Материал 2. Теневая экономика - это реакция рынка на вмешательство государства

Вряд ли стоит тушить пожар с вязанкой хвороста за спиной

Проблема теневой экономики становится злобой дня. Если в 1992 году более 95% всех расчетов осуществлялось в безналичной форме, то теперь доля безналичного расчета упала до 50%. Различные эксперты исчисляют объем теневой экономики от 20 до 50% ВВП. И хотя последняя цифра, по причинам, о которых подробно сказано ниже, сильно завышена, очевидно одно: теневая экономика – это прежде всего симптом болезни государства. Если законы нарушаются практически каждым товаропроизводителем, значит, винват не товаропроизводитель, а сами законы. И лечить теневую экономику уголовным кодексом – все равно, что лечить головную. боль гильотиной.

Теневая экономика пытается исключить государство из числа нахлебников предпринимателя, что, собственно, суть классическая реакция рынка на государ-ственное вмешательство в народное хозяйство. Либерал мог бы лишь приветствовать этот процесс, если бы он не вел к двум печальным последствиям: во-первых, ограничению хозяйственных контактов знакомыми, друзьями и родственниками, во-вторых – появлению квазигосударства в лице бандитов. Ибо,как выясняется, без правовой инфраструктуры, хотя бы в виде судебных поединков образца эпохи Каролингов или “разборок” нынешнего времени, хо-зяйство жить не может.         

Несмотря на обилие экспертных оценок, наиболее надежным источником сведений о теневой экономике остается Госкомстат, который один владеет методиками досчета на теневой оборот, основанными на тщательном обследовании. Заметим, что данные Госкомстата не касается собственно преступной экономики (сбыта наркотиков, проституции и т. д.), что соответствует общепринятой мировой практике. Под “теневой” экономикой во всем мире понимают те действия, вся противозаконность которых состоит в том, что о них не было доложено в соответствующие органы государственного контроля. Даже в Колумбии никто не приплюсовывает производство наркотиков к колумбийскому ВВП, хотя, похоже, он бы от этого изрядно поправился.

Равно данные статистики не касаются и всего, что связано с деятельностью бандитского квазигосударства – то есть с перераспределением дохода от теневой экономики через отчисления “крышам”, взятки, расходы на преступный арбитраж, и т. д.

В целом, по оценкам Госкомстата, вклад теневой экономики составляет 20 – 25% ВВП. Это значительно ниже, чем 40 – 50%, даваемых многими, в том числе и западными экспертами. Так, известный аргумент о невозможности 50-процентного спада производства при 25-процентном падении производства электроэнергии в Госкомстате считают не вполне состоятельным: он не учитывает нелинейной зависимости мемду этими двумя факторами, то есть стационарных расходов на обогрев помещений, обслуживание производств непрерывного цикла, количество которых усугублено чисто российской спецификой: длиннейшим списком предприятий, которых запрещено выдергивать из розетки, даже если они ничегоне платят и ничего не производят. «На Западе, если нет денег на оплату электроэнергии, быстро выключат рубильник, – заметил зампред Госкомстата Владимир Соколин, – а у нас энергия будет продолжать идти на обогрев простаивающих цехов.”

Если в целом теневая экономика составляет до 25%, то есть отрасли, где этот процент взлетает вверх. Обьем теневого ВВП наиболее высок в отраслях, где доминирует мелкий бизнес, и наиболее низок в промышленности.

Так, по оценкам Госкомстата, теневой розничный товарооборот составляет 40% от общей суммы товарооборота. Досчет исходит из общей площади оптовых и розничных рынков и ларьков, помноженных на средний оборот на единицу площади.

В 1995 году теневой импорт составил, по данным Госкомстата, 11 млрд долл., или около 25% от общего количества импорта. При этом значительная часть легальнмх 33 млрд долл. падала на промышленное оборудование и прочие крупногабаритные грузы, так что в области товаров народного потребления процент «тени» еще выше.

Досчет по зтому показателю  был произведен впервые в четвертом квартале 1994. Приняв во внимание количество физических лиц, едущих за рубеж в торговые поездки, количество разрешенной к вывозу валюты и экспертную оценку объема товаров, ввозимых челноками, Госкомстат получил за три месяца оценку в 1 млрд долл. Экстраполировали на весь год – получилось 4 млрд долл.

Попытались проверить цифру другими методами – во-первых, оценивая объем продаж на рынках, во-вторых, через общий платежный баланс – оказалось мало. По всем косвенным показателям цифру надо было по крайней мере удвоить. “Уж не знаю, где мы там с таможней ошиблись, – лукаво заметил Андрей Косарев, начальник управления внешнеэкономической деятельности и платежного баланса Госкомстата РФ, – то ли челноки вывозят больше валюты, чем можно, то ли ввозят больше товаров”. Поправка на челноков из ближнего зарубежья дает еще 2 млрд долл. «Мы уверены скорее в порядке этих цифр, нежели в точном значении», – сказал г-н Косарев.

Еще один крупный анклав теневой экономики, где цифра поднимается до 30%, – сфера услуг.

Напротив, в промышленности объем теневой экономики достаточно мал – 13%. Этот показатель уже сопоставим с показателями многих стран, в том числе Италии (15% ВВП в целом). Он складывается из ежемесячных проверок крупных и средних предприятий, ежеквартальных проверок СП и выборочных проверок малых предприятий.

Однако именно эта цифра вызывает у специалистов Госкомстата наибольшие сомнения. Сколько и что производят крупные предприятия, можно выяснить только по составлении межотраслевого баланса. В СССР полный межотраслевой баланс готовился раз в пять лет. Последний раз – в 1987 году. Тот факт, что недавно Госкомстат по указанию свыше приступил к новому межотраслевому балансу, один из косвенных симптомов серьезности намерений правительства в отношении теневиков.

Косвенным показателем объема теневой экономики является разница между официальными зарплатами и денежными доходами населения. Так, по данным московской налоговой службы, в 1994 году в Москве товаров, услуг и валюты было куплено на 98 трлн руб. Если вычесть из этой цифры зарплату и пенсии, то оставшаяся сумма составляет 35 трлн. В 1995 товаров и услуг было куплено на 149 трлн руб., валюты – на 82 трлн. Более трети всех покупок, 89 трлн руб., было оплачено из «прочих доходов», не зарплат и не пенсий. Обращает на себя внимание, что деньги, на которые в ларьках покупают джинсы и водку, – это не деньги крупных фирм, прокачиваемые через оффшорные фонды. Это прежде всего зарплаты, полученные помимо фонда оплаты труда, и деньги малого бизнеса.

Факты складываются в любопытную закономерность: основной ареал обитания теневой экономики в России приходится на малый бизнес, то есть на ту область экономики, которая наиболее незамутненно реагирует на спрос и предложение. Однако основные перекосы экономического бытия России явно связаны не с малым бизиесоы, а с могущественными лоббистами.

Крупнейшие предприятия почти не скрывают продукции, однако не платят в бюджет. Минуя теневую экономику, они переходят непосредственно к финансовому мошенничеству, пускаясь в крутые проводки и сбывая продукцию через “болотные кочки”. Кроме этого, понятие «теневого» бизнеса не касается: многочисленных открыто предоставленных привилегий, налоговых освобождений, льготных кредитов, товарных кредитов, кредитов коммерческих банков под гарантии государства – то есть всего, что является источником государственной ренты для наиболее богатых и привилегированных предпринимателей.

Напрашивается парадоксальный вывод: теневая экономика в России – это и есть, собственно, рынок. Это то место, где цены регулируются именно классической «невидимой рукой» Адама Смита, – будь то цена йогурта на оптовом рынке или пары джинсов в Лужниках. Другое дело, что отчисления с этого рынка идут бандитскому квазигосударству – графству Одинцовскому и маркграфству Солнцевскому, а услуги чиновников государства настоящего служат на нем предметом купли-продажи.

Подобно тому, как на Руси жители переселялись из одного княжества в другое в зависимости от того, где налоги были меньше, а князь – лучше, субъ-екты экономики переселяются в тень. Можно попытаться остановить этот процесс, пойдя войной на узурпатора, однако, если воспользоваться старой китайской пословицей, это все равно,что тушить пожар с вязанкой хвороста за спиной.

Юлия Латынина

“Сегодня” 24.07.96