Она преследует при этом чисто вспомогательную цель—найти удобный порядок для изложения материала закона и судебной практики.

Она не связывает проблему оснований возникновения обязательств с вопросом о цели в обязательстве. Таким образом, вопрос о классификации оснований она не поднимает до вопроса о системе этих оснований, увязанной с системой обязательственного права и гражданского права в целом. Проблема оснований возникновения обязательств рассматривается изолированно и сводится к их классификации и к рассмотрению отдельных оснований (договора, причинения вреда и т. д.).

Французская цивилистика в этом вопросе, как и в других, выражает основные особенности буржуазной науки и не дает социально-классового анализа.

Указанными особенностями французской цивилистики определяется и характер литературы, посвященной предмету. Обладая обширным количеством монографий по вопросам, касающимся отдельных оснований возникновения обязательств (договор, причинение вреда и пр.), французская цивилистика занимает в этой области весьма значительное место в буржуазной цивилистической науке. Наоборот, по вопросу об общей системе этих оснований и даже просто по их классификации французская цивилистика не знает монографических работ, кроме цитированной выше журнальной статьи Планиоля. Вопрос рассматривается лишь в курсах и комментариях к французскому гражданскому кодексу.

Некоторым завершением развития французского права и французской теории в области обязательственного права является франко-итальянский проект 1927 г. Нам кажется, что после изложенного выше нет ничего удивительного в том, что этот проект просто отказался от мысли дать 'классификацию оснований возникновения обязательств.

Итальянский гражданский кодекс 1865 г. воспроизвел в ст. 1097 без всяких изменений классификацию Потье: «Le obligazione derivano dalla legge, da contratto, o quasi-contratto, da delitto, o quasi-delitto. Комиссия французских и итальянских юристов, разработавшая проект, признала классификацию Потье неточной. Первоначально итальянская часть комиссии предполагала сохранить ст. 1097, добавив в ней указание на завещание и на одностороннее волеизъявление, и обобщив понятия деликта (delitto) и квази-деликта (quasi-delitto) понятием неправомерных действий (atti illicit), но затем отказалась от намерения главным образом ввиду тех возражений, которые были сделаны против сохранения понятия квази-контракта 18.

Если таково в рассматриваемом вопросе положение французской цивилистики, которую на исследование этой проблемы наталкивали и традиция, идущая от Потье, и наличие классификации, содержащейся в кодексе, то трудно было бы ждать (более счастливых результатов от германской литературы. Для того, чтобы иметь право сделать соответствующие выводы, остановимся кратко на пандектистах, а затем на литературе, посвященной германскому гражданскому уложению.

Чтобы иллюстрировать положение дела в пандектной литературе, возьмем грех крупнейших ее представителей — Савиньи (Savigny), Виндшейда (Windscheid) и Дернбурга (Dernburg).

Савиньи, начинает с указания, что обязательщо по своему происхождению может быть первоначальным или превращенным. В случае превращения обязательства (Umwandlung) имеет место продолжение прежнего обязательства, но в измененной форме. Изменение может касаться либо лиц (универсальное или сингулярное преемство), либо содержания обязательства (превращение в обязательство возместить убытки, прибавление процентов ж капитальной сумме и другие случаи). Что же касается первоначального возникновения обязательств, то Савиньи, остановившись на римских текстах по этому вопросу, замечает, что классификация, которая в них содержится, может иметь двоякое значение. Во-первых, она может служить для изложения общего учения о важнейших основаниях возникновения обязательств, договоре и деликте; на договоре и деликте Савиньи и останавливается ib дальнейшем. Во-вторых, она может служить для изложения особенной части обязательственного права 19. Виндшейд указывает, что обязательства возникают, «как и права вообще», или из сделки, или из судебного решения, или же из какого-либо другого факта, с которым право связывает такой результат. Таким образом, Виндшейд прежде всего отсылает к общему учению о юридических фактах. В частности, он отсылает к общей части по вопросу о возникновении обязательств из судебного решения. Он отмечает дальше в качестве основания деликт и указывает, что другие основания возникновения обязательств примыкают одни к сделкам, другие—к деликтам 20. Таким образом, в отношении остальных оснований он ограничивается, так же как и римская классификация, указанием на их близость либо к сделке, либо к деликту.

Дернбург излагает сперва римскую (классификацию, а затем кратко замечает, что значительная часть обязательств возникает из сделок. Другие обязательства возникают из разнообразных оснований. Поэтому общие положения он дает лишь относительно возникновения обязательств из сделок, возникновение других обязательств он рассматривает в специальной части обязательвенного права21. Так же поступило и германское гражданское уложение, вслед за ним и вся посвященная ему литература.

Изложенные выше взгляды трех корифеев германской цивилистики, из которых каждый составил эпоху в литературе пандектного права, показывают, итоги этой литературы в интересующем нас вопросе не только не велики, но проето равняются нулю. Такой результат мог бы вызвать даже некоторое удивление. Ведь пандектная литература охотно занималась всякого рода формальными классификациями, и можно было бы ждать, что в данном вопросе она также пойдет по этому пути. Ключ к правильному разъяснению этого недоумения лежит в отсылке, которую делает Виндшейд к общему учению о юридических фактах. Поскольку пандектисты не ставили перед собой задачи углубить вопрос о системе возникновения обязательств, связать его с какими-либо общими вопросами обязательственного права, в частности с вопросом о цели в обязательстве (вопрос о цели в обязательстве Гартман поставил еще в 1875 г.), они, естественно, могли вполне удовлетвориться теми общими положениями, которые пандектное право выработало по вопросу о юридических фактах.

Издание германского гражданского уложения не внесло ничего нового в этот вопрос. Оно не последовало примеру французского гражданского кодекса и не дало классификации оснований возникновения обязательств.

Автор одного из наиболее крупных комментариев к обязательственному праву германского гражданского уложения—Эртман (Oertmann) указывает на ненужность такой классификации в законе 22. Действительно, германское гражданское уложение так расположило материал, что избегло (чисто внешне) необходимости давать классификацию. Из отдельных оснований возникновения обязательств оно подробно регулирует в общей части обязательственного права, только договор. Среди «отдельных обязательств» {разд. 7) оно помещает некоторые обязательства из одностороннего волеизъявления (в частности, обязательства на предъявителя и публичное обещание награды), а также обязательства из ведения чужих дел без поручения, из неправомерного обогащения и из недозволенных действий. Ряд обязательств, возникающих из других оснований, урегулирован в других частях уложения (в семейном, наследственном, вещном праве). Во всяком случае, германское гражданское уложение настолько мало внесло нового в вопрос об общей системе оснований возникновения обязательств, что французский исследователь проекта этого уложения (а само уложение в этом отношении ничем существенным не отличается от всех редакций проекта) счел возможным рассматривать материал проекта по традиционной французской схеме: 1) сделки (кроме сделок mortis eausae), 2) деликты и 3) квази-контракты 23.

Литература, посвященная германскому гражданскому уложению, не дает специальных исследований по данному вопросу. Общие курсы и учебники ограничиваются немногочисленными замечаниями и если пытаются дать классификацию, то не предлагают ничего принципиально нового. Самое большое—та или иная передвижка в обычном списке оснований возникновения обязательств. Чтобы подтвердить это положение, приведем некоторые примеры. Возьмем обстоятельный курс Эннекцеруса, Киппа и Вольфа (Enneccerus, Kipp, Wolff) капитальное, по существу монографическое исследование Ф. Леонарда (Fr. Leonhard) по общей части обязательственного права в Systematisches Handbuch der Deutschen Rechtswissenschaft, основанном Биндингом (Binding), а также курсы обязательного права Гека (Heck) и Кресса (Kress), претендующие на оригинальность общего построения и исходных положений и действительно в пределах германской литературы дающих своеобразное освещение некоторых вопросов. Наконец, остановимся на работе 0. Гирке (O.Gierke) Deutsches Privatrecht, чтобы не обойти представленное им течение в германской цивилистике. Такая выборка даст нам в основном общую картину результатов германской цивилистики в этом вопросе.

Эннекцерус кратко указывает, что обязательства возникают из сделок, из аналогичных сделкам действий (geschaftsähnliche Handlungen) и действии, не являющихся сделками (Realaicte), из недозволенных действий, из действий хотя и совершенных без вины, но обязывающих к возмещению вреда, из различных состояний (Zustände), юридических и фактических, как, например, вещные права, семейные права, наследственные права, неосновательное обогащение. В общей части обязательственного права, как указывает Эннекцерус, рассмотрению подлежит лишь возникновение обязательств из договоров и то лишь в части, которая остается после рассмотрения в общей части гражданского права общей теории договора. Возникновение обязательств из одностороннего волеизъявления подлежит рассмотрению в особенной части обязательственного права и в наследственном праве (распоряжения на случай смерти). Возникновение обязательства возместить вред, поскольку дело идет об общих положениях, также должно быть рассмотрено в общей части гражданского права. Возникновение обязательств из различных состояний (Zustände), по мнению Эннекцеруса, не дает оснований создавать какие-либо общие положения 24.