Взаимодействие канонического и светского права

Уже в V в. церковные каноны приближаются по своему статусу к законам государства. В VI в. Юстиниан окончательно придал церковным канонам (прежде всего канонам Вселенских Соборов) силу госу­дарственного закона (Сод. 11181.1, 3. 44; ноу. 1ш1. VI, 1.8; СХХХ1, 1).

С официальным принятием христианства в систему светского права вводятся новые элементы. Так, в дополнение к светским за­конам и церковным канонам появляется новый тип императорских конституций - так называемые «божественные законы», т.е. императорские постановления о Церкви. В преамбу­лах к новеллам VI и СХХХУП Юстиниан Великий провозглашает, что император обязан заботиться о хранении истинных догматов веры и чести священников, наблюдать за исполнением не только обще­гражданских и «божественных законов», но и церковных канонов.

Взаимодействие канонического и светского права не ограничива­лось влиянием первого на второе. Светское право также сыграло важ­ную роль в формировании церковных институтов. Так, по-видимому, влиянием светского права можно объяснить появление в Церкви ин­ститута апелляционного суда (Ант. 12, Сард. 3-5; Халк. 9, 17), про­цедура заседаний Вселенских и некоторых Поместных Соборов была фактически скопирована с процедуры заседаний римского сената.

Христианизация гражданского права. В светском праве Византии были предусмотрены ограничения в правах для лиц, не являющихся членами Церкви - еретиков, рас­кольников, отступников, отлучённых. Отступники от христианства лишались права выступать свидетелями в суде, на­следовать по завещанию, совершать акт дарения, а отпавшие от хри­стианства в иудаизм наказывались конфискацией имущества. Запрещалось любое отчуждение (продажа, дарение и т.д.) имущества православных общин в пользу еретиков или иновер­цев. Еретики лишались права занимать официальные должности, быть адвокатами и участвовать в местном самоуправлении. Дети православных родителей, ставшие еретиками, получали юри­дический статус «неблагодарных» с вытекающими из этого послед­ствиями, предусмотренными римским наследственным правом (нов. СХУ, 3.14). Имущество еретиков наследовалось, независимо от их по­следней воли, только их православными детьми или родственниками, а при отсутствии таковых отходило государству.

В области семейного законодательства влияние христианства и Церкви было не менее сильным, чем в вещном праве. При Юстиниане введен запрет брака между духовными чадами и родителями (Сое. 1ш1. V, 4.26.2), позднее рас­пространённый также на брак духовных родителей с физическими родителями новокрещённого (Трул. 53). Вопрос о допустимости бра­ков в зависимости от степени родства впоследствии стал одной из тем византийских трактатов по каноническому праву. Были также запрещены браки между христианами и иудеями (Сой. 1ш1. I, 1Х.6; Халк. 14), а также между православными и ерети­ками (Лаод. 31). Жёнам еретиков, которые сами привержены ереси, запрещалось получать приданое и пользоваться связанными с ним преимуществами вплоть до отказа от ереси (Моу. 1ш1. С1Х). При укло­нении одного из супругов в ересь брак подлежал расторжению. Если же один из супругов, живших ранее вне веры и Церкви, обращался в православие, такой брак предписывалось сохранить согласно указа­нию св. ап. Павла: «неверующий муж освящается женою верующею» (1 Кор. VII, 14; ср. Трул. 72). Детей, родившихся от смешанного бра­ка, следовало крестить в православие (Халк. 14; Сод. 1ш1.1, 5.18.8).

Согласно каноническому праву, из церковнослужителей могли вступать в брак после рукоположения только чтецы (анагносты) и поющие на клиросе (псалты) (Апост. 26; Трул. 6, 12, 13; Неокес. 1; Карф. 20, 34 (25)). Прочие клирики (диаконы и священники) имели право жениться лишь до рукоположения (Трул. 6), а епископам в не­которых локальных Церквах начиная с V в. официально предписыва­лось «воздержание от своих жён» (ср. Карф. 34 (25): «и да будут яко не имеющие их»). Целибат епископов, установленный на Карфагенском Поместном Соборе 419 г., был закреплён в канонах Трул. 12 и 48 (691—692 гг).

Церковнослужителям запрещалось также вступать в брак с ино­верцами или еретиками, если только последние не пообещают перей­ти в православие (Халк. 14; Лаод. 10; Карф. 21). Вопросы семейной жизни духовенства подробно регламентировал Трулльский (Пято-Шестой Вселенский) Собор 691-692 гг., оказавший затем значитель­ное влияние на имперское законодательство о браке (например, в «Эклоге»).

Христианизация уголовного права (К.А. Максимович). Язычникам и иудеям запрещалось под угрозой крупного штрафа иметь рабов-христиан, а за обрезание раба-христианина хозяину-иудею грозила смертная казнь (Евсевий Кес. Жизнь Конст. IV, 27; Сой. 1ш1.1, 9.16; 10; Нов. XXXVII, 7). Начи­ная с 354 г. регулярно издаются эдикты, налагающие запрет на язы­ческие культы под страхом смерти (§1айю иНоге) (Сой. 1и81.1, 11).

Для отступников от христианства, еретиков и сектантов первона­чально предусматривались административные наказания — штрафы и другие поборы в пользу государства (Сое. 1и§г. I, 5.1; 7.1). Начиная с 380 г. еретики и сектанты подвергаются уголовным наказаниям. Под страхом смерти им было запрещено устраивать собрания, рукопола­гать священников, крестить, участвовать в хозяйственной деятель­ности (Сое. 1и81.1, 5.14).

Таким образом, Византийское государство в лице императора не только осуществляло верховную власть над имперской Церковью, но и тщательно заботилось о соблюдении церковного благочиния, укре­плении христианской морали, поддерживало единство Церкви, её авторитет и влияние в массах. Такая политика в большей или мень­шей мере была свойственна всем императорам (кроме, пожалуй, Юлиана), независимо от их православных или еретических убежде­ний. Для императоров Церковь и государство были едины если не по своей природе, то по крайней мере по своим задачам. Это единство нашло яркое выражение в системе византийского права, объединив­шей в себе право государства и право Церкви. Таким образом, между Церковью и государством со временем сформировалось относитель­но гармоничное единство — так называемая «симфония» (см. выше, с. 219).

Теория церковно-государственной «симфонии» и проблема «цезаро-папизма» Юстиниана. В основу своей церковной политики Юстини­ан положил впервые сформулированный им в преамбуле VI новеллы (535 г.) принцип «симфонии» (греч. гармония, созвуч­ность; соглашение, договор) между церковной и государственной властью, «священством» и «царством».

Величайшими у людей дарами Божиими, данными свыше по чело­веколюбию, являются священство и царство. Первое служит делам божественным, второе начальствует и наблюдает над делами чело­веческими; и то, и другое происходит от одного начала и гармонично обустраивает жизнь человеческую — и ничто так не важно для цар­ствующих, как почёт иереев, которые за них вечно молят Бога. Ибо если первое будет совершенно безукоризненным и удостоится у Бога благорасположения, а второе будет по справедливости и подобающим образом обустраивать порученное ему государство, то наступит некая благая гармония, которая обеспечит все какие ни есть блага роду человеческому. Поэтому мы усерднейшим образом печёмся как о догматах божественной истины, так и о почёте иереев, при наличии и вследствие которого, мы уверены, нам будут дарованы от Бога великие блага — причем те из них, которые уже имеются, мы сохраним в целости, а те, что мы до сих пор не получили, приобретём. Но всё это может совершиться по-доброму и подобающим образом только если делу будет положено достойное и богоугодное начало. А оно, как мы полагаем, возможно лишь при соблюдении священных канонов, каковое нам заповедали истинно воспеваемые и поклоняемые самовидцы и сподвижники Бога и Слова — апостолы, а святые отцы сохранили и протолковали.

Юстиниан и «политическая ортодоксия» в Византии. В обобщаю­щем труде «Византийское тысячелетие» (Мюнхен, 1972) крупнейший немецкий византинист Х.-Г. Бек предложил для описания церковно-государственных отношений в Византии термин «политическая орто­доксия» (роийзспе ОйЬос1ох1е). Согласно Беку, «политическая орто­доксия» - это неразрывная внутренняя связь государственной власти с православным христианством, а также согласование императорской политики по отношению к Церкви с высшими интересами государства. Формирование этого типа церковно-государственных отношений началось в правление Константина Великого, однако окончательно эта система складывается только при Юстиниане. На протяжении IV—VI вв. постоянно возрастала руководящая роль императоров в Церкви, достигнув при Юстиниане своего наивысшего развития. Даже догматические вопросы, ранее не входившие в компетенцию императора, Юстиниан сделал своей личной прерогативой. Церков­ный собор 536 г. однозначно провозгласил: «Против воли и приказа императора в Церкви вообще ничего не может происходить».

Неустанные труды Юстиниана по возрождению Римской им­перии, надлежащей организации церковной жизни, восстановле­нию единства Церкви, строительству монастырей и храмов (в том числе чуда света — Великой Церкви св. Софии в Константинопо­ле) снискали ему огромное уважение современников и потомков. Православная Восточная Церковь по праву причисляет его к сонму святых.

Выводы. Итак, сформировавшиеся при Константине Великом отношения Церкви и государства явились образцом для их разви­тия в последующие два столетия, приняв к VI в. форму «симфонии», т.е. гармоничного сотрудничества и «политической ортодоксии», т.е. полного совпадения интересов Церкви и государства. Покровитель­ство, оказываемое Церкви государственной властью, постепенно укрепляло позиции христианства в империи. Уже во второй полови­не IV в. прежний языческий культ теряет официальный статус, в кон­це IV — начале V в. христианство становится единственной офици­альной религией. С официальным запрещением языческого культа при Феодосии I и его преемниках Аркадии и Гонории империя в начале Vв. окончательно становится христианской. Христианская Церковь, со своей стороны, постепенно превращается в Церковь имперскую и становится при Юстиниане I важнейшим после императора импер­ским институтом, полностью встроенным в правовую систему госу­дарства. Таким образом, главным содержанием церковной истории IV -VI вв. является постепенное «воцерковление» языческой импе­рии и трансформация Церкви из угнетённой и гонимой в Церковь имперскую и торжествующую.

Контрольные вопросы по теме

1. Как развивались отношения Церкви и государства в правление сыновей Кон­стантина Великого?

2. Когда и почему Римская империя официально становится христианской?

3. Какова была роль церковных вопросов в законодательной деятельности Фео­досия II? Какие изменения произошли в этом отношении в правление Юсти­ниана I?

4. Каковы были главные направления церковной политики при императорах Зиноне и Анастасии? Что такое «Энотикон» Зинона, какова была его цель?

5. Почему между Римом и Константинополем при папе Феликсе возник раскол? Когда и каким способом удалось его преодолеть?

6. Какие задачи ставил перед собой имп. Юстиниан I в своей церковной поли­тике?

7. Б чём суть церковно-государственной «симфонии»?

8. Что такое «политическая ортодоксия» по Х.-Г. Беку?

Дополнительная литература по теме

Белякова Е. В., Щапов Я.И. Новеллы императора Юстиниана в русской пись­менной традиции. К истории рецепции римского права в России. М., 2005.

Величко А.М. Политико-правовые очерки по истории Византийской импе­рии. М., 2008 (2-е изд.). С. 29-64 («Политический идеал Византии»).

Геростергиос А. Юстиниан Великий — император и святой. М., 2010.

Грацианский М.В. Акакианская схизма // ПЭ. Т. I. М., 2000. С. 362.

Грацианский М.В. «Православная партия» и приход к власти императора Юстина I (518 - 527 гг.) // ВВ. Т. 66 (91). 2007. С. 125-145.

Грацианский М.В., Этингоф О.Е. Анастасий I // ПЭ. Т. II. М., 2001. С. 245-246.

Император (без авт.) // ПЭ. Т. XXII. М., 2009. С. 393-406.

Курганов Ф.А. Отношения между церковною и гражданскою властью в Ви­зантийской империи (325—565 гг.). Казань, 1880. Переизд.: §иЪ&М1а ВугаМша Ьиак Оре 11ега1а, уо!. XV. Ье1ргщ, 1983. С. 145-720 (Отношения Церкви с государством от Константина до Юстиниана I).

Максимович К.А. К интерпретации понятия церковно-государственной «симфонии» в VI новелле Юстиниана // XXI богословская конференция ПСТГУ. Материалы. 2010. М., 2011. С. 160-163.

Храпов А.В. ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. Империя и Церковь от Кон­стантина Великого до Юстиниана // ПЭ. Т. VIII. М., 2004. С. 162-170.

ЧупрасовА.В. Вигилий, папа Римский // ПЭ. Т. VIII. М., 2004. С. 117.

Шафф Ф. История христианской Церкви. Т. III. Никейское и посленикей-ское христианство. 311-590 г. по Р.Х. СПб., 2007. С. 33-54.

 

 

Билет 11.

Эдикты имп. Юстиниана о трех главах. Оппозиция Запада. Папа Вигилий. Пятый Вселенский Собор в Константинополе в 553 году: состав, ход заседаний. Осуждение Феодора Мопсуестийского и сочинений Феодорита Киррского и Ивы Эдесского. Следствия Пятого Вселенского Собора. Волнения и расколы на западе из-за V Вселенского Собора.

 

 

Осуждение оригенистов. V Вселенский Собор 553 г. и его итоги. Одной из попыток Юстиниана привести монофизитов к единству с поддерживаемой императором Православной Церковью стал V Все­ленский Собор. В некотором смысле это был уже весьма запоздалый акт, который должен был показать монофизитам верность халкидонитов учению св. Кирилла. Поводом к этому послужило гонение, которое Юстиниан предпринял по просьбе св. Саввы Освященного (439-532 гг.) против отколовшихся от него монахов-оригенистов под руководством аввы Нонна.

Ориген, видный богослов III в., уже неоднократно становился поводом для церковных смут. Возвышаясь над всеми богословами своего времени, уже к концу IV в. он стал выглядеть слишком экс­травагантным и эллинистичным. Одним из последних оплотов оригенизма стала Новая Лавра, возрождённая под руководством аввы Нонна (ум. в 547 г.). Борьба с оригенизмом в Палестине стала по­водом для визита св. Саввы Освященного в 531 г. к имп. Юстиниану, что привело к двум императорским эдиктам против авторитетных у этих монахов авторов - Оригена и Евагрия (533 и 543 гг.) и осужде­нию последних на соборе 545 г. в Константинополе. Вопрос о том, произошло ли осуждение Оригена и Евагрия на V Вселенском Собо­ре, остаётся открытым, однако долгое время, в том числе сразу после Собора, оно не вызывало сомнений.

Анафематизмы, представленные Юстинианом, можно разделить на три группы: 1) против оригеновской христологии (воплотился не Бог Логос, а непадший предсуществовавший дух), 2) антропологии (первоначальное творение нематериальных духов, которые вслед­ствие своего падения стали различными существами нашего мира) и 3) эсхатологии (апокатастасис, учение о конечном восстановлении всех падших существ, в том числе и дьявола, в состояние изначаль­ной безгрешности). Эти мнения, которые встречаются в сочинении Оригена «О началах», были распространены среди палестинских мо­нахов.

Таким образом, осуждение Оригена и Евагрия было вызвано дея­тельностью их последователей, которые смогли сохранить их идеи в течение столетий, хотя и несколько изменив их первоначальное со­держание в сторону большей эллинизации. Палестинский монаше­ский оригенизм стал прибежищем внутри Церкви того типа людей, которые во II—IV вв. были увлечены гностицизмом.

Итак, Феодор Аскида подал императору мысль (довольно дельную, если рассматривать её изолированно от сложившейся ситуации), что одной из важнейших причин, по которой монофизиты так противятся Халкидонскому Собору, является якобы уклонение халкидонитов в несторианство. По Феодору, несмотря на осуждение Нестория, халкидониты признают богословскими авторитетами Феодора Мопсуэстийского и Феодорита Кирского — учителя и защитника Нестория. Поэтому халкидонитам необходимо ясно выразить осуждение их идей. Около 544 г. Юстиниан, по предложению Аскиды, издал указ, в котором содержались так называемые «Три главы» (т.е. три пункта, параграфа с осуждениями конкретных лиц и произведений): 1) по­слание Ивы Эдесского (435—445 гг.) (сирийский богослов, близкий к несторианству) к Маре Персу, в котором соглашение 433 г. между св. Кириллом и антиохийцами толковалось как признание Алексан­дрийским архиепископом своей неправоты, 2) антикирилловские творения Феодорита Кирского и 3) личность и все творения Феодо­ра Мопсуэстийского. Под этим указом должны были подписаться все православные епископы, начиная с патриархов.

Указ вызвал большое волнение среди епископата. Дело в том, что у Феодора Мопсуэстийского на Востоке было всё ещё много по­читателей, и при этом, разумеется, не несториан (их давно уже вы­теснили за пределы империи), а халкидонитов. К тому же неприятие вызывала сама идея, что следует осудить человека давно умершего, причём в мире с Церковью. Все главы восточных Церквей, начиная с наиболее приближенного к Юстиниану Мины Константинопольского (536-552 гг.), поставили свои подписи под этим документом только под давлением со стороны власти. Они рассматривали это движе­ние как первую попытку ревизии решений IV Вселенского Собора и надеялись на помощь Запада, который всегда был консервативен в церковных делах. И действительно, реакция Запада была весьма не­гативной. Прежде всего, римские представители в Константинополе изначально выступали против указа и вместе с главами восточных Церквей старались настроить таким же образом папу Вигилия. Ве­дущий богослов Запада Фульгенций Ферранд по поручению папской курии написал сочинение, в котором подробно рассмотрел юстинианову идею и отверг её по двум причинам: 1) нельзя осуждать мёртвых братьев, 2) не следует начинать пересмотр идей Халкидона. Такое мнение о затее Юстиниана стало господствующим на Западе. Для усмирения церковного Запада Юстиниан решил пригласить в Константинополь папу Вигилия (537—555 гг.), который был первым из числа «византийских пап», т.е. пап того времени, когда Рим вхо­дил в состав Византии (до оккупации лангобардами в 751 г.). Сво­им назначением Вигилий был лично обязан Юстиниану и особенно Феодоре. Зная настроение паствы, Вигилий в течение двух лет доби­рался до Константинополя, по дороге собирая наказы не предавать Халкидонский Собор. Вскоре по прибытии, в 547 г., папа, по совету своих сторонников, осудил и низложил патр. Мину и всех, кто под­писал Три главы (за невозможностью осудить самого Юстиниана). Мина ответил тем же. Состояние взаимного отлучения продлилось пять месяцев. В течение этого времени на папу оказывалось сильное давление со стороны Феодоры. В конце концов папа восстановил об­щение с патриархом и подписал тайные обязательства содействовать проведению императорского указа.

В 551 г. Юстиниан почувствовал себя увереннее и выпустил в форме эдикта новое «Исповедание правой веры» с 13 анафематизмами в адрес Ивы, Феодорита и Феодора. Это исповедание он повелел выставлять на обозрение верующим в церквах. Вигилий, не соглас­ный с таким крутым поворотом дел, собрал новое большое совеща­ние епископов (восточных и западных), на котором просил их убе­дить Юстиниана, чтобы он отозвал «Исповедание» до того времени, пока латинские епископы не выскажут своего мнения. Однако папа не встретил поддержки — более того, епископы вскоре низложили защитника Трёх глав Александрийского архиеп. Зоила. Расстроенный Вигилий был вынужден пойти на демонстративный шаг — он вос­пользовался убежищем в храме св. Петра. Там он составил отчёт о произошедших событиях, низложил Феодора Аскиду, которого счи­тал главным виновником этого необычайно досадного конфликта, и отлучил Мину Константинопольского. Это послание было сокрыто как от народа, так и от Юстиниана и должно было являться ответным ударом императору, если тот решится на серьёзные действия против папы.

Юстиниан был раздражён метаниями папы и предпринял (не­удачную) попытку насильственно извлечь Вигилия из священного убежища. Это привлекло нежелательное внимание народа. При­шлось выманивать папу из храма клятвами и обещаниями, и, хотя сам Юстиниан так и не дал папе личных гарантий безопасности, которые тот просил, Вигилий всё же вышел из своего ненадёжного пристанища только для того, чтобы к концу года под гнётом неприязненного отношения императора снова скрыться в храме. На сей раз он избрал весьма символичное убежище — халкидонскую церковь св. Евфимии, где происходил IV Вселенский Собор. Находясь там, папа обнародовал своё послание, составленное в первом убежище, и отказался покидать второе.

В 552 г. на место умершего Мины по прямому указанию импера­тора был поставлен патр. Евтихий (552—565, 577—582 гг.), который был сторонником осуждения Трёх глав. В 553 г. он предложил Виги­лию созвать Собор под его, Вигилия, председательством, на котором предполагалось уладить все спорные вопросы. Вигилий согласился на Собор, который пройдёт на Западе (где должно было быть мно­го западных епископов), или на небольшое совещание, где Восток и Запад будут представлены каждый четырьмя участниками. Однако Юстиниан не принял этого предложения и решил проводить V Все­ленский Собор без участия папы.

Собор открылся 5 мая в Константинопольской церкви Св. Со­фии. Он состоял из восьми заседаний, на которых присутствовало в общей сложности 164 епископа, однако собственно к обсуждению учения Феодора приступили только на четвёртом, поскольку долго ждали появления папы и некоторого количества западных еписко­пов. На пятом заседании были рассмотрены еретические цитаты Феодорита, а на шестом — послание Ивы Эдесского к Маре Персу. Разумеется, везде восторжествовала точка зрения Юстиниана.

За это время Вигилий, видя, что дело решается без его участия, опубликовал обширное догматическое послание, в котором упрекал Юстиниана и защищал отцов, осуждённых в Трёх главах. Это вызвало гнев Юстиниана, после чего Собор низложил папу. На последнем заседании было составлено 14 анафематизмов, которые в основном повторяли положения Юстинианова «Изложения веры». Яркие лич­ности из западного клира были сосланы, а сам Вигилий арестован. Это сломило его волю, и он подписал решения V Собора. По дороге обратно в Рим Вигилий умер. На западе осуждение Трёх глав вызвало ряд расколов - отделились Церкви Карфагенская (впрочем, путём ре­прессий вскоре воссоединённая), Испанская и Аквилейская на севере Италии (воссоединена в 700 г.). Никакого массового воссоединения с монофизитами на Востоке не произошло. Таким образом, V Вселен­ский Собор не привёл к примирению церковных партий — наоборот, ряд Поместных Церквей ушли в раскол с Константинополем.

В основу богословских решений V Вселенского Собора было по­ложено «Исповедание правой веры» Юстиниана 551 г. Итогом Со­бора стали 14 анафематизмов Юстиниана против Трёх глав. В них последовательно опровергались и подвергались анафеме ключевые тезисы как несторианства (ипостасное разделение природ во Хри­сте), так и монофизитства («единая природа» во Христе). Осуждение «трех глав» приняло форму, которую дал ей Юстиниан: Феодор Мопсуэстийский был осужден лично; у Феодорита и Ивы была осуждена лишь часть их писаний письма Феодорита, направленные против Эфесского Собора и св. Кирилла, а также письмо Ивы к Марию Персу.

На основе антиоригеновских эдиктов Юстиниана Собор также издал 15 анафем против оригенизма.

   На Востоке собор был легко принят всеми, кроме монофизитов, они так и не смогли поверить, что принятие Халкидона не станет отступлением от св. Кирилла: раскол уже был укоренен, а необходимое взаимное доверие между «имперской» Церковью и монофизитскими общинами, после всех правительственных вмешательств в епископские назначения и смещения, после кровавых столкновений на улицах Александрии и других городов было безвозвратно утеряно.

 

 

Билет 13.

Династия Ираклидов. Имп. Ираклий и его церковная политика. Патриарх Сергий и папа Гонорий. Издание имп. Ираклием в 638 г. «Изложения веры» (Экфесиса) и появление монофелитства. Деятельность против монофелитства прп. Максима Исповедника. Πапа Мартин I и Латеранский собор 649 г. Суд над прп. Максимом Исповедником. Имп. Константин Погонат и Шестой Вселенский Собор в 680-681гг. Трулльский собор 691-692 гг. Каноны Трулльского собора и Римская церковь.

 

После смерти Юстиниана новому императору Юстину II (565— 578 гг.) пришлось уделить главное внимание военным действиям на Западе (против вторгшихся в Италию в 568 г. лангобардов) и на Вос­токе (против персов). Однако продолжающееся укрепление монофизитства настоятельно требовало конструктивного вмешательства им­ператора в дела церковные. Вскоре после прихода к власти Юстин II издал особый эдикт с целью достичь компромисса с лидерами монофизитов Иоанном Эфесским и Иаковом Барадеем на основе фор­мул «Един от Св. Троицы пострадал» и «Христос есть единство двух природ». В эдикте Юстина содержалось также осуждение Трёх глав и реабилитация Севира Антиохийского, Халкидонский Собор не упо­минался. В конце 60-х гг. VI в. для принятия этого эдикта был собран церковный собор в г. Каллинике (на византийско-персидской границе). Однако эта попытка примирения с монофизитами не увенчалась успе­хом из-за оппозиции радикально настроенных монахов, требовавших безоговорочного осуждения халкидонского учения о двух природах во Христе. На соборе возник раскол между монофизитами, и подписание совместного постановления было сорвано. Тогда император издал но­вый эдикт (около 571 г.), в котором грозил непокорным государствен­ными карами. Эдикт был поддержан влиятельными монофизитами, однако большая часть священства и народа вновь отказались его при­знать. После этого по инициативе столичного патриарха свт. Иоанна III Схоластика (565—577 гг.) император провёл в Константинополе ряд репрессий против монофизитского клира, монахов и высокопостав­ленных мирян — их церкви были закрыты, а сами они брошены в тем­ницы. Упорствующие предавались анафеме со всеми вытекающими из этого тяжкими публично-правовыми последствиями.

В правление Тиверия I (578—582 гг.) отношение к монофизитам смягчилось, многие сосланные епископы смогли вернуться на свои кафедры.

Имп. Маврикий (582—602 гг.) под влиянием Константинополь­ского патриарха свт. Иоанна IV Постника (582—595 гг.) проводил до­статочно мягкую политику по отношению к монофизитам (Иоанн Эфесский. Церк. ист. III3, 5). При нём возник кратковременный спор с папой Римским свт. Григорием I Двоесловом (590—604 гг.) о титуле «вселенский патриарх», которым иногда именовали себя архиеписко­пы Константинополя со времён Акакия и законность которого под­твердил Константинопольский собор 588 г., Папа Григорий увидел в ти­туле «вселенский» посягательство на привилегии Римского престола как первенствующего среди всех Поместных Церквей. Тем не менее с одобрения имп. Маврикия постановления собора не подверглись пересмотру. Преемник свт. Иоанна Постника патр. Кириак (596—606 гг.) продолжал пользоваться титулом «вселенский», из-за чего споры с Римом продолжались еще в течение ряда лет.

В 602 г. в результате бунта в дунайской армии, оставленной скуповатым императором без содержания, Маврикий был свергнут и престол узурпировал грубый и жестокий армейский офицер Фока (602-610 гг.). После ряда неудачных сражений с персами он в свою очередь был свергнут народом и дворцовой кликой Констан­тинополя и казнён вместе со своими сторонниками. Императором и основателем новой династии становится сын экзарха Африки Ирак­лий (610-641 гг.). Нового императора короновал Константинополь­ский патр. Сергий (610-638 гг.).

В правление Ираклия положение Византии стало отчаянным. На севере империю разоряли племена аваров и славян, с востока тес­нили персы, захватившие в 611 г. Антиохию и Малую Азию вплоть до Кесарии Каппадокийской. В 613 г. пал Дамаск, в 614 г. - Иеру­салим, причём город был сожжён, а жители уведены в рабство. Па­триарх Захария был отправлен в столицу Персии Ктесифон, туда же доставили главную святыню города — Честное древо Креста Господня, обретённое, по преданию, матерью Константина Великого Еленой. В 619 г. персы взяли Анкиру, затем завоевали Египет, включая Алек­сандрию. Империя оказалась отрезанной от своих крупнейших тор­говых, экономических и церковных центров на Востоке, прекратил­ся подвоз хлеба в столицу из Александрии. В этих условиях близкой национальной катастрофы византийская правящая элита (включая церковную) продемонстрировала самые лучшие человеческие и го­сударственные качества. Патриарх Сергий призвал императора к по­ходу на разрушителей Святого Града, и православное воинство, по­добно крестоносцам грядущих веков, отправилось против неверных на Восток. К 629 г. персы очистили все занятые ими византийские территории и благоразумно отослали Честное древо Креста обратно в Иерусалим. Там Крест был вновь торжественно водружён в присутствии императора 21 марта 630 (или 631) г. (Ранее принятая датировка 14 сентября 629 г. ныне отвергнута наукой). С Персией был заключён мир.

Персидские походы Ираклия ярко демонстрируют последствия той великой перемены в церковно-государственных отношениях, которая окончательно оформилась при Юстиниане. Вера и политика, религия и война стали в правление Ираклия общим церковно-государственным делом, а византийская «политическая ортодоксия» проявила себя как чрезвычайно эффек­тивный строй церковно-государственных отношений, способный сплотить две ветви власти и мобилизовать все силы нации против опасного внешнего врага.

После этого Ираклий в тесном сотрудничестве с патриархом Сер­гием возобновил переговоры с монофизитами о церковной унии. Благодаря усилиям Сергия эта уния состоялась на основе формулы моноэнергизма: «Состоящий из двух природ Богочеловек всё произ­вёл единой богочеловеческой энергией».

«Моноэнергизм» как формула единства обладал многими преимуществами. Главное из них то, что на основе этой формулы могло произойти объединение двух сторон. Например, Севир Антиохийский, различавший (правда, только умственно) две природы Христа, подтверждал единство энергии и действия Христа. «Один Деятель (ενεργών), писал он, то есть воплощенное Слово, одно действие (ενέργεια), но дела (τα ενεργηθέντα) различаются». Но ведь и V Вселенский Собор также признал, что во Христе не два конкретных существа, а одно, и две природы различаются лишь мысленно. Не было бы логичным признать, что во Христе лишь одна природа и одно действие? Если признать справедливой знаменитую формулу: «Одна природа Бога Слова воплощенная» (а она на Соборе 553 г. была признана имеющей право на существование), то и энергия может быть лишь одна. В аристотелевской логике и терминологии «энергия» всегда являлась конкретным явлением (манифестацией) любой природы.
    Более того, моноэнергизм создавал мост не только между православными и монофизитами: как это ни парадоксально, его принимали и многие несториане, встреченные в Персии Ираклием. Несториане всегда учили, что две природы и две ипостаси Христа объединялись одним действием (энергией) в едином «просопоне единения». Однако, к сожалению, эта формула имела сомнительную репутацию, так как ее использовал Аполлинарий.

Однако категорически про­тив этой формулы выступил строгий аскет и ревнитель православия Иерусалимский патриарх Софроний (634-638 гг.). В моноэнергизме он видел недопустимую уступку монофизитству. Во время описываемых событий ему было уже больше 80 лет. Софроний немедленно отправился в Константинополь, чтобы лично встретиться с патриархом Сергием. Сергий, похоже, согласился с его доводами и опубликовал свой указ «Псефос» («Авторитетное мнение»). В «Псефосе» не рекомендовалось говорить об одной или двух энергиях во Христе, так как это «неблагочестиво», и намекалось, но не говорилось прямо, что на самом деле во Христе одна воля. Софронию такой компромисс мало понравился, но Сергий взял с него обещание не высказывать публично своего мнения до того, как он тщательно во всем разберется. В письме к папе Римскому Гонорию патриарх Сергий с некоторым лукавством пишет, что Софроний удовлетворился его разъяснениями «Псефоса» и обещал не поднимать более этого вопроса. Он рассказывал об «успехе» в Александрии греческого православия под формулой «миа энергия». Теперь Сергий вынужден был рассказать о протесте Софрония против термина «миа энергия» и признать, что «Псефос», запрещая говорить об энергиях, может сорвать объединение, ибо «моноэнергизм» и был тем условием, на котором объединение было бы возможным. Но искать новые пути к единству необходимо.

 Сергий спрашивал совета Гонория в очень приятных и льстивых выражениях, говоря, что весь Египет теперь вернулся к учению папы Льва.Гонорий, активный, ревностный и энергичный папа, в это упадочное для просвещения время слыл в Риме за великого ученого. Современник выражается о нем: «Рассудительный умом, сильный советом, в учении ясный, изобилующий сладостью и смирением». Пером Гонория был его секретарь, впоследствии папа Иоанн IV.
   Очевидно, Сергий, подчеркивая свою верность Халкидону и папе Льву, приглашал папу присоединиться к новообретенному консенсусу. Похоже, что «Псефос» достигал этой цели, но за счет некоей двусмысленности, против которой формально не выступил даже св. Софроний.
   Ответ Гонория сохранился только в греческом переводе в том виде, в котором он позднее был читан на VI Вселенском Соборе. Гонорий встал целиком на путь мышления Сергия. Он согласился, что спор о двух или об одной энергии есть пустой спор школьников (следуют очень презрительные отзывы о спорящих). Но Рим не попадется в их сети и ясностью и прямотой учения уничтожит все их хитросплетения. Признавая Воплотившегося Бога-Слова, «действующего многообразно» и по-Божески и по-человечески, Гонорий, однако, признает единое хотение, т.е. волю (οθεν και θέλημα ομολογουμεν του Κυρίον 'Ιησου Χριστου).

С этого момента моноэнергизм переходит в монофелизм (μο΄νη Φε΄λησις). Это учение получило в 638 г. импе­раторскую санкцию Ираклия посредством особого «Эктесиса» (ве-роопределения), составленного патр. Сергием. Впоследствии Гонорий был осужден как ересиарх на VI Вселенском Соборе, и все римские папы в течение нескольких столетий при своей интронизации повторяли ему анафему, так как они должны были провозглашать веру Вселенских Соборов.

 Сергий, получив ответ Гонория, почувствовал большое облегчение. Наконец-то его поняли и поддержали. Теперь более не было нужды держаться за двусмысленную доктрину об «одной энергии», так как сформулированное Гонорием учение об «одной воле» открывало двери для христологической позиции, которая казалась весьма привлекательной: как один человек или Ипостась Христа может иметь более одной воли? В 638 г. Сергий и игумен Пирр составили новый документ «Эктесис», который, за подписью Ираклия, начали распространять по Империи ('Εκθεσις της πίστεως изложение веры):
   «Бог-Слово это одна Ипостась, одно Лицо. Потому и не прирастает к Св. Троице через Иисуса Христа никакого нового, четвертого Лица. Не иной творит чудеса и не иной страдает.
   Хотя некоторые отцы и употребляли выражение «миа энергиа», но оно оскорбляет слух многих, ибо думают, что этим отрицаются две природы.
   С другой стороны, некоторых соблазняет и «дио энергие», ибо его нет ни у одного из св. отцов и оно ведет к мысли о двух противоположных волях, что есть нечестие Нестория.
   Не разделяя этого, мы исповедуем, что есть только одна воля Господа нашего Иисуса Христа, Истинного Бога, ибо ни на одно мгновение Его плоть, одушевленная душою разумною, не отделяется от Бога-Слова, Ипостасно соединенного с ней, и что она не действовала по собственному почину и в противность воле Слова, но тольк