Материал 1. Путь к золотому рублю

Из истории российских финансов

На рубеже 60 – 70-х годов ХVIII в. Россия вновь переживала денежный кризис: непрерывные войны, рост городов, промышленности вызывали финансовое напряжение. Попытки правительства ослабить его к заметному успеху не приводили. И вот в царствование Екатерины II выход был найден: в России ввели бумажные деньги. Эту идею высказывали еще при Елизавете Петровне, но тогда сенат отверг такой проект. Его осуществила Екатерина II. Указом от 29 декабря 1768 г. она учредила в Санкт-Петербурге и Москве “променные” банки, которые обменивали бумажные деньги на металлическую монету и наоборот. К 1796 г. было выпущено ассигнаций на 157,7 млн. руб.

К началу ХIX в. многочисленные выпуски обесценивающихся ассигнаций ослабили денежное хозяйство России. Во время царствования Павла I из обращения исчезла золотая и серебряная монета, а объем обесценившихся ассигнаций достиг 212,7 млн. руб. Для сравнения напомним, что в 1762 г. годовой бюджет Российской империи составлял 17 млн. руб.

В конце 30-х годов царское правительство перед лицом реальной возможности государственного банкротства попыталось сократить наличие бумажных денег, но это сделать не удалось. Стремясь выйти из сложившейся ситуации, правительство вернулось к идее проведения денежной реформы с целью замены ассигнаций новыми денежными знаками. Эта реформа (1839 – 1843 гг.) в летописи российских экономических преобразований связана с именем Канкрина, тогдашнего министра финансов. Правительство Николая I намеревалось установить в стране твердую металлическую валюту, выпустив новые бумажные деньги, меняемые на серебро. 1 июля 1839 г. был опубликован императорский манифест о реорганизации денежной системы в России. Серебряный рубль провозглашался главным платежным средством, а ассигнации выполняли роль вспомогательных знаков.

В ходе реформы к началу 1840 г. удалось почти полностью восстановить потерянный из-за обилия ассигнаций запас звонкой монеты. Но именно в этом году возникли серьезные трудности объективного характера (неурожай, кризис кредитной системы, другие обстоятельства). Тогда правительство предприняло еще один маневр – 1 июня 1843 г. оно выпустило кредитные билеты нового образца с целью замены ими ранее выпущенных билетов и ассигнаций.

В 1861 г. царское правительство в связи с манифестом об отмене крепостного права вновь реформировало финансовую систему адекватно новой экономической действительности. Попытка Александра II восстановить серебряный рубль не дала желаемых результатов, финансовое положение России оставалось весьма напряженным. Спасти серебрянную монету правительству не удалось. Запас звонкой монеты, который собирали пять десятилетий, исчез за 10-15 лет. В связи с русско-турецкой войной 1877-1873 гг. царское правительство выпустило в обращение 417 млн. кредитных билетов, общая сумма которых к концу 1880 г. превысила 1 млрд. руб.

С середины XIX в. весь мир был охвачен золотым бумом. Насыщение рынка золотом произвело переворот в мировой экономике. Этот металл по своим естественным свойствам лучше других, и прежде всего лучше серебра, подходил для роли всеобщего эквивалента. Российское правительство начиная с 60-х годов неоднократно обсуждало вопрос о восстановлении твердой валюты, однако в условиях дефицитного бюджета не могло реализовать свой замысел. Заметим, что инициатива в установлении металлического обращения на основе золотого рубля принадлежала трем министрам финансов –М. Х. Рейтерну, Н. Х. Бунге и И. А. Вышнеградскому, возглавившими это ведомство в первые три десятилетия после реформы 1861 г.

Подготовка к реформе началась под руководством И. А Вышнеградского (ставшего министром финансов 1 января 1887 г.), при котором был ликвидирован дефицит бюджета империи. Более того, усиленный хлебный экспорт позволил впервые на тридцать лет сделать положительным внешнеторговый баланс. Приток золота из-за границы, с одной стороны, и увеличение его отечественной добычи, с другой стороны, позволили России значительно пополнить запасы Государственного банка. Россия по производству золота занимала тогда после США и Австро-Венгрии третье место в мире. Переход к устойчивой золотой ва-люте становился все более объективной необходимостью, денежную реформу успешно осуществил в 1895-1897 гг. С. Ю. Витте.

Стержнем политики ускоренной индустриализации страны этот министр финансов сделал реформу рубля, придав ему золотой паритет. Золотой рубль официально был объявлен русской денежной единицей. После 1897 г. чеканились монеты из золота достоинством 5, 10, 15 руб.(империалы). Таким образом, российский рубль стал конвертируемым и занял достойное место в мировой валюте, в системе монометаллизма. Новое денежное устройство, адек-ватное общемировому, способствовало весьма высоким темпам хозяйственного роста, расширению внешнеэкономических связей России. Благодаря денежной реформе страна чувствительно укрепила свое международное финансовое положение.

Со вступлением России в первую мировую войну обмен денежных знаков на золото прекратился и начался выпуск банкнот, не обеспеченннх металлом. Страна вступила в полосу длительной и острой инфляции. К февралю 1917 г. рубль уже безвозвратно потерял почти три четверти своего нарицательного до-стоинства. В тяжелые годы войны золотой запас государства истощился, чеканка золотой и серебряной монеты была полностью прекращена. После Февральской революции Временное правительство еще более усилило выпуск ассигнаций, и в результате этого ценность рубля упала до 6-7 довоенных копеек. Летом 1917 г. буржуазное правительство организовало выпуск денежных знаков достоинством 20 и 40 руб. в плохом исполнении (“керенки”). К тому времени в обращении находилось немало разного род денежных суррогатов, которые выпускались не только Временным правительством, но и местными органами власти и частными лицами. В кризисном состоянии финансовая система перешла в руки пришедших к власти большевиков.

Александ Манько,доктор исторических наук, профессор

“Век” № 21 1993

 

Материал 2. ДЕНЬГИ В РОССИИ

Волны инфляции подобны морским волнам. Они наступают и – рано или поздно – отступают. Как гласит старая истина, денежное обращение в любой стране подчиняется объективным законам, независимо от того, осознают их люди или нет. Политическая обстановка в стране, как правило, является следствием финансовой. Именно поэтому решение финансовых проблем было главным источником “головной боли” любого правителя.

Царь Алексей Михайлович, отец Петра Великого, истощив казну в войнах с Польшей и Швецией, решил поправить ее, обязав чеканить целые рубли из иностранных “ефимков” стоимостью по 42 копейки, и пустили в обращение медные полтинники. С 1656 года выпуск медных денег увеличился еше в десятки раз без сооветствующего обеспечения. Купцы стали назначать цену за товар по стоимости серебра в монетах, а в проигрыше.остались государевы райботники, получавшие жалованье по-прежнему. номиналу – ситуация до боли знакомая и близкая нам. Следствием народного возмущения стал известный “медный бунт”.

В 1663 году, не найдя иного выхода, бояре постановили вновь отдать кабаки на откуп на три года. Как видим, испокон веку на Руси затыкали дефицит государственного бюджета бутылкой.

Бумажные деньги появились при императрице Екатерине II. По ее Указу с 1769 года в обращение были введены так называемые ассигнации, которые свободно обменивались на металлические деньги в Санкт-Петербурге и Mocквe. С 1843 года единственными действительными бумажными деньгами стали банкноты нового образца - государственные кредитные билеты. Но через десять лет в связи с Крымской войной финансовое равновесие опять нарушилось.

С началом развития капитализма в России и отменой крепостного права возникла потребносгь в создании устойчивого рубля. Гpaф С. Ю. Витте, проводивший денежную реформу, воспользовался урожаийными 1893 –1894 годами, позволившими стране резко увеличить экспорт зерна. Казначейство выпустило в обращение дополнительные кредитные билеты, позволившие скупить у населения золото, а с января 1897 года – новые банковские билеты, заменившие        “кредитки”. Бумажный рубль был объявлен равным 66 коп-ейкам золота. Это была скрытая девальвация, но хотя золотое содержание рубля уменьшилось, он стал стабильным, поскольку свободжно обменивался на благородный металл.

Продуманная финансовая афера в масштабах империи в сочетании с экономным расходованием государственных средств и жесткой таможенной политикой создала условия для создания огромного золотого запаса. К началу 1914 года он более чем в полтора раза превышал запасы Английского банка и Германского рейхсбанка, вместе взятых, и составляла 1,5 рублей. Устойчивость рубля определялась постоянным и свободным обменом бумажных денег на зо-лото.

С началом мировой войны ситуация кардиналъно изменилась. В течение трех лет правительство умудрилось увеличить число находящихся в обращении бумажных денег 6ез малого в шесть раз.

А. Ф. Керенскмй “со товарищи” за восемь месяцев успел увеличить массу наличных денег еще почти в 2,5 раза и довел ее до 22,5 млрд. рублей. “Думские рублики” были дополнены “керенками”. Цены резко подскочили, а поку-пательная способность рубля опустилась уже до 10 копеек.

Однако абсолютное первенство по размножению “пустых” денег принадлежит правительству большевиков. Страна распалась, и каждый местный правитель, как маленький царек, печатал свои деньги, а из центра шел поток “совзнаков”. Рост их выпуска имел обвальный характер, и к 1924 году количество “совзнаков” достигло 702308 млрд. рублей, что в среднем составляло по 4,2 мил-лиона на человека. Именно тогда в речь вошли такие жаргонные обозначения, как “лимон” и “лимонард”.

К крестьянам, не желавшим отдавать хлеб за “лимоны”, применяли силу. Ответом на вооруженные продотряды стали погромы и восстания, охватившие десятки губерний. 1 марта 1921 г. вспыхнул Кронштадтский мятеж, главным тре-бованием которого было: “Долой продразверстку, даешь свободную торговлю”. Как известно, Х съезд РКП(6) принял постановление о введении нэпа и отмене продразверстки. А после подавления мятежа каждого второго из сдавшихся в плен матросов расстреляли. Подавление “медных бунтов” стало традицией и при большевиках.

Наибольшей популярности среди российских денег удостоился советский червонец, стремительное обесценивание “совзнаков” привело к активному накоплению червонцев населением. Это и легло в основу идеи “параллельных де-нег”. Первая червонная купюра была выпущена в обращение 28 марта 1922 года и оценена в 11400 “совзнаковских” рублей. В 1923 г. она была приравнена к десятирублевой монете 1897 года или двум долларам CIIIA, а содержание ее определялось в 7,74234 г чистого золота.

Однако на рубеже 1923 – 1924 гг. система параллельного обращения “твердых” и “мягких” денег зашла в тупик: в Россию хлынул поток иностранного золота и валюты, с которыми совдеповские финансисты не знали что делать, кроме того, возник кризис сбыта промышленных товаров, эмиссия “совзнаков” стала просто убыточной. С марта 1924 года они стали изыматься из обращения. А вскоре конвертируемость рубля стала достоянием истории.

Следующая волна инфляции и десятикратный рост цен захлестнул страну во время Отечественной войны 1941 – 1945 гг. После войны была проведена конфискационная денежная реформа – обмен денег в отношении 1:10. В последующие годы торговля накопила солидные запасы товаров, регулярно снижались цены. Но истинной причиной этого изобилия было прямое ограбле-ние народа за счет принудительной работы.

В 1961 году рубль был девальвирован еще в десять раз. Впрочем, это не помешало Н. С. Хрущеву объявить советские деньги “самой твердой в мире валютой”.

Еще одна конфискация была.проведена в ходе уже хорошо памятной нам “павловской реформы”, из обращения были изъяты крупные купюры.

Особенностью нынешней ситуации можно считать то, что инфляция раскручивается в относительно мирное время. Начиная с 1987 года выпуск наличных денег уже не имеет ничего общего с национальным доходом, с объемами производства и потребления. Фактически бумажные символы печатаются “из ничего”.

Каковы же перспективы? Что, какой товар или продукт может сыграть роль твердой денежной единицы о которой мы все так мечтаем? Учитывая славные русские традиции, что обесцененная бумажка с водяными знаками заменится либо бутылкой водки (а начало этому уже положено), либо...

       Е. Захарова

“Экономика и жизнь” № 23 1994

Материал 3. ЧАСТНЫЕ ДЕНЬГИ

Самая либеральная из идей Фридриха Хайека

Денационализация денег - самая, пожалуй, шокирующая и поразительная экономическая модель (или утопия), умысленная в ХХ веке либеральным сознанием.

Смысл предложения Фридриха Хайека, изложенного в недавно вышедшей в издательстве “Колонна” книге “Частные деньги” (Denationalization of Money), пленителен и прост. Основной причиной инфляции, безработицы и экономических кризисов является государственное регулирование денежных запасов. Меж тем деньги - такой же товар, как и другие, и глупо предполагать, что в области денег государственное регулирование, заведомо действующее на основе ограниченных данных, лучше рыночного регулирования, учитывающего всю полноту рассеянной в экономике информации. Стабильности цен можно достичь, лишь отняв у правительства монополию на создание денег. При этом свободная конкуренция между эмиссиоными банками обеспечит гражданам валюту лучшего качества, чем это сделает любой государственный контроль.

Позволим себе маленькое отступление. Нельзя не отметить, что и металлические, и бумажные деньги впервые появились на свет именно в результате частной инициативы. При этом право на эмиссию денег как один из атрибутов государства (наряду с полицией, армией и прочими не совсем экономическими атрибутами) настолько прочно въелось в плоть и кровь нашего сознания, что искажает даже историю происхождения сего платежного средства.

Так, возникновение денег привычно датируется VII веком до н. э., когда в Лидийском царстве начали впервые чеканить национальную монету. Однако еще до этого вавилонские торговые дома в течение многих столетий выпускали сертифицированные слитки (шекели) благородных металлов - типичные частные деньги, употреблявшиеся как платежное средство. Тем не менее официальной датой рождения денег считается именно VII век, а родиной - Лидия. И это после того, как добрую тысячу лет торговые нации Средиземноморья использовали частные деньги.

Одновременно с монополией на чеканку монеты государство получило возможность ее портить. В Риме вес монеты, как барометр, постоянно падал по мере возрастания произвола (именно произвола, а не власти) императора или усугубления гражданских смут. (Недавно вышедшее исследование М. Г. Абрамзона “Монеты как средство пропаганды официальной политики Римской империи” содержит следующие цифры: серебряный денарий при Августе весил 3,89 г. При Нероне его вес снизился до 3,41 г и в нем появилось 15% лигатуры. При Коммоде денарий нередко весит 2,85 г, а количество лигатуры достигает 50%, при Септимии Севере оно возрастает до 60% - старые денарии теперь стоят вдвое дороже новых).

Хроническая порча монеты на протяжении столетий практически всеми государствами средневековой Европы (отчасти за исключением монет торговых ресублик - флорина и дуката) привела к возникновению условных валютных единиц типа “большого фунта” и “малого фунта”. Наиболее экстремальным случаем такой порчи можно считать попытку императора Фридриха II заставить своих подданных принимать по золотому номиналу кожаные позолоченные августалы.

Бумажные деньги, как и металлические, тоже были открыты частным изобретательным умом.

Первые находящиеся в широком обращении бумажные банкноты появились в XI веке в китайской провинции Сычуань как реакция частных торговцев на чревычайно неудобные при разросшемся товарообороте железные сычуаньские деньги. Спустя несколько лет власти национализировали эмиссию бумажных денег под тем предлогом, что банковские дома чрезмерно расширяют кредит и пускаются в мошенничества (когда во исполнение требования властей все находившиеся на руках бумажные деньги были разом предъявлены к погашению, частные банки выкупили их по 70% от номинала - показатель, которому позавидовал бы любой Chase Manhattan. Стоит при этом отметить, что значительная часть денег была вложена в прибыльное, но неликвидное имущество, прежде всего в недвижимость. Соответственно банки, выполняя правительственный приказ, были вынуждены спешно и по дешевке распродавать земли и дома. Таким образом, чиновники сами были частично ответственны за обесценение). Однако спустя несколько лет бумажные деньги, эмитируемые заботящейся о гражданах империей, подешевели в десятки тысяч раз.

Европейские банки открыли секрет бумажных денег, развившихся из различных чеков и векселей, гораздо позже. Однако к XVI веку развитие банковского дела оказывается связанным прежде всего с эмиссией банкнот, - частных денег, при первом требовании обмениваемых на звонкую монету. Но уже в конце XVII века Банк Англии получил монопольное право на выпуск банкнот. Показательно, что в этот момент Банк Англии не был привычным нам сейчас Центробанком - это было частное учреждение с частными акционерами (близкими к правительству, впрочем), которому монополия на выпуск банкнот была предоставлена в обмен на услуги, оказанные государству. Таким образом, первоначально речь шла не о государственной монополии, а о грубом вмешательстве государства в конкурентную среду и предоставлении привилегий одному из ее частных участников.

В XIX веке в одних западных странах (Франция, Англия) центральный банк уже получил монополию на эмиссию бумажных денег, в других (США) - банкноты по-прежнему выпускались коммерческими банками. При этом стоит заметить, что центральный банк был во многом излишним учреждением, поскольку сам факт размена банкнот по первому требованию на золото и серебро, как правило, выполнял ту же регулирующую функцию, которую имеет современный ЦБ. (А в тех случаях, когда это правило не действовало - например, во время войны, - центральные банки заведомо вели себя не лучше частных).

Однако, как отмечает Фридрих Хайек, старейший довод в пользу свободной банковской эмиссии потерял силу в тот момент, когда размен выпускаемых банкнот стал осуществляться “не на золото и серебро, за поддержание запаса которых каждый отдельный эмиссионый банк нес полную ответственность, а в единицах “законного платежного средства”, поставляемого привилегированным центральным эмиссионным банком”.

Итак, согласно Фридриху Хайеку, основной порок рыночного порядка, повторяющиеся периоды депрессий и безработицы, - есть следствие многовековой правительственной монополии на эмиссию денег. “Монопольная система препятствует поиску более совершенных способов удовлетворения потребности, поскольку у монополиста нет к этому никаких стимулов”, - пишет экономист.”Если бы люди поняли, что за удобство пользоваться в обычных сделках одним-единственным видом денег они расплачиваются периодически повторяющейся инфляцией и экономической нестабильностью, они, вероятно, сочли бы эту цену слишком высокой”.

Никому (разве что самому отпетому коммунисту) не надо доказывать, что никакая власть не в состоянии спланировать, сколько в точности население должно потребить молочного йогурта, шерстяных подштанников или кофемолок. Однако из этого следует и тот простой факт, что никакая власть “не может заранее установить “оптимального количетва денег”. Производство денег, как и производство йогурта, должно регулироваться только рынком. Стабильность цен может быть обеспечена только конкуренцией ряда частных валют, эмитенты которых заинтересованы в поддержании спроса на свой товар так же, как производители шерстяных кофточек. При таких условиях хорошая валюта, предпочитаемая покупателями, вытеснит плохую. Банки сами заинтересованы в том, чтобы сделать эту валюту максимально привлекательной для потребителей.

Закон Грешема, как напоминает Хайек (плохие деньги всегда вытесняют хорошие), справедлив в рамках только одной-единственной валюты. В самом деле, каждый раз, когда население имеет возможность выбрать между двумя конкурирующими валютами, оно выбирает более надежную. Примером может служить вытеснение с международной арены фунта стерлинга, едва он начал дешеветь, или долларизация российской экономики, степень которой впрямую зависит от инфляции. В России люди очень быстро научились идти экономически выгодным путем: даже самые дремучие провинциалы, в глаза при советской власти не видавшие долларов, стали хранить свои деньги в наиболее медленно инфлирующей валюте.

Насколько осуществимо предложение Хайека? Сам экономист согласен, что оно несколько попахивает утопией. Однако “политические потребности сегодняшнего дня не должны волновать ученого-экономиста. Его задача, как я не устану повторять, заключается в том, чтобы сделать политически возможным то, что сегодня еще политически невозможно”.

Наиболее простое возражение, которое можно выдвинуть, заключается в том, что предложение Хайека не учитывает внеэкономических факторов. Люди слишком часто предпочитают экономически неэффективную надежность экономически эффективному риску. Конкуренция между валютами может быть так же полезна, как конкуренция между производителями шерстяных кофточек. Однако оборотной стороной эффективной конкуренции является возможность разорения. В случае разорения производителя шерстяных кофточек главный удар постигает этого производителя. Напротив, в случае разорения эмитента держатель валюты страдает куда больше, чем владелец кофточки.

Государство не раз разоряло тех, кто ему доверился: в Германии - после первой мировой войны, в России - после перестройки, однако опыт показывает, что люди согласны терпеть от государства то, что они не потерпят от какого-либо частного лица. В первую очередь потому, что действия правительства не приносят в глазах публики немедленного обогащения главе правительства, в то время как действия частного лица, нанесшие ущерб доверившимся ему гражданам, рассматриваются как направленные на обогащение мошенника.

Именно поэтому частные деньги всегда существовали в рамках слабого или распадающегося государства(достаточно вспомнить, что в том же Риме к концу IV века в обращении начинают участвовать слитки золота и серебра с клеймами чиновников).

Стало быть, любой свободный банкинг требует либо осознанно умалившего себя государства (чему еще в истории примеров не было), либо государства развалившегося (чему примеров навалом).

В связи с этим не удивительно, что многие эксперты видят в современной платежной системе России некоторый аналог дикой системы свободного банкинга. Речь идет, разумеется, не о рубле, эмитируемом нашим уважаемым государством. А о неплатежах, при которых предприятия играют роль частных эмиссионых центров, а взаимные долги используются в качестве платежного средства при расчетах. При этом слабое государство вынуждено явочным порядком соглашаться на приватизацию денег, как оно явочным порядком согласилось на приватизацию правосудия или права на насилие - основной атрибут государства.

Конечно, трудно провозгласить неплатежи прямой инкарнацией идеи Хайека, прежде всего потому, что частные деньги - это цепочка взаимной ответственности, а неплатежи - это цепочка взаимной безответственности, конвертируемая во всеобщее платежное средство с серьезными ограничениями. И тем не менее пример России показывает, что частные деньги - не такая уж утопия и что на пути их стоят прежде всего не объективные экономические законы, а воля правительства.

Юлия Латынина

“Сегодня” 29.08.96