Обязательство может быть направлено на предоставление должником в пользование кредитору индивидуально-определенной вещи (ст. 120 гк).

3.       Обязательство может быть направлено на передачу должником кредитору какого-либо другого вещного права, кроме права собственности (например, права застройки), либо на передачу обязательственного права требования.

Обязательство может быть направлено на совершение какой-либо работы либо на оказание той или иной услуги, в частности услуги, заключающейся в совершении сделки за счет другой стороны (от ее имени либо от своего имени).

5.       Обязательство может быть направлено на совершение должником какой-либо сделки в отношении кредитора. Так, в силу постановления ЦИК и СНЕ СССР от 17 октября 1937 г. об управлении жилищным фондом домоуправление обязано заключить договор найма жилого помещения с нанимателем, имеющим преимущественное право на заключение такого договора. В силу ст. 182-а ГК, допускается так называемая запродажа, т. е. предварительный договор о заключении в будущем договора продажи строения.

Мы ограничиваемся здесь этими примерами. Из дальнейшего будет видно, что обязательства, направленные на совершение должником какой-либо сделки ё отношении кредитора, имеют в советском праве очень большое значение. Гражданское право вырабатывает в этой области новые, еще полностью не выкристаллизовавшиеся формы.

Если принять во внимание всякого рода другое поведение, в частности воздержание от действий, то естественно задаться вопросом, всякое ли поведение (действие либо бездействие) может быть предметом обязательств или же есть некоторые границы, за пределами которых не может быть обязательственных отношений. Прежде всего такой границей являются закон и правила социалистического общежития. Совершенно ясно, что действия и воздержания от действий, нарушающие закон либо правила социалистического общежития,

                          33

не могут составлять содержание какого бы то ни было охраняемого законом отношения, следовательно, не могут быть и содержанием обязательства. Но и в пределах допущенного законом и правилами социалистического общежития возможно поставить вопрос, не следует ли ограничить круг тех отношений, которые могут регулироваться обязательственным правом. Об обязательственном праве существует представление как о части имущественного права. И в буржуазной юридической литературе нередко встречается отнесение обязательственного права вместе с вещным к имущественному праву2. Спрашивается, в какой мере правильно это представление об обязательственном праве. Отражает ли оно только преимущественное, наиболее частое и практически важное содержание обязательственных отношений, или же обязательственное право действительно является лишь частью имущественного права?

Академик А. Я. Вышинский, рассматривая вопрос о системе социалистического права, предложил следующую точку зрения по вопросу о предмете советского гражданского права: «Советское социалистическое гражданское право мы определяем как систему правил поведения (норм), установленных государственной властью в целях регулирования тех имущественных отношений граждан между собой, граждан с государственными и общественными учреждениями, предприятиями и организациями и этих последних (учреждений, предприятий и организаций) между собой, которые не регулируются в порядке административного управления» 3. С этой точки зрения все советское гражданское право, а следовательно, и обязательственное право является имущественным правом. Для обязательственных правоотношений, как и для всех гражданских правоотношений, характерен предмет регулирования. Предметом регулирования являются имущественные отношения (за исключением тех, которые регулируются в порядке административном). Мы не можем здесь касаться вопроса об отнесении или исключении из гражданского права таких институтов, которые не входят в обязательственное право (личные права, в частности личные права авторов и изобретателей, семейно-личные правоотношения). Мы рассмотрим поэтому вопрос лишь в рамках обязательственного права.

Вопрос об имущественном характере обязательственных правоотношений до настоящего времени обсуждался главным образом как вопрос об имущественном интересе в обязательстве. Одни авторы считали, что обязательство должно иметь имущественный интерес и что при отсутствии такого интереса соответствующее отношение не защищается нормами обязательственного права. Другие, наоборот, считали, что всякий, в частности неимущественный, интерес является достаточным4.

Спор перешел в советскую правовую литературу. А. Г. Гойхбарг утверждал, что у нас «всякое обязательство при его неисполнении может повлечь за собой замену его обязательством возмещения убытков, т. е. денежным обязательством». В примечании к этой фразе он писал следующее: «Вопрос о том, допустимы ли у нас обязательства, которые не могут быть сведены к денежным, т. е. обязательства неимущественного характера, должен, по-моему, быть решен отрицательно. Наш кодекс явился заданием, выполненным в осуществление общих норм, намеченных Положением ВЦИК об основных имущественных правах. Права по кодексу даются в целях развития производительных

34

Сил. Эту же мысль подтверждает и ст. 1 кодекса, говорящая о социально-хозяйственном назначении гражданских прав. Если при уменьшении судом неустойки допускается учет не только имущественного, но и всякого иного, заслуживающего уважения, интереса кредитора, то это говорит только за возможность учета неимущественного интереса в имущественных обязательствах»5.

Таким образом, А. Г. Гойхбарг считает имущественным обязательством всякое обязательство, которое при его неисполнении может повлечь за собой замену его обязательством возмещения убытков, т. е. денежным обязательством. Только такое обязательство является, с его точки зрения, обязательством в смысле советского гражданского права. Иной ответ дает на поставленный вопрос другой автор — Ж. Б. Новицкий, следующим образом формулирующий границы обязательственного права: «Ее составляют действительного обязательства такие отношения, которые лишены всякого хозяйственного значения (например, отношения дружбы, любезность и т. п.). Вообще же интересы неимущественного характера могут, несомненно, составить содержание обязательства: например, нет оснований сомневаться в действительности договора, по которому наниматель жилого помещения обязуется под страхом неустойки воздерживаться от игры на музыкальных инструментах и т. п., хотя бы никакие имущественные интересы других жильцов ни прямо ни косвенно не страдали от музыки». Далее он пишет: «Хозяйственная цель обязательственного отношения сводится к достижению того или иного блага (телесных вещей, человеческого труда, эстетических ценностей и т. д.)» 6. Нельзя не заметить, что автор не дает достаточно отчетливого представления о том, что он считает хозяйственным значением обязательства, а также имущественным или неимущественным интересом, в нем.

Недавно вопрос о неимущественном интересе в обязательстве был специально рассмотрен В. А. Рясенцевым, который пришел к выводу, допускающему в советском праве неимущественный интерес в обязательстве. Однако автор дает неточное определение имущественного (а следовательно, и неимущественного) интереса: «В отличие от неимущественного интереса имущественный интерес имеет своим объектом право на материальную ценность (вещи, деньги), а потому может быть выражен с той или иной степенью точности в деньгах или сведен к вещи, обладающей определенной стоимостью»7. В этом определении неясно, какое содержание автор вкладывает в понятие «ценность» и «стоимость», неясно также, почему и как объектом имущественного интереса является всегда лишь право на материальные ценности. Все же, невидимому, если в обязательстве дело идет не о вещах и не о деньгах, та автор считает, что такое обязательство не имеет имущественного интереса и что обязательство будет неимущественным3.

Сделанный нами краткий обзор высказываний в советской литературе, как нам кажется, показывает, что прежде чем дать ответ на поставленный вопрос, необходимо точно его сформулировать. При этом мы сталкиваемся со следующим затруднением: термины «имущество», «имущественный» употребляются в гражданском праве в различном значении. Наиболее характерным для буржуазного права и для буржуазной юридической литературы является

                                                               35

Такое понимание этих терминов и соответствующих им понятий, при котором специфическим признаком имущества является способность быть предметом денежной оценки, следовательно, в условиях капиталистического строя — способность быть товаром, объектом рыночного оборота. В таком случае вопрос об имущественном интересе в обязательстве сводится к вопросу о денежном интересе. Так и ставят вопрос те буржуазные юристы, которые стремятся и четкой его формулировке9.

Вопрос о денежном интересе в обязательстве для советского права должен быть решен отрицательно. Деньги имеют у нас совершенно определенное значение в советском хозяйстве. Как указал товарищ Сталин, «...деньги являются тел инструментом буржуазной экономики, который взяла в свои руки Советская власть и приспособила к интересам социализма для того, чтобы развернуть вовсю советскую торговлю и подготовить тем самым условия для прямого продуктообмена»10. До завершения первой фазы коммунизма, до тех пор, пока принцип «от каждого по его способности, каждому — по его труду» не будет заменен принципом второй, высшей фазы коммунизма «от каждого по его способности, каждому — по его потребности», деньги будут необходимым средством социалистического учета, средством обращения товаров, а также и платежным средствами. Поэтому вопрос о денежных обязательствах, а также о случаях и порядке замены неисполненного обязательства обязательством возместить убытки в денежном выражения является одним из серьезных вопросов социалистического обязательственного права, Однако это не значит, что то или иное отношение может регулироваться обязательственным правом лишь при условии наличия в нем интереса, оцениваемого на деньги.

Прежде всего зададимся вопросом, в чем может выражаться денежный интерес в обязательстве. Денежный интерес может выражаться: 1) либо в том, что существование обязательства обеспечивает кредитору получение определенной денежной суммы (например, страховое вознаграждение выгодоприобретателю по личному страхованию); 2) либо в том, что для получения соответствующих результатов, если обязательство не будет исполнено, кредитор должен затратить определенную денежную сумму (например, покупка вещи, могущей заменить ту, которую не передай должник); 3) либо в том, что должник, совершающий в отношении кредитора то или иное действие (либо воздерживающийся от действия), получает за это от кредитора встречное исполнение в виде денежной суммы или иное встречное исполнение, для получения которого необходимо затратить ту или иную денежную сумму. В последнем случае обязательство имеет денежный интерес и для должника и для кредитора, так как кредитор должен затратить определенную сумму для получения исполнения от должника. Обязательства с подобного рода, интересом в рамках, допустимых советским законом и правилами социалистического общежития, являются вполне правомерными. В капиталистическом обществе, в котором по общему правилу всякая вещь и всякая услуга являются товаром, в котором, товаром нередко являются человеческая честь и достоинство, требование денежного интереса в обязательстве не суживает заметно рамки обязательственного права. Однако, как было указано выше, и в буржуазном праве многие авторы считают это требование стеснительным. По общему пра-

36

вилу, его не выставляют и современные буржуазные законодательства. В социалистическом общества, где роль денег иная, где деньги служат в качестве средства для определенных, четко поставленных целей экономической политика, а не являются всеобщим мерилом стоимости и универсальным средством удовлетворения потребностей, требование денежного интереса в обязательстве было бы ни на чем не основанным ограничением сферы действия социалистического обязательственного права.

Действующее советское право не знает такого ограничения. Ст. 107 ГК ничего не говорит о денежном интересе. Ст. 1 ГК, на которую ссылается А. Г. Гойхбарг, также умалчивает о нем. Ст. 1 говорит, что гражданские права охраняются законом, за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением. Разве социально-хозяйственное назначение, которое имеет в виду советский закон, есть денежный интерес? Конечно, нет12. Ст. 1 никакого отношения к вопросу не имеет. Зато совершенно определенно о неимущественном интересе говорит ст. 142 ГК, предоставляющая суду право уменьшить чрезмерную по сравнению с действительными убытками кредитора неустойку, приняв при этом во внимание «не только имущественный, но всякий иной заслуживающий уважения интерес кредитора». Из контекста следует, что ст. 142 под имущественным интересом разумеет именно денежный интерес. Убытки оцениваются на деньги. Суд должен принять во внимание не только убытки, но и такой вред, который не может быть оценен деньгами и не является поэтому убытком. Ст. 142 ГК при этом, вопреки мнению, высказанному А. Г. Гойхбаргом, не требует, чтобы неимущественный (в смысле неденежный) интерес был лишь некоторым дополнением к имущественному (денежному). Неимущественный в смысле ст. 142 ГК интерес может иметь и самостоятельное значение.

Означает ли, однако, отрицательный ответ на вопрос об обязательности денежного интереса в обязательстве, что всякого рода действия и воздержание от действий, что всякого рода человеческое поведение может быть, предметом обязательства? В буржуазной литературе авторы, отвергающие обязательность денежного интереса, часто указывают, что действие или воздержание от действия, составляющее содержание обязательства, должно иметь серьезное значение, что у сторон должно быть намерение обязаться, что такое намерение нельзя предполагать, когда речь идет об обещании совместной прогулки, обещании бросить курение и т. п. Однако дело идет не о таких пустяках, а о гораздо более серьезной научной проблеме, имеющей большое принципиальное значение. Обязательственные правоотношения не являются единственными относительными (в противоположность абсолютным) правоотношениями. К числу относительных правоотношений относится и ряд отношений семейного права (например, обязанность воспитания детей родителями). Спрашивается, считаем ли мы личные семейные отношения обязательственными отношениями? Нам кажется, что каждый юрист не может не сознавать полной невозможности положительного ответа на этот вопрос. Личные семейные отношения, с одной стороны, и обязательственные отношения, с другой — крайне далеки друг от друга. Но, чтобы обосновать отрицательный ответ, необходимо проанализировать понятие обязательства несколько глубже, чем это можно сделать в плоско- 37

Сти вопроса о денежном интересе в обязательстве. Необходимо ответить на принципиальный вопрос о границах обязательственного права. Надо знать, до каких пределов можно применять ст. 106 и следующие за ней статьи ГК.

Для советского права, как права социалистического, вопрос об имущественных отношениях не может быть сведен к вопросу о денежной оценке13. В советском гражданском праве надо исходить из другого критерия. Земля по советскому праву не подлежит денежной оценке. Однако было бы странно рассматривать наши земельные отношения как неимущественные отношения. Все права, кроме тех, объекты которых неразрывно связаны с самой личностью человека, направлены на объекты, которые представляют средства, орудия, материал либо результат человеческого труда. В социалистическом праве следует различать, с одной стороны, человека со всеми свойствами и особенностями, неразрывно связанными с его личностью, и, с другой стороны, все то, что лежит вне человека, что представляет лишь поле применения его деятельности. Впервые в истории человечества социалистическое гражданское право резко проводит грань между человеком, с одной стороны, и вещами, с другой стороны. (Вещи предназначены служить людям, т. е. социалистическому обществу в целом и отдельным его членам. Все те отношения, которые неразрывно связаны с человеческой личностью, как, например, личные отношения родителей и детей, в частности обязанность воспитания детей родителями, личные отношения супругов, отношения, возникающие по поводу благ, неразрывно связанных с человеческой личностью, неотделимых от нее, как, например, честь и достоинство человека, не являются имущественными отношениями. Всякого рода другие отношения неизбежно так или иначе касаются имущества, т. е. тех или иных внешних для человека предметов, которые являются средством для достижения его целей.