Выбор те/мы для разговорной программы

Для «Клиники 22» тестировалось много разных тем. Мы проводили специальное исследование «О чем интересно говорить»: о политике, о спорте, или узко о футболе, или широко о сексе. И поняли, что суще­ствует пятнадцать-двадцать тем, которые люди хотят слушать.

Но говорить об одном и том же постоянно — тяжело. Поэтому мы взяли те самые универсальные интересные темы и обсуждали их, пре­ломляя через разные события. Говоря о вечной жизни, выходили на медицинскую тему через философский вопрос: «А хотели бы вы жить вечно?» Или тему презервативов, которые демонстрируют, достигла ли женщина оргазма, рассматривали через вопрос: «А хотели бы вы знать 112 правду?»

Можно брать за основу программы тему дня, которую люди и так обсуждают на кухнях за бутылкой водки или на работе в курилке, и выводить ее на глобальную проблему. Если у вас вечерняя программа, то продюсер заранее должен вычленить эту тему дня. Ради нее можно даже пожертвовать подготовленностью ведущих. Если в 5 вечера взор­вался какой-нибудь реактор, значит, надо говорить об этом. Потому что все остальное будет воспринято так: «Конечно, ребята, тема инте­ресная, но давайте поговорим лучше о другом». И это покажет первый же звонок.

При этом важно выбирать очень узкую начальную тему разговора. Вся дискуссия должна происходить по схеме, которая, несмотря на странное сравнение, выглядит как большая галочка.

Из некой отправной точки тема, расширяясь, переходит в важную широкую проблему. Чем конкретнее ситуация, тем лучше. Например: «Комсомольская правда» пишет о враче, который брал взятки. А брал, потому что в больнице не хватало медикаментов, и на эти взятки он покупал лекарства. Его поймали и думают: «Сажать — не сажать?»

Конкретный случай, но морально-этическая проблема широкая. Обсуждаем конкретного врача Иванова, но выходим на ключевой воп­рос: «Можно ли творить добро неправедными методами?» Иными сло­вами, вечная тема: «Правильно ли поступил Жеглов, когда Кирпичу подсунул кошелек?» Это очень широкая тема, об этом можно было бы разговаривать часами.

Как нам показалось, ведущим не стоит делать выводы в конце про­граммы. В течение всего разговора они представляли два полюса. Один говорил: прав, конечно, этот врач. Второй говорил: не прав, нельзя бороться взятками с нехваткой денег, надо пользоваться легаль­ными способами. Аудитория разделена пополам. И представьте, что в конце мы подводим итог: «Ну, короче, Панюшкин прав, а Близорукий не прав». Половина аудитории сразу: «Ого! Значит, мы все здесь — идиоты?»

Поэтому в программе все просто поговорили на эту тему, выгово­рились, мы рассказали много интересного: о врачах, о подобных про­цессах, о том, что таких дел с 1970 года было 353 и 200 человек были осуждены, а пятеро из них до сих пор сидят в такой-то тюрьме. Все будут потом это обсуждать: как же так, те бедные пятеро, вместе с Иваном Ивановичем Ивановым, которого вчера посадили, сидят в тюрьме. Но мы ни в коем случае не должны говорить, кто прав, кто виноват — суд выносит решения.

Как выбрать тему, когда ничего не происходит и не от чего оттолк­нуться?

Такая ситуация бывает очень редко. Наверно, мы живем в такой стране, где каждый день жаркие темы. Хотя подобные случаи бывают. Раз, оказавшись в такой ситуации, мы обыскали все новостные сайты. И нашли только одну пристойную тему: в каком-то итальянском кол­ледже профессор изобрел генетические таблетки, которыми накормил крысу, и она теперь не стареет, и возможно, когда-нибудь такими таб­летками можно будет накормить человека.

Но при правильном выборе вопроса даже такая тема замечательно выстреливает. Тема: крыса не стареет. Возможно, когда-то это будет с человеком. Вопрос: «Вы хотите жить вечно?» И люди будут замечатель­но рубиться.

Мы создали базу «вечно тлеющих» тем. Смотрели все информаци­онные сайты и выбирали темы, актуальные на сегодняшний день. Ос­тальные проблемы, которые существуют без привязки к событию, шли в категорию «вечно тлеющих». Ну, скажем, вопрос Курил можно об­суждать в течение полугода в любой день. Но лучше этот разговор провести тогда, когда Путин скажет «нет» или поедет в Японию. Надо дождаться, чтобы тема дозрела. Она актуальна, но может подождать до завтра. И точно ничего не случится. А, скажем, пожар на Остан­кинской башне не может подождать до завтра, потому что она горит сегодня.

Если же мы вдруг понимали, что сегодня четвертое число, среда, и ничего не произошло ни за сегодняшний, ни за вчерашний день, то­гда мы смотрели базу «тлеющих тем». Ага, вот Курилы, или СПИД научились лечить — и у нас есть тема. Дальше, допустим, в сводке выбираем новость: «В одной из стран Африки две трети людей больны СПИДом». Мы это берем как отправную точку. Ребята, вот, смотрите, сегодня в Африке каждый третий умирает от СПИДа, а ведь уже месяц назад изобрели лекарство. Давайте это обсудим.

Замечательная была программа, о которой я уже упоминал, про изменение цвета презервативов во время оргазма женщины. Если ис­пользуется обычный презерватив, то, когда жена говорит, что у нее оргазм, ей веришь, и проверить это невозможно. А с новыми — сразу выясняется, что она врет. И все последние семь лет ваш секс был ими­тацией. Понятно, что такая тема для разговора может быть очень инте­ресной. Было большое количество напуганных мужчин.

Есть, правда, стопроцентно неудачные темы. Например, тема о на­логах. Казалось бы, очень актуально: ура, Путин сказал, что налог все же будет 13%. Но мы не учли, что два года перед этим стране предла­гали заплатить налоги и спать спокойно. И это настолько всех утоми-114 ло, что наши радостные возгласы — ребята, смотрите, 13%, наконец

мы можем платить спокойно налоги, нам не придется платить 58% или, там, 97% — вызывают в ответ только: «Да идите вы со своими налогами!..»

Постановка вопроса

Как задать острый вопрос, который заставит человека включиться в дискуссию? Ведь слушать нас может сколько угодно народу, а вот ак­тивной частью (той, которая звонит и обсуждает) является очень не­большой процент. Соответственно, чем острее вопрос, тем больший процент активной аудитории нам позвонит, будет больше интересных мнений.

В конечном счете, форму вопроса определяет то, какой ответ вам нужен. Если вы хотите провести быстрый телефонный опрос, вопрос задается так, чтобы ответ был «да» или «нет». Если нужно философс­кое размышление — формулируешь его так, чтобы он вызвал потреб­ность поразмышлять. Хороший вопрос в лучшем случае раскалывает аудиторию на два лагеря — на «за» и «против». Хотя реально получает­ся не два, а гораздо больше мнений и сторон обсуждения проблемы.

Вопрос должен быть задан так, чтобы человек не мог на него отве­тить однозначно. Если он заставляет человека нервничать, отстаивать свои убеждения, то при любом характере аудитории вы пробьёте слу­шателей на разговор. Можно поставить вопрос: «Мы поймали Радуева, что теперь делать?» И всё, мы завалили программу, потому что ника­кого морально-этического выбора слушатель не делает. У него будет только агрессия. Если же вы спрашиваете: «Стоит ли обменять плен­ного Радуева на солдат, которых удерживают в плену чеченские боеви­ки?», — то вы поставите аудиторию перед нравственным выбором: на­казать подонка или отпустить его на волю, но спасти наших ребят. И она будет эту тему активно обсуждать.

Роль продюсера в разговорном шоу

Обязанности продюсера делятся на «до», «во время» и «после» эфира.

До эфира первая обязанность продюсера — подготовка материалов для программы.

Сначала определяется тема и формулируется вопрос, потом наби­раются материалы, и из них готовится выжимка.

На программе «Клиника 22» работали два продюсера, потому что
поднималось две темы. Они приходили с утра и начинали искать
информацию. Смотрели, что произошло вчера и сегодня в стране и
в мире. 115

Перед каждым выходом в эфир для ведущих готовилась целая пап­ка документов — пятнадцать-двадцать листов, в которых сухие факты, цифры, исторические справки. Они были нужны ведущим для запуска «системы легких знаний». (Напомню, это шестой фактор, который сильно влияет на качество программы — в условиях жизни в мегаполи­се отсутствует возможность получения в течение дня знаний, кроме узкоспециальных.) Ведущие должны знать много интересных историй. Если мы говорим о налогах, то они должны знать, заплатила Памела Андерсон налоги или нет. Или о миллионере, который купил себе ос­тров, устроил там офшорную зону и не заплатил ни доллара нало­га. Если разговор про' деньги, это может быть информация о том, что такое деньги, когда они появились, в каком виде, описание каких-то придумок фантастов о том, какими деньги будут в будущем, как делаются деньги, где они отмываются, где их лучше хранить и так далее.

С ведущими, которые должны являться образованными «собесед­никами для анализа», надо работать. Необходимо сформировать у аудитории ощущение их легкой звездности, создать впечатление, что они знают все. Среди аудитории обязательно есть специалисты по каждой теме. Ведущие не могут им уступать в знаниях, они должны знать все тонкости и подводные камни каждой из тем.

На известного американского ведущего Ларри Кинга работает 150 продюсеров. И это дает свои результаты.

Все предложенные продюсерами интересные факты ведущие долж­ны хотя бы на 50% усвоить. Они не могут сидеть и вспоминать что-то из своей жизни или то, что когда-то читали. Они должны перед эфи­ром все это получить в готовом виде от продюсера.

Второе — необходимо подготовить карточки для ведущих с выжимками информации, которой ведущие-«эрудиты» щеголяют. У них есть, допус­тим, по пять карточек на человека, с цифрами и фактами, с помощью которых они могут легко импровизировать. С эфира это слушается так: «А вот помните, в Древнем Китае это делали так-то и так-то...»

Слушатель не знает, что это у ведущего написано на карточке. Он думает: «Ничего себе, какой ведущий замечательный! Как он знает ис­торию Китая, Индии!» и т.д. Задача продюсера — создать такую ауру вокруг ведущего, чтобы того хотелось слушать.

В работе с ведущими перед эфиром надо постоянно подчеркивать: ни в коем случае нельзя говорить то, в чем не уверен. Я помню, слушал «Станцию 2000». Ди-джей говорит: «Ну, а эта песня называется «Ква­зимодо». Кто не знает, Квазимодо — это такой древнекарпатский 116 упырь». И совсем не хочется больше слушать ни его, ни эту станцию.

Третье, что нужно сделать продюсеру перед эфиром — проговорить тему с ведущими.

После того, как продюсер раздал материалы к программе, ведущие их читают. Во время чтения они вырабатывают свою точку зрения на проблему. Потом вместе с продюсерами садятся и примерно час об­суждают тему. Очень часто это происходит по ролям.

У каждого человека есть своя система знаний и ценностей, на кото­рых лежит пыль. Если ткнуть в него и сказать: «Давай, расскажи, что ты думаешь на эту тему», — он ничего не скажет. А если подумает 5— 10 минут, сосредоточится, он что-то вспомнит и сформулирует свои мысли. И в эфире потом будет звучать убедительно.

Четвертая, очень важная задача — перед эфиром продюсер должен спрогнозировать десять основных звонков и десять основных вопросов и реакций, которые должны быть проговорены с ведущими заранее.

Продюсер должен посидеть и подумать: кто, скорее всего, будет звонить на эту тему. Выбрать несколько групп — допустим, студенты, бабушки, бизнесмены. Бизнесмены, например, заинтересуются тем-то и будут говорить то-то. Если мы говорим о враче, скорее всего, позво­нят врачи и будут говорить о своем бедственном положении.

Ведущие четко должны себе представлять, что они будут отвечать той или иной группе лиц. Чтобы они в эфире не говорили «э-э-э». У них должны быть готовые мысли. Это всегда замечательно слушается, когда у человека есть своя точка зрения по любому вопросу.

После эфира продюсер вместе с ведущими должен сесть и разобрать, что было хорошо, что плохо.

Главная обязанность продюсера во время эфира — это правильное фильтрование звонков.

Ведущий сначала в течение 3-4 минут анонсирует тему. Когда у вас сложилась аудитория, то, услышав вопрос, люди сразу начинают зво­нить. Продюсер успевает принять четыре-пять человек. И сказать ве­дущим: «На первой линии есть нормальный звонок». Пусть есть только один нормальный, а все остальные — просто как запасной вариант. Потом рекламная пауза. После нее ведущие начинают общаться. Пока они разговаривают, продюсер может набрать ещё пять интересных звонков, а ненужные скинуть с линий.

Звонок в ток-шоу — это такая же важная вещь, как правильные
песни в формате. Всем известно, что если на вашей станции сложился
какой-то формат и вдруг вы поставили абсолютно неформатную пес­
ню, то аудитория выключится. Мы можем сделать узкоформатную
станцию, где будут слушать один тяжелый рок, и раз в день, для того
чтобы сбросить аудиторию, ставить «Take That». 117

То же самое — плохой звонок в ток-шоу. Он будет раздражать. И это, конечно, проблема продюсера.

Есть несколько правил при работе со звонками в прямом эфире.

1. Плохому сигналу нет места в эфире.

Как показала наша практика, нельзя выводить в эфир звонок пло­хого качества. Как бы замечательно человек ни говорил, но если на линии треск, шип, и аудитории надо прислушиваться, то ему в эфире нет места. Никому не хочется ни напрягаться для того, чтобы получать удовольствие, ни делать громче радио, ни пытаться расслышать что-то сквозь треск. Пускай человек перезванивает, меняет телефон, но с та­ким качеством связи мы, как правило, звонки не выпускаем.

2. Люди, которые звонят не по теме, в эфире появляться во время про­
граммы не должны.

Например, сегодня мы взяли за основу ток-шоу тему взятия Радуе­ва. И сделали программу о том, надо ли обменять Радуева на наших пленных, которые сидят в Чечне. И это разломало аудиторию, потому что и того хочется казнить, и этих хочется спасти.

Представьте, что вы ведете такое обсуждение, и вдруг выходит зво­нок: «А сегодня у моей девушки день рождения, и я хочу заказать ей песню». И всё, у аудитории сразу создается впечатление, что ушла ад­ресность программы.

Нам с «Клиникой 22» вначале было очень сложно с такими звонка­ми. Причем понятно, что накладки могут быть, потому что люди не дураки, могут позвонить и сказать, что они звонят по такой-то теме, а потом выйти в эфир и всё-таки заказать песню. От этого уже никак не уйти, но если изо дня в день проводить такую политику и не пускать этих людей, то они перестанут звонить.

3. В эфире не должно быть длинных и заумных высказываний слуша­
телей.

Разговорная программа — это на 50% звонки. Чтобы нормально шла беседа, очень важно, чтобы не было длинных, пусть даже высоко­интеллектуальных звонков. Потому что, когда человек начинает что-то бубнить на протяжении пяти минут, да так, что слова нельзя вклинить, то вполне вероятно, что этот человек не отвечает за взгляды большин­ства. Если он коротко что-то сказал, и ведущий что-то возразил, это не страшно, но если он начинает пять минут гнать, оперируя даже цифра­ми и своими знаниями, то, как правило, такой длинный звонок отпу­гивает аудиторию.

Поэтому человек, который принимает звонки, за два-три месяца в конечном итоге учится вычислять таких занудных людей и под каким-то предлогом не пускать их в эфир.

4. Необходимо чередовать звонки: умный — эмоциональный.

Череда из трех очень умных звонков подряд тоже отпугивает ауди­торию. Потому что это очень монотонно, становится скучно и неинте­ресно. Нужен эмоциональный человек, и всё равно, что он будет гово­рить, главное, чтобы более или менее по теме и эмоционально.

Два-три ровных звонка, и потом какая-нибудь прорвавшаяся ба­бушка (это хороший продюсер может срежиссировать), которая кри­чит: «А Путин ест маленьких детей!» И раз — все прислушались: «Что такое?» Или такой эмоциональный всплеск, например: «Банду Ельци­на под суд!» — очень хорошо, все взбодрились и опять слушают.

5. Важно, чтобы были джинглы в нормальном музыкальном оформ­
лении, которые во время ток-шоу объявляют номер телефона.

Чтобы не звучало из уст ведущего: «Ребята, позвоните мне по тако­му-то телефону!» Сразу реакция: «Наверное, тебя, брат, никто не слу­шает, если ты так взываешь все время».

6. Необходимо контролировать выход звонка в эфир.

Ведущий говорит: «А сейчас нам позвонила Маша. Алло!» А там тишина. Не вышедший в эфир звонок дает ощущение малости аудито­рии. Никому не интересно быть в меньшинстве. Есть люди, которым хочется быть эксклюзивными и слушать радиостанцию, которую никто не слушает. Но о массе такого сказать нельзя. Всем интересно слушать то, что популярно и модно.

7. В эфир не должны выходить два-три звонка от одного и того же
человека. Создать ощущение небольшой аудитории могут и люди, ко­
торые прозваниваются пусть даже в двух-трехчасовую программу
дважды. К примеру: «Здравствуйте, это Миша, я вам звонил 20 минут
назад». Сразу возникает ощущение, что каждый может дозвониться
один, два, три раза. Значит, эти ведущие сидят и что-то обсуждают в
эфире, а для кого? Для пяти человек, которые могут дозвониться когда
угодно? Это тоже не совсем верно. Более того, мы старались одних и
тех же людей не пропускать, скажем, в течение 2-3 дней. Если я знаю,
что у нас есть человек, который в понедельник дозвонился, значит, во
вторник, среду и четверг он, скорее всего, не дозвонится. Потому что у
него может быть узнаваемый голос, например, он картавит или заика­
ется. У нас нет предрассудков на эту тему, но его узнают, и аудитории
станет скучно.

Техническое оснащение студии

У нас стоит телефонный гибрид «Гентнер» — аппарат с возможным подключением двенадцати линий. Это оптимальное оборудование для разговорного шоу. С помощью простой техники — даже двух-трех те-

лефонных линий — не добиться динамики программы, той самой че­реды, о которой я уже упоминал — два-три нормальных звонка и одна истерика. Но шести линий вполне достаточно. Больше использовать бессмысленно, потому что звонков много, и люди «висят» на линии до получаса. Когда программа разговорная и нужно просто выразить свою точку зрения, нет смысла так долго держать слушателей. Пусть лучше будет меньше линий, и будет занято. Люди это поймут лучше, чем, если провисят час, а в эфир не выйдут.

Как идет работа во время эфира? У нас две студии. Они разделены стеклом. В одной сидят ведущие с микрофонами, в другой продюсер. Стекло в студии очень удобно. Оно дает преимущество непосредствен­ной коммуникации во время эфира. Продюсер, например, слышит, что ведущий, увлекшись разговором, забыл включить музыкальную подложку. Он делает ему знак через стекло.

У ведущих и у продюсера установлена также специальная програм-ма-скринер (ее сделали программисты «Нашего Радио»). Она соединя­ет несколько компьютеров в единую сеть. Цель этой программы — облегчить общение во время эфира. На мониторе два поля, и продю­сер может передать какую-то информацию ведущим, а они ему. На­пример, продюсер принимает звонки, набирает шесть, «завешивает» слушателей на линии и пишет на мониторе: кто есть кто, имена дозво­нившихся людей, о чем они собираются говорить, любую дополни­тельную информацию. То, что пишет продюсер в своем компьютере, видят ведущие, и наоборот. То есть ведущий на своем мониторе видит шесть полос, в каждой из которых информация о человеке, занимаю­щем одну из телефонных линий. Например, имя человека, его характе­ристики (возраст, город и т.д.) и две-три фразы о содержании его речи. Например, Маша, если у нее хорошая мысль — три восклицательных знака, она будет говорить то-то, то-то и то-то, и в скобках степень эмоциональности, скажем, от единицы до тройки. Тройка — значит, будет истерика. И так по всем линиям. И ведущий понимает, что у него на первой линии Маша, на второй — Ольга Ивановна, на треть­ей — Геннадий Николаевич. Послушаем Геннадия Николаевича и Ольгу Ивановну, потом Маша нам устроит истерику.

Кроме того, эта программа позволяет ведущим показать продюсеру, какие звонки подходят, по их мнению, какие нет. У продюсера есть свое видение программы. Он набирает звонки, и ему кажется, что они заме­чательные. Ведущие же видят программу изнутри, они понимают, что вот сейчас им нужен один экстремальный звонок. Они это пишут и по­казывают на мониторе, какой из звонков им уже неинтересен. У продю-120 сера на поле мигает надпись «удалить». И он сбрасывает звонок. Слуша-

телю чаще всего объясняют, почему он не выйдет в эфир. Потому что активная часть слушателей — очень ценная вещь, ее лучше стараться не обижать и найти достойный предлог для отключения с линии.

Ведущий, конечно, не должен дать аудитории догадаться, что он имеет возможность фильтровать или чередовать звонки. Как правило, мы вообще очень жестко работаем с ведущими, чтобы они ни в коем случае не проговаривались, кто, на какой линии, что будет говорить, то есть у аудитории должно складываться ощущение, что они каким-то чудом знают, как кого зовут, но что он будет говорить и как, они не знают. Иначе неинтересно.

Продюсер, набрав нормальных звонков, периодически опрашивает всех «подвешенных». Пока ведущий разговаривает с одним, он обща­ется с остальными пятью, чтобы они не слетели с линий.

Человек на линии слушает радио — оно звучит у него в трубке. И продюсер постоянно спрашивает: «Коля, вы здесь?» У нас рекорд — один час пятьдесят две минуты на мобильном телефоне. Конечно, в системе пометок на мониторе мы всегда указываем «мобильный» или «межгород». Если человек позвонил из Хабаровска, то, конечно, лучше его принять сразу.

У телефонного гибрида «Гентнер» есть также специальная функ­ция — конференция. И это отдельная жемчужина эфира. Людям удает­ся спорить без ведущего. Мы можем вывести в эфир истеричку Машу, которая читает газету «Завтра», и Геннадия Николаевича, который го­ворит о демократических ценностях. И они будут замечательно спо­рить. Начинают «рубиться» два человека, которые не знают и никогда не узнают друг друга в жизни, но они могут отстаивать свои интересы в эфире любимой радиостанции.

Основная болезнь многих ведущих — неумение прощаться со слу­шателем. Надо понимать, что, если слушатель дозвонился, он всеми силами старается удержаться в эфире как можно дольше. Он хочет, чтобы все в городе знали, что он дозвонился: «Здравствуйте, я Миша из Митино, я вам звоню...» И он может говорить полчаса. Поэтому ведущие должны учиться не расшаркиваться с людьми. Они должны сказать «здравствуйте», выслушать, ответить, получить возражение, и, пока сами отвечают, отключить человека. Иначе эфир превращается в сплошное расшаркивание — спасибо вам, что вы позвонили, спасибо, что вы есть, да это вам спасибо, спасибо, вы замечательная аудитория. И всё — эта замечательная аудитория ушла.

«Гентнер» дает ведущему возможность без всяких помех в эфире отключать звонящего — не будет никаких гудков, просто нажимается кнопка «off».

Должно прозвучать максимум три реплики слушателя: он задал вопрос, ведущий ему ответил, если он умница, то он говорит ещё раз, и если он супер-умница, то ему задали третий вопрос — и всё. Но таких, как правило, не бывает. Фрагмент с участием одного слушателя не должен занимать больше полутора минут.

Понятно, что вы не прерываете человека на середине предложения. Любой слушатель, даже если он говорит на одном дыхании, ставит точки. Первый монолог должен быть выслушан. Особенно, если чело­век уже прошел фильтр продюсера, и ему не сказали, что связь плохая, или что с таким мнением уже ждут на линии.

Естественно, слушатели будут обижаться. Но в данном случае — либо вы устраиваете долгие расшаркивания, либо делаете динамичное шоу.

Продюсер должен уметь корректно прощаться со слушателем и не обижать его. Есть множество приемов, как не пустить человека в эфир. Всегда можно сослаться на другие средства связи (пейджер, интернет-форум и т.д.) и сказать, что такое мнение у нас уже есть, или что оно не по теме, или что плохой сигнал. Но если вопрос интересный, а сигнал плохой, мы сами перезваниваем.

Промоушн разговорного шоу

Шоу можно раскручивать и эфирным, и внеэфирным способами. Для эфира делаются промо-ролики: готовится нарезка из фрагментов программы, в которую закладываются какие-то провокационные, ин­тересные фразы: «Да этого человека убить мало», — говорит Близору­кий, «ППППП-апрошу», — отвечает Панюшкин, «Да все они та­кие», — заявляет слушатель. И сразу понятно, что в программе есть конфликт Панюшкина с Близоруким, есть звонки слушателей и какая-то острая тема, раз уж дело до смертоубийства доходит. Промо-ролик всегда должен быть отражением программы.

В качестве носителя внеэфирного промоушна мы используем, в ос­новном, интернет. Для «Клиники» был сделан совместный сайт с «Га­зетой.Ру» и специальный сайт «Клиники».

«Клиника 22» была закрыта после того, как тесты (мы проводим их обязательно раз в три месяца) показали, что политическая и обще­ственная активность аудитории спала. Если взять десять человек и спросить: «А правильно, что выбрали Путина, а не Зюганова?», — то, скорее всего, корреспондента, который задает этот вопрос, просто по­шлют. Выбор президента сделан, и ещё три-четыре года, если не слу­чится какой-нибудь кризис, всем будет наплевать.

Более того, проблема разговорного шоу заключается еще и в слож­ности работы с рекламой. Как вставлять рекламные ролики в серьез-

ные разговоры? Речь идет, например, о Чечне, и вдруг — реклама мя­соперерабатывающего комбината. Такие случаи были на «Радио 101», когда в выпуске новостей, например, после информации об убитых и раненных шла реклама спонсора — «Таганского мясоперерабатываю­щего комбината». Это все равно, что после разговора о гибели Виктора Цоя пустить песню «Жуков» «Настоящий автолюбитель никогда не спит за рулем». Люди сразу начинают вспоминать, что Цой разбился в машине, заснул за рулем. Все, до свидания, родная радиостанция.

В развлекательном шоу рекламы может быть больше. Это еще одна из причин, почему мы начали делать новую развлекательную програм­му — «Красавица и Чудовище».

Развлекательное шоу «Красавина и Чудовише»

Думая о том, какой будет ваша очередная программа, надо пони­мать, что ее аудитория — это те же люди, которые слушали предыду­щий проект. И если вы собрали вокруг себя вменяемую аудиторию, значит, не надо в развлекательном шоу шутить, как Петросян.

Раз философская «Клиника 22» заменяется развлекательным шоу — неизбежен отток аудитории. Так что первая цель при переходе с одной формы шоу на другую — оставить тех, кто слушал, и привлечь новых. Для этого нужно точно знать, кто тебя слушает и кого ты хочешь иметь своим слушателем.

Развлекательная программа должна выполнять те же самые функ­ции, что и ток-шоу: заменять семью, предоставлять легкую информа­цию, давать поддержку собственных взглядов. Разговаривать, обсуж­дать, спорить и советоваться с аудиторией можно на любые темы. Просто в развлекательной программе они более легкие — не те, кото­рые в курилке на работе, а скорее те, которые поднимаются, когда на даче пьют пиво. Если вчера в ток-шоу вы анализировали какое-то по­литическое событие, то сегодня в развлекательной программе разбира­ется песня. Но и в том, и в другом случае аудитория может проявить активность и поделиться своим мнением.

В целом же общий принцип построения развлекательного шоу не­сколько отличается от разговорного.

Используются другие инструменты общения с аудиторией. Если в раз­говорном шоу 50% составляют звонки, и ведущий ток-шоу должен за­ставить людей говорить самих за себя, то в развлекательной программе ведущий больше актер, и он должен сам озвучивать какие-то точки зрения. А слушатель ассоциировать себя с ним.

Ведущий должен работать в одном образе, но быть готов при необ­ходимости сыграть множество разных ролей, менять имиджи. И люди

должны болеть за МакЛауда или за Максимову, если это утреннее шоу, а если вечернее — за Стрельцову, Илеша — за кого угодно. Это должно быть импровизационным радиотеатром, но при этом есте­ственным. Ведущий обязан обладать быстротой реакции и способнос­тями к импровизации.

Огромную роль в развлекательном шоу играют рубрики и их оформле­ние. Это костяк программы. Без этого сложно будет добиться эмоцио­нально-развлекательного калейдоскопа, который должен привлекать и удерживать аудиторию.

В развлекательном шоу по-другому презентуется система легких зна­ний. Во время разговора ведущие легко и непринужденно могут ще­гольнуть эрудицией. В первом составе нашей программы был эрудиро­ванный «ботаник» Чернин, который сидел и слал ведущим на монитор по ходу программы разную информацию. Этот человек когда-то был капитаном команды «Что? Где? Когда?» и всегда мог подсказать, в каком году какая война началась, в каком закончилась, сколько че­ловек погибло, сколько нашествий монголов было на Японию, или как произошло слово «камикадзе». Потом в программу ввели ин­формационные рубрики, но суть осталась прежней — не давить ин­теллектом.