Нерукотворные образы Пресвятой Богородицы в Лидде

 

Другим ярким событием, прославившим у христиан город Лидду, стало первое явление здесь нерукотворного образа Пресвятой Девы. Предание в изложении церковного автора повествует о следующем.

Апостолы Петр и Иоанн, придя в Самарию, проповедовали там евангелие и соорудили в городе Лидде храм во имя Пречистой Девы; затем, «вернувшись в Иерусалим, умоляли Богоматерь освятить этот храм Своим присутствием, чтобы молитвы, приносимые там Богу, были для Него приятнее». Пресвятая Дева сказала апостолам на их просьбу: «Идите и радуйтесь: Я буду там с вами». Придя в Лидду, они нашли в новозданном храме, на одном из внутренних столпов его, неизвестно кем изображенный образ Богородицы. На этом образе лик её и подробности одежды были сделаны чрезвычайно живо, с величайшим искусством. Затем прибыла в Лидду и Пресвятая Дева; увидев образ свой, окруженный молящимся народом, она возрадовалась духом и дала этой иконе свою благодатную силу [396]. Во время правления императора Юлиана Отступника (361 –363) в Лидде совершилось новое чудо. В храм были посланы каменотесы для уничтожения чудотворного изображения. Однако, как ни старались они стесать священное изображение, оно не исчезало, а лишь углублялось более и более внутрь столба. Слава о благодатном образе распространилась по всему миру. Весенний день 12 марта стал днем Лиддской иконы Богоматери. Церковные историки утверждают, что в VIII веке в период назревания раскола между Восточной и Западной церковью св. Герман, будущий патриарх Константинопольский, велел сделать копию, которую во время иконоборческого периода перевезли в Рим, а после победы над ересью образ вернулся в Константинополь с названием «икона Богоматери Римская» (празднование 26 июня). Сам настенный образ, как утверждает легенда, просуществовал до XI века.

Предание говорит о существовании еще и другого Лиддского нерукотворного образа Божией Матери. Он находился в храме, созданном в Лидде Энеем, исцеленным ап. Петром (см. выше, – А.В.). Когда этот храм хотели отнять у христиан иудеи и язычники, то по распоряжению правителя храм был заперт на три дня, чтобы явилось знамение для решения спора. Когда через три дня храм открыли, то увидели в нем нерукотворное изображение Матери Божией.

Об обеих нерукотворных Лиддских иконах писали три восточных Патриарха (Иерусалимский, Антиохийский и Александрийский) в послании к императору – иконоборцу Феофилу (829 –842). Об этом послании говорил император Константин Багрянородный (912 –959) в историческом слове о нерукотворном образе Спасителя в Эдессе.

 

Переходя к критическому рассмотрению дошедшей до нас через века легенды, необходимо отметить, что предание сообщает о нерукотворном изображении Божией Матери во времена евангельских апостолов в чисто иудейском городе (не говоря о том, что он являлся центром раввинистической мудрости), что довольно необычно, ибо известно, что запрещение у иудеев делать изображения (во избежание идолопоклонства) строго соблюдалось не только среди иудеев, но и среди самих христиан в течение первых веков [397]. Именно стойкое предубеждение против изображений среди иудеев и первохристиан затрудняет археологам до сих пор обнаружить какие-либо рукотворные изображения Иисуса Христа, сделанные его современниками. Еще более невероятно сооружение апостолами некоего храма в нескольких часах ходьбы от Иерусалима. Для Иудеи того времени сооружение альтернативы иерусалимскому Храму или просто второго храма было делом немыслимым! В лучшем случае это могла быть синагога, горячими приверженцами которой на самом деле являлись Петр и Иоанн.

Понятие Богоматери, употребляемое легендой, появилось лишь в IV в. и критиковалось, например, Несторием (V в.) (несторианами). Нестория осудил Собор в Эфесе – древнем городе, знаменитым в Малой Азии центром поклонения Артемиде, и именно с этого времени появляется культ Богоматери, превращающий Марию в мать самого Всевышнего, что совершенно не соответствовало более чем скромной роли образа Марии в древней церкви.

 

Профессор богословия и признанный историк церкви А.В.Карташев отмечает прелюдию отлучения Нестория (431 г.): «Местный хозяин – Эфесский епископ Мемнон, конечно, не без умысла назначил открытие заседаний собора в церкви Девы Марии. Церковная история не знает другого, более раннего факта, свидетельствующего о начавшемся церковном культе Богородицы. Это был (проведение Собора именно в данном месте, – А.В.) тонкий, но веский удар, наносимый пред церковной массой Несторию как “нечестивцу”» [398].

Инициатором отлучения Нестория был его враг – Кирилл, епископ Александрийский, который ухватившись за идею Изиды, египетской Богини, антропоморфизировал её в Марию, Матерь Божью. Интересно отметить, что почитаемый ныне святой Кирилл был поставлен во главу Александрийской церкви её предыдущим епископом, дядей Кирилла, Феофилом, прославившимся тем, что клеветой и подстрекательством изгнал с патриаршества Иоана Златоуста, возглавлявшего тогда Константинопольскую, и, по сути, всю Восточную церковь, и гонениями и тяготами неволи довел его до смерти. Протопр. Иоанн Мейендорф пишет, что «идеи Оригена… оставались популярными. Они предполагали предсуществование души и исключали библейское учение о творении (из ничего, – А.В.). Поддержка их одним из духовных руководителей египетского монашества, Евагрием Понтийским (ум. в 399), вызвала острый конфликт между Александрией и Константинополем в 400-404 гг. В нем был замешан и сам святой Иоанн Златоуст» [399].

В свою очередь Кирилл прославился организацией фашиствующих бригад, с помощью которых он терроризировал население, а также убийством с их помощью известного философа и математика-Ипатии. Вышедший в 1970 г. сборник «Реформаторы церкви», восхваляя Кирилла как одного из величайших католических святых, пишет: «Он, по крайней мере, морально ответственен за подлое убийство благородной язычницы Ипатии»; древнехристианский историк Сократ сообщает, что народ обвиняет в этом преступлении Кирилла и александрийскую церковь; Тиннефельд пишет, что «можно быть уверенным, что благородная и высокообразованная женщина была самой знаменитой жертвой фанатичного епископа» [400].

Для победы над Несторием Кирилл прибег к масштабному подкупу императорского двора. Протопр. И.Мейендорф признает факт, что «св. Кирилл Александрийский (ум. 444), оказавшийся в трудном положении после того, как на Эфесском соборе (431) самовластно разделался со своими противниками, смог (для закрепления успеха, – А.В.) предложить целых 2500 фунтов золота для подкупа константинопольских судебных инстанций» [401]. Но масштабы подкупа, сохраненные в документах того времени, который, безусловно, не ограничивался только светской властью, явно занижены, ибо, при богатстве самой обеспеченной в церкви епархии, держащей монополию на экспорт египетского зерна, Кириллу пришлось сделать заем в 1500 фунтом золотом, по которому он не смог потом расплатиться и остался в больших долгах [402] (не отсюда ли проистекает его фанатичная ненависть к евреям?). Золото понадобилось потому, что в действительности в Эфесе состоялось одновременно несколько Соборов, принявших разные решения в отношении Нестория и назвавших друг друга – «разбоньичьими». Более того, Собор, проведенный Кириллом, по каноническому и императорскому праву был нелегетимен и, соответственно, его решение, отлучившее Нестория, не должно было иметь никакой силы. Но золото сделало свое дело.

Когда Кирилл умер, то отражая всеобщее облегчение в Египте появилось письмо, возможно апокрифическое, приписываемое отцу церкви Феодориту: «Наконец, наконец-то он умер, этот скверный человек. Его кончина обрадует переживших его, но мертвецам не позавидуешь» [403]. Тисс (Thiess) назвал св. Кирилла первым устроителем «охоты на ведьм», а Кархайнц Дешнер – «инициатором первого в истории христианской церкви “окончательного решения” (в отношении еретиков и евреев, – А.В.)» [404]. «Самым ярким свидетельством его благородных помыслов, – прославляло Кирилла вышедшее при Гитлере очень большим тиражом и с церковного разрешения к печати «Специальное издание», – служит то, что и в борьбе он стремился соблюдать заповедь о любви к ближнему и, смирив свою врожденную резкость, не потерял самообладания даже перед самой подлой злобы своего противника» [405].

С победой Кирилла над Несторием, вместо местных изображений Изиды с сидящим на её руках сыном Гором стали изображать Марию и младенца Христа. Только в первом случае Гор был Богом, а мать его Богиней, а во втором случае земная женщина объявлялась родившей Бого-человека. Тем самым была сведена на нет вся древняя идея Иерархии (многозвенное эманирование от Непознаваемой Первопричины), которую из-за недомыслия и политиканства, вслед за ветхозаветным фокусом «Творения» заменили теперь на богословский фокус «Бого-рождения».

 

Таким образом, культ Богоматери – достаточно позднее явление, неизвестное апостольским временам. Всё это говорит о явной легендарности и мифичности явления изображения Богоматери в Лидде. Но поскольку мифы не возникают на пустом месте, а являются отголоском какого-то знаменательного события, то для нас важно, что легенда чудо явления лика матери Иисуса связала не с Иерусалимом, Вифлеемом или с прочими, освященными Евангелием местами, а именно с малоизвестным городом Лиддой, – по нашему убеждению – местом казни исторического Иисуса.