Материал 2. Природные богатства страны требуют инвестиций

Комитет Государственной думы РФ по природным ресурсам и природопользованию распространил среди депутатов справку о запасах минеральных ресурсов в России.

В документе утверждается, что стоимость разведанных и предварительно оцененных запасов минерального сырья в России на 1994 год оценивается в 28 трлн. долларов, что эквивалентно по стоимости 2 млн. тонн золота или ВНП России за 26 лет. Доля России в мировой добыче составляет по углю, нефти и газу от 10 до 30 процентов, по металлам – 10-15 процентов. Однако крупнейшие месторождения России находятся в труднодоступных районах Сибири и Крайнего Севера и без огромных капиталовложений не смогут принести отдачу.

С распадом Союза потеряны месторождения марганца, свинца, хрома, сурьмы, титана, ртути, которые Россия вынуждена закупать у бывших союзных республик на 2 млрд долларов в год.

Разведанных запасов нефти России хватит на 35 лет. Подготовка же к освоению новых районов (шельф северных морей, Восточная Сибирь) практически прекращена.

Золота, добываемого на рассыпных месторождениях (это 70 процентов от всей добычи), хватит на 3-5 лет. В Якутии в ближайшее время будут исчерпаны запасы алмазов, добываемых открытым способом, поэтому предполагается искать их в европейской части России.

Парламентарии отмечают, что с 1992 года прирост разведанных запасов полезных ископаемых не покрывает их добычи. В то же время экспорт сырья в 1993 г. по сравнению с 92-м возрос на 20,9 процента.

Ресурсонасыщенность России, которая измеряется в количестве потребляемых ресурсов на душу населения, в 1,5-3 раза ниже, чем в развитых странах. Ожидается, что к 2000 году будет исчерпана сырьевая база на 40 проц. добывающих предприятий. Россия из экспортера минерального сырья превратится в его импортера.

 Вячеслав Панков

“Финансовые известия” 7-13.04.94

Материал 3. СОБСТВЕННОСТЬ

Сержант Уэлш в романе Джеймса Джонса “Тонкая красная линия”, воюя с японцами в джунглях острова Гуадалканал, все время как заклинание повторял слово, которое для него объясняло смысл казавшегося порой абсурдным происходящего. “Собственность”.

Собственность? Трудно спорить с мнением солдата единственной сверхдержавы. Его логика порождена создавшим его миром. Миром, частью которого после некоторой паузы Россия стала вновь. Этот мир, несмотря на технический прогресс, не отменил закона, по которому богатство измеряется не в книгах или добродетелях, и даже не показателем IQ, а масштабами собственности, способной приносить материальный доход. При этом государства демонстрируют те же качества, что и люди их создавшие. Бедность порождает зависть, а лень – стремление воспользоваться чужим накопленным богатством. Подобно тому как вся история человечества сопровождается корыстными преступлениями, вся история цивилизации состоит из бесконечной череды конфликтов за право обладания ресурсами: землей, водой, золотом, алмазами, нефтью... Если верно утверждение апологетов протестантской версии капитализма о том, что “жадность сделала Америку великой”, то его продолжение звучало бы так – “ее политика основывается на собственности”.

Деньги – бумажный символ собственности – образуют тот всемирный поток, круговорот которого заставляет развиваться современное общество, все время ввергая его в катаклизмы и с неизбежностью вновь вынося его на стремнину. Большая политика пахнет нефтью, звенит металлом, сверкает алмазами и шелестит купюрами. Англо-бурская война велась из-за золота и алмазов, война в Персидском заливе – из-за нефти. Между концом ХIX и концом ХХ века, оказывается, нет принципиальной разницы. Судьба Чечни была решена уже тогда, когда сотрудники аппарата российского правительства назвали цифру дохода от нелегального экспорта ее режимом нефти и нефтепродуктов. $900 млн в 1993 году – зто та цифра, ради которой могут вестись самые жестокие войны. Тратиться любые средства. Приноситься любые жертвы.

Расходы окупятся. Жертвы забудутся. А собственность будет приносить доход.

Войны, однако, являются уже чрезвычайным явлением в политике. На рубеже третьего тысячелетия на смену им приходят судебные процессы: символом корыстного века стал суд, а законы – одновременно и ходовым товаром, и объектом поклонения.

Несмотря на роль неофита, а возможно и благодаря ей, Россия не осталась в стороне и от этой господствующей ныне в мире тенденции. Прошедшие две недели возможно впервые рельефно показали, что государство начинает по-настоящему интересоваться теми богатствами, которые даровала ему природа. Однако – и это тоже примета времени – заинтересованность в этих богатствах стали проявлять и граждане. Объединяясь в компании или поодиночке, они уже успели организовать процесс превращения этих природных богатств в универсальный бумажный товар. А это значит, что наступает время распределения ролей, раздела полномочий и определения правил игры.

Нефть, газ, золото и алмазы. Добавив к этому лес и цветные металлы, мы получим ту материальную основу, на которой фактически стоит и будет стоять в ближайшее время Россия. Принятые Государственной думой в первом чтении законы “О нефти и газе” и “О драгоценных металлах и драгоценных камнях” и переданный в Совет федерации закон “О соглашениях о разделе продукции” фактически становятся базой российского промышленного права. За ними стоят не менее сорока миллиардов долларов экспорта, энергетическая основа национальной экономики и резервное обеспечение денежной массы.

Наивно предполагать, что после этого доступ к основным экономическим ресурсам будет свободным. Жестко ограничивая круг тех, кто будет фактически определять будущее развитие страны, новое законодательство закрепляет регулирующую роль государства, стараясь провести экономику по узкому коридору между экономическим либерализмом и номенклатурным предпринимательством. В какой-то степени это удается. В какой-то нет.

Пока у подобного рода законов сохраняется объект регулирования, “тонкая красная линия” экономической политики может отклоняться в ту или иную сторону без серьезного ущерба для экономики страны. Когда эти ресурсы иссякнут и привычная собственность потеряет всякую ценность, тогда придет время точных шагов и выверенных действий, время иных идей, иных ценностей, иных парламентов и иных лидеров.

Однако у нас еще есть лет 15-20. Пока мы можем позволить себе роскошь жить настоящим.

“Коммерсантъ” N 27 25.07.95