Вселенский Бог и антропоморфизмы Иеговы

 

М.Г.Селезнев, сравнивая еврейские (в том числе по кумранским свиткам) и греческие тексты Библии, отмечает: «Еврейский Ветхий Завет иногда говорит о Боге в “человеческих, слишком человеческих” словах… Бог “говорит”, “видит”, “дышит”, “слышит”, “ходит в саду”, “восседает на небесах”, “земля – скамеечка под ногами Его”: все это образы из еврейского Ветхого Завета. Септуагинта в некоторых случаях стремится избежать слиш­ком антропоморфных [1044] выражений, когда речь идет о Боге – Бог невидим, не имеет образа, не ограничен местом… Тезис о том, что переводчики Септуагинты пытались преодолеть “антропоморфизм” своего еврейского оригинала был высказан с наибольшей резкостью в работах Ч.Фрича [Fritsh, 1943] и Д. Гарда [Gard, 1952]. С крити­кой выступили Г. Орлинский и его ученики, позднее – Т. Виттстрак [Orlinsky, 1956-1961, Soffer, 1957, Wittstruck, 1976], обратившие внимание на то, что единичным примерам Фрича и Гарда противостоят сотни случаев, где “антропоморфное” выражение еврейского текста передается на греческий со­вершенно буквально, что «борьба» с антропоморфизмом характерна лишь для отдельных текстов (отдельных переводчиков?). Однако, как хорошо известно, даже обмолвки и описки не бывают случайными. Наличие – пусть даже небольшого количества – исправлений все равно говорит о некоей рвущейся наружу тенденции» [1045].

Мы уже говорили о том, что текст Библии (в том числе Пятикнижия) составляет смешение достаточно разнородного материала писавшегося в разное время и принадлежащего различным школам или партиям, по меньшей мере яхвистам и элохистам. Таким образом, если тексты адептов эзотерической школы и ряда пророков при переводе на греческий язык скорее не требовали особой коррекции, так как являлись изначально универсальными концепциями восточного мистицизма, то националистически-изоляционистские и идолопоклоннические тексты другой части Библии, в наиболее откровенных местах нуждались в очевидном исправлении. Это, как видно, понимали и сами александрийские законоучители, предпринявшие заметное реформирование еврейского Писания при создании Септуагинты.

 

Приведем характерные примеры отличий из коллекции Ч. Фрича.

 

Нав. 4:24

Евр.: "Дабы познали все народы руку Яхве, что крепка она".

Гр.: "Дабы познали все народы земли, что крепка сила Господня " [1046].

 

Исх. 33:14

Евр.: " Лицо мое пойдет с вами чтобы Я дал Вам защиту".

Гр.: " Я Сам пойду пред тобой".

 

Вт. 14:23

Евр.: "Ешь [жертвенное мясо] пред лицом Яхве, Бога твоего".

Гр.: "Ешь [жертвенное мясо] на месте, которое выберет Господь Бог твой" [1047].

 

Еврейские обороты «в глазах Бога», «в ушах Бога» часто передаются в Септуагинте просто как «перед Богом»; напр. Быт. 38:7 или Числ. 11:1.

Еврейское слово ‘аp, обозначающее нос и, одновременно, – метафориче­ски – гнев, всегда переводится в Септуагинте, если речь идет о Боге, лишь во втором, метафорическом своем значении: όργή, θυμός.

Исх. 15:8 (описание перехода через Тростниковое море):

Евр.: "От дыханья ноздрей Твоих вздыбились воды".

Гр.: "От дуновения гнева Твоего расступились воды" [1048].

 

Вт. 33:10

Евр.: "Они [священники] принесут курение пред ноздри Твои".

Гр.: "...принесут каждение пред гневом Твоим" (?) [1049].

 

Исх. 15:10

Евр.: "Ты [YHWH] дохнул дыханием Твоим и покрыло их [египтян] море".

Гр.: "Ты послал Дух Свой, покрыло их море" [1050].

 

В еврейской Библии о Енохе (Быт.5:22; 24) и Ное (Быт.6:9) говорится, что человек не может «ходить с Богом». Вместо евр. «ходить с Богом» Септуагинта употребляет совсем другое выражение – εuαρεστέω τω «благоугождать Богу» [1051].

 

Вселенский Бог, в отличие от Яхве, не ограничен местом, Он бесконечен, и потому соответствующие фрагменты еврейского текста, где говорится об Яхве, в Септуагинте исправляются:

 

Исх. 29:45 содержит обещание:

Евр.: "Я буду обитать среди сынов Израилевых".

Гр.: "Я буду призываем среди сынов Израилевых" [1052].

 

Вселенский Бог, наконец, в отличие от Яхве, вообще не может быть видим.

 

Исх. 24:10. Моисей, Аарон и старейшины Израилевы поднялись на гору и

Евр.: " видели Бога Израилева".

Гр.: " видели место, где стоял Бог Израилев" [1053].

 

Числ. 12:8. О Моисее говорится, что он видел:

Евр.: " образ Бога".

Гр.: " славу Господню видел" [1054].

 

Еще несколько примеров:

Исх. 4:16. Назначая Аарона посредником между Моисеем и фараоном, Бог говорит Моисею: «Он [Аарон] будет тебе устами а ты будешь ему Богом». Это выражение явно смущает переводчиков и они пишут: σύ δέ αuτω έση τά πρός τον θεόν – что звучит несколько неудобовразумительно (приблизительно так: «ты будешь для него тем, что к Богу» [1055]).

 

Исх. 15:3 (из песни Моисея после перехода через Тростниковое море):

Евр.: "Яхве воинственный муж".

Гр.: "Господь попирает врагов" [1056].

 

Бог не может раскаиваться в содеянном, ибо Он извечно всеведущ и предвидит будущее как уже совершившееся. В еврейской Библии, однако, Бог иногда раскаивается: например, увидев (Быт. 6:6) зло человеческое – раскаи­вается, что создал человека. Септуагинта смягчает это место: Бог помыслил, что создал человека [1057].

 

Ветхозаветные заимствования

 

При отсутствии подлинных текстов древнееврейского писания сегодня невозможно утверждать, что Септуагинта представляет собой «перевод», а не нечто новое. Но каким был оригинал перевода? Очевидно, в лучшем случае – писания Ездры. Даже еврейский текст, обнаруженный в Кумране, не позволяет надеяться на его аутентичность изначальным Книгам Моисея. Судя по всему, подлинное Пятикнижие Моисея имело вообще принципиально иной вид. Спиноза (1632-1677), величайший еврейский мудрец и тончайший знаток Писания, отлученный от синагоги за свои разоблачения, приводит десяток убедительных доказательств, свидетельствующих о том, что известное нам сегодня «Пятикнижие было написано не Моисеем, но другим, кто жил много веков спустя после него» [1058], и что современные тексты имеют к подлинным Книгам Моисея весьма отдаленное отношение:

 

“Но обра­тим, кроме того, внимание, если угодно, на книги, которые написал сам Моисей и которые упоминаются в Пяти­книжии; из них самих ведь будет видно, что они были иные, нежели Пятикнижие. Так, во-первых, видно из Исхода, гл. 17, ст. 14, что Моисей по повелению Божьему описал войну против Амалика, а в какой книге – из этой главы не видно. Но в Числах, гл. 21, ст. 12, указывается некая книга, названная книгою Браней Господних, и в ней, без сомнения, было рассказано об этой войне против Амалика и, кроме того, еще и о всех лагерных стоянках (о которых и автор Пятикнижия в Числах, гл. 33, ст. 2, свидетельствует, что они были описаны Моисеем).

Кроме того, из Исхода, гл. 24, ст. 4, 7, известно о другой книге, называвшейся книгой Завета [1059], которую он прочитал перед израильтянами, когда они вступили в первый договор с Богом. Но эта книга, или эта грамота, содержала только немногое, именно: законы, или повеления Божие, о которых рассказывается от ст. 22, гл. 20, Исхода до гл. 24 той же книги, чего не будет отрицать никто, кто прочел вышеназванную главу с некоторым здравым рас­суждением и без партийной пристрастности. Там ведь рассказывается, что как только Моисей узнал мнение народа о заключении завета с Богом, то он тотчас записал Божьи изречения и права и рано утром, выполнив некоторые це­ремонии, прочел всему собранию условия заключаемого завета. Когда они были прочитаны и, без сомнения, по­няты всем простонародьем (plebs), народ (populus) в полном согласии принял обязательство. Посему как из крат­кости времени, в которое она была написана, так и из сущности заключаемого договора следует, что эта книга не содержала в себе ничего, кроме того немногого, о чем я сейчас сказал. Наконец, известно, что в сороковой год от исхода из Египта Моисей все законы, какие он внес, объяснил (см. Втор., гл. 1, ст. 5) и снова обязал ими народ (см. Втор., гл. 29, ст. 14) и, наконец, написал книгу, содержавшую эти объясненные законы и этот но­вый договор (см. Втор., гл. 31, ст. 9). Эта книга и была названа книгою Закона Божья, которую впоследствии Иисус (Навин) дополнил рассказом о договоре, которым в его время народ снова себя обязал и который он в третий раз заключил с Богом (см. Иисус Нав., гл. 24, ст. 25 – 26). Но так как у нас нет никакой книги, которая содержала бы этот договор Моисея, а также и договор Иисуса [Навина], то необходимо должно допустить, что эта книга погибла” [1060].

 

Что могло остаться от оригинальных писаний Моисея, если они были утеряны на 800 лет и обнаружены тогда, когда любое воспоминание о них должно было исчезнуть даже из умов наиболее ученых людей, и первосвященник Хелкия около 600 года до н.э. переписал их при помощи писца Шафана [1061]? Потом они вновь были утеряны. В 425 году до н.э. Ездра по памяти восстанавливает 40 книг за 40 дней (!), и вновь они теряются; в 168 году Антиох Епифаний сжигает их все, после чего они опять чудесным образом возникают из небытия!

Вокруг создания греческого перевода этого еврейского Писания, словно Феникс воскресающего из огня, имеется больше мифов, нежели подлинных исторических свидетельств. Как отмечает М.Грант, «некий еврейский автор (ок. 100 г. до н.э. или, возможно, немного раньше), выступил под именем языческого жреца Аристея, писавшего своему брату Филократу с тем, чтобы передать тому сообщение (легендарное) о составлении “Септуагинты”… Он задавался целью убедить евреев, что те могут принять греческие обычаи, не поступаясь основами своей религии» [1062].

Другими словами, письмо стремится убедить евреев расширить их сознание до приятия новых раввинистических идей, заключенных в грекоязычной Библии. В этом письме говорится, что царствовавший тогда Птолемей II (283-246 гг. до н.э.) пожелал пополнить свою прекрасную библиотеку еще одним Священным Писанием народов мира, а Деметрий из Фалерона, служивший библиотекарем крупнейшей в то время Александрийской библиотеки, стал инициатором перевода Библии на греческий язык. Согласно письму Аристея, Птолемей направил в Палестину двух своих приближенных с письмом к иудейскому первосвященнику Елеазару. Аристей в изложении Кирилла Александрийского (ок. 315-386 гг.) заявляет: «Он послал к Елеазару, тогдашнему первосвященнику, богатые дары в Иерусалимский храм и испросил у него для перевода по шести человек из всех двенадцати колен израилевых [1063]. Потом для испытания, действительно ли книги божественные, а также и ради предосторожности, чтобы присланные переводчики не сообщались друг с другом, он каждому из них назначил особый дом в так называемой Фаре, находящейся близ Александрии, и велел переводить все писания. Когда же они в течение семидесяти двух дней кончили дело, то он сличил переводы, над которыми трудились все (семьдесят два переводчика, – А.В.) в разных домах, не сходясь друг с другом, и нашел, что переводы согласны между собой не только в мыслях, но и в словах» [1064].

Рассказывается также, что едва палестинские евреи узнали, что их египетские собратья дерзнули приступить к переводу Слова завета, данного исключительно одному израильскому народу в наставление и охранение, на греческий язык, т.е. на язык «отверженных Богом», как тотчас же все 72 «толковника-переводчика» были подвержены херему, т.е. отлучению. Так в этом плачевном состоянии они переводили Священное Писание, по личному поручению царя Птолемея. Как пишет И.Ш.Шифман, «по окончании работы Деметрий представил перевод александрийской иудейской общине, которая восторженно приняла его и пожелала иметь один экземпляр, а затем и Птолемею II»[1065].

Как мы видим, история перевода еврейского Священного Писания полна темных пятен и неправдоподобностей, противоречивых легенд и загадок. Например, у отцов христианской Церкви (Иринея, Климента, Августина и других) сохранилось такое предание: «Переводчики (72!) работали порознь, однако результаты их труда совпали; рассказчики видели в этом признак особого благоволения Бога» [1066]. М.Грант, однако, основываясь на данных исторической науки, как и большинство современных историков, утверждает, что «в действительности переводы завершались в разное время – некоторые из них немного раньше… большая же часть в царствование Птолемея II или несколько позже» [1067].

Но право, можно ли на основании единственного письма некоего фарисея, апологета еврейства и еврейской религии, агитирующего своих соплеменников за почитание Септуагинты, верить в то, чтó было переведено, кáк, когдá, и с какóй целью?! Блаватская в 1877 г. приводит аргументы, которые остаются актуальными и посегодня. Она пишет:

«Все их (иудеев) книги – суть апокрифы. Какое издание священной книги евреев (Библии) является самым ранним из известных нам переводов? Септуагинта. (Добавим с поправкой на сегодня, что и Кумранские свитки не позволяют сделать окончательный вывод, какие фрагменты Писания можно считать более приближенным к первоначальному оригиналу: еврейский, т.е. масоретский или греческий, – А.В.).

Этот перевод был сделан по приказу египетского фараона Птолемея семьюдесятью переводчиками; кто упоминает об этом? Только Иосиф (Флавий), который защищал евреев, как только мог, и который был великим лжецом. Почему же эта история о семидесяти переводчиках ни разу не упоминается ни в трудах греческих авторов, ни в каких-либо иных архивах или документах? Кто лучше греков и римлян мог рассказать о деяниях Птолемея?

…А сами писания (евреев)! – где исторические свидетельства, подтверждающие их существование еще за 200 или даже 150 лет до Р.Х.?…

Общество «исправления Библии» выявило в ней 64 900 ошибок, и после того, как все они были исправлены, Библия все еще содержала столько же других противоречий. Все это было проделано иудейским Массорахом (организация по изготовлению копий Библии, – А.В.).

Да, самые образованные Раввины утратили секрет своих книг и не знают, как исправить их. Не секрет, что евреи Тиберии (Тверия)[1068] постоянно вносили поправки в свою Библию, изменяя слова и цифры, то пользуясь советами Отцов-основателей Христианской Церкви, то обвиняя их во время каждой дискуссии в дурной склонности фальсифицировать содержание текстов и их хронологию, чтобы взять верх над своими оппонентами. В результате они (раввины-авторы канонизируемых текстов, – А.В.) только все запутали… Из 260 рукописей Ветхого и Нового Заветов на древнееврейском, греческом и других языках вы не найдете и двух одинаковых. Разве это не удивительно?» [1069]

Египтологи находят значительные текстовые и смысловые параллели, позволяющие говорить об очевидном заимствовании авторами Библии египетских сказаний. Попытки представить дело так, что именно Египет похитил у Израиля Священные тексты не нашли поддержки. Ведущий отечественный египтолог, академик М.А.Коростовцев, писал: «Израиль как государство на два тысячелетия моложе Египта. В Египте существовала сложившаяся культура; Израиль же, по существу, только приступал к её созданию. Египет был мощной империей, гегемоном, политическим и культурным, в Палестине, Финикии и отчасти в Сирии, и само собой понятно, что молодое государство Израиль должно было неминуемо оказаться в сфере мощного египетского влияния» [1070]. Спустя восемьсот лет после Моисея – израильтяне подверглись колоссальному воздействию вавилонской культуры, спустя еще триста лет – греческой культуры. Спрашивается – что же могло воспрепятствовать иудеям, двести лет находившимся в Египте, или впоследствии в послемоисеевы времена проживая на территориях, целиком подверженных влиянию Египта (Финикии и Палестине), проникнуться равным образом и египетской культурой? Именно во время предполагаемого исхода иудеев из Египта на Синай, а затем в Палестину, эти регионы испытали сначало военную, а затем культурную гегемонию Египта. В Палестине и Сирии строились храмы египетским богам, население, как показали археологические находки, пользовалось египетским языком, – всё это свидетельствует об отсутствии языкового барьера для культурной экспансии египтян. Отмечается, что «египетский язык оказал несомненное воздействие на древнееврейский словарь: в тексте так называемого Ветхого Завета немало несомненно египетских слов» [1071]. М.А.Коростовцев приводит целый список заимствований ветхозаветными книгами египетских текстов, вплоть до дословного. В ряде случаев обнаруживаются совпадения «Поучения Аменемопе» с библейской книгой Притчей Соломоновых. Египетское влияние испытали: книга Иова (равно, как она же, согласно Тураеву, и влияние Месопотамское), книга Экклезиаста (египетская «Песнь арфиста»), 103-й псалом (гимн Эхнатона богу Атону) и др. [1072] Были ли данные заимствования совершены до «вавилонского пленения» или в период появления Септуагинты в проникнутой греко-египетским духом александрийской диаспоре, не столь важно, если рассматривается вопрос о влиянии на иудейскую религиозную концепцию египетской, месопотамской и индийской древнейших доктрин. В капитальной монографии К.Зете, половина которой посвящена религиозной системе города Гермополя, утверждается, что «поразительное тождество моделей библейской и гермопольской космогоний бесспорно» [1073]. Но гермопольский культ был культом Лунного бога [1074]. И.В.Рак пишет, что «космогоническая версия Гермополя распространилась повсеместно, однако пользовалась меньшей популярностью, нежели гелиопольская (солнечный культ, – А.В.) и мемфисская космогонии. Гораздо более важной была роль Гермополя как культового центра бога Луны…» [1075].

«Установлено, – пишет Е.П.Блаватская, – что вся Книга Бытия вплоть до смерти Иосифа [в Египте] представляет собой едва измененную версию Космогонии халдеев [1076], как теперь повторно доказано с помощью ассирийских табличек. Первые три главы переписаны с аллегорических повествований О началах, общих у всех народов. Четвертая и пятая главы являются новой аллегорической адаптацией идентичного повествования из тайной “Книги Чисел”; глава шестая есть астрономическое изложение о Солнечном годе и семи космократорах с египетского оригинала “Пэмандра” и символических видений ряда Энойхиойев (ясновидцев) – от которых произошла также “Книга Еноха”. Начало “Исхода” и история Моисея есть повесть о вавилонском [царе] Саргоне [1077], который жил (как сообщает даже такой пристрастный авторитет, как д-р Сайс) за 3750 лет до Р.Х., и жил раньше еврейского законодателя почти на 2300 лет [1078]» [1079].

Как бы там ни было, но еврейские писания, переведенные на греческий язык, претендующие вывести национального бога Яхве на общемировой и даже вселенский статус, обнаруживают свои корни в более древних культах.