Телеграмма Б. Беруту и К. К. Рокоссовскому

(лето 1951 года)

 

Шифром ЦК

 

Варшава

Товарищам Беруту и Рокоссовскому

 

Мы согласны с вашим предложением разрешить принять на временный партийный учёт в Польской Объединённой Рабочей Партии членов ВКП(б) и кандидатов в члены ВКП(б) — военнослужащих Советской Армии и Военно-Морских Сил СССР, проходящих службу в Войске Польском, с предоставлением им возможности принимать участие в партийной жизни Польской Объединённой Рабочей Партии в период прохождения ими службы в Войске Польском.

Филиппов

 

РГАСПИ Ф. 17. Оп. 162. Д. 46. Л. 40.

 

Примечание. Рокоссовский К. К. (1896–1968) — Маршал Советского Союза, Главнокомандующий Северной группой войск (по 1949). Маршал Польши (1949), министр национальной обороны, заместитель председателя Совета Министров Польши, член Политбюро ЦК ПОРП (с 1949).

ТЕЛЕГРАММА ПОСЛУ В КНДР В. Н. РАЗУВАЕВУ

2 июля 1951 года

 

Товарищу РАЗУВАЕВУ.

Получили Вашу телеграмму от 1 июля № 1751.

Передайте КИМ ИР СЕНУ, что Корейское правительство должно сговориться по поставленным в телеграмме вопросам с Китайским правительством и выработать совместные предложения.

Из полученной телеграммы не видно, что предложения КИМ ИР СЕНА согласованы с МАО ЦЗЭДУНОМ.

 

ФИЛИППОВ

 

Торкунов А. В. Загадочная война: корейский конфликт 1950–1953 годов. С.187.

АП РФ Ф. 45. Оп. 1. Д. 340. Л. 5.

 

Примечание. 1 июля 1951 года новый советский посол в КНДР Разуваев направил в Москву телеграмму:

«Докладываю:

1. Текст ответа КИМ ИР СЕНА на встречу по переговорам мною дан по линии МИДа. Ответ предполагается дать 2–3.7.51 г.

Нужно срочно согласие Москвы.

2. Состав: делегация от Корейской Народно-Демократической Республики предполагается из трёх человек — начальник штаба Корейской Народной Армии HAM ИР, заместитель министра иностранных дел ПАК ДЕНЧО и от китайских добровольцев.

3. Предполагается, что HAM ИР объявит следующие пункты:

а) Время прекращения огня и боевых действий;

б) Отвод войск от 38 параллели к северу и югу на 5–10 км;

в) С момента прекращения огня воспрещается перелёт и переход 38 параллели;

г)       Вывод из территориальных вод КОРЕИ ВМФ и снятие блокады;

д) Вывод всех иностранных войск из КОРЕИ в двухмесячный срок;

е) Произвести обмен военнопленными и вернуть угнанное гражданское население.

Тов. КИМ ИР СЕН ждёт соответствующих советов товарища ФИЛИППОВА.

Прошу указаний.

РАЗУВАЕВ» (там же. С.186–187).

ТЕЛЕГРАММА МАО ЦЗЭДУНУ

3 июля 1951 года

 

Тов. МАО ЦЗЭДУНУ.

Вашу телеграмму от 3 июля получили. Насчёт первых двух пунктов Ваших предложений у нас нет возражений. Вторую часть третьего пункта можно снять, но если американцы выдвинут такое предложение, его можно принять. Четвёртый пункт не следует выдвигать. Но если американцы выдвинут предложение о контрольной комиссии от ООН, то это предложение следует отклонить, сославшись на то, что ООН занимает положение воюющей стороны, а выдвинуть Ваше предложение о комиссии из представителей нейтральных стран, назначаемых по соглашению сторон. Пятый пункт следует предложить и на нём настаивать.

Что касается остальных двух Ваших пунктов (о выводе всех иностранных войск и о беженцах), то оба эти предложения следует выдвинуть и настаивать на них.

ФИЛИППОВ

 

Торкунов А. В. Загадочная война: корейский конфликт 1950–1953 годов. С.190–191.

АП РФ Ф. 45. Оп. 1. Д. 339. Л. 11.

 

Примечание. Перед совещанием военных представителей (офицеров связи) двух сторон Мао Цзэдун обратился к Сталину за советом относительно позиций, которые следовало бы занять:

«Товарищ Филиппов!

Во время совещания военных представителей обеих сторон мы намерены выдвинуть следующие 5 основных пунктов:

1. “Обе стороны должны одновременно отдать приказ о прекращении огня. Сухопутные, военно-морские и военно-воздушные силы обеих сторон после отдачи приказа о прекращении огня должны в пределах всех границ Кореи прекратить огонь и приостановить все другие враждебные действия”.

Этот пункт, возможно, противником будет принят безоговорочно.

2. “Сухопутные, военно-морские и военно-воздушные силы обеих сторон должны отойти на расстояние 10 английских миль от 38 параллели и в районе 10 английских миль к югу и северу от 38 параллели создать буферную зону. Гражданская администрация буферной зоны должна быть такой, какой она была до 25.6.1950 года, то есть севернее 38 параллели под юрисдикцией Корейского Народного правительства, а южнее 38 параллели под юрисдикцией Южно-Корейского правительства.

Возможно, у противника будут некоторые расхождения, однако мы считаем, что наше предложение является крайне справедливым и противнику трудно будет опровергать его”.

3. “Обе стороны должны прекратить перевозки вооружения войск и пополнения (включая сухопутные, морские и воздушные перевозки) извне в Корею, а также вышеуказанные перевозки на передовую линию на территории Кореи”.

Мы думаем, что противник, в свою очередь, также выдвинет предложение по данному вопросу, поэтому мы намереваемся проявить инициативу в этом. А может быть, лучше отказаться от последней части нашего предложения?

4. “Создать контрольный комитет нейтральных государств, который бы наблюдал за выполнением пунктов 1, 2 и 3. В данный комитет должно войти равное количество представителей нейтральных государств, не принимавших участия в корейской войне и избранных обеими сторонами”.

Мы думаем, что противник также выдвинет аналогичное предложение, поэтому мы намереваемся проявить инициативу в этом. Однако в выполнении этого пункта придётся встретиться с многочисленными трудностями.

“Члены” контрольного комитета, предложенные противником, будут наблюдать за нашими военными перевозками на китайско-корейской границе и на важных пунктах коммуникаций Кореи. Или же нам не брать инициативы на себя, а подождать, когда противник выдвинет своё предложение, после чего мы примем его?

Прошу сообщить Ваше мнение, как целесообразно поступить. Совсем отказаться от создания контрольного комитета, кажется, тоже нецелесообразно.

5. “Обе стороны должны провести репатриацию военнопленных. В течение четырёх месяцев после прекращения военных действий отдельными партиями произвести полный взаимообмен их”.

Возможно, противник предложит производить обмен один за одного. Мы должны потребовать репатриации всех военнопленных. Однако противником взято в плен сравнительно большее количество северокорейцев, которые уже включены в состав южно-корейских войск, поэтому, возможно, это обстоятельство вызовет спор.

Вышеуказанные основные 5 пунктов, по нашему мнению, должны быть разрешены на совещании военных представителей обеих сторон.

Кроме того, имеется ещё несколько пунктов:

1. “Все иностранные войска, в том числе китайские добровольческие войска, в определённый срок (например, в течение трёх-четырёх месяцев) должны отдельными партиями полностью уйти из Северной и Южной Кореи”.

Это также очень важный пункт. Однако представители противника, возможно, будут считать, что данный вопрос относится к числу политических вопросов и не должен быть разрешён на этом совещании. Прошу Вас изучить и сообщить, должна ли наша сторона выдвигать этот пункт.

2. “Беженцы Северной и Южной Кореи в определённый срок (например, в течение нескольких месяцев) должны возвратиться в районы, где они проживали прежде”.

Товарищ КИМ ИР СЕН настаивает на выдвижении этого пункта. Однако осуществить его очень трудно. По-видимому, между представителями Северной и Южной Кореи по данному вопросу возникнет много разногласий и споров, что может оказать влияние на решение других важных вопросов.

Или же можно выдвинуть это положение?

Если оно приведёт к спорам и не будет разрешено, то тогда перенести его на обсуждение международной конференции политического характера.

Прошу сообщить Ваше мнение по вышеуказанным пунктам. Кроме того, вчера мы послали заместителя министра иностранных дел товарища ЛИ КЭ-НУНА и его помощников в Корею. Примерно 5.7.1951 г. он прибудет к товарищу КИМ ИР СЕНУ и обсудит с ним и другими товарищами различные вопросы, касающиеся мирных переговоров.

После этого он направится в окрестности Кайдзъё, откуда тайно будет руководить переговорами. Посылаю Вам также телеграмму, в которой изложено мнение товарища КИМ ИР СЕНА по данному вопросу.

МАО ЦЗЭДУН».

Телеграмма Ким Ир Сена, о которой упомянул Мао:

 «Товарищ МАО ЦЗЭДУН!

Предлагаю создать нашу делегацию в составе трёх человек: начальника генштаба Народной армии Кореи НАМ ИРА (глава делегации), заместителя министра иностранных дел ПАК ДОН ЧО и одного представителя от добровольческих войск.

Во время встречи представителей обеих сторон мы предлагаем выдвинуть следующие пункты:

1. Начиная с какого дня и часа (по пхеньянскому времени) обе стороны должны прекратить огонь и все другие боевые действия.

2. Начиная с какого дня войска обеих сторон в течение трёх дней должны отойти на расстояние до 10 км от 38 параллели и создать в этом районе буферную зону.

3. Обе стороны должны прекратить перемещение сухопутных войск, военно-морских и военно-воздушных сил через 38 параллель.

4. Отвести из территориальных вод Северной Кореи все иностранные корабли и ликвидировать блокаду морского побережья севернее 38 параллели.

5. В течение двух месяцев со дня прекращения огня отвести из Кореи все иностранные сухопутные, военно-морские и военно-воздушные силы.

6. В течение двух месяцев со дня прекращения огня произвести взаимообмен пленными.

7. Гражданское население, насильно угнанное американскими и лисынмановскими войсками из районов севернее 38 параллели, должно быть возвращено обратно.

Прошу Вас после ознакомления с телеграммой срочно дать ответ.

КИМ ИР СЕН 30.6.1951 г.» (там же. С.187).

ТЕЛЕГРАММА МАО ЦЗЭДУНУ

14 июля 1951 года

 

Товарищ МАО ЦЗЭДУН!

Получили Вашу шифровку от 13 июля. Мы подробно обсудили все факты, имеющие отношение к вопросу о переговорах с противником, и пришли к единогласному выводу, что Ваша точка зрения, изложенная в телеграмме от 13 июля, совершенно правильна.

 

ФИЛИППОВ

14 июля

 

Торкунов А.В. Загадочная война: корейский конфликт 1950–1953 годов. С. 201–202.

АП РФ Ф. 45. Оп. 1. Д. 340. Л. 48.

 

Примечание. Ответ на телеграмму Мао Цзэдуна, в которой тот подробно описал обстановку на переговорах, изложив тактику их ведения с нашей стороны:

«Товарищ Филиппов!

Что касается переговоров о прекращении военных действий в Корее, то в ходе двух заседаний американцы, в целях затяжки времени, создания общественного мнения и разведки наших планов, умышленно подняли вопрос о присутствии корреспондентов на конференции, с тем чтобы вызвать в ходе конференции временный перерыв. Однако это является глупой затеей, которую легко разоблачить.

Мы будем решительно настаивать на том, что без наличия согласия обеих сторон, никакие корреспонденты или представители печати не могут быть допущены южнее Кайдзъё путём односторонних насильственных действий.

Если американцы через 1–2 дня снова прибудут для ведения переговоров, то мы думаем после возобновления переговоров прежде всего принять повестку дня, после чего разрешить равному количеству корреспондентов обеих сторон прибыть в район Кайдзъё, но не допускать их в зал заседаний. Если американцы нахально нарушат принципы согласия обеих сторон и не смогут прибыть без корреспондентов, то мы, невзирая ни на что, будем придерживаться своего решения и не отступим ни на шаг.

Что касается борьбы по вопросу повестки дня, то тов. Нам Ир в своём выступлении на первом заседании выдвинул три предложения о прекращении военных действий, тем самым наша сторона взяла инициативу, поэтому после возобновления переговоров в результате дальнейшего подробного анализа и борьбы мы хотим предложить следующие общие пункты повестки дня:

1. Принятие повестки дня.

2. В целях выполнения прекращения огня и установления перемирия в Корее, прежде всего принять решение о военной разгранлинии обеих сторон и создании буферной зоны.

3. В целях предупреждения возобновления враждебных действий в Корее, принять решение о выводе иностранных войск из Кореи.

4. Конкретные мероприятия по осуществлению прекращения военных действий, перемирия и наблюдения.

5. Мероприятия относительно пленных после прекращения военных действий.

В вышеуказанной повестке дня необходимо добиться согласия американцев на обсуждение пункта о выводе всех иностранных войск из Кореи. При этом условии мы можем согласиться на то, чтобы не включать в повестку дня пункт о создании конкретной разгранлинии по 38 параллели, а оставить этот вопрос до обсуждения конкретных вопросов по повестке дня. Одновременно с этим в четвёртый пункт повестки дня включён общий вопрос о наблюдении, с тем чтобы при обсуждении его можно было добавить другие конкретные вопросы.

Если американцы отвергнут включение в повестку дня пункта о выводе всех иностранных войск из Кореи, то мы будем настаивать на ранее предложенной нами повестке дня из пяти пунктов без изменений. Ведь товарищ Ким Ир Сен дал понять товарищу Ли Кэнун: если будет соглашение обеих сторон об отводе своих войск от 38 параллели, тогда вопрос о выводе всех иностранных войск из Кореи может быть отложен.

Однако, исходя из общей обстановки, мы считаем, что нужно настаивать на 38 параллели и выводе иностранных войск из Кореи и только в формулировке этих вопросов необходимо указать общий смысл, а в ходе обсуждения вопросов по существу необходимо разрешить вопрос о 38 параллели.

Что же касается вывода иностранных войск из Кореи, то это можно осуществить отдельными этапами.

Выполнение наблюдения можно возложить на нейтральные государства, не принимающие участия в войне, а делегации обеих сторон по ведению переговоров должны только выполнять задачу по прекращению военных действий.

Что касается вопроса об обмене беженцами, то товарищ Ким Ир Сен в результате изучения пришёл к выводу, что это невыгодно для Северной Кореи, поэтому данный вопрос не вошёл в повестку дня.

Всё ли вышеуказанное правильно?

Прошу Вас после изучения дать свои указания.

В настоящее время наши войска по-прежнему напряженно ведут борьбу с противником и готовятся к ведению военных действий в течение нескольких месяцев, если переговоры сорвутся, с тем чтобы нанести противнику большие потери в живой силе и сделать поворот в войне в нашу пользу.

МАО ЦЗЭДУН» (там же. 193–194).

ИЗ ТЕЛЕГРАММЫ К. ГОТВАЛЬДУ

19 июля 1951 года

 

Получили следственные материалы о тов. Сланском и тов. Геминдере. Мы считаем материалы недостаточными и думаем, что они не дают оснований для обвинения. Мы полагаем, что нельзя только на основании показаний известных преступников делать выводы, нужны ещё факты, подтверждающие такие показания. Ввиду недостаточно серьёзного отношения к этому делу мы решили отозвать Боярского в Москву.

 

Восточная Европа в документах российских архивов. 1944–1953 гг. Том ІІ. 1949–1953 гг. С. 581.

АП РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 394. Л. 105.

 

Примечание. Сланский Р. (1901–1952) — генеральный секретарь Коммунистической партии Чехословакии (1945–1951). Казнён (1952).

Геминдер Б. (1901–1952) — председатель Международной Секции ЦК КПЧ (1951). Казнён (1952).

Боярский В. А.— полковник, старший советник при национальном комитете госбезопасности ЧССР.

18 июля на имя маршала Василевского — военного министра СССР — поступило срочное сообщение советского главного военного советника Министерства национальной обороны Чехословацкой армии и военного атташе СССР генерал-полковника Н. И. Гусева. Он уведомлял, что рано утром 17 июля министр обороны Чехословакии А. Чепичка передал ему чрезвычайно важную информацию. «…Поздно вечером в Ланы (резиденция президента ЧССР. — Ред.) прибыл министр государственной безопасности Копржива с показаниями бывшего министра иностранных дел Лондона (на самом деле — зам. министра. — Ред.) и других, которые после пятимесячного молчания, рассчитывая на изменение обстановки в стране, наконец показали, что главными руководителями шпионов и заговорщиков являются генеральный секретарь ЦК КПЧ Сланский и Геминдер, и что мы сегодня всю ночь обсуждали с Готвальдом имеющееся положение и думали, что, если Копржива сообщит это Сланскому, могут произойти неприятности».

«Сланский всегда на заседаниях имеет с собой оружие, — сказал Чепичка Гусеву, — и если он узнает от Копрживы о показаниях на него, то не исключена возможность покушения с его стороны на тов. Готвальда. Ведь Сланскому, если он мерзавец, терять нечего… У нас есть ещё тёмные люди, такие как Посек, Дюриш и др., на которых положиться нельзя. Мы уже говорили между собой, что в данных условиях, при затруднениях в стране, не взять ли всю полноту власти на себя тов. Готвальду, как взял тов. Сталин в своё время в Советском Союзе».

 «Я вполне согласен с Вами, — писал Готвальд Сталину, — что на основании следственных материалов нельзя подвергать обвинению упомянутых товарищей, а ещё менее делать какие-либо выводы. Это вдвойне правильно, если показания исходят от известных преступников» (там же).

ТЕЛЕГРАММА МАО ЦЗЭДУНУ

21 июля 1951 года

 

Товарищу МАО ЦЗЭДУНУ.

Вашу шифровку от 20 июля получили. Мы считаем правильной Вашу точку зрения насчёт того, чтобы не настаивать больше на включении в повестку пункта о выводе иностранных войск. Пункт о выводе войск достаточно хорошо использован Вами в переговорах для того, чтобы демонстрировать, с одной стороны, Ваше миролюбие и, с другой стороны, нежелание США ускорить дело мира. Теперь можно без ущерба для дела отложить этот пункт на другое время и согласиться не включать его в повестку.

 

ФИЛИППОВ

 

Торкунов А. В. Загадочная война: корейский конфликт 1950–1953 годов. С.209.

АП РФ Ф. 45. Оп. 1. Д. 340. Л. 92.

 

Примечание. Ответ на телеграмму Мао Цзэдуна:

«Товарищ Филиппов! Противник не настроен уступать в вопросе о выводе иностранных войск из Кореи. Наша идея заключается в том, чтобы на нынешнем этапе отказаться от этого требования» (там же).

ПИСЬМО К. ГОТВАЛЬДУ

24 июля 1951 года

 

г. Москва

СЕКРЕТНО

 

Товарищу ГОТВАЛЬДУ.

 

Товарищ Чепичка обстоятельно информировал нас о делах и слухах насчёт тт. Сланского и Геминдера.

Мы по-прежнему считаем, что показания преступников без фактов, подтверждающих эти показания, не могут служить основанием для обвинения деятелей, известных партии по их большой положительной работе. Наш опыт борьбы с врагами говорит о том, что изобличённые преступники с целью посеять взаимное недоверие среди членов руководства партии нередко прибегают к оговорам честных людей (это входит в их арсенал борьбы с партией). Поэтому Вы правильно поступаете, относясь с осторожностью и без доверия к показаниям матёрых преступников относительно тт. Сланского и Геминдера.

Вместе с тем по многим данным, исходящим от наших советских работников, нам стало ясно, что т. Сланский наделал много ошибок в области выдвижения и расстановки руководящих кадров. Он оказался подслеповатым и слишком доверчивым, ввиду чего заговорщики и преступники довольно свободно и безнаказанно орудовали во вред партии и народу. Нам кажется поэтому, что нельзя держать на посту Генерального секретаря человека, который плохо разбирается в людях и допускает часто ошибки в деле распределения кадров. Поэтому мы думаем, что его следовало бы заменить другим.

Что касается Вашего положительного отзыва о работе т. Боярского и пожелания в связи с этим об оставлении его в качестве советника по делам Министерства госбезопасности в Чехословакии, то на этот счёт мы придерживаемся другого мнения. Опыт работы т. Боярского в Чехословакии показал, что он не обладает достаточной квалификацией для выполнения ответственных обязанностей Советника. Поэтому мы решили отозвать его из Чехословакии.

Если Вам обязательно нужен советник по делам госбезопасности (это Вы должны решить сами), то мы постараемся подобрать более сильного и опытного работника. При всех условиях, однако, мы считаем, что наш советник должен вести свою работу под строгим контролем и руководством Центрального Комитета компартии Чехословакии и ни в коем случае не подменять министра госбезопасности.

Привет!

 

И. СТАЛИН

 

Восточная Европа в документах российских архивов. 1944–1953 гг. Том ІІ. 1949–1953 гг. С. 580–581.

АП РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 394. Л. 109–110.

 

Примечание. 23 июля Чепичка был конфиденциально в срочном порядке направлен в Москву с информацией относительно показаний А. Лондона, арестованного в феврале 1951 года, который на допросах сообщил, что антигосударственный заговор в стране возглавляют Сланский и Геминдер.

В этот же день Чепичка был принят Сталиным, Молотовым и Маленковым. Излагая информацию, он делал основной акцент на негативных сторонах и ошибках в деятельности Сланского. Сталин при обсуждении доклада Чепички, ссылаясь на примеры из истории СССР, вновь подчёркивал необходимость весьма осторожно относиться к полученным на допросах показаниям (см.: Kaplan K. The report on the murder of the General secretary. Colombus, 1990. Р. 125–126.)

26 июля из Праги последовал ответ Готвальда: «Мы согласились с организационными материалами, которые Вы советуете нам в деле с тов. С. Мы думаем при реорганизации правительства — примерно в сентябре этого года — назначить тов. С. членом правительства, в связи с этим освободить его от настоящей функции. Мы исходим из того, что тов. С. должен и впредь исполнять ответственную работу, хотя бы и на другом участке. Просим, чтобы Вы нам сообщили Ваше мнение насчёт этого решения».

Предложения Готвальда были Москвой приняты: «Согласен. Филиппов. 27 июля 1951 г.» (там же).

ТЕЛЕГРАММА МАО ЦЗЭДУНУ

17 августа 1951 года

 

Вашу телеграмму от 11 августа о строительстве аэродромов и перебазировании в Корею авиации получили.

Ваше решение о постройке трёх аэродромов в районе Анею со сроком окончания их к 20 октября и о перебазировании на корейские аэродромы для участия в боевых действиях на фронте китайско-корейской авиации в ноябре с. г. считаем правильным.

Для непосредственного прикрытия строительства аэродромов в районе Анею мы согласны направить два советских зенитных артиллерийских полка, из числа полков, прикрывающих в настоящее время район Аньдун.

 

ЦК ВКП(б)

 

Торкунов А. В. Загадочная война: корейский конфликт 1950–1953 годов. С.174.

АП РФ Ф. 45. Оп. 1. Д. 340. Л. 82.

ТЕЛЕГРАММА МАО ЦЗЭДУНУ

29 августа 1951 года

 

Тов. Мао Цзэдун!

Вашу телеграмму от 27 августа получили. Согласны с Вашей оценкой теперешнего состояния переговоров в Кэсоне и с Вашей установкой о необходимости добиваться удовлетворительного ответа по вопросу об инциденте, спровоцированном американцами в целях давления на китайско-корейскую сторону. Как и прежде, мы исходим при этом из того, что американцы больше нуждаются в продолжении переговоров.

Мы не видим пользы в приглашении по Вашей инициативе представителей нейтральных государств участвовать в переговорах в качестве контролёров и свидетелей в период теперешних переговоров. Отрицательной же стороной этого предложения является то, что американцы расценят это так, что китайско-корейская сторона будто бы больше нуждается в скорейшем заключении соглашения о перемирии, чем американцы. Если Вы такого же мнения по этому вопросу, то об этом надо сообщить тов. Ким Ир Сену.

 

Филиппов.

 

Попов И. М., Лавренов С. Я., Богданов В.Н. Корея в огне войны. К 55-летию начала войны в Корее 1950–1953 гг. С. 474.

АП РФ. Ф. 45. Оп. 1 Д. 341. Л. 89.

 

Примечание. Ответ на телеграмму Мао Цзэдуна 27 августа 1951 года:

«Товарищ Филиппов!

Ввиду того, что противник не в состоянии был выйти из создавшегося в ходе переговоров тупика по вопросу о военной разгранлинии, он предпринял целый ряд провокационных действий.

19 августа войска противника, переодетые в гражданскую форму, совершили налёт на нашу вооружённую охрану в нейтральной зоне в Кайдзъё, в результате чего один человек был убит и один — ранен. После проведения представителями обеих сторон расследования противник в оправдание себя заявил, что это были партизаны из состава действующего в нашем районе южнокорейского партизанского отряда, поэтому он не несёт за это ответственности.

Вслед за этим ночью 22 августа один самолёт противника сбросил 9 бомб на территорию нейтральной зоны в Кайдзъё и обстрелял дом, где живёт наша делегация. Хотя в ту ночь туда прибыли американские офицеры связи для расследования, однако противник наотрез отказался признать свои действия и утверждал, что найденные там осколки и образовавшиеся воронки не являются от авиационных бомб. После этого противник, противореча предыдущему, заявил, что налёт был совершён неизвестным самолётом.

Противник осмелился пойти на наглые провокации потому, что он считал, что наша сторона из-за этого не пойдёт на срыв переговоров, поэтому он хотел использовать данное мероприятие для оказания на нас давления.

Конечно, план срыва переговоров со стороны южнокорейской агентуры возможен, однако возможность посылки Ли Сын Маном по своей инициативе самолёта для совершения налёта на Кайдзъё, на район здания, где ведутся переговоры, без согласия на это американцев исключена. Поэтому мы нанесли провокационным действиям противника решительный контрудар.

Мы заявили о временном прекращении переговоров до тех пор, пока противник не возьмёт ответственность за случившееся на себя. Переговоры не будут возобновлены до тех пор, пока мы не получим удовлетворительного ответа, тем самым мы собьём с противника пыл. Однако мы не хотим взять на себя инициативу в объявлении срыва переговоров.

Полагаем, что противник открыто не признáет свои провокационные действия.

Затяжка переговоров может кончиться двояко.

Первое: затяжка может привести переговоры к срыву.

Мы усиленно готовимся противостоять возможному наступлению войск противника непосредственно на фронте. Одновременно с этим строго обороняем порты на западном и восточном побережье Северной Кореи от высадки десантов противника. За последние несколько дней самолёты противника проникали в районы городов, расположенных на морском побережье Китая: Циндао, Шанхай, Ханчжоу. Это также было сделано с провокационной целью.

Одновременно с этим противник хотел разведать ПВО наших прибрежных районов. В данном отношении мы хотим усилить наше командование в Корее и ПВО городов, расположенных в районе морского побережья. В следующей телеграмме я сообщу Вам проект посылки советских военных советников для работы в китайских добровольческих войсках в Корее.

Одновременно с этим буду просить Вас о дополнительной поставке артиллерийского вооружения.

Второе: возможно, в результате затяжки переговоров противник найдёт способ выхода из тупика и в вопросе о военной разгранлинии будет достигнуто соглашение.

В настоящее время мы хотим использовать период перерыва в переговорах для ведения холодной войны с тем, чтобы разоблачить наглые провокационные действия противника. Однако полагаю, что противник открыто не признáет свои провокации.

Если через некоторый период времени обстановка будет развиваться так, что противник пожелает возобновить переговоры, то мы думаем по своей инициативе предложить способ, который привёл бы к повороту в переговорах, и заставить противника согласиться с этим.

Товарищ Ким Ир Сен предлагает в целях обеспечения нейтральности зоны Кайдзъё просить представителей нейтральных государств участвовать в конференции в качестве контролёров и свидетелей в период переговоров как необходимое условие для возобновления переговоров. Кроме того, этих представителей в дальнейшем можно будет использовать в контрольном органе по осуществлению прекращения военных действий.

Как Вы смотрите на это? Считаете ли это нужным, или имеется какой-либо лучший способ?

Прошу Ваших указаний по вышеизложенному.

С приветом,

Мао Цзэдун» (там же. С.471–473).

30 августа Мао Цзэдун писал:

«Товарищ Филиппов!

Вашу телеграмму от 29 августа 1951 г. получил. Согласен с тем, что нецелесообразно проявление нами инициативы в приглашении представителей нейтральных государств в качестве контролёров и свидетелей на современном этапе переговоров.

Об этом я уже сообщил товарищу Ким Ир Сену.

Мао Цзэдун» (там же. С.474).