оформленные в различных стилях, оставляющее впечатление заброшенности, которое не могли преодолеть даже роскошные ткани и мебель.
- Может это все комнаты для гостей, - прошептала Джинни. – Надо проверить другое крыло. Они спустились по ступенькам и снова поднялись, теперь по правому пролету. Вдруг Джинни насторожилась.
Фред и Джордж резко повернулись к сестре. – Что?
- Я не знаю точно… мне что-то не нравится… кажется, это запах, - Джинни понюхала воздух. – Да, именно запах. С той стороны вообще ничем не пахло, а тут… это мужской одеколон… сандал, чуть-чуть лимона…
Братья вытаращили на нее глаза. – Джин, - наконец признал Фред, - ты молодчина. Теперь, когда ты сказала…, - они дружно втянули воздух, - да, точно, я тоже чувствую. Так что пора нам убрать свет.
Теперь вокруг была почти полная темнота.
- Кто будет открывать двери? - Обеспокоено прошептала Джинни. Ей абсолютно не нравилась мысль о том, чтобы лично разбудить Малфоя, и помешать ему наслаждаться снами о пытках и убийствах.
- Фред, - сказал Джордж.
- Джордж, - предположил Фред.
Близнецы уставились друг на друга, от чего было довольно мало толка - все равно они с трудом различали в темноте очертания друг друга.
- Тогда давайте по очереди, - предложила Джинни, стараясь сдержать нервный смех.
- Ты первый, Джордж, - сказал Фред.
- Ты первый, Фред, - сказал Джордж.
- Придется сыграть в «Камень, Ножницы, Бумага», - вздохнул Фред. – Джинни, дай-ка свет.
Проклиная струсивших братцев, Джинни сделала то, о чем ее просили. Две веснушчатые руки замерли в круге тусклого света, Джордж сделал глубокий вдох. – Раз, два…
-Stupefy! – Прогремело у них за спиной.

 

<><><>°<><><>