Я сказал, что это значения не имеет, если она хочет, мы можем пожениться и Т. Д. И Т. П.

(А. Камю «Посторонний»)

Такой стиль, основанный, по словам Р. Барта, на «идее отсутствия», создает впечатление иллюзорности (дереализации) всего происходящего и адекватно опи-

Белянин В. Психологическое литературоведение

 

сывает мироощущение, возникающее при сумеречном состоянии сознания во время эпилепсии.

Подтверждением гипотезы о том, что экзистенциа­лизм связан с той же эмоционально-смысловой доми­нантой, что и «темные» тексты, может служить факт, отмеченный переводчицей «Алисы в стране чудес», от­несенной нами к «темным» текстам, Н.М. Демуровой. Она приводит фрагмент текста и дает к нему следую­щий комментарий: «Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была или не я? Кажется, уже не совсем я... кто же я в таком случае? Это так сложно...» «М. Хит, — пишет в комментариях Н.М. Демурова, — усматривает здесь первый из ряда кризисов, переживае­мых личностью Алисы («кризисы идентичности»), ко­торым мог бы позавидовать любой экзистенциалист».

Интересно, что даже при описании внешне дина­мичных событий возможно использование «белого стиля»:

Он прыгнул, покатился вниз, и ему не сразу удалось остановиться и подняться обратно. Он казался неутоми­мым, словно был не из плоти и крови, будто Игрок, кото­рый как пешку, передвигал его по доске, одновременно вдыхал в него жизнь.

(У. Фолкнер «Перси Гримм»)

Схожими в этом плане представляются по стилю и такие тексты, как «Взгляни на дом свой, ангел» Т. Вульфа и «Привычное дело» В. Белова.

Среди других особенностей построения «темных» текстов важно отметить чередование в номинации, в назывании героев: не всегда понятно, кто из них го­ворит, читателю трудно уловить, кто сейчас действует.

В целом по ходу развития сюжета «темного» тек­ста герои часто терпят коммуникативные провалы и сами вводят в заблуждение тех, кто претендует на то, что все знает. В «темных» текстах герой часто не пони­мает окружающих.

Важной характеристикой стиля «темного» текста] является, как мы уже отмечали, его сниженность и ис- i пользование просторечных и разговорных форм.

Глава 2. Отражение черт личности в текстах

Так, лирический герой Вл. Высоцкого — человек с упрощенным взглядом на мир, его речь полна откло­нений от литературной нормы:

Мне бы выпить портвейна бадью, А принцессы мне и даром не надо. Чуду-юду я и так победю.

(«Про дикого вепря»)

Пестрит инвективной лексикой «Москва—Петуш­ки» Вен. Ерофеева.

Вот пример, взятый тоже из поэзии:

— В мире подобного нет безобразия!

— Темная масса!

— Татарщина!..

— Азия!..

— Хамы!..

— Мерзавцы!..

— Скоты!..

— Подлецы!..

(Д. Бедный «Главная улица»)

Характерно, что в предисловии к текстам «одного из зачинателей поэзии социалистического реализма» отмечается: «Стремление приспособиться к вкусам са­мых широких слоев читателей иногда приводило Де­мьяна Бедного к упрощению мысли, снижению худо­жественного уровня его произведений».

Приведем пример из повести Б. Лавренева «Сорок первый»:

Молчали. Лежала у костра Марютка, облокотившись на руки, смотрела в огонь пустыми, немигающими коша­чьими зрачками. Смутно стало Евсюкову.

Встал, отряхнул с куртки снежок.

— Кончь! Мой приказ — на заре в путь. Може не все
дойдем, — шатнулся вспуганной птицей комиссарский
голос, — а идти нужно... потому, товарищи... революция
вить... За трудящих всего мира!

Белянин В Психологическое литературоведение

 

Мы не склонны расценивать это только как отра­жение «романтики революции, ее героических характе­ров» (Советский..., 1984, с. 680). За такого рода стилизаци­ей мы видим сверхзадачу автора «темного» текста —' показать жизнь простого, обычного человека.

Стилизация под бескультурного человека, харак­терная, в частности, для Вл. Высоцкого и М. Зощенко, представляется нам проявлением личностного, а не только жанрового стиля автора.

Кроме того, очевидно, что бранные слова оказыва­ются по преимуществу связанными с физиологией че­ловека (Желъвис, 1992), характерной именно для «тем­ных» текстов.

Было бы неоправданным упрощением трактовать сниженность стиля только как проявление личности автора. Возможности культурологического подхода по­казаны, в частности, М.М. Бахтиным в работе по народ­ной культуре Средневековья и Ренессанса, вторая гла­ва которой носит название «Площадное слово в рома­не Рабле» (Бахтин, 1990). И тем не менее сниженность стиля в рамках психиатрического литературоведения мы связываем преимущественно с тем психологичес­ким содержанием, которое обусловлено эмоциональ­но-смысловой доминантой «темных» текстов.

Психологический синтаксис «темных» текстов

Как мы отметили выше, при описании состояний человека в «темных» текстах обращается внимание на смену психического состояния героя, на импульсив­ность его поведения. Герой сталкивается с массой пре­пятствий, и описание их преодолений делает текст не столько динамичным, сколько резким и отрывистым.

Эта отрывистость проявляется в пропусках глаго­лов, местоимений и союзов. Кроме того, в «темных» тек­стах заметно обилие таких пунктуационных знаков, как тире, двоеточий, кавычек, многоточий в начале и в кон­це абзацев. Есть и сочетания восклицательного знака с

Глава 2. Отражение черт личности в текстах

 

многоточием, и вопросительного с многоточием, и воп­росительного с восклицательным. Такая «морзянка» подчеркивает резкость и отрывистость.

Так, детектив В. Богомолова «Момент истины» но­сит подзаголовок «В августе сорок четвертого...», в ко­торый включено многоточие. В самом тексте, изобилу­ющем документами, «текстуально идентичными под­линным документам», есть целые страницы, где каж­дая фраза прерывается многоточием. Приведем неболь­шой фрагмент из этого произведения с сохранением авторской пунктуации:

sj. Выжженная солнцем трава... Зной... Пыль... Духота...

ц Чтобы заставить его отойти и захватить колодец, немцы

Э подожгли степь... огонь, клубы густо-едкого дыма на-

Ј двигались на боевые позиции роты с трех сторон. И за

1 1 этой завесой наступали немцы: пехотный батальон — пол-

I ного состава! А в роте было девятнадцать человек, два
станкача и пэтээр....

Именно такой синтаксис может быть одним из проявлений эпилептоидной акцентуации.

ПРОЯВЛЕНИЕ ГИПОМАНИАКАЛЬНОЙ АКЦЕНТУАЦИИ В «ВЕСЕЛЫХ» ТЕКСТАХ

Психологический и психолингвистический анализ по методу эмоционально-смысловой доминанты по­зволяет выделить из числа других типов «веселые» тек­сты. Определим их как тексты, описывающие поведе­ние человека, который сталкивается с препятствиями или опасностями, но успешно преодолевает их и дос­тигает высшей степени успеха.

Типичный «веселый» текст

В качестве типичного «веселого» текста рассмот­рим детектив Иоанны Хмелевской «Что сказал по­койник».

Белянин В. Психологическое литературоведение

 

Героиня романа, выиграв на ипподроме четыре ты­сячи шестнадцать крон, отправляется в нелегальный игорный дом. Там, находясь в восторженном состоянии, она не зная сама почему, выиграла. При этом ее сумка до отказа забита деньгами, но она продолжает упорно выигрывать. Внезапно в казино начинается перестрелка. Героине удается услышать последние слова одного из убитых гангстеров, и она узнает о кладе, который зарыт где-то в горах на каком-то острове. Ее похищает между­народная шайка гангстеров и самолетом вывозит в Южную Америку. «Тема и напряженность действия, -пишет в послесловии к детективу В. Хорев, - возрастает с каждой главой, с героиней происходят совершенно невероятные приключения. Неистощимая фантазия ав­тора, кажется, не знает границ. Побеги и пытки, пере­стрелки и убийства, переодевания, предательства и из­мены любовные истории, дворцы и сырые подземелья, яхты лимузины, игра в прятки с вертолетом и даже мор­ской бой который героиня успешно ведет в одиночку на похищенной у гангстеров чудо-яхте. <...> Хмелевская мастерски создает сцены и ситуации <...> взять хотя бы эпизод когда героиня, располагая одним лишь вязаль­ным крючком, делает подкоп из подземелья средневе­кового замка во Франций, куда ее заточили гангстеры» (Хорев, 1988, с. 588). Конечно, в конце концов она стано­вится обладательницей несметных сокровищ.

Мы не будем рассматривать вопрос об эстетичес­ких и художественных достоинствах, поскольку он вы­ходит за пределы нашей работы, а лишь отметим, что у этих текстов есть свои читатели.

Поскольку, как мы покажем далее, многие «весе­лые» тексты существуют и в виде песен, приведем три примера, где с удовлетворением отметим наличие са­мого прилагательного «веселый»:

Если бы парни всей Земли Вместе собраться однажды могли, Вот было 6 весело в компании такой И до грядущего подать рукой.

(Ј. Долматовский «Если бы парни всей Земли»)

Глава 2. Отражение черт личности в текстах

В буднях великих строек, В веселом грохоте, в огнях и звонах, Здравствуй, страна героев, Стран мечтателей, страна ученых!

(А. Д'Актиль «Марш энтузиастов»)

Путь далек у нас с тобою, Веселей, солдат, гляди! Вьется, вьется знамя полковое: Командиры впереди.

(М. Дудин «В путь!»)

Гипоманиакальная ацентуация

Рассматривая типы психопатий, П.Б. Ганнушкин отмечает среди психопатов людей, которые характери­зуются богатством мыслей, предприимчивостью, лов­костью и изворотливостью (Ганнушкин, 1984). Он отно­сит их к конституционально-возбужденному типу пси­хопатов.

Описывая такие состояния личности, когда наблю­дается «постоянно повышенное настроение и безудер­жный оптимизм», психиатры дают им разные наиме­нование — гипомания, мания, маниакальные состоя­ния, маниакальный синдром, циклотимная мания. Лич­ность, у которой преобладает повышенное настроение, называется гипертимной, а само состояние — гиперти-мичностью (Справочник..., 1985, с. 241; Леонгард, 1981, с. 117-120).

Близка этим состояниям и маниакальная фаза ма­ниакально-депрессивного психоза — МДП, которая имеет две формы — легкую (циклотимия) и выражен­ную (циклофрения) (Справочник..., 1985, с. 100).

По имеющимся у психиатров данным, около 7% на­селения подвержены МДП, причем заболевание может начаться в любом возрасте, хотя чаще оно встречается в зрелом и позднем. В его возникновении высока роль наследственности и конституционального фактора — преобладают пикники, у 60% которых встречается МДП.

Белянин В. Психологическое литературоведение

 

Эта патология характеризуется рядом симптомов.

1. Повышенное настроение, при котором люди пре­
бывают в радостном состоянии, в их воспоминаниях
только прекрасное, будущее в розовых красках, они пол­
ны планов (Гуревич, Серейский, 1946, с. 360). Их повышен­
ная продуктивность бывает, однако, беспорядочной и
хаотичной. Нередко они начинают писать стихи или
рисовать даже в том случае, если раньше не проявляли
никаких признаков подобного творчества. Появляется
наклонность к рисованию или интерес к таким облас­
тям знания, которые раньше оставались вне поля их
зрения (Гиляровский, 1945, с. 287).

2. Интеллектуальное возбуждение, проявляющееся
в быстрой смене идей и представлений, объясняется
тем, что в мышлении нет должного контроля со сторо­
ны «руководящих представлений». Сочетание ассоциа­
ций происходит больше по внешним признакам. На
каждый вопрос они отвечают фонтаном слов, каждое
из которых влечет за собой новую цепь образов. Отсю­
да поверхностность мышления, симптом скачки идей
(fuga idearum), приводящей даже к спутанности. Иногда
создается впечатление бессвязности речи, что объяс­
няется выпадением многих промежуточных звеньев
(Гуревич, Серейский, 1946, с. 360).

Внимание у таких людей обострено — они очень наблюдательны, все замечают, даже мелкие детали. Они быстро делают соответствующие выводы, поражая своей догадливостью и сообразительностью. Правда, выводы их нередко слишком поспешны, недостаточно продуманы и не верны, так как основываются не на всех подлежащих рассмотрению данных. При этом их внимание непрочно, неустойчиво, они легко отвлекаются.

3. Психомоторное возбуждение. Очень высоко стрем­
ление к деятельности. При легкой степени расстрой­
ства можно наблюдать некоторое повышение работос­
пособности. С усилением психомоторного возбуждения
человек переходит от одного дела к другому, ничего не
заканчивает (так называемая полипрагмазия) (там же).

В структуру маниакальной фазы МДП не входят галлюцинации. Однако иллюзия узнавания — симптом,

Глава 2. Отражение черт личности в текстах 125

чрезвычайно характерный для маниакальной фазы (Портнов, Федотов, 1971, с. 159). Человек в таком состоя­нии видит большое количество знакомых лиц. Он со всеми знакомится, во все вмешивается. К проявлениям психомоторного возбуждения следует отнести и неко­торое неистовство (Гуревич, Серейский, 1946, с. 361), при котором, однако, в отличие от шизофрении и эпилеп­сии сохранена некоторая грациозность движений.

При маниакальности бывает повышена сексуаль­ность. В легких случаях дело ограничивается особен­ной кокетливостью, наклонностью одеваться в яркое платье, украшая его всем, чем можно, в склонности к разговорам на легкомысленные и эротические ^темы. При большей степени возбуждения повышенный эро­тизм ведет к легкому завязыванию связей часто с ма­лознакомыми или совершенно незнакомыми людьми. Порой возникает стремление обнажаться, не стесняясь присутствия других людей. Выражением эротизма пси­хиатры считают и цинизм (Гиляровский, 1954, с. 386).

Нередко наблюдается и повышенная возбудимость: иногда уже оклик, замечание вызывают резкое раздра­жение. Это обстоятельство ведет нередко к конфлик­там с окружающими, к сутяжничеству. Стремление к деятельности выражается и в речевом возбуждении: люди в таком состоянии могут говорить без умолку, кричать до хрипоты, могут начать петь. Характерно от­сутствие чувства усталости и потребности во сне. Боль­ные иногда находятся месяцы в беспрерывном воз­буждении.

4. Маниакальные личности отличаются переоцен­кой собственной личности, гармонирующей с общим настроением и доходящей до бредовых идей величия, правда, не стойких. Наблюдается отсутствие всяких жизненных тревог. Присутствует довольно туманная житейская бодрость, доведенная самопереоценкой, сла­бостью критики и расторможенностью импульсов до карикатуры. При мании чувство собственной ценности приобретает эйфорическую окраску. Возникает жела­ние заключить в свои объятия весь мир: «Обнимитесь, миллионы!» (Ганнушкин, 1984, с. 153).

Белянин В Психологическое литературоведение

 

Таким людям свойственна самоуверенность, бесце­ремонность, что при обычно повышенной самооценке делает их несносными спорщиками; нередко они лжи­вы, завистливы, склонны к рискованным приключени­ям при полном отсутствии критического отношения к своим недостаткам. У них отмечается постоянная по­требность в увеселениях, «предприимчивость ведет к построению воздушных замков и грандиозных планов, кладущих начало широковещательным, но редко дово­димым до конца начинаниям» (там же, с. 154). «Пред­приимчивые и находчивые, такие субъекты обыкно­венно выпутываются из самых затруднительных поло­жений, проявляя при этом поистине изумительную ловкость и изворотливость. <...> Многие из них знают чрезвычайно большие достижения и удачи: остроум­ные изобретатели, удачливые политики, ловкие афери­сты...» (там же, с. 254—255). Иногда при столкновении с препятствием появляются идеи преследования или ущерба.

В целом же маниакальные психопаты — это «ода­ренные субъекты, которые изумляют окружающих гиб­костью и многосторонностью своей психики, богатством мыслей, часто художественной одаренностью, душев­ной добротой и отзывчивостью, а главное, всегда весе­лым настроением» (Крепелин, цит. по Ганнушкин, 1984, с. 254). Их интересы поверхностны и неустойчивы, общи­тельность переходит в чрезмерную болтливость.