Часто христос мне говорит: «отныне я — твой и ты — моя». Эти ласки бога моего погружают меня В несказан-

 

182 Белянин В. Психологическое литературоведение

мое смущение. В них боль и наслаждение вместе. Это рана сладчайшая... Я увидела маленького Ангела. Длинное золотое копье с железным наконечником и небольшим на нем пламенем было в руке его, и он вонзал его иногда в сердце мое и во внутренности, а когда вынимал из них, то мне казалось, что с копьем вырывает он и внутренно­сти мои. Боль от этой раны была так сильна, что я стона­ла, но и наслаждение было так сильно, что я не могла же­лать, чтобы окончилась эта боль. Чем глубже входило копье во внутренности мои, тем больше росла эта мука, тем была она сладостнее.

(цит. по Мережковский, 1988, 72—75)

Тут очевидна аналогия копья с фаллосом. Еще пример:

Когда богатейший супруг желает обогатить ее <душу> и ласкает ее еще больше, Он так вовлекает ее в себя Самого, что подобно человеку, который лишается чувств от чрезмерного удовольствия и радости, она ощу­щает себя как бы несомой на этих Божественных руках, прилепившейся к этому священному боку, к этим боже­ственным сосцам.

(Тереза Авильская, 1985, 154)

В последнем примере выступает такой характерный для «красивых» текстов семантический компонент, как части тела. Как правило, они нередко упоминаются в текстах подобного типа, в религиозных текстах, а также в художественных. Например, блаженная Анжела «уви­дела Христа, склоняющего голову на руки мои. И тогда явил Он мне Свою шею и руки. Красота же шеи Его была такова, что невыразимо это. Он же не являл мне ничего, кроме шеи этой, прекраснейшей и сладчайшей» («От­кровения блаженной Анжелы», 1918, с. 137); «Видела же я и тело Христово часто под различными образами. Ви­дела я иногда шею Христову, столь сияющую и прекрас­ную, что исходящее из него сияние было больше сия­ния солнца <...> Хотя дома в той шее и горле видела я еще большую красоту, такую, что не утрачу, как верю, радости об этом видении впредь» (там же, 159).

Глава 2. Отражение черт личности в текстах 183

Таинственная болезнь

Одним из способов обратить на себя внимание яв­ляется какая-нибудь таинственная болезнь героини. Это может быть и амнезия в результате автокатастрофы.

Деньги

В «красивых» текстах деньги приходят неожидан­но. Так, герой по имени Пип из романа Ч. Диккенса «Большие ожидания» постоянно жалуется на тупое однообразное существование. Неожиданно он получает крупное состояние для того, чтобы получить воспитание, соответствующее джентльмену. Отметим, что героини не любят жадных, но сами денег зарабатывать не умеют.

Чужая речь

Спонтанность, порывистость и противоречивость чувств героини словно требуют и обсуждения, и осуж­дения со стороны окружающих. Само сознание герои­ни словно наполнено другими людьми, что проявляет­ся, в частности, в постоянной имитации, передразнива­нии, пересказе речи других лиц.

Повествование в «красивых» текстах при этом ве­дется от лица героини в форме воспоминания о про­изошедших с ней событиях. В кинофильмах этого типа герой (героиня) комментирует происходящее с ним (ней) в сторону, как это бывает иногда на театральной сцене. Такое комментирование создает эффект театраль­ности и эффект присутствия наблюдающей публики.

Родственники

Эта же несамодостаточность приводит и к тому, что у героини «красивых» текстов есть сестры, братья, кузины, дяди, тети, бабушки, дальние родственники, под­руги и, конечно, недоброжелатели.

Цвет

В «красивых» текстах высока частотность слов с обозначением цвета предмета.

Так, в повести «Чучело» очень частотны светлые тона (светлое пальто, светлая фигура, белые глаза, зайка

184 Белянин В. Психологическое литературоведение;

беленький, белая стена); очень светлые (прозрачно-белая • рубаха, шрам на щеке вспыхнул ослепительно белой поло- I сой, ослепительно светлая фигура, ослепительно белые мун- '"' диры) и близкие к нему (золотые горы, сапоги с золоты- ¹ ми и серебряными шпорами, королева с раззолоченного трона, сверкающие диадемы). Часто упоминается красный цвет и его оттенки (ярко-красные угли, ярко-красные пятна на лице, красноватые лучи солнца, красновато-синий цвет неба, новое красиво-красивое розовое платье, серовато-розовый цвет угасающего дня).

Другие цвета встречаются реже (синие глаза, мерца­юще-синие угли, зеленая кошка). В целом же во всем тек­сте видение мира цветное (веселая, нарядная толпа; ве­селые, многоцветно раскрашенные домики).

Именно это — яркость, нетусклость предметов — является отличительной чертой колористики «краси­вых» текстов.

(На стойке. — Б.Б.) красуются полочки, уставлен­ные графинами и бутылочками, содержащими жидкость не только всех цветов радуги, но всевозможных их соче­таний.

(М. Рид «Всадник без головы»)

Скорее всего эту функцию яркости выполняет и прилагательные с семой 'блестящий' и даже 'свет', ха­рактерные, прежде всего для «светлых» текстов:

Лед, вино и вода, переливаясь из стакана в стакан, искрятся и создают что-то вроде радужного сияния за его плечами или же ореол, окружающий его напомажен­ную голову.

Он был под огнем двадцати прекрасных глаз — неко­торые из них сияли как звезды. Вспомните, что среди них были глаза Луизы Пойндесктер, и едва ли вы будете удив­ляться желанию мустангера блеснуть.

(М. Рид «Всадник без головы»)

Белый цвет проявляется в следующих оттенках: ослепительно белый, белоснежный, белее жемчуга, бледный,

Глава 2. Отражение черт личности в текстах

бледнолицый серебряный, серебристый, седой, чистый, кри­стальный.

Красный — ярко-красный, рыжий, порыжевший, баг­ровый, розовый, бронзовый, алый, смуглый.

Оранжевый не обнаружен.

Желтый — желтоватый, пожелтевший, золотой.

Зеленый — изумрудный, бутылочно-зеленый, зелень.

Голубой — голубой, небесно-голубой, лазоревый, лазурь.

Синий — синева.

Фиолетовый — не обнаружен.

Что касается реализации таких категорий, как вре­мя и пространство, то можно сказать следующее.

Нередко действия в «красивых» текстах происходят в необычных местах, Так, пьесы А.В. Луначарского редко называются просто пьесами — обычно они носят на­звания «мистерий», «драматических сказок», «идей в мас­ках» и т.д. Действие его произведений происходит в сред­невековых замках с романтическими названиями. Так, пьеса «Василиса Премудрая» разыгрывается в замке Меродах Романа, «Медвежья свадьба» в замке Медин-тилтас, «Три путника и оно» в замке Шлосс-ам-Флусс. Иногда действие перебрасывается в «платановые сады», на «высокие скалы с глубокими провалами», в «высокую черную лодку, которой управляют два ассирийца», на «ку­рящуюся предутреннюю гору», на «лестницу о бесчисленных ступенях», в «Монастырь Святых Терний на острове Пре-зоо, в «страну Аэ-Bay, где всегда голубой, даже синий свет», в «черную бездну о рваных краях» или совсем просто в «иные пространства, в безбрежность». Одна идея в маске разыгрывается даже у Божьего престола.

Здание

События в «красивом» тексте происходят, как пра­вило, в двух местах: в красивом (замок, вилла, курорт) и/ или некрасивом (хижина, провинция, маленький городок).

Особенно большое место уделяется зданию.

Это и общее НАИМЕНОВАНИЕ: здание, усадьба, форт, жилище, хижина, замок, король, каземат, построй­ка, архитектура, казарма, крепость, поместье, квартира,

Белянин В. Психологическое литературоведение

 

монастырь, гостиница, таверна, постройка, клуб, биржа, площадь, кабачок, бар, гарнизон, бивуак, палатка.

НАЗЫВАНИЕ ЧАСТЕЙ ДОМА: навес, крыша, ме­бель, пол, утварь, кухонный двор, порог, фундамент, фасад, труба, фонтан, стиль архитектурный, расположение.

Описание того, что ВНУТРИ ДОМА: лестница, ко­ридор, столовая, гостиная, мозаика (мозаичный), помеще­ние, буфет, стойка, полочки, внутри.

ОПИСАНИЕ КОМНАТЫ: табурет, ковер, кровать, стол, постель, полка, сундучок, подстилка, сиденье, одеяло, кресло, зеркало, диван, обстановка, убранство.

Вспомнив о том, что называл 3. Фрейд «женской комнатой», отметим, что важное место в «красивом» тексте занимает преграда, ограда, ограждение, по-види­мому, выполняя функцию социального запрета на им­пульсивные действия.

Так, несчастного принца сразу отбросили за ограду, куда он потом с трудом попадает (М. Твен «Принц и нищий»), «Том Сойер» начинается с покраски забора. Мустангер окружает себя от змей веревкой (М. Рид «Всадник без головы»).

В тексте при описании зданий постоянно упоми­наются преграда, ловушка, вход, дверь, решетка, ограда, парапет, стена, ворота, загон, жерди, изгородь, овраг; да­ются глаголы окаймлять, окружить.

Важно также отметить, что, когда героиня переме­щается в пространстве, акцент делается не на движе­нии, а на изменении ее социального статуса (напри­мер, при ее переезде из столицы в провинцию или наоборот). Говоря метафорически, основное измерение «текстового» пространства «красивого» текста — это ситуация. Она, в свою очередь, либо необычная, либо трагическая.

Время

Изменения во времени в «красивом» тексте не ак­центируются. Даже если события отделены временны­ми промежутками («Прошло 6 лет»), то акцент делает­ся не на этом, а на изменении психологического стату­са героини; либо упоминается, что она повзрослела,

Глава 2. Отражение черт личности в текстах 187

либо говорится, что все это время глубоко страдала. Тем самым «текстовое» время «красивого» текста — это время волнений, переживаний и страданий герои­ни. В философии время определяется как промежуток между разными состояниями объекта. В «красивом» тек­сте — это промежуток между разными психологичес­кими состояниями субъекта («Возникшие было у него подозрения, для которых, надо сказать, имелись основания, начали рассеиваться». — М. Рид «Всадник без головы»). И все события текста развиваются на основе тех эмо­ций, которые героиня переживает.

Итак, реальное время как бы стоит; пространство находится как бы за окном поезда, в котором едет ге­роиня. Образно говоря, в «красивом» тексте простран­ство не протяженности, а пространство эмоций, время не внешних изменений, а время субъективных пережи­ваний.

Животные

Животные в «красивых» текстах играют особую роль. Они часто оказываются вовлечены в события, с ними сравнивают героев, названия животных используются для выражения эмоций по отношению к человеку. Рас­смотрим это на примере образа лошади — одного из наиболее часто встречающихся в «красивых» текстах животных. Встречаются слова из следующих темати­ческих групп:

— единичные животные: лошадь, конь, кобыла, жере­
бец, мустанг;

— и прилагательные, к ним относящиеся, — лошади­
ный, конский;

— группы животных: табун, караван, кавалькада, вожак;

— тело лошади: копыто, хвост, спина, лопатки, грива,
шкура, конина;

— действия, производимые лошадьми: пастись, (по)ска-
кать, (по)ехатъ, затрусить; верхом, галопом, во весь
опор, рысцой, аллюром, брыкаться; топот, ржание (от­
рывистое), след, отпечаток;

— характеристики лошадей и их действий: отрывис­
тый, быстроногий, быстрый, выносливый;

188 Белянин В. Психологическое литературоведение

— сопутствующие лошадям предметы: седло, седель­
ный, сбруя, стремя, шпора, уздечка, лука, поводья;

— обозначение действий человека по отношению к
лошади: езда; пришпорить, подковать;

— предметы, которые использует человек: кнут, шпо­
ра, лассо, петля; карета, фургон;

— слова, несущие дополнительное эмоционально-оце­
ночное, чаще негативное, значение: кляча (в отно­
шении тощей лошади), колымага (в отношении раз­
битой телеги).

Довольно обычным для речевого поведения пер­сонажей «красивого» текста является использование имени животного для сравнения с человеком или в качестве оскорбления человека.

— Собака! — свирепо прошипел «благородный
южанин». — Проклятая ирландская собака! Я отправлю
тебя (обращается он к мустангеру. — В.Б.) выть в твою
конуру! Я...

Достав нож, он швырнул его в противоположный угол и сказал:

— Для этой расфуфыренной птицы он мне не ну­
жен — я покончу с ним (с мустангером. — В.Б.) первым
же выстрелом.

Что является характерологическим, так это:

— очень большая населенность мира именно живот­
ными, выбор темы, связанной с животными и мес­
тами их обитания;

— отношение к ним как к людям.

Объяснения тому, что сравнение с животными осо­бенно частотно именно в «красивых» текстах, в психи­атрической литературе мы не нашли.

По опушкам лесных зарослей скрывается тощий те­хасский волк, одинокий и молчаливый, а его сородич, трусливый койот, рыщет на открытой равнине с целой стаей своих собратьев. В этой же прерии, где рыщут сви­репые хищники, на ее сочных пастбищах пасется самое благородное и прекрасное из всех животных, самый

Глава 2. Отражение черт личности в текстах

 

; умный из всех четвероногих друзей человека — лошадь.

|' Здесь живет она, дикая и свободная, не знающая капри­зов человека <.„> Но даже в этих заповедных местах ее не оставляют в покое. Человек охотится за ней и ук­рощает ее.

Эти же характеристики применяются и к людям. Люди и их поступки нередко сравниваются с живот­ными и их действиями: Перескочив через овраг, они с мустангером поскакали рядышком; совсем спокойно, как два барашка (М. Рид). Пажи, нарядные, словно бабочки, <...> По коридорам пронеслось пчелиное жужжанье: — Принц! Смотрите, принц идет!(М. Твен).

Стиль «красивых» текстов приподнятый, изыскан­ный и нарочито красивый; он словно копирует уст­ную возбужденную речь истерички, полную инверсий.

Жанры

«Красивые» тексты, занимая свое особое место в культуре, очень часто составляют основу для театраль­ных и киносценариев, являются текстовой основой для оперетт и водевилей. Они очень распространены в виде «мыльных опер» и сценариев для индийских кино­фильмов. В публицистике «красивые» тексты существуют преимущественно в жанре рецензий на театральные постановки и репортажей с художественных выставок, с конкурсов красоты, с показов мод. И конечно же, их много в художественной литературе. Это всевозмож­ные «душещипательные» романы, написанные женщи­нами и преимущественно для женщин. Особого вни­мания, с точки зрения психолога, заслуживает распрос­транение «дамских» романов в разные эпохи и в раз­ных культурах (Белянин, 1995).

Говоря о роли жанрообразования в порождении тек­ста, следует отметить, что жанр выступает как когнитив­ная модель, в которую вписывается тот или иной текст.

В лингвистике существуют ряды, обозначающие от­ношение абстрактной единицы и ее реализации в язы­ке: фонема — звук, морф — морфема, лексема — слово, синтагма — словосочетание. Следующим уровнем язы-

Белянин В. Психологическое литературоведение

 

ка является текст, но традиционно считается, что тек-стемы не существует (А.А. Леонтьев). Мы же полагаем, что представленные нами модели реализуются в боль­шом количестве текстов и являются текстемами — еди­ницами плана содержания, получающими обобщенное выражение в единицах акцентуированного сознания.

ПРОЯВЛЕНИЕ ШИЗОИДНОЙ