Георгий Победоносец из Лидды

 

И, наконец, возможно самым значительным свидетельством об особой роли города Лидды в жизни Иисуса, является легенда о Георгие Победоносце, погребенном в Лидде. Георгий, как мы покажем далее, является в некотором смысле копией-подобием Христа и Мессии, победившим силою духа физические страдания, превзошедшим крестную смерть и явившимся (во «Втором пришествии») на белом коне с копьем в руке для поражения зла.

 

Вкратце, легенда о святом Георгии, принятая в русской Православной церкви [406], такова. Георгий был юношей знатного рода, уроженцем города Каппадокии [407], откуда происходила и его мать. Рассказывается, что семья его проживала в Каппадокии, где родители [408] воспитали Георгия в христианской вере. В юном возрасте Георгий поступил на воинскую службу. Среди прочих воинов он выделялся своей красивой внешностью, силой и мужеством. За отличное знание военного дела он уже в двадцать лет был назначен начальником прославленной когорты Инвиктиоров. Во время войны римлян с персами Георгий выказал удивительную отвагу. За храбрость в боях император назначил его комитом.

В феврале 303 года Диоклетиан [409] обнародовал эдикт, повелевавший во всех частях Римской империи «...разрушать церкви до основания, сжигать Священные книги и лишать христиан почетных должностей...». Начиналось величайшее из гонений в истории христианства. Георгий не мог безучастно наблюдать страдания единоверцев и однажды открыто выступил перед Диоклетианом с обличительной речью, призывая к вере во Христа: «Ваши идолы – не боги! Не прельщайтесь ложью. Истинный Бог – Иисус Христос, Творец Неба и земли, всего видимого и невидимого. Познайте истину и не преследуйте благочестивых христиан – рабов Божиих». Диоклетиан заключил смелого воина в тюрьму и подверг его пыткам и мучениям, чтобы заставить отказаться от веры Христовой.

В темнице на грудь Георгия навалили тяжелый камень, который едва могли нести четверо. Увидев на следующий день, что испытание не сломило волю мученика, Диоклетиан велел принести огромное колесо. Под колесо подложили доски, в которые были вставлены острые железные лезвия и гвозди. Мученика раздели и привязали к колесу. Когда колесо начали вращать, острия вонзались в тело святого и иссякали его. Страстотерпец Георгий, истекая кровью, доблестно переносил мучения. Сначала он молился Богу громким голосом, затем – тихо, про себя, пока не потерял сознание.

Император решил, что святой умер. Однако благодаря заступничеству Ангела Георгий был исцелен. Царица Александра, ставшая свидетельницей чудесного исцеления мученика Ангелом, познала истину. Семя веры, брошенное святым Георгием, попало на благодатную почву. Царица дерзновенно пожелала исповедать веру Христову, но проконсул Магненций удержал ее и повелел отвести домой, прежде чем император узнал об этом.

Мужество Георгия вызвало ярость тирана. Он решил предать святого новым пыткам и приказал бросить Георгия в яму, обложенную камнем, и засыпать его негашеной известью. На третий день император повелел воинам извлечь из ямы кости мученика и разбросать их, ибо он думал, что негашеная известь сожгла тело Георгия. Но когда воины разгребли известь, вопреки ожиданиям императора святой оказался живым и невредимым. От тело мученика исходило благоухание роз, лицо излучало свет, и воздев руки к небу он благодарил Бога за Его благодеяния.

Воины, посланные за останками Георгия, и другие свидетели этого непостижимого чуда, среди которых была царица Александра, пришли в ужас и изумление. Диоклетиан повелел принести железные сапоги, в подошвы которых были вбиты гвозди, и раскалить их на огне. Затем это орудие пытки надели на ноги святого и побоями погнали мученика до темницы. Однако и на сей раз Господь исцелил его от жестоких ран, и утром Георгий явился на допрос к царю, даже не хромая. Разъяренный ответами Георгия Диоклетиан приказал бить того по устам, а затем бить плетьми и воловьими жилами: император приказал истязать Георгия до тех пор, пока его плоть не прилипнет к земле.

Император и многие из его свиты были убеждены, что Георгий легко переносит жесточайшие пытки и спасается от лютой смерти с помощью волшебства и чародейства. Тогда пригласили из Никомедии некоего волхва Афанасия, чтобы победить Георгия. Волхв наказал поить Георгия заговоренной водой и ядом, но ничто не могло сломить силу веры мученика. Силою веры в Христа Георгий в состязании с волхвом даже воскресил мертвеца, чего не мог сделать языческий маг.
Но царь и его приближенные, хотя и были сильно удивлены и напуганы, однако не уверовали во Христа, назвали святого мужа чародеем, а само воскресение – иллюзией мага.

Георгия опять бросили в темницу. Но и оттуда именем Распятого Христа Георгий врачевал больных, отвращал народ от языческих богов и даже вернул к жизни одному землепашцу павшего под плугом быка. После изгнания Георгием демонов из храма Аполлона, весть об этом чуде разнеслась по всему городу. Тогда Царица Александра решила более не скрывать своей веры во Христа и немедленно отправилась к великомученику Георгию. Она перед всеми дерзновенно исповедала Христа, стала насмехаться над идолами и поносить тирана. Император был чрезвычайно изумлен, увидев царицу Александру, прославлявшую Христа, уничижавшую кумиров, их служителей и самого Диоклетиана. Когда же царица припала к стопам святого, император спросил:
– Что с тобой, Александра? Неужели и ты вместе с волхвом Георгием бесстыдно отрекаешься от богов?

Святая Александра отвернулась и не ответила императору. Тогда Диоклетиан уже не стал пытать ни Георгия, ни царицу, а вынес смертный приговор обоим:
– Георгий, непримиримый поборник Христа, не внял нашим уговорам и угрозам и вместе с царицей Александрой, совращенной его волхвованием, восстал против отеческих богов и дерзко осмеивал меня. За поругание наших богов и тяжкие оскорбления императора повелеваю усечь мечом головы комита Георгия и царицы Александры.

Воины повели мучеников за город к месту казни. Благороднейшая царица с радостью последовала за святым Георгием. Она, горя духом, молилась и, призывая имя Господа, часто устремляла глаза к небу. В пути царица изнемогла, присела на дороге у стены, приклонила голову к коленям и предала дух свой Богу. Георгий же на месте казни преклонил голову и был усечен мечом.

Слуга воеводы Георгия Пасикрат до конца сохранил верность своему господину. Он не только присутствовал при подвигах и мученической кончине святого, но и достоверно записал все о его деяниях, перенес и похоронил тело великомученика в Лидде. От святых мощей Георгия множество людей получили исцеление и помощь.

 

В самом житии, в рассказе о чудесно перенесенных пытках звучит мотив победы духа Георгия на бренностью мира. Но наибольшее значение для прославления чудесной силы Георгия, наибольшую известность получил рассказ, существовавший и в Византии, и на Руси в виде отдельного произведения, по-древнерусски называющегося «Чудо Георгия о змие». «Чудо Георгия о змие» повествует, что в некоем городе Ласие правил царь по имени Сельвий, который был язычник и идолопоклонник. Город процветал, но вот в трясине недалеко от него завелся чудовищный Змий, который начал пожирать жителей. Царь собрал войско и пошел с ним на змия, но Змий поднял волнение в трясине, и войско не смогло даже подойти близко к нему. Тогда царь издал приказ, по которому жители должны по очереди отдавать змию своих детей, а в случае, когда дойдет очередь до царя, он обещал отдать ему свою единственную дочь. Дошла, наконец очередь и до царской дочери, царевны Елисавы. Царь, оплакав её, велел собираться в путь. «Но человеколюбивый Бог, – гласит рассказ, – не хотящей смерти грешника, но чтобы (каждый грешник) обратился на путь и был жив, пожелал явить знамение через преславного великомученика Георгия». Георгий в это время возвращался мимо Ласия на родину, в Каппадокию. Увидев плачущую девушку, он стал расспрашивать ее, в чем дело, и она рассказала ему о змие. Георгий спросил, какому Богу верят она и ее отец. Девушка ответила: «Гераклу, Скамандру, Аполлону и Артемиде», на что Георгий сказал: «А ты уверуешь в моего Бога. Не страшись и будь спокойна». Возвысив голос, он вознес молитву, прося явить знамение и повергнуть чудовище к его ногам, дабы уверовали язычники. И с неба сошел глас: «Твои молитвы дошли, делай, что задумал». В это время приблизился Змий, и святой, осенив себя крестом, бросился на него, и Змий упал к его ногам. Георгий взял у девушки пояс и поводья со своего коня и, «по устроению Божию», связал змия и велел девушке вести его в город. Девушка повела змия, и они пришли вместе в город, где люди поначалу стали в ужасе разбегаться. Но Георгий велел им не бояться и уверовать в истинного Бога Иисуса Христа, и тогда он убьет змия. Жители восславили Иисуса Христа и Троицу, и святой обнажил меч, убил змия и вернул дочь царю. После чего Георгий позвал александрийского епископа, и тот крестил царя, дочь его и весь город – «примерно двести сорок тысяч человек».

 

В легенде о святом Георгии и испытаниях Диоклетиана мы обнаруживаем описание, позволяющее находить общие черты между св.Георгием, и Иисусом – как историческим, так и евангельским. Так, Георгий по матери, так же как и Иисус, должен считаться евреем, поскольку она родилась в Лидде и имела там «большое имение». Но по отцу он является греком или римлянином, ибо говорится (см. сноску выше), что отец его был военачальником Каппадокии (ср. с заявлением Цельса о том, что отцом Иисуса был иноземный солдат). Совсем невероятно, чтобы на столь важное место назначили кого-то из иудеев, которых после восстания Бар Кохбы римляне преследовали и еще больше ненавидели. Георгий получает воспитание вдали от Палестины (в Каппадокии), так же как исторический Иисус – не в Палестине, а в Египте, куда он отправился вместе со своим дедом. Затем Иисус возвращается в Палестину, и Георгий, после смерти отца, также возвращается с матерью в Палестину. Согласно талмудической версии (см. далее «Тольдот Иешу»), Иисуса приводят на суд к «царице Елене», но на самом деле к Александре-Саломее, которая то занимает сторону Иисуса, то склоняется раввинами к его наказанию. И в легенде о Георгии присутствует некая Царица Александра, которая, как установили историки, никакого отношения к женам Диоклетиана не имеет [410], но зато своим именем вполне напоминает Царицу Александру (Саломею) исторического Иисуса. Иисус и Георгий подвергаются истязанию и мучениям, причем если в случае с Георгием миф их фантастически преувеличивает [411], то в случае с евангельским Иисусом, наоборот, из апологетических соображений картина издевательств и унижений смягчена.

 

Рассмотренная выше легенда о св.Георгии может служить наглядным примером, позволяющим понять генезис образа Христа, заключенный в новозаветных книгах. Если первая часть мифа о мученичестве Георгия в большей мере находит параллели в христианском предании (так, например, состязание с магом и оживление мертвого в легенде о Георгии – вполне соответствует мифическому состязанию Петра и Симона Мага в Риме), то вторая часть мифа о Георгии, побеждающего дракона, уподоблена всем известным на Востоке сказаниям о Спасителях (Калки-Аватаре индусов, Сосиоше парсов, Майтрейе буддистов и т.д.) [412]. Самым разительным по схожести прототипом св. Георгия выступает Гор – сын Осириса, изображения которого, стоящего с копьем в руке (и иногда, в кольчуге) и поражающего дракона, можно сегодня найти во многих каталогах по древнеегипетской мифологии. Византийская легенда о Георгии рассказывает о неком болоте, откуда вылезал дракон-чудовище. Но не болота ли нижнего Египта (дельты Нила) имелись в виду, откуда, согласно представлениям египтян, появлялся Сет-Тифон [413]. Ведь совсем не случайным оказалось в повествовании упоминание о том, что после желания всех людей спасенного города креститься, «Георгий позвал александрийского епископа»!

Образы египетских Гора и Осириса возникли за несколько тысячелетий ранее не только Апокалипсиса Иоанна с восседающим на коне св.Михаилом [414], но даже Моисея и приписываемого ему Пятикнижия. Византия, питаемая из Египта мудростью угасшей величайшей цивилизации (культуры), где сценами борьбы Гора-Анубиса с Сетом были испещрены стены древних полуразрушенных храмов, очевидно, приняла от александрийских христиан-гностиков этот стержневой элемент вероучения о грядущем Мессии, правда, утратив его изначальный смысл.

Сходство египетского и новозаветного мифов, на наш взгляд, отнюдь не является доказательством заведомой ложности последнего. Напротив, универсальность мифа, какими бы фантастическими дополнениями он не обрастал, доказывает жизненную важность отражаемой в нем центральной идеи. Точно также, не исключено историческое «совпадение» мифа с судьбами реальных героев. Не исключено, что история такого героя оказалась совмещенной с историей другого похожего героя, а та – с известным общераспространенным мифом, и в результате мы получили легенду, в которой оказывается уже чрезвычайно трудно отделить историческое от аллегорического, мистическое от мифологического.

Именно таков, на наш взгляд, оказался образ Иисуса Христа Евангельского Предания, который одновременно включает в себя и историю, и миф, и тайное мистическое содержание. Поэтому Георгий Победоносец в двух разных сказаниях отразил два различных аспекта: исторический и мистико-мессианский. В образе Георгия Победоносца – мессианского змееборца [415], со всей очевидностью узнаются черты известных эсхатологических ожиданий Востока, возложенные Апокалипсисом Иоанна на Мессию-Христа и Михаила (Откр. 12. 7-9), тогда как в воине Георгии, пытаемом Диоклетианом-Иродом и преданном земле в Лидде, мы узнаем историческое свидетельство о мучениях, распятии и погребении исторического Иисуса, причем именно в этом городе.

 

Место рождения Антихриста

 

В заключение нашего повествования о городе Лидде отметим некоторые древние и современные эсхатологические христианские ожидания, связанные с ним. Речь идет об Антихристе – противнике Христа, который, по Откровению Иоанна, должен появиться на земле незадолго до Второго пришествия Христа и конца мира; Антихрист должен возглавить борьбу с христианской церковью, но в конце концов быть побежденным. Существуют различные мнения о том, откуда должен выйти Антихрист – этот богопротивник, копия Христа, но духовно – со знаком наоборот. Согласно Откровению Иоанна Богослова, таким городом должен стать тот, где Иисус был распят: «И когда кончат они (два свидетеля Божиих, – А.В.) свидетельство свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними и победит их, и убьет их, и трупы их оставит на улице великого города, который духовно называется Содом и Египет [416], и где Господь наш распят» (Откр.11. 7-8). А через три с половиной дня свидетели Бога воспрянут, будут вознесены на небо, состоится Суд и тогда царство мира соделается «царством Господа нашего и Христа Его» (Откр.11.15).

Исходя из Откровения и представления о том, что Иисус претерпел казнь в Иерусалиме, считается, что искомым городом рождения, или по меньшей мере воцарения Антихриста, будет Иерусалим [417], поскольку согласно Евангелию Иисуса распяли именно здесь). Старец оптинский Варсонофий полагал, что «Многие из св. Отцев толкуют, что “мерзость запустения”, реченная пророком Даниилом, “стоящая на месте святе”, будет храм еврейский, построенный на гробе Спасителя. В этом храме, который будет построен при пришествии антихриста, сядет на престоле сам антихрист. Тогда исполнится пророчество пророка Даниила…» [418].

Однако, вот что заявляет доктор Сухайб Хасан (исламская традиция) в лекции, прочитанной в Исламском Обществе Кембриджского Университета в январе 2000 г.: «Иисус убьет Антихриста у ворот Лудда». Переводчик Дамир Хайруддин объясняет, что это «современный Лод, аэропорт и крупная военная база в Израиле». То есть говорится о том, что антихрист придет из Лидды, что свидетельствует о признании, что Иисус был распят именно здесь (о чем говорят талмудические тексты), а не в Иерусалиме. В Полном церковно-славянском словаре (прот. Г.Дьяченко) Лидда представлена как «город в колене Дановом… В 4-м веке (этот город был) прославлен чудесами св. великомученика Георгия Победоносца» [419]. Известно, что в христианской традиции появление антихриста ожидается именно из колена Данова. В 1902 г. прот. Г.Дьяченко пишет: «...Рождение его (антихриста, – А.В.) произойдет чувственным (половым, – А.В.) образом. По учению Отцов и учителей Церкви, (антихрист) родится от жены блудницы, родом иудеянки, из колена Данова, и будет даже обрезан по обычаю иудейскому… В толковом Апостоле поясняется, что от колена Данова по плоти придет антихрист» [420].

Об этом колене Дановом в Библии имеется пророчество, оставленное отцом двенадцати колен Израиля, Иаковым:

 

“Дан будет змием на дороге, аспидом [421] на пути, уязвляющим пяту коня, так что всадник его упадет назад [то есть, он будет учить черной магии ] [422]. На помощь твою надеюсь, Господи!” (Быт. 49:16).

 

Перечисленные сыновья в завещании Иакова олицетворяют знаки халдейского Зодиака [423], и Дан есть восьмое созвездие – «Скорпиона», или символ смерти [424]. Дословно, Дан означает «судить». В оккультизме созвездие «Скорпион» астрологически на теле человека соответствует органам размножения [425], т.е. является «эмблемой греха и материи» [426], как раз тем самым, в чем обвиняются все черномагические культы. О разрушительном значении черномагического культа говорит и пророчество Иеремии (Иер. 8, 16). На это пророчество ссылался еще Ириней Лионский (ум. ок.210 г.): «Иеремия открыл не только внезапное пришествие [антихриста], но и колено, из которого придет, говоря: от Дана мы услышим ржание его быстрых коней, и от звука ржания скачущих коней его потрясется вся земля, и он придет и пожрет землю с тем, что наполняет ее, и город с его обитателями (Иер. 8, 16). И поэтому сие племя (Дана) не считается в Апокалипсисе в числе спасаемых (Откр.7. 5-7)» [427].

В Еврейской Энциклопедии поясняется древнее предание-аллегория евреев о колене Дановом, как о Левом Пути (Черной Магии), воспринятое иудео-христианами и взятое затем за основу отцами церкви в учении об Антихристе. Приведем эту небольшую статью полностью:

 

“ДАН – в Библии имя пятого сына Иакова, матерью которого была Билга, рабыня Рахили (Бытие 30: 3, 6; 35: 25). Это имя встречается в Библии неоднократно и означает не только самого сына Иакова, но и его потомков.
Дан играет своеобразную роль в агадическом предании. Тот факт, что его имя связано с богохульцем (Лев. 24: 11) идолопоклонством северного Израиля (Суд. 18: 30; 1 Цар. 12: 29; Амос 8: 14), а также то, что Самсон, судия из колена Данова, нарушил свой назорейский обет (Суд. 13: 2) (знак уклонения по Левому Пути, – А.В.), привели к представлению о Дане, как о нравственном уроде в семье Иакова. Дан ненавидел Иосифа [428] за то, что последний сообщал отцу о дурных поступках детей Билги и Зилпы, и эта ненависть побудила его даже покуситься на жизнь Иосифа. Дан посоветовал своим братьям обмануть отца, рассказав ему, что они нашли омоченную кровью рубашку Иосифа [429]. Дан и Гад вступили в заговор с египетским наследным принцем против Иосифа и Асенат (жены Иосифа, – А.В.). Уже во дни Моисея колено Даново служило идолам (путь Левой Тропы, – А.В.), за что облачный столб перестал его защищать. Члены колена Данова обучали своих детей языческим обычаям амонитян, содержавшимся в книгах, спрятанных под горою Абраим [430].

Иаков в своем благословении сравнил Дана со змеею (Быт. 49: 16-18), намекнув этим на Самсона (Beresch. r., XCVIII); и змея, по словам Мидраша, стала эмблемой колена на его знамени (Bemidb. r., II). Дан стал для агады настоящим типом грешника. Он жил на севере (Числ. 2: 25) [431], являющемся областью тьмы и зла (Iер. 1: 14), в наказание за идолопоклонство, погрузившее мир во тьму (Bemidb. r., II). Еще дальше идет предание, отождествляющее змею и льва (Быт. 49: 7 Втор. 33: 22) с Белиалом [432] (Сатаной, – А.В.) [433]. Ириней (Adversus haereses, 5, 302), Ипполит (De Christo et antichristo, 14, 15) и некоторые другие отцы церкви знают предание, несомненно еврейского происхождения, согласно которому Антихрист произойдет из колена Данова, и основывают это предание на Иер 8:16: «От Дана слышен храп коней его» (врага), стихе, который и в Bresch. r., XLII, толкуется, как относящийся к идолопоклонству Дана. Не случайно также опущение Дана в I кн. Хроники, 4 и сл. Bousset, посвятивший особую главу легенде об Антихристе из колена Данова, предполагает, что связь Дана с Белиалом в Завещании двенадцати патриархов, также указывает на это предание. Его предположение находит, по-видимому, полное подтверждение в Тарг. Иер. к Второзаконию 34: 3, где война против Аримана и Гога или Магога в видении Моисея относится, кажется, к Дану” [434].

 

Не вдаваясь в подробности различных толкований учения о Сатане и Антихристе [435], подчеркнем важную для нашего исследования ассоциацию Дана со змеем и Антихристом, а также нахождение города Лидды на территории этого злосчастного колена [436], из которого предположительно будет происходить Антихрист. В этом смысле, по-видимому, совсем не случайно христианское предание связывает происхождение или, по крайней мере, место погребения Георгия Победоносца с городом Лиддой. Кому, как не Георгию, всаднику на белом коне, встать на защиту мира и не пронзить ядовитого змея победоносным копьем? Не оспаривая христианскую легенду о св.Георгии, зададимся следующим вопросом: может быть, в сказании о Георгии из Лидды все же есть свое историческое основание, подтверждающее распятие благовестника христианства, Иисуса Христа, именно здесь? Ведь если мифологический Георгий-змееборец из Лидды не есть Мессия, т.е. Спаситель, т.е. Христос, то в чем же тогда суть евангельского Спасения и Второго Пришествия Христа? И не слишком ли много для монотеистической религии предпосылается борцов-победителей с олицетворением зла (Сатаною): Архангел Михаил, Георгий Победоносец, Христос?

 

Сравнивая позднехристианский образ св.Георгия с каббалистическим Архангелом Михаилом, необходимо отметить, что Георгий Победоносец – это идеал защитника, выражающий прежде всего христианское мироощущение, в котором характерные признаки иудейской традиции находят замену на греко-римские, а небесный и абстрактный образ Архистратига Михаила приближен через пострадавшего воина-Георгия к человеческой природе Иисуса.

Архангел Михаил согласно Библии иудеев – это «князь» еврейского народа («князь великий, стоящий за сынов народа»; Дан.12.1), его учитель и покровитель: защищает от соперничающего «князя» (т.е. ангела) «царства Персидского» (Дан.10. 13; 21); как «архистратиг» и предводитель небесного воинства Архангел Михаил стоит за сынов Израиля в окончательной эсхатологической битве против сил зла (Дан.12. 1); в агадической традиции евреев он спасает Авраама (а также трех отроков) из огненной печи, выводит Лота из обреченного Содома, спасает от смерти обреченного на заклание пред Иеговой Исаака, поставив на его место «барашка» (агнца), является предводителем израильтян в пустыне во время их исхода из Египта [437].

В отличие от изображенного в иудаизме Архангела Михаила, Георгий Победоносец христиан, расширяя образ национального героя, становится защитником уже не одного отдельного народа, а всех народов, а в последней эсхатологической битве как змееборец должен выступить даже против израильского Данова колена, от звука ржания скачущих коней которого потрясется вся земля и от Данова колена придут и истребят землю и всё, что наполняет её» (см.: Иер. 8, 16). Известно, что многие отцы церкви отказывались принимать Апокалипсис Иоанна Богослова, относя данный труд к чисто каббалистическому творению и иудейской мысли, существенно отличающейся от гностического и эллинизированного Евангелия от Иоанна. Апокалипсис Иоанна рядом фрагментов напоминал апокрифическую Книгу Еноха, что также препятствовало его вхождению в церковный канон. Здесь необходимо отметить, что до находок среди кумранских свитков Книги Еноха сама мысль о подобии Апокалипсису Иоанна Книге Еноха совершенно отвергалась теологами, видевшими в Книге Еноха поздний труд средневековой каббалистики. Тем не менее, Блаватская писала о широком использовании Книги Еноха в Новом Завете: «…Жаль, что систематический и коллективный плагиаризм, продолжавшийся на протяжении нескольких столетий в самых гигантских размерах, должен быть объяснен другим плагиаризмом, на этот раз в Четвертом Евангелии [438]. Ибо фраза, приведенная из него – “все, кто приходили передо Мною” и т. д., есть дословное повторение слов из Книги Еноха. В ведении к переводу одного Эфиопского Манускрипта из Бодлианской Библиотеки, сделанному архиепископом Лауренсом, издатель, автор “Эволюции Христианства”, замечает:

 

“Просматривая корректуру Книги Еноха, мы были еще больше изумлены сходством с Писаниями Нового Завета. Так притча об овце, спасенной добрым Пастырем от наемных стражников и свирепых волков, совершенно явно заимствована евангелистом Четвертого Евангелия из Еноха LXXXIX, в которой автор описывает пастухов, убивающих и уничтожающих овец до прихода их Господина, и, таким образом, открывается истинный смысл этого до сих пор таинственного места в притче Иоанна – «все, кто приходили до меня, были ворами и грабителями» – изречение, в котором мы ныне усматриваем явный намек на аллегорических пастухов Еноха” [439].

 

Сейчас слишком поздно утверждать, что именно Енох заимствовал из Нового Завета вместо vice versa (наоборот). В Послании [ап.] Иуды (14.15) приводится дословно длинное место из Еноха о пришествии Господа с десятью тысячами святых его (“се идет Господь со тьмами своих святых (Ангелов)”), причем, назвав пророка особо, он тем самым признает источник. (Автор “Эволюции Христианства” продолжает:)

 

“… завершая параллель между пророком (Енохом) и апостолом, [мы] установили вне всякого сомнения, что в глазах автора Послания, признанного, как Божественное Откровение, Книга Еноха была вдохновенным произведением одного из до -потопных патриархов... Совпадение, как языка, так и представлений, в книге Еноха с авторами Писаний Нового Завета... ясно указывает, что труд семитического (автора Книги Еноха) был неисчерпаемым источником, из которого Евангелисты и Апостолы, или же люди, писавшие под их именами, заимствовали свои представления о воскрешении, суде, бессмертии, гибели и о всемирном царстве справедливости под вечным владычеством Сына Человеческого. Этот евангельский плагиаризм кульминирует в Откровении св. Иоанна, который применяет видения Еноха к христианству с изменениями, в которых мы не находим величественной простоты великого мастера апокалиптического предсказания, который пророчествовал под именем до -потопного Патриарха” [440].

 

“ До -потопный”, воистину, – замечает Блаватская, – но… (Книга Еноха), в свою очередь, есть копия каких то писаний до -исторической религии» [441].

 

Эсхатологическую функцию освобождения избранной части человечества от власти Сатаны, которую возлагает каббалистический Апокалипсис на Михаила, воина Иеговы (Откр. 12. 7-9) и защитника е в р е е в, христианские авторы легенды (александрийские христиане-гностики) переносят на Георгия Победоносца, воина Христова и защитника от Сатаны уже не одних евреев, но – в с е г о ч е л о в е ч е с т в а.

Интересно отметить, что многие функции Михаила и Георгия в представлении христиан оказались взаимозамещаемыми. «В православной традиции Михаил играет гармонизирующую с исконной ролью учителя роль культурного героя, обучающего людей скотоводству, хлебопашеству и ремеслам (ср. иконографию святых Флора и Лавра с конями, уздечки которых держит архангел Михаил, клейма на иконах “Собора архангела Михаила”), – пишет М.Б.Мейлах. – Образ Михаила широко представлен в искусстве, в частности в древнерусском (считался покровителем князей и ратной славы)» [442].

Точно такие же черты обнаруживаются и у воина-мученика Георгия Победоносца – он покровитель ратного дела, однако в народном представлении он является также и покровителем скотоводства [443].

С.С.Аверинцев отмечает, что «русский крестьянин называл Георгия “загонщиком скота” и даже “скотным богом”; … как покровитель скотовода Георгий выступает уже в византийской легенде о чудесном умножении скота Феописта… Охраняя скотину и людей от волков, Георгий оказывается в славянских поверьях повелителем волков, которые иногда именуются его “псами” (ср. с образом “серого волка” в русских сказках, на спине которого спасается от преследователей Иванушка, – А.В.)» [444]. В народном мироощущении противостояние вселенских сил добра и зла имеет свои неизменные земные аналогии: защита крестьянского достояния – скота, от сил тьмы – лесных зверей и оборотней. Другими словами, на разных уровнях, от сакрального до обыденного мы наблюдаем взаимозаменяемость обоих образов эсхатологического Архангела Михаила и Георгия Победоносца из Лидды.

Но если обратиться к истокам пророчества (или легенды) о Георгии-Спасителе, то можно увидеть, как египетский Гор, прообраз Георгия, побеждает дракона – Сета, ненавистника Христа-Осириса. Если Осирис, воскресший после убийства, так и не возвращается из мира горнего на землю, то Гор – его сын, отмститель и спаситель человечества от власти зла (Сета), получает право власти над обоими Египтами, обретая белую и красную короны, что символизирует право богопомазания на царствование над всеми людьми. Именно за данное право и происходят эсхатологические битвы Гора с Сетом, где на ряде изображений Гор, как позже и Георгий, представлен в виде воина, пронзающего Сета-дракона копьем.

 

***

 

Таким образом, на материале вышерассмотренных легенд, мы видим, что христианские предания сохранили тайную память о городе Лидде, связав его с именем змееборца Георгия, а также с образом матери Христа. В тех же преданиях обнаруживается определенное сходство эсхатологической роли Христа (во Втором пришествии) и аналогичной роли св.Георгия (из Лидды), поражающего дракона копьем. Как эти, так и другие рассмотренные нами связи, дают нам полное право говорить об еще одном аргументе (в данном случае мифологическом) в пользу нашего утверждения об историчности талмудических сведений о распятии Иисуса Христа именно в городе Лидде.