Общинная жизнь и единство Церкви. Местные (локальные) соборы.

Связь между Церквами выражалась на деле разными способами. Од­ним из важных способов общения был обмен разного рода послани­ями. Так, св. Ириней Лионский уговаривал в своем послании Римского епископа Виктора, который неумеренно строго смотрел на обычай асийских церквей праздновать Пасху 14 нисана, смягчить свою по­зицию. Приведя письмо св. Иринея, Евсевий добавляет: «Он пере­писывался не только с Виктором, но и со многими главами Церквей по поводу поднятого вопроса» (Церк. ист. V, 24).

Единство Церкви осуществлялось и через личные визиты предста­вителей одной церкви в другую. Например, из того же письма св. Ири­нея известно о визите св. Поликарпа Смирнского в Рим при епископе Аникете (ок. 155-166(7) гг.). В середине III в. контакты с другими церк­вами через своих представителей активно осуществлял св. Киприан.

Тем не менее к концу II в. такие единичные контакты между па-рикиями перестали удовлетворять нуждам времени. Высшим вы­ражением церковного единства становятся местные (локальные) со­боры. Епископы могли собираться, как правило, по двум причинам: или для поставления собрата на пустующую кафедру, или ради раз­решения догматических и дисциплинарных вопросов. Все еписко­пы (и подчинённые им епархии — епископии) обладали формальным равенством между собой. Однако соборы епископов проходили, как правило, в крупных провинциальных центрах империи (митрополи­ях) под эгидой местного епископа. Это способствовало возвышению отдельных кафедр над другими, что привело к появлению в конце эпохи гонений митрополичьих округов (провинций).

Образец коллегиального руководства Церковью был дан ещё в апостольский век - таким образцом для всех последующих соборов стал собор апостолов в Иерусалиме.

Из-за частых гонений соборы в то время не могли собираться ре­гулярно и быть многочисленными по составу. В конце II в. заметным явлением церковной жизни стал ряд соборов о времени празднования Пасхи: в Риме, Кесарии Палестинской, Амастриде, Лионе, Эдессе, Коринфе и Эфесе. Чем выделялись эти города среди прочих, что именно они стали местом проведения этих древних соборов? Одни города, будучи крупными административными центрами, имели так­же крупные христианские общины (Рим, Коринф, Эфес), другие за­нимали видное место только в гражданском управлении (Кесария, Амастрида, Лион, Осроена). Таким образом, в скудных сведениях о первых соборах уже смутно проступает определённая тенденция на­чинающегося процесса церковной централизации: главный прин­цип — удобство организации, тогда как связь с особой церковной историей того города, вокруг которого идет централизация, второсте­пенна. Последующие соборы, состоявшиеся в течение III в. в Карфа­гене, Александрии, Иконии, Антиохии, Бостре, подтверждают этот вывод. Эти города являлись административными центрами провин­ций в различных областях империи.

Среди этих соборов выделяется Карфагенский Собор, состоявший­ся 1 сентября 256 г. От него сохранились первые по времени полные соборные акты (стенограммы заседаний). В этом Соборе принимали участие 87 епископов Проконсульской Африки под председатель­ством св. Киприана Карфагенского, который и позаботился о ведении протоколов. Епископы решали вопрос о необходимости перекрещи­вания еретиков; Собор не был единодушным в своем решении, одна­ко большинство присутствовавших высказалось в поддержку св. Ки­приана, который считал, что вне кафолической Церкви нет благодати крещения и всех приходящих к ней из ересей необходимо крестить заново.

Интересные выводы дает сравнение актов Карфагенского Собо­ра с процедурой слушаний римского сената. Оно выявляет большое сходство процедуры сената и Собора, так что епископский собор в середине III в. можно метафорически назвать епископским сенатом. Этот факт свидетельствует о готовности и даже желании Церкви за­имствовать некоторые внешние формы политического и админи­стративного устройства позднеримской империи.

Компетенция этих первых Поместных соборов была широка. На соборах решали вопросы догматические (борьба с монтанизмом, дело еп. Берилла Бострского и Павла Самосатского),

еп. Бостры Аравийской (г. в Сирии), ок. 230-244 гг. О нем и его воззрениях известно из «Церковной истории» Евсевия Кесарийского (VI 33. 1-4). Придерживался еретических взглядов, проповедуя, что Иисус Христос не существовал до рождения как Личность, а был только в мысли Божественной, как предопределенный Искупитель. Божественность Иисуса Христа заключается лишь в духовном единении с Богом. В 244 г. в Бостре состоялся Собор, на к-ром Ориген в диспуте с Б. опроверг его воззрения. Тот осознал свои заблуждения и отрекся от них. Из Евсевия (Церк. ист. VI 20. 2) также известно о письмах Б. и др. работах.

практические (празднование Пасхи), дисциплинарные (принятие в Церковь отступников и еретиков).

Рост власти «первого епископа». Появление крупных церковных цен­тров. Парикии, постепенно объединявшиеся на основе территори­альной и этно-культурной близости в крупную церковную область, формировали устойчивые подразделения Древней Церкви. Они до­бровольно и без каких-либо формальных условий подчинялись ру­ководству определённой епископской кафедры из их числа. Очень отчётливо этот центростремительный процесс виден в истории хри­стианской Африки. Епископы отдельной общины или даже округа обращались с запросом к общине большого города (Карфагена) или к её епископу (Киприану).

Как уже отмечалось, эти центры не всегда совпадали с главны­ми городами гражданских провинций. Тем не менее города, претен­довавшие на роль церковного центра, должны были обеспечивать удобство проведения соборов и последующее ознакомление отда­лённых церковных общин с принятыми на них решениями. Такие города должны были быть достаточно крупными, имеющими раз­витые структуры гражданской власти. Они также должны были обе­спечивать свободное сообщение с ближайшими парикиями данного округа. На авторитет кафедры могла оказывать влияние и местная церковная традиция - например, основание данной церкви одним или несколькими апостолами или выдающиеся качества одного из занимавших её епископов. Со временем эти традиционные (часто легендарные) представления уступили место факторам более прак­тического свойства. Культурное и политическое значение города ока­залось решающим для текущей соборной деятельности. Так, церковь Смирны, славная именем её предстоятеля, священномученика Поли­карпа, в течение III в. теряет своё значение по сравнению с Эфесом, а слабый в политическом отношении Иерусалим уступает домини­рование в церковной жизни Кесарии Палестинской - центральному городу римской провинции Палестина Первая.

Все делопроизводство собора находилось в руках епископа ми­трополии, главного города провинции. Он рассылал на собор при­глашения, председательствовал на нём, подводил итоги. Из истории карфагенских соборов видно, что св. Киприан подготавливал иногда даже соборные решения.

Итак, крупные гражданские центры становятся удобными и для проведения собо­ров, и в качестве «узлов связи» одних частей христианского мира с другими.

К концу III в. это приводит к тому, что власть первого епископа постепен­но преображается из фактической, но неформальной в формальную и обязательную. Евсевий Кесарийский, говоря о начале гонения Дио­клетиана, сообщает о борьбе за власть внутри Церкви, считая, что гонения попущены Богом за эти серьезные неурядицы:

Всё пошло кое-как, само по себе, мы стали завидовать друг другу... а наши мнимые пастыри, отбросив заповедь благочестия, со всем пы­лом и неистовством ввязывались в ссоры друг с другом, умножали толь­ко одно — зависть, взаимную вражду и ненависть, раздоры и угрозы, к власти стремились так же жадно, как и к тирании тираны (Церк. ист. VIII, 7, 8).

Церковные центры Востока, бесспорно установившиеся к кон­цу III в., таковы (в алфавитном порядке): Александрия, Амасия, Амастрида, Анкира, Антиохия Сирийская, Арабела, Барата, Востра, Гангра, Гераклея Фракийская, Гортина (о. Крит), Иконий, Кесария Каппадокийская, Кесария Палестинская, Кизик, Коринф, Лаоди-кия Фригийская, Неокесария, Никомидия, Нисибис, Патера, Пер­га, Помпейополис, Родос, Саламин Кипрский, Сарды, Севастия, Таре, Тир, Фессалоники, Эдесса, Эфес. Особое место в этом списке занимал старый Иерусалим — Элия Капитолина.

На Западе в это время крупных церковных центров было гораз­до меньше: кроме Рима ещё только Арелат (во Вьеннской Галлии), Карфаген, Лугдун (Лион) и Медиолан (Милан).

Содержание клира. Церковная десятина и благотворительность.

Содержание церкви и клира в ранний период происходило только за счёт пожертвований верующих в форме так называемой «церковной десятины», т.е. десятой части доходов того или иного лица. Истоки десятины лежат в Ветхом Завете.

Наиболее подробно иудейская десятина регламентируется в кн. Второзаконие. В апостольский период необходимость материального обеспе­чения Церкви через добровольные пожертвования неоднократ­но подчёркивается в посланиях ап. Павла (1 Кор. IX, 13-14; XVI, 2; 2 Кор. IX, 7) и в Дидахе (IV, 6-8; XIII, 1-7). Правда, речь здесь идёт не о десятой части доходов — вероятно, христиане отдавали на нужды Церкви кто сколько мог. Но начиная с III в. забытый было иудей­ский обычай жертвовать десятину оживает вновь. В так называемых Апостольских постановлениях (памятнике Ш- IV вв.) рекомендуется отделять десятину епископу и клиру (II, 26.1; XXXIV, 5; XXXV, 3), а также сиротам, вдовам, нищим и странникам (VII, 29; VIII, 30). Не­обходимость жертвовать Церкви десятину получает символическое обоснование: имя Иисуса начинается с еврейской буквы йод (греч. йота), имеющей числовое значение 10 (Апост. пост. II, 26.2).

Таким образом, церковная десятина использовалась не только на содержание церковной иерархии, но и для целей благотворительно­сти, т.е. поддержки малоимущих и труждающихся ближних.

В ранней Церкви благотворительность по отношению к бедным была подтверждением жизни в духе, жизни согласно учению Хри­ста. В книге Деяний говорится, что все братия «продавали имения и всякую собственность и разделяли всем смотря по нужде каж­дого» (II, 45). Первые христиане поддерживали сирот и вдов (ср. Иак. I, 27) — ведь женщины и несовершеннолетние дети, лишившись мужа или отца, оставались без всяких средств к существованию.

В ранней Церкви вдовицы официально зачислялись в церковный чин (однако без рукоположения - ср. Апост. пост. VIII, 25), если удовлетворяли особым требованиям. Согласно ап. Павлу, церковная вдовица должна быть не менее 60 лет, бывшая женою одного мужа, известная своей нравственной жизнью (1 Тим. V, 9—11; повторено в Апост. постановлениях III, 1—3). Юридически вдовицы занимали промежуточное положение между клириками и мирянами, не отно­сясь ни к тем, ни к другим (Апост. пост. III, 8.1). Вдовицы получали содержание от Церкви и должны были брать на себя аскетические обеты, в частности обет безбрачия. В IV в. если вдовица намерева­лась вторично выйти замуж (не забудем, что её возраст в это время должен был превышать 60 лет), она отлучалась от Причастия вплоть до отказа от своего неуместного желания (Вас. Вел. прав. 24).

О необходимости милосердия и помощи ближнему в один голос говорят все произведения раннехристианской литературы - Дидахе (IV, 5—8), Ерма в своём знаменитом Пастыре (III, 2), Апостольские постановления (см. выше). С тех самых пор и по настоящее время благотворительность является главнейшим социальным служением христианской Церкви.

Семинар: "Апостольское Предание" св. Ипполита Римского http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/Article/IppRim_ApPred.php

1.3.д. Церковная дисциплина, церковный суд и начало канонического права

 

Роль права в жизни Церкви. Каноническое право — это система юридических норм, регулирующих повседневную жизнь христианской Церкви. Юридические нормы в Церкви сформулированы в соборных и святоотеческих канонах ('правило'). Как же случилось, что богосозданный институт Церкви — Тела Христова — стал пользоваться столь земным и человеческим уста­новлением, как право? Соотношение закона и Благодати в Церкви представляет собой одну из самых сложных проблем экклесиологии -богословской дисциплины, изучающей сущность Церкви, её мис­сию в земном мире. В христианстве, в отличие от древнего иудаизма, отношения человека с Богом не носят ярко выраженного правово­го характера. Благодатные дары Св. Духа, получаемые человеком в церковных Таинствах, по самой своей природе не могут быть огра­ничены правовыми нормами, ибо Дух свободен и «дышит, где хочет» (Ин. III, 8). Однако могут и должны подвергаться правовому регули­рованию отношения между самими христианами в рамках Церкви. В определённой степени это уступка несовершенству человеческой природы, на которую воздействует не только свет Христов, «про­свещающий всех», но и проникающие в душу силы тьмы. Поэтому земная Церковь не может обойтись без правовых норм, как она не может обойтись и без даров Св. Духа. В самом деле, чтобы служить Евхаристию, необходимо знать, кто имеет на это право, а кто нет. Обязанности каждого служителя Церкви должны быть закреплены в особых правилах, иначе в богослужебной жизни воцарится хаос. Церковное имущество следует сохранять и приумножать, однако без правовых механизмов (договор купли-продажи, завещание, даре­ние) сделать это невозможно. Взаимоотношения между Церковью и государственными институтами также должны строиться по опреде­лённым правилам. Сама жизнь очень скоро поставила Церковь перед необходимостью выработать механизм контроля и управления своим повседневным служением. Возникновение полноценной системы церковного права было лишь вопросом времени.

Важной общей чертой права и церковной дисциплины является то, что они не вмешиваются в сферу богословия, вероопределений, догматической полемики, ибо это сферы духовные, по своей приро­де не подверженные правовому ограничению. Право и дисциплина регулируют только форму церковного культа - чины богослужения, количество и порядок молитв, последовательность действий при со­вершении Таинств, условия поставления в священный сан, порядок постов и т.п. Богословское содержание всех этих действий ни право, ни дисциплина не рассматривают и не регулируют.

Отцы Древней Церкви придавали большое значение правовому регулированию церковной жизни и церковного обряда. Довольно рано возникает такая форма преодоления церковных разногласий, как церковный собор (см. выше). На соборах (сначала локальных, за­тем Вселенских) решались важнейшие церковные вопросы, нашед­шие отражение в канонах. Эти каноны представляют собой не толь­ко юридическое, но и важнейшее духовное наследие, оставленное нам отцами Вселенских и Поместных Соборов и учителями Церкви. Именно поэтому в первые века христианства слово «каноны», как правило, сопровождалось определением «священные». Изучение и применение этого наследия в повседневной жизни имеет важное значение для всех христиан — от иерарха до мирянина.

Церковный обычай и каноническое право. Мы знаем, что цер­ковные соборы стали принимать особые, обязательные только для Церкви юридические нормы (каноны) далеко не сразу. Более двух ве­ков своей начальной истории (примерно до середины III в.) Церковь жила без канонов. Значит ли это, что Церковь жила без права, а зна­чит, и без церковной дисциплины? Конечно нет. Начиная с самого раннего времени Церковь пользуется так называемым обычным пра­вом, т.е. правом, основанным на традиции, обычае. Сначала обычное право проявлялось в форме следования авторитету апостолов — ведь первые распоряжения об устройстве христианских Церквей восходят именно к апостольской проповеди (Ап. собор в Иерусалиме). Затем в локальных Церквах были выработаны свои формы культа, особые церковные обычаи, которые передавались устным путём, без письменной фиксации в форме ка­нонов. И лишь после того как Церковь распространилась по импе­рии и в ней возникло многообразие литургических форм и традиций Церковной дисциплины, возникла необходимость упорядочить их и привести к единообразию. Сделать это можно было только через их запись и сообщение им соборного авторитета. Так появились первые каноны локальных соборов, в которых нашли отражение местные традиции. Затем, уже на Вселенских Соборах, некоторые из этих тра­диций были распространены на всю Церковь, а другие официально отменены.

Во многих случаях церковные каноны являются единственными источниками наших знаний о тех или иных церковных лицах и собы­тиях. Отражение в канонах Поместных Соборов древних литургиче­ских и правовых традиций позволяет судить о региональных особен­ностях церковной жизни в отдаленных провинциях Византийской империи. Терминологический и юридический анализ канонов по­зволяет проследить становление и развитие церковно-юридической мысли и уточнить тёмные места в отдельных церковных правилах. Наконец, канонические послания православных иерархов, вошед­шие в сборники канонов, содержат важнейшие сведения о путях решения тех или иных духовных, догматических и дисциплинарно-юридических вопросов, которые занимали Церковь в разные эпохи её существования. Всё это определяет важнейшее значение церков­ных канонов как источника истории Древней Церкви.

Формирование системы епископского суда. Право местного епи­скопа вершить церковный суд над своей паствой формируется в 1—111 вв. Право епископа судить свою паству восходит к словам ап. Павла о необходимости принимать суд от «мудрых» членов общины:

Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых? Разве не знаете, что святые будут судить мир? Если же вами будет судим мир, то неужели вы недостойны судить маловажные <дела>? Разве не знаете, что мы будем судить ангелов, не тем ли более <дела> житейские?А вы, когда имеете житейские тяжбы, постав­ляете <своими судьями > ничего не значащих в церкви. К стыду вашему говорю: неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими?Но брат с братом судится, и при­том перед неверными (1 Кор. VI, 1—6).

Первые упоминания о епископском суде встречаются в источни­ках III—IV вв. — например, в «Апостольских постановлениях»:

Итак, восседай в церкви, изрекая приговор, как имеющий власть судить согрешивших, ибо вам, епископам, сказано: «что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то бу­дет разрешено на небе» (Мф. XVIII, 18). Поэтому верши суд, епископ, с властью, как Бог, но кающихся принимай — ибо Бог есть Бог милости. Укоряй согрешающих, вразумляй не исправляющихся, призывай стой­ких не оставлять добрых <дел >, кающихся принимай, ибо Господь Бог клятвенно пообещал дать прощение кающимся в том, в чём они прегре­шили (II, 11. 2-12.1)

Здесь же подробно говорится о правилах и процедуре епископ­ского суда (II, 37-43, 47-53). Суд должен происходить по понедель­никам, чтобы спорящие стороны успели примириться до следующей воскресной евхаристии, епископу во время суда помогают диаконы и пресвитеры. Судопроизводство строилось по образцу светского состязательного процесса с выступлением обеих сторон и выслуши­ванием свидетелей. При вынесении приговора следовало учитывать образ жизни и моральный облик каждого из участников тяжбы. Це­лью церковного суда было не наказание виновных, а примирение сторон.

Формирование системы церковных наказаний. Публичное покаяние. В зависимости от тяжести проступка и усердия в его исправ­лении раннехристианское церковно-каноническое право сформи­ровало к III в. систему «малого отлучения» от Церкви. В классической форме она состояла из четырех после­довательно сменяющих друг друга ступеней публичного покаяния:

1) плачущие. должны были в течение всей церковной службы пребывать вне храма, на паперти, слезно умоляя входящих помолиться за них;

2) слушающие допускались в церковный притвор, где пребывали вплоть до прочтения Евангелия, выслушав которое обязаны были покинуть храм;

3) припадающие имели право прохо­дить внутрь храма далее притвора, но были обязаны стоять на коле­нях и по окончании литургии оглашенных покинуть храм;

4) стоящие с верными имели право присутствовать на литургии, но не допускались к причастию.

Прохождение публичного покаяния по этим четырём ступеням, на каждую из которых полагался определённый канонами срок (от одного года до нескольких лет), было широко распространено в ран­ней Византии, а также на Западе. Оно регламентировано многочис­ленными каноническими установлениями — решениями Вселенских и Поместных Соборов, канонами отцов Церкви.

Церковное наказание тогда, как и в наши дни, называлось епит и мией (от греч. 'наказание'). Правом налагать на каю­щегося грешника епитимию (в просторечии — епитимью) обладал епископ. Помимо указанных выше правил публичного покаяния епитимия состояла в более или менее строгом посте (в зависимости от тяжести содеянного), особом молитвенном правиле и (возможно) благотворительности в пользу нищих.

Кающиеся не допускались к причащению Св. Тайн в течение все­го срока епитимий — только для умирающих делалось исключение. Срок определялся епископом, однако в случае явного исправления и демонстрации плодов покаяния время епитимий могло быть сокра­щено (а в случае повторения греха, наоборот, увеличено). Продолжи­тельность и режим епитимий за грехи складывались стихийно и даже в классическом каноническом праве носят рекомендательный харак­тер. Ведь любому опытному педагогу понятно, что разным людям за один и тот же проступок нельзя назначать одинаковое наказание из-за неизбежного различия мотивов, обстоятельств и последствий.

Именно по этой причине даже в современном уголовном зако­нодательстве можно нередко наблюдать не один, а много вариантов наказания за одно преступление: столько-то лет лишения свободы, или такой-то срок административного ареста, или такой-то денеж­ный штраф.

Епископ при назначении наказания выступал не просто как педагог-воспитатель, но как врач, излечивающий душу от греховной болезни. Об этом находим прекрасные слова, обращённые к еписко­пу в «Апостольских постановлениях»:

И вот ты, как сострадательный врач, излечивай всех согрешив­ших, прибегая к целительным рецептам, не только ампутируя и при­жигая огнём или едкими зельями, но и перевязывай, налагай бинты и впрыскивай приятные снадобья для заживления ран, омывая <их> уте­шительными речами (II, 41.5-7).

Контрольные вопросы по теме

1. Чем отличается церковное право от церковной дисциплины?

2. Какой характер носило церковное покаяние во II—III вв.? Из каких ступеней оно состояло? В чём состоит сущность церковного наказания — епитимий?

3. Какой смысл имел термин «ересь» во времена апостолов? В последующее вре­мя? Как следует оценивать появление ересей в Церкви — положительно, от­рицательно или неоднозначно?

4. Какова была экклесиологическая проблематика споров III в. о крещении ере­тиков?

Дополнительная литература по теме

Болотов В.В. Лекции по истории Древней Церкви. Т. II. Минск, 2004.

С. 501—509 (спор о крещении еретиков).

Иванов М.С. Ересь// ПЭ. Т. XVIII. М., 2008. С. 598-603 (598-599). Иларион (Алфеев), еп. Православие. Т. 2. М., 2009. С. 654-660 (гл. «Покаяние

в Древней Церкви»).

Максимович К.А. ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. Право и Церковь // ПЭ.

Т. VIII. М., 2004. С. 181-188. Павлов А.С. Курс церковного права... читанный в 1900-1902 г. СПб., 2002.

С. 32-37.

Пашков Д., свящ. Два взгляда на действительность таинств у инославных

христиан // XVII богословская конференция ПСТГУ. Т. I. М., 2007.

С. 146-152.

Суворов Н.С. Объём дисциплинарного суда и юрисдикции Церкви в период

вселенских соборов. М., 1906. С. 78—87.

Цыпин В., прот. Епитимия // ПЭ. Т. XVIII. М., 2008. С. 533-535.

 

Билет 13.