Новости на информационном радио

«Эхо Москвы» на медиа-рынке позиционирует себя как информа­ционную радиостанцию, и служба новостей здесь — ключевое подраз­деление.

Радио — это идеальная основа для создания информационной службы. Объяснений этому несколько.

Во-первых, доступность. Прием радиопередачи возможен в любой квартире, машине, практически на любом рабочем месте.

Во-вторых, — и это основная черта радио — мы не отвлекаем людей от их занятий. Утром вы собираетесь на работу, чистите зубы — и можете при этом свободно слушать радио. Смотрите в машине на по­казатели приборов, держите руль — и по-прежнему слушаете радио. Так же и на работе. Этим мы коренным образом отличаемся от телеви­дения и печатных СМИ. Наша информация доступна людям в любой обстановке.

В третьих, радио оперативно. Фактически любого, кто настроил­ся на нашу волну, отделяет от происходящего события минималь­ное расстояние: между нашим корреспондентом и ближайшим телефо­ном. Особенно тем мобильным, который лежит в кармане. И этой возможностью оперативного информирования мы должны пользо­ваться.

Еще одна черта радио — универсальность. Выпуски новостей на ра­дио в отличие от того же телевидения характеризуются разнообразием подаваемой тематики. В любом выпуске на телевидении мы увидим что-то о политике, что-то о макроэкономике, думскую хронику, ре­портаж о культуре, ну и спортивный блок в конце. Мы же на радио в

' Владимир Варфоломеев с 1991 года работает на радиостанции «Эхо Москвы». С 1998 года — заместитель главного редактора по информации.

течение одного трехминутного выпуска можем охватить гораздо боль­ше тем и направлений.

Построение выпусков новостей

Построение информационных выпусков у нас простое. В начале самое важное, потом менее важная, но значимая информация, в конце что-то интересное и любопытное.

В принципе этот подход характерен для многих радиостанций. Но сам подбор новостей напрямую зависит от того, кто ваша аудитория. Если у вас молодежь — то и новости должны быть соответствующими. Свадьба Мадонны, например, должна стоять раньше, чем отключение электроэнергии во Владивостоке.

Мы, в основном, ориентируемся на людей, которые принимают решения за себя и за другого человека. Мы должны выдать информа­цию, с помощью которой они примут правильное решение. Я, напри­мер, представляю себе такого же человека, как я, или, скажем, как моя мама. Я что-то ей прочитаю: поймет ли она это? Или вот это сообще­ние: если я еду в машине, и его услышу — будет ли оно мне интересно? Я ориентируюсь исключительно на такие параметры.

Разумеется, критерий важности каждый понимает по-своему. Когда ты сидишь в студии, читаешь выпуск и видишь в новостном компьюте­ре срочное сообщение — бежать, спрашивать у кого-то, давать его или не давать — невозможно ни технологически, ни идеологически. На «Эхе» каждый дает в эфир то, что он считает нужным. Поэтому в служ­бу информации мы подбираем людей, которые воспринимают новости приблизительно одинаково.

Сообщения должны отбираться по принципу: либо это полезно, либо интересно, либо развлекает и дает возможность улыбнуться.

Кстати, в последние годы развлекательность в американских элект­ронных СМИ забивает почти все серьезные темы. Чрезмерное исполь­зование таких новостей неоправданно, но саму тенденцию я считаю верной. Даже информационные станции не должны сильно «грузить». Скажем, идет заседание Государственной думы. Депутаты повыступа-ли^ пообсуждали. Что от этого изменится? На простых людях это ни­как не отразится. И мы можем эту новость пропустить. Но если трид­цатым пунктом повестки дня в Думе стоит вопрос об охране подъез­дов, а это касается фактически каждого радиослушателя, то мы можем сделать «крупный план» именно об этом. Тогда парламентские коррес­понденты получают задание: забыть обо всем остальном и собирать комментарии именно по этой проблеме.

Важной проблемой в любом информационно-ориентированном СМИ является поиск т.н. «первой новости». На «Эхе» первой ново­стью выпуска может быть все что угодно. Вопреки сложившемуся имиджу, что «Эхо» — политическая радиостанция, мы можем расска­зать о самых неожиданных событиях.

Внутри информационных выпусков мы стараемся не ранжировать новости по темам: «Сейчас новости культуры, а за ними вы услышите новости спорта...». Новость — она и есть новость. Это всегда неожи­данность. И поэтому, если Крамник выиграл у Каспарова — у нас это может пойти первой новостью, если не было других новостей посерь­езнее, вроде Останкинской башни. То, что Крамник выиграл у Каспа­рова, который 15 лет был чемпионом мира, — это неожиданность, поэтому новость. Даже люди, которые не играют в шахматы, знают, кто такой Каспаров. Даже не Крамник выиграл у Каспарова, а Кас­паров потерял шахматную корону — вот так у нас формулируется новость.

Нужно искать общечеловеческие темы. Можно не интересоваться футболом, но, если наш «Спартак» победил их «Реал» — это общая ш кость. Это интересно всем.

Мы провели исследование приоритетов аудитории.

На первом месте оказалась погода. Она интересует 94% населе­ния — погода сейчас и на день вперед. И поэтому каждые полчаса утром перед новостями у нас дврминутныи выпуск погоды со всеми давлениями, влажностями. Кроме того, погода идет в пятнадцатими­нутных новостях.

На втором месте по популярности — внутренняя политика. На тре­тьем — микроэкономика (например, рост цен или остановка транс­порта, но только в городе вещания радиостанции). На четвертом — макроэкономика. Потом криминал, потом судебная хроника и т.д. Спорт, как это ни странно, оказался ниже криминала по рейтингу, потому что криминал интересует всех людей, а спорт — только опре­деленные группы. Международные события оказались на одиннадца­том месте.

Эти исследования показали, что людям в первую очередь необходи­
мо отражение той среды, которая их окружает. Это их населенный
пункт, Москва и Российская Федерация. Скажем, то, что в Москве
какая-то линия метро не будет работать два дня — гораздо важнее для
москвичей, чем то, что Путин поехал на Кубу. Потому что около мил­
лиона людей должны будут пользоваться автобусами эти два дня. О
визите Путина мы расскажем, но потом. 177

Новости из регионов тоже не очень интересны радиослушателю, если он там не живет. Региональные новости на «Эхе» мы берем только в двух случаях. Либо это события, которые могут оказать влияние на то, что происходит по всей России — скажем, дело Быкова (вроде бы красноярский предприниматель, а звучание общероссийское). Либо это какие-то забавные, неожиданные истории. Рой пчел налетел на человека, открыли гробницу в Бурятии... Подобные сообщения — как бы из рубрики «разное» — мы берем, остальное — как правило, нет. Мы можем рассказывать об отключении тепла в Хакасии или о подо­рожании бензина в Татарии на один рубль, но только в двух случаях: либо в информационном выпуске есть целый блок про ситуацию с бензином по стране и особенно в Москве, и ведущий может сказать: «Да, вот и в Татарии тоже ситуация непростая». И второй вариант: из этой новости просто сочинить новую, обострив ее так, чтобы никто не заметил, что новость о далекой Татарии. Но это действительно очень

сложно.

В новостях важен человеческий фактор, но не в виде комментариев. Читая новость, я могу улыбнуться, и аудитория это услышит. Следую­щий ведущий может прочитать эту же новость грустно. Одного не мо­жет быть никогда: в новости никто свою позицию не вкладывает, а если сделает это — будет уволен. По сути никакой общей политики нет. Политика одна — информировать слушателей, поднимать рейтин­ги и делать деньги. Но с самого основания «Эха» у нас установилось правило: никто не может заставить ведущего прочитать новость, кото­рую он не хочет читать. Даже главный учредитель. Но за руководством право снимать любую новость с эфира.

Источники информации

В работе любой станции, которая занимается информацией, крайне важны источники ее получения. Откуда берутся новости?

Основную массу информации — 70% — мы берем из информаци­онных агентств. В эфире мы обычно не читаем сводки в их первоздан­ном виде, кроме экстренных случаев, когда новость приходит на мони­тор во время выпуска. Все сообщения тщательно редактируются, по­скольку печатный текст и текст для произнесения в эфире — это

разные вещи.

Создание новостей — это конвейер. Это производство. Можно быть самым информированным человеком на свете и не суметь создать ни­какой новостной системы. Мы пережили одну ошибку, когда считали, 178 что новости, найденные самостоятельно, — самые главные. Потребо-

валось время, чтобы отказаться от этого величия и понять, что новости можно брать где угодно, главное, чтобы слушатель знал, что у нас он получит все. Когда пять лет назад мы выбрали этот формат — решили, что не будем скупиться на источники. Сегодня мы подписчики всех агентств: ТАСС, РИА, Интерфакс, АИФ-Новости, МК-Новости, РБК. Просматриваем все ленты: Франс-пресс, Рейтер, Ассошиэйтед пресс. Это сумасшедшие деньги. Но мы решили, что берем все ленты, читаем все газеты, смотрим все телепрограммы. Это система. Мы посредники. Наша задача интеграционная. Вся эта информация переосмысливает­ся, и формируется выпуск новостей.

Процентов 15 содержания наших новостей — информация от соб­ственных корреспондентов, с которыми мы работаем в некоторых ре­гионах внутри страны и за рубежом. У нас хороший филиал в Петер­бурге. В других регионах работаем, в основном, на разовой основе. Практика проста: затонула подводная лодка в Баренцевом море. Бли­жайший город — Мурманск. Выпускающий редактор звонит по мур­манским редакциям радио, телевидения или газет, разговаривает с людьми, во время беседы слушает, как они говорят, определяет, кто может связно что-то объяснить, потом с ним договариваются, и в тече­ние нескольких дней он передает нам информацию либо в записанном виде, либо сразу в прямой эфир. У нас есть несколько зарубежных корреспондентов. Они не в штате. В основном это корреспонденты информационных агентств или газет в Париже, Риме, Лондоне, Ва­шингтоне. По нашим запросам они делают материалы, и точно так же на гонорарной основе в валюте их стран мы оплачиваем эту работу. Мы не считаем необходимым содержать собственных корреспонден­тов — это крайне дорого. Это подтверждает и тенденция к сокраще­нию численности корпунктов за рубежом крупнейших мировых масс-медиа. Так сделали уже CNN, ABC, NBC.

В последнее время мы стали активно пользоваться интернетом. В основном это новостные сайты традиционных средств массовой ин­формации, скажем, радиостанций Би-Би-Си, «Немецкой волны», «Свободы», телеканалов CNN, NBC плюс сетевые русские издания, с которыми, правда, есть некоторые проблемы, поскольку вопрос дове­рия к ним им как к источникам информации до сих пор не решен. Мы пользуемся теми, с которыми пока не было проколов. Это — Газета.Ру, Лента. Ру.

Когда новость идет от Информационного агентства, мы ее не про­веряем. (Это допускается Законом о СМИ). Если же информацию мы получаем сами, например, от какого-то политика, который говорит о

том, что готовится повышение налогов, просто так эта информация в эфир не идет. Мы ищем ее подтверждения.

Серьезный прокол с последовавшим судебным разбирательством у нас был только один: мы сообщили об отставке Черномырдина, а он остался. Но здесь, опять же, трудно понять, что было на первом месте, а что на втором. Не исключено, что именно наше сообщение с после­дующим распространением в агентствах просто остановило эту отстав­ку и сорвало ее. После этого были только устные извинения главного редактора перед Виктором Степановичем. И еще были попытки судеб­ного преследования — Лужков подал на нас в суд после одного из комментариев Андрея Черкизова, но это была не наша вина. Андрей воспользовался информацией одного агентства, где приводилась не­точная цитата из выступления мэра. В итоге пошло искажение, мы принесли извинения в эфире.

Ошибок мы стараемся избегать, ведь единственное, что у нас есть — это репутация. И обычные люди, которые нас слушают, и поли­тическая элита знают, что Алексею Бенедиктову и его команде можно доверять. И если эта станция так говорит, значит, так и есть на самом деле. Когда мы будем прокалываться вслед за желтыми изданиями раз за разом, это доверие будет утрачено. Сейчас приходится иногда за­сорять эфир лишними ссылками на агентства, но лучше перестра­ховаться.

Работа с гостями

Беседы — это один из тех трех китов, на которых изначально созда­валась и пока держится радиостанция. Суть нашей работы — разговор с гостями в прямом эфире, новости и интерактив, под которым подра­зумеваются и игры, и викторины со слушателем, и предоставление им возможности участвовать в беседах с приглашенными.

Кто бы ни был нашим гостем — Зюганов, Явлинский, Доронина — мы гостеприимные хозяева. Но до того момента, пока они не вошли в студию. Как только человек оказался в студии, мы оставляем хорошие манеры за дверью. Естественно, по имени-отчеству продолжаем назы­вать, но пытаемся вести беседу как можно более жестко, кто бы перед нами ни сидел. Это происходит не потому, что мы плохо относимся к гостю, а потому, что из большинства людей только в такой манере можно что-то вытянуть. Если себя вести тихо и благостно, то человек не скажет ничего. После эфира говоришь: «Вы на меня, надеюсь, не обижаетесь, вы же понимаете — бизнес». Но некоторые выходят с красными лицами: «Что такое они себе позволяют?»

Здесь позиция четкая: никакой доброты и возможности чего-то не сказать. Не отвечает — повторяем вопрос. Пока не ответит — стараем­ся не отпускать. Но мы помним, что этот человек нам и дальше нужен. Мы с ним не ссоримся навсегда. Мы заинтересованы, чтобы он снова пришел на «Эхо».

В регионах случается так: наши коллеги приглашают начальника в эфир — он просит за это деньги. У нас такого нет, намеки со стороны политиков закончились давно. Напротив, именно гости (бизнесмены, как правило) зачастую платят за свое выступление в нашем эфире. И здесь у «Эха» есть один важный принцип, который, как мне кажется, неплохо было бы перенять и другим. Приходит человек, который зап­латил деньги за эфир, и хочет говорить то, что нужно ему. Но мы его ограничиваем: «Уважаемый! Ты, конечно, заплатил, но только за то, чтобы войти в студию и сесть у микрофона рядом с ведущим. А что с тобой будет делать ведущий в студии — это его дело». Как правило, пресс-служба гостя заранее присылает список вопросов, которые он хотел бы обсудить. Но мы говорим только о том, что нам интересно, и предупреждаем об этом заранее. Безусловно, мы прочитаем этот спи­сок, может, ведущего что-то и заинтересует. Но если его ничего из пред­ложенных тем не зацепит — разговор будет вестись на другие темы.

Новости в сетке вещания

Информация у нас разная и по хронометражу, и по наполнению. Есть выпуски длиной в 1 минуту, 2, 5, 10...

Минутные выпуски в 15 минут каждого часа начинаются с прогноза погоды, затем следует краткое изложение главной новости и подроб­ный рассказ о каком-либо занимательном, любопытном событии и в завершении — курс доллара.

Выпуски в 2-3 минуты (в середине часа и в 45 минут) строятся уже по стандартной схеме: от самых главных к менее важным новостям с прогнозом погоды в конце.

Пять минут — краткий выпуск информационной программы «Эхо». Он отличается от двух-трех минутных выпусков тем, что в нем есть голосовые материалы: 1-2 продолжительностью до 40 секунд. Про­граммы «Эхо» выходят в начале почти каждого часа.

Десятиминутная программа «Эхо» — то же самое, что пятиминут­ная, только больше звуковых материалов: от 4 до 8. Расширенные про­граммы «Эхо» выходят в эфир в 12, 16 и 22 часа.

Самое рейтинговое время нашего эфира — утреннее и вечернее — заполнено новостями по максимуму: выпуски каждые 15 минут. К та- 181

кому графику мы пришли не сразу. Начинали с новостей раз в час, затем перешли на выпуск каждые 20 минут. Потом — на шаг в 15 минут. (Так работают французские, британские и многие американс­кие радиостанции, у них новости каждые 15 минут.) Вначале казалось, что пятнадцатиминутный шаг не потянем. Но со временем поняли, что это оптимальный режим.

Такой график выхода новостей объясняется еще и ротацией ауди­тории. Сначала, правда, было очень много звонков и писем, которые говорили: «Вы просто давите нас новостями». Ответ простой: не слу­шайте так часто. К сожалению, за последние годы мы не видели ни одного серьезного российского исследования, которое могло бы ска­зать, сколько человек непрерывно слушает радио. Всю информацию мы получаем из западных исследований. В Америке считается, что в утренний период человек слушает радио 19 минут. Почистил зубы, съел свой бекон и убежал на работу. Мы также считаем, что нормаль­ный российский человек (не фанат) слушает утром радио минут 20, днем — минут 30. И за это время мы даем как минимум один выпуск новостей. Человек попадает на новости и узнает то, что мы хотели ему сообщить.

Программирование и наполнение утреннего эфира

Утро — это самое рейтинговое время фактически на любой радио­станции. У нас с 7 до 10 утра — пик слушаемости за весь день. И мы не должны потерять эту аудиторию.

Исследования показывают, что утренние слушатели практически не меняют радиостанцию. Если человек привык по утрам слушать «Маяк», он будет слушать «Маяк». Днем он может искать себе что-то другое, вечером может попытаться найти спортивную программу или джазовую передачу. Но утром люди консервативны.

Британские исследователи, например, подчеркивают, что слуша­тель каждое утро включает одну и ту же станцию, настраивая волну как будильник.

Вот отдельные выдержки из этих исследований. «Отношение слушате­лей к станции (не только по утрам) во многом определяется двумя элемента­ми — эмоциональным и функциональным. Функциональный включает в себя информационные выпуски, погоду, транспорт, спортивные результаты и ка­кой-то конкретный музыкальный номер. Элемент эмоциональный — это об­щий музыкальный ряд, фразы, произносимые ведущим, и общее настроение эфира. Соотношение эмоциональности и функциональности может быть различным, и слушатели не всегда выбирают одну и ту же пропорцию...

...Радиоэфир, как музыкальный, так и информационный, в утреннее время должен нести максимальный функциональный заряд. Наиболее ус­пешными утренними ведущими являются те, кто доносит важнейшую ин­формацию, но при этом создавая положительный настрой на начинающий­ся день».

Еще британцы выделяют такое понятие как «форма восприятия эфира слушателем». Есть два основных типа прослушивания радио­программ — «обычный» и «конкретный». Обычный тип предполагает не очень сосредоточенное восприятие того, что говорится. Радио мо­жет быть определенным фоном при ведении домашних работ, при по­ездке на транспорте. А конкретный тип предполагает прослушивание именно в тот момент, когда слушатель ничем не занят, не отвлекается на другие дела, а больше сосредоточен на программе.

Эти исследования мы попытались использовать при построении нашей утренней программы.

Мы стараемся жестко бороться (возможно, наступая на информа­ционную политику) за то, чтобы в утреннем эфире было как можно меньше сообщений о катастрофах, затоплениях и жертвах.

И в утренней программе должны быть зацепки для слушателя, что­бы прослушивание было конкретным. Самой новостью бывает доста­точно трудно привлечь внимание человека. Только в таких случаях, когда «сенсационное заявление сделал сегодня тот-то». Утром это до­вольно сложно, потому что спят все, в том числе и те, кто мог бы сделать это заявление. И здесь многое зависит от ведущего. Между жестким потоком информационных программ мы специально остави­ли ведущим время для того, чтобы делать зацепки, а не гнать просто нон-стопом программу из различных информационных рубрик. Радио — фон и какая-то яркая фраза, брошенная ведущим, например, «а вот только что мы получили сообщение...» — выдернет человека из этой рутины, и он настроится на волну. Для привлечения внимания можно использовать и необычные звуки.

Утренний эфир мы начинаем в 5:30. Длится он до 10 часов, захваты­вая три пиковых часа с 7 до 10 утра.

Почему мы выбрали такое время для начала? Во многом это связа­но с тем, что мы работаем и в регионах и пытаемся это учитывать при построении сетки вещания. И потом, как показали опросы, аудитория после 5 утра не нулевая. Обычно у всех радиостанций где-то с 2 часов ночи до 6 утра — практически ровная линия, близкая к нулю. Но у нас после 5 утра начинается небольшой, но рост. Именно с 5:30 мы входим в режим выпуска новостей каждые 15 минут.

Что мы включаем в программу, которую называем «утренний ин­формационный канал»?

Скелет ее — новости. Кроме того, регулярные, два раза в час, вы­пуски о погоде, спортивная информация (тоже два раза в час), темати­ческие выпуски и обзоры прессы. Метеоинформация, пожалуй, наибо­лее востребована слушателем утром, кем бы он ни был. Политик или домохозяйка — все равно он выходит из дому и хочет знать, что будет в течение дня и что синоптики обещают на ближайшие выходные. Именно поэтому у нас подробный рассказ о погоде завершает и каж­дый информационный выпуск. То есть, о погоде мы говорим шесть раз в час. (Так работают, в частности, французские и американские радиостанции подобного формата.) Погода идет «вживую». На такой режим мы перешли год назад, ввели специальную ночную смену для наших корреспондентов, и они ночью готовят прогнозы погоды на утро.

Спортивная информация — это та информация, которая особенно востребована мужской половиной аудитории. А каждая станция хочет, чтобы ее слушало больше мужчин, чем женщин, потому что с точки зрения рекламодателя именно мужчины приносят деньги. Мы спорт сделали тоже «живым». Раньше у нас шли выпуски, записанные с вече­ра. Сейчас с 5:30 специально работает спортивный обозреватель, кото­рый в прямом эфире рассказывает новости.

В чем прелесть живого эфира? Все, что произносится в тот момент, когда слушатель на волне, воспринимается иначе, чем любая записан­ная передача, и это хорошо известно.

Обзоры прессы мы делаем тоже. Это было наше внутреннее реше­ние: мы посчитали, что информация о публикациях в сегодняшних газетах достаточно интересна, чтобы давать ее также два раза в час. Мне кажется, что мы в этом выборе не ошиблись, хотя на американс­ких и французских станциях обзоры идут раз в час.

Кстати, мы не считаем для себя зазорным использовать в утренних новостных выпусках информацию из газет. Далеко не каждый человек читает газеты. Например, газета «Коммерсантъ» при всей ее раскру­ченное™ имеет тираж в Москве несколько десятков тысяч экземпля­ров. Нашу радиостанцию в 7:50 слушает 80 тысяч человек. К следую­щему обзору будут слушать 85 тысяч, причем, уже совершенно других. И если у «Коммерсанта» есть эксклюзивная информация, которая ста­ла известна только ему, почему об этом не говорить в наших новостях? Помимо этого, зарубежная пресса и информация из западных газет доступна в нашей стране единицам, и рассказ об интересной публика­ции в «Нью-Йорк Тайме» даже поощряется.

Фактически все остальное эфирное пространство в утренней про­грамме занимают тематические передачи, которые, как правило, на­прямую не связаны с текущими событиями, а имеют информационное наполнение. Это размышления о современной культуре, о положении российской экономики и прочее. Они создают с одной стороны ощу­щение информационной заполненности эфира, а с другой — предос­тавляют информацию, которая нигде больше не звучит. И создается впечатление новизны для слушателя. Естественно, наполнение для та­ких программ может черпаться из разных'источников: газет, специали­зированных журналов и пр.

У нас есть некая граница утреннего эфира: 8 часов утра. В это время происходит смена информационных ведущих: тот, кто работал ночью, уходит, приходит новый и ведет информационную утреннюю програм­му дальше. Свежий человек, не заспанный голос. После 8 часов проис­ходит серьезное обновление тех новостей, которые мы даем. До 8 это, как правило, сообщения вчерашнего вечера и то, что пришло ночью, а, начиная с 8 часов — то, что пришло с полуночи и анонсы меропри­ятий наступающего дня. Технологически это достаточно просто, по­скольку меняется ведущий. Да и аудитории в 9 утра уже не очень инте­ресно слушать вчерашние новости.

Еще одна проблема — ротация новостей. Мы заказывали исследо­вание в фокус-группах по этому вопросу. Основная претензия слуша­телей — повторяемость новостей. Если происходит что-то важное, то, как часто это сообщать, чтобы не перегружать слушателя? Построить графики и дать рецепт, как мне кажется, невозможно. Руководство­ваться можно только собственными ощущениями. Есть простой выход: если вы чувствуете, что новость важная и надо давать ее в каждом выпуске, то так и делайте, но, перерабатывая ее, чтобы восприятие было иным, свежим. Новость можно давать часто, но просто под раз­ными соусами. Один раз — голосом ведущего, второй раз это может сделать корреспондент, в третий — та же самая новость, но в коммен­тарии какого-нибудь ньюсмейкера.

Конечно, ведущему, который работает в информационном потоке несколько часов, психологически трудно из выпуска в выпуск читать одни и те же новости, пусть даже очень важные. Он все это уже знает наизусть. Но информационщик должен помнить, что практически от выпуска к выпуску или через выпуск аудитория меняется почти на 100%. И тот, кто слушает тебя в 7:30, еще пятнадцать минут на­зад спал — а ведь он тоже имеет право услышать самые главные но­вости.

В утреннем эфире важен и хронометраж рубрик. В свое время у нас были безразмерные передачи по 7-8 минут. Но мы поняли, что в ут­реннем жестком ритме такие передачи ставить нельзя — теряется стиль всего канала. Мы установили лимит: за исключением пятиминутной информационной программы в начале часа остальные рубрики — до 3 минут.

Ведение утреннего эфира

Нам казалось довольно интересным, когда новости читаются стро­го, зажато, в костюме, застегнутом на все пуговицы, а специальные люди, фактически ди-джеи, отвязно ведут весь остальной эфир. Потом мы отказались от этого, отдав общий эфир информационным веду­щим, и выиграли по нескольким позициям. Информационному веду­щему, который привык, как я, читать по бумажке, конечно, вначале было сложно перестроиться на ведение эфира общего формата. Тем более в выходные дни, когда он и песню должен подвести, а это не­сколько другая работа. Но мы заметили, что информационщики стали и новости представлять иначе. Уже нет этой зажатости, строгости, на­лета официоза. Новости стали более раскованными, в хорошем смыс­ле, стиль более легким. Не «Владимир Путин сегодня встречался с Нобелевским лауреатом», а «огромный букет пурпурных роз препод­нес Президент России Жоресу Алферову». В таком же «облегченном» стиле наши информационные ведущие ведут утренний эфир.

Структура службы информации

Всего в службе информации «Эха Москвы» около 30 человек. Для Москвы, для станции подобного формата это очень немного.

Основа информационной службы — ведущие новостей. Их 10 чело­век. Это те люди, которые отбирают события для освещения, отсмат-ривают сообщения информационных агентств (а их приходит в тече­ние минуты примерно двадцать-тридцать), самостоятельно все редак­тируют и представляют в эфире от имени радиостанции.

Именно ведущий новостей отвечает за все, что происходит в эфире информационных программ: за свои тексты, за работу выпускающего редактора, за сбои с гостями или интервью, за ошибки корреспонден­тского звукового материала и за многое другое. Этот человек внутри информационной службы — основной. Можно уволить всех осталь­ных — корреспондентов, выпускающих редакторов, инфореферентов, продюсеров. Ведущие должны уходить последними.

Корреспондентов, которые работают в Москве, около 10 человек. Как правило, это молодые люди до двадцати пяти лет. В основном

наши московские корреспонденты занимаются достаточно простой работой: посещение мероприятия, оперативный звонок оттуда с сооб­щением о происходящем, запись голосов ньюсмейкеров. У них, как правило, нет своих передач или рубрик. Это хорошая и качественная ремесленная работа.

Иногда у нас возникает внутренняя дискуссия — не отказаться ли нам от корреспондентской сети. Зачем, мол, они нужны, давайте луч­ше возьмем еще двух хороших ведущих и по сообщениям агентств, по мониторингу телевидения будем делать новости — ничем не хуже. Но дискуссии эти быстро затухают, так как живые голоса все равно не заменить никакими сообщениями агентств. Несколько месяцев назад мы ввели для корреспондентов отдушину — спецрепортаж, где они могут делать то, что хотят. Но это факультативно. Основная их рабо­та — все же мероприятия и голоса ньюсмейкеров для наших информа­ционных программ.

Мы до сих пор не решили, нужна ли специализация для коррес­пондентов. Есть много веских доводов «за» и «против». Человек на одной теме постепенно замыливается, начинает ее лоббировать, не от­личает истину от вранья. Поэтому пока у нас нет специализации, за исключением некоторых обозревателей, которые занимаются куль­турой.

Естественно, на одних мероприятиях, которые происходят даже в Москве, не говоря уже о регионах, не проживешь, и полноценные новости на этом не сделаешь. Поэтому у нас есть еще одна группа людей — инфореференты. Их четыре человека, они работают в редак­ции и занимаются тем, что берут по телефону интервью и коммента­рии к событиям.

Выпускающих редакторов трое. Их функции — обслуживающие. Это важные люди: они обеспечивают связь между ведущими, инфоре-ферентами и корреспондентами, передают задания.

Другая категория важных людей в редакции — продюсеры наших гостей. Это команда из пяти человек, которая каждый день занимается поиском, уговариванием и приглашением разных гостей в студию. В последнее время делать это становится все сложнее (прежде всего по политическим причинам).

* * *

СМИ — это сфера обслуживания. Не важно, кто узнал, что метро встанет — важно, что оно встанет. Вот самый главный подход.

По сути, не важны хронометраж выпуска, принцип первой-второй новости. Важно понимание того, что есть новость и правильное ее преподнесение. Можно сделать даже программу в 45 минут. И это бу­дет слушаться. Только ее нужно правильно обработать и предложить слушателю. Например, как детектив с продолжением. Новости не дол­жны появляться, а потом исчезать, чтобы снова появится через 15 ми­нут. Должен быть постоянный отсвет новостей. Интрига — а что будет дальше? У слушателя должно создаться впечатление, что при нем дела­ется история. Но при этом мы должны чувствовать и понимать интерес общества. А это ювелирная, но очень благодарная работа.

Раздел 3 ОБЩЕСТВЕННОЕ

РАДИО

Марина Скалкина

главный редактор радиостанции «Говорит Москва»*