Телеграмма послу СССР в кнр Н. В. Рощину

14 мая 1950 года

 

Для Мао Цзэдуна

 

Тов. Мао Цзэдун!

В беседе с корейскими товарищами Филиппов и его друзья высказали мнение, что в силу изменившейся международной обстановки они согласны с предложением корейцев приступить к объединению. При этом было оговорено, что вопрос должен быть решён окончательно китайскими и корейскими товарищами совместно, а в случае несогласия китайских товарищей решение вопроса должно быть отложено до нового обсуждения. Подробности беседы могут рассказать Вам корейские товарищи.

Филиппов.

 

Попов И. М., Лавренов С. Я., Богданов В. Н. Корея в огне войны. К 55-летию начала войны в Корее 1950–1953 гг. М., 2005. С. 73.

АП РФ. Ф. 45. Оп. 1 Д. 334. Л. 55.

БЕСЕДА С ГЕНЕРАЛЬНЫМ СЕКРЕТАРЁМ

ОРГАНИЗАЦИИ ОБЪЕДИНЁННЫХ НАЦИЙ

ТРЮГВЕ ЛИ

15 мая 1950 года

 

В 23 часа.

Присутствуют: тт. Молотов, Вышинский, Павлов (переводчик).

Тов. Сталин говорит, что он пригласил тов. Молотова на эту беседу, так как тов. Молотов является специалистом по вопросам ООН. Тов. Сталин надеется, что Трюгве Ли не будет возражать.

Трюгве Ли отвечает, что он, напротив, очень рад видеть Молотова. Он, Трюгве Ли, испытывает сейчас несколько странное чувство и, он сказал бы, волнение от встречи с тремя великими руководителями мощной Советской державы. В последний раз он, Трюгве Ли, виделся с генералиссимусом И.В. Сталиным в 1946 году.

Трюгве Ли говорит, что он олицетворяет собой миссию, состоящую из одного человека. Он не представляет какое-либо правительство, а представляет лишь генерального секретаря и секретариат ООН. Он уже побывал в трёх столицах, и теперь, прибыв в Москву, он сидит лицом к лицу с лидером Советской страны, население которой составляет 210 миллионов человек, с лидером, который пользуется большим влиянием в странах с общим населением в 800 миллионов человек и который имеет влияние и в других странах мира.

Трюгве Ли заявляет, что он рад быть свидетелем достигнутого Советским Союзом прогресса. Он бывал в Советском Союзе в 1921, в 1932, в 1944 и в 1946 годах. Теперь, в 1950 году, будучи снова здесь, он имел возможность наблюдать советских людей такими счастливыми и так хорошо одетыми, как никогда раньше. Вчера он был на стадионе «Динамо», где смотрел футбольный матч между командой «Спартак» и ленинградской командой «Динамо». Половину времени он посвятил наблюдению за публикой, присутствовавшей на стадионе, так как публика его интересовала столько же, сколько и футбольный матч. Он видел людей, которые хорошо держали себя и были хорошо одеты. Он тоже был исполнен чувства гордости, наблюдая советских людей, так как, хотя он и не является коммунистом, он всегда следил с большой симпатией за ростом благосостояния советского народа. Он может с чистой совестью заявить, что он никогда не причинял никакого вреда Советскому Союзу.

Трюгве Ли заявляет, что теперь он перейдёт к деловым вопросам. Он испытывает некоторое опасение за будущее всего мира. Его задача как генерального секретаря ООН состоит в том, чтобы работать на благо мира. Нынешняя холодная война не может продолжаться неопределённо долгое время. В холодной войне не может быть победы, так как в холодной войне речь идёт о технике пропаганды, но он, Ли, рассматривает холодную войну как угрозу миру. Он делает всё возможное, чтобы положить конец холодной войне, но он оказался в одиночестве в этих условиях, поскольку речь идёт о правительствах. Но он, Ли, знает, что миллионы людей во всём мире находятся на его стороне. Взоры миллионов людей в данный момент устремлены на генералиссимуса Сталина. Они ждут, что предпримет генералиссимус, какой совет он даст ему, Трюгве Ли. Миллионы людей во всём мире хотят мира, будучи встревожены нынешним положением, так как они знают, что холодная война через несколько лет кончится горячей войной.

В его, Трюгве Ли, повестке дня в качестве первого вопроса стоит следующий вопрос. Он считает, что самым важным мероприятием, которое помогло бы разрядить нынешнее напряжённое положение, была бы встреча глав великих держав. В последний раз он, Ли, поднимал этот вопрос в 1948 году, когда Эватт (министр иностранных дел и представитель Австралии в ООН. — Ред.) и он просили глав государств собраться и урегулировать свои разногласия. Тогда он, Ли, получил положительный ответ от Советского правительства на своё обращение. 23 апреля этого года он виделся с Трумэном, которого он снова спросил о возможности встречи глав великих держав. Трумэн сказал, что лично генералиссимус ему, Трумэну, очень нравится. Трумэн сказал, что в 1945 году во время встречи с генералиссимусом он, Трумэн, имел в виду предложить Советскому Союзу 6 миллиардов долларов, но потерпел афронт, получил пощечину. Трумэн не указал, кто был причиной этого афронта.

Зная из газет о заявлениях Трумэна насчёт готовности встретиться с генералиссимусом И. В. Сталиным, он, Ли, спросил Трумэна, не изменилось ли его мнение по этому вопросу. Трумэн ответил, что он всегда готов приветствовать генералиссимуса И. В. Сталина в Вашингтоне. Трумэн сказал, что он пришлёт за генералиссимусом И. В. Сталиным самый лучший американский линкор.

Он, Ли, ответил, что такое предложение Трумэна нельзя назвать практической политикой.

Сейчас он, Ли, хотел бы спросить генералиссимуса И. В. Сталина, каким образом можно было бы организовать встречу. Может быть, генералиссимус мог бы подумать о месте встречи. Со своей стороны он, Ли, не рекомендовал бы Вашингтон. В качестве места встречи он мог бы рекомендовать город Ки Вест в США, как вполне безопасный пункт. Он также думал о Лондоне, имея в виду несколько более лучшую политику, проводимую английским правительством. Он думал также о Швейцарии и Швеции.

Когда весной во время выборов в Англии Черчилль выдвинул предложение о том, чтобы встретиться с И. В. Сталиным для урегулирования разногласий, в Америке ответили на это предложение ссылкой на то, что ООН является тем местом, где должны быть урегулированы разногласия. Когда же он, Ли, предложил услуги ООН для урегулирования разногласий между великими державами, он не получил ответа ни от Вашингтона, ни от Лондона, ни от Парижа. В этом факте он, Ли, усматривает неискреннее отношение к ООН со стороны США, Англии и Франции. По-видимому, ООН нужна этим странам как организация, где они имеют большинство.

Ли говорит, что он хотел бы услышать от генералиссимуса И. В. Сталина совет по изложенному им вопросу.

Тов. Сталин отвечает, что встреча глав возможна. Встретиться можно было бы где угодно, но лишь при условии, что будет предварительно проведена соответствующая подготовительная работа через обычные дипломатические каналы, через министерства иностранных дел. Пока не проведена такая предварительная работа и не выяснена общая база, пока нет уверенности, что встреча будет плодотворной, вопрос о встрече не актуален.

Ли отвечает, что у него были сомнения насчёт встречи глав правительства. Поэтому он подготовил некоторые предложения о той подготовительной работе, которая должна быть проведена внутри ООН. В столицах, в которых он побывал, он вручил меморандум по этому вопросу. Этот меморандум называется мирной программой на 20 лет (при этом Ли вручает меморандум тов. И. В. Сталину). Первым условием реализации этой программы должно быть урегулирование китайского вопроса. Если верно, что Египет признал правительство Мао Цзэдуна, и если Франция признáет правительство в Пекине, как ему, Ли, обещал генеральный секретарь французского министерства иностранных дел Пароди, то это даст 7 голосов. В результате представитель Чан Кайши будет выведен из Совета Безопасности, и его место займёт представитель Мао Цзэдуна. Если китайский вопрос будет урегулирован, то можно будет созывать периодические заседания Совета Безопасности, которые могли бы состояться вне Нью-Йорка, например в Париже или в Женеве. На периодических заседаниях могут быть обсуждены все вопросы, интересующие членов Совета Безопасности. В его, Ли, меморандуме изложены только первые намётки такого рода вопросов. Когда члены Совета Безопасности соберутся, они сами смогут договориться о программе и методах своей работы. На первой стадии периодических заседаний Совета Безопасности результаты будут небольшими, но этим не следует смущаться.

Ли говорит, что, как он предполагает, А. Я. Вышинский передал И. В. Сталину меморандум, о котором он, Ли, говорит.

Тов. Сталин отвечает, что он получил меморандум Ли и знаком с ним.

Тов. Молотов заявляет, что меморандум был получен от Вышинского несколько дней тому назад. На основе сегодняшних высказываний и на основе меморандума Ли создаётся впечатление, что Ли хотел бы выступить посредником между сторонами, которые не смогли договориться. Это, конечно, было бы хорошо, но меморандум Ли не отвечает этой цели. Он носит односторонний характер. Можно было бы взять любой пункт меморандума и убедиться в том, что он излагает скорее американскую точку зрения, чем ту точку зрения, которая могла бы служить основой для соглашения. Для примера он, Молотов, мог бы взять отдельные пункты меморандума. Например, в одном из них Ли говорит о периодических заседаниях Совета Безопасности. Это идея хорошая, это предусмотрено в Уставе ООН. Но Ли ничего не говорит о том, что без Китая Совет Безопасности не может собраться. Гоминьдановцы, отжившие свой век, потерявшие всякий вес, всякую опору в китайском народе, не могут быть законными представителями Китая. Трюгве Ли обходит этот вопрос.

Ли отвечает, что он устно заявил Трумэну, Ачесону, Эттли, Бевину, Бидо и Шуману, что обязательным условием созыва Совета Безопасности должно быть предварительное урегулирование китайского вопроса, т. е. наличие в Совете Безопасности представителя Китая в соответствии со ст. 23 Устава ООН. Под представительством Китая он, Ли, разумеет только представителей Мао Цзэдуна.

Тов. Молотов заявляет, что, однако, Ли обходит этот вопрос в своём меморандуме, хотя Китай имеет не меньшее значение, чем Цейлон, о котором многие хлопочут.

Ли отвечает, что это недоразумение, так как имеется в виду, что намеченная им программа будет осуществляться лишь после того, как будет разрешён китайский вопрос.

Тов. Молотов замечает, что тем не менее в меморандуме нет об этом ни слова.

Ли заявляет, что если это желательно, то он, Ли, может включить в меморандум специальный параграф по этому вопросу под рубрикой 1 «а».

Тов. Молотов заявляет, что в своём меморандуме Ли говорит об ограничении права вето, но это — американская точка зрения, направленная прямо против интересов Советского Союза.

Далее Ли говорит в своём меморандуме о контроле над атомной энергией, но не говорит о предложении запретить атомное оружие. Это необъективная трактовка вопроса. Это изложение американской точки зрения по этому вопросу.

Далее, указывает тов. Молотов, Ли говорит о контроле над гонкой вооружений, но говорит об этом так, как пишут в американских газетах. Когда СССР поставил вопрос о сокращении вооружений, то советское предложение было отвергнуто. Ли обходит молчанием предложение СССР.

Тов. Молотов заявляет, что в любом пункте меморандума изложена американская точка зрения, меморандум носит полностью односторонний характер, и он, Молотов не видит в нём попытки к посредничеству.

Тов. Молотов заявляет, что то же самое можно было бы сказать по поводу пункта меморандума, посвящённого вооружённым силам ООН. Советский Союз всегда стоял за осуществление соответствующего положения Устава ООН и вносил свои предложения по этому вопросу, в которых отстаивал принцип равноправия. Между тем Ли излагает этот вопрос в духе американской точки зрения.

Тов. Молотов заявляет, что Ли говорит о программе технической помощи, но он почему-то говорит о том, что эта помощь должна оказываться только главным образом, а не исключительно через ООН. Но такое предложение Ли даст американцам возможность действовать против ООН.

Тов. Молотов говорит, что меморандум Ли — это однобокий документ и в той форме, какую он имеет сейчас, выражает по ряду вопросов американскую точку зрения. Именно такое впечатление остаётся от меморандума.

Ли восклицает: «Что я могу сказать?»

Тов. Молотов говорит, что он откровенно высказался, имея в виду, что он говорил в узком кругу лиц и что на этой встрече не присутствуют представители прессы.

Ли говорит, что он старался выработать то, что могло бы послужить базисом для соглашения.

Тов. Молотов говорит: «Что это за базис?»

Тов. Молотов заявляет, что американцы сохраняют свои базы во всём мире, готовят атомную войну, а Ли всё это обходит молчанием в своём меморандуме.

Ли заявляет, что он не думал быть посредником. Дело в том, что когда он видит, что механизм ООН не в порядке, что пустуют места, что места в ООН занимают те, кто не представляет своей страны, когда ему приходится быть свидетелем холодной войны, отсутствия согласия между великими державами, тогда он считает своим долгом найти пути, чтобы свести вместе великие державы. Но он, Ли, знает, что он не может быть посредником.

Ли говорит, что его меморандум не является окончательным, его можно дополнить рядом пунктов.

Ли заявляет, что, говоря о вето, он не имел в виду оказать давление с тем, чтобы СССР отказался от своих прав, которые он имеет по Уставу. Но он, Ли, не видит вреда в том, что вопрос о вето будет обсуждён. В Уставе предусмотрена возможность его пересмотра.

Что касается атомной энергии, то он, Ли, полностью согласен с СССР о запрещении атомного оружия.

Тов. Молотов замечает, что тем не менее об этом ничего не сказано в меморандуме Трюгве Ли.

Ли говорит, что это можно обсудить.

Ли говорит, что Международное Общество Красного Креста, прежде чем опубликовать своё обращение по вопросу о запрещении атомного оружия, советовалось с ним, и он, Ли, дал благословение этому шагу Международного Общества Красного Креста и сообщил Международному Обществу Красного Креста, что такого рода обращение будет помощью для него, Ли, как генерального секретаря ООН.

Тов. Сталин заявляет, что Молотов говорит о том, что не хватает в меморандуме, и о том, что имеется в меморандуме.

Тов. Сталин спрашивает, можно ли исправить меморандум.

Ли отвечает утвердительно на этот вопрос и говорит, что он, однако, был несколько огорчён, когда Молотов сказал, что меморандум выражает американскую точку зрения.

Ему, Ли, пришлось преодолеть большие трудности при составлении своего меморандума, ему пришлось пройти буквально через ад. Может быть, ему, Ли, не хватило умения справиться со своей задачей, но он приложит все свои силы.

Тов. Молотов замечает, что меморандум носит однобокий характер.

Тов. Сталин заявляет, что, по его мнению, генеральный секретарь ООН должен был бы до конца отстаивать права ООН, которые попираются некоторыми членами ООН. В качестве генерального секретаря он, тов. Сталин, сказал бы иначе насчёт того, как должна осуществляться помощь отсталым нациям. Она должна осуществляться не главным образом через ООН, а исключительно через ООН. Это было бы защитой для малых стран. Молотов прав в этом отношении.

Ли отвечает, что он согласен с этим, но если быть реальным политиком, то нужно думать о том, что возможно.

Он, Ли, всегда боролся за то, чтобы всякая помощь оказывалась исключительно через ООН, и генералиссимус И. В. Сталин совершенно прав в этом вопросе. При поддержке Советского Союза мы, говорит, Ли, можем закрепить эту правильную линию.

Тов. Сталин говорит, что сейчас такие дела проходят не через ООН. Их вершат вне ООН. Надо добиваться и потребовать того, чтобы по крайней мере большинство такого рода дел проходило через ООН.

Ли заявляет, что он согласен с этим, но ему приходится получать деньги от Конгресса США, который хочет, чтобы ООН «шла после».

Тов. Сталин заявляет, что, как он думает, если Ли будет решительно отстаивать права ООН, то его цена в глазах народов поднимется и он будет получать больше и денег, и уважения.

Ли замечает, что он хотел бы видеть эту ситуацию.

Тов. Сталин говорит, что нужно бороться за это. Этой ситуации можно добиться борьбой, а не уступками. Уступить Ли всегда успеет.

Ли заявляет, что в 1948 году ООН начала оказывать техническую помощь, получив для этой цели 700 тыс. долларов. Затем Трумэн, увидев, что это выгодное дело, перехватил эту идею, включив её в своё январское послание Конгрессу, в котором он, однако, говорил об оказании помощи только через ООН, но Конгресс выбил почву из-под ног Трумэна, потребовав оказания помощи отсталым странам несколькими путями: через правительство США, через частные концерны и в незначительной степени через ООН. Однако он, Ли, будет продолжать бороться за то, чтобы помощь отсталым странам оказывалась через ООН.

Тов. Молотов говорит, что тогда в этой части нужно исправить меморандум.

Тов. Сталин отмечает, что в меморандуме Ли речь идёт о ратификации Устава Международной Торговой Организации.

Тов. Молотов заявляет, что этим Уставом американцы преследуют цель захвата для себя рынков. Это не касается Советского Союза, так как в Советском Союзе существует монополия внешней торговли. В нынешней своей форме Устав Международной Торговой Организации может задавить малые нации.

Тов. Сталин заявляет, что при смягчении некоторых условий Устава он мог бы быть ратифицирован.

Тов. Молотов заявляет, что, кроме того, имеется вопрос о дискриминации во внешней торговле. Определённые американские круги занимают совершенно непримиримую позицию в области дискриминации во внешней торговле с СССР.

Тов. Сталин говорит, что некоторым американским концернам и деловым кругам запрещают вести торговлю с СССР. Вопрос о дискриминации во внешней торговле должен быть изложен в меморандуме.

Тов. Молотов замечает, что по крайней мере в области внешней торговли нужно восстановить хотя бы тот порядок, который существовал до второй мировой войны.

Ли отвечает, что он полностью согласен с тем, что было высказано по вопросу о дискриминации во внешней торговле.

Тов. Сталин говорит, что он хотел бы сказать несколько слов насчёт того, что Трумэн рассказывал Ли о 6 миллиардах, которые Трумэн хотел, де, предложить Советскому Союзу, и насчёт того, что кто-то обидел Трумэна и что он оставил эту мысль. Мы, говорит тов. Сталин, стоим за торговлю с Америкой без ограничений. Мы не требуем кредита. Во время войны и непосредственно после её окончания мы нуждались в кредитах, но теперь в них мы более не нуждаемся. Но если нам хотят дать кредит, то мы его возьмём. Мы, однако, не ставим условием улучшения наших отношений со США предоставление нам кредитов.

Ли говорит, что он очень благодарен за высказанные мнения. Как он, Ли, понял, генералиссимус И. В. Сталин не против периодических заседаний Совета Безопасности.

Тов. Сталин отвечает, что он не против этого, если в периодических заседаниях Совета Безопасности будет участвовать Китай.

Ли отвечает, что, само собой разумеется, это условие должно быть предварительно выполнено.

Ли говорит, что он не ожидал, что его меморандум будет полностью принят. Конечно, разногласия должны были неизбежно возникнуть.

Ли говорит, что если будет решено провести периодические заседания Совета Безопасности, то, как он думает, было бы целесообразно предварительно создать комитет, который подготовил бы программу и повестку дня периодических заседаний Совета Безопасности. Например, поскольку речь может идти об атомной бомбе, придётся, вероятно, обсудить предложение Красного Креста.

Что касается обсуждения вопроса об ограничении права вето, то если некоторые державы не пожелают обсуждать этот вопрос, то можно будет снять его с повестки дня. Возможно, чтобы члены Совета Безопасности ещё до созыва периодических заседаний договорились о круге вопросов, которые они будут обсуждать.

Трюгве Ли просит рассматривать его меморандум только как первый шаг в этом направлении.

Тов. Сталин заявляет, что он считает замечания Молотова абсолютно правильными, и говорит, что было бы хорошо, если бы они были учтены при окончательном составлении меморандума. Молотов, говорит тов. Сталин, не требовал, чтобы вопрос о вето не был обсуждён. Молотов говорил о том, что [если] от Советского Союза требуют уступок, то нужно потребовать их и от американцев.

Тов. Молотов говорит, что иначе нельзя достигнуть соглашения, и спрашивает, пойдёт ли Америка в чём-либо навстречу Советскому Союзу.

Ли отвечает, что сейчас дело так не выглядит.

Тов. Сталин говорит, что тогда ничего не выйдет.

Ли говорит, что, когда он был в Вашингтоне, его называли там просоветским человеком.

Тов. Сталин заявляет, что это обычная судьба посредников, которых ругают обе стороны, но потом средняя линия берёт своё.

Ли говорит, что он хотел бы коснуться ещё некоторых небольших вопросов. В первом из них речь идёт о греческих детях. Он, Ли, знает, что греческих детей нет в Советском Союзе, но они находятся в других странах. В 1948–49 гг. в ООН единодушно были приняты резолюции о том, что греческие дети должны быть возвращены в Грецию, если в Греции находятся и пребывают на свободе их родители. Как он, Ли, считает, Чехословакия, Румыния, Болгария, Венгрия и Польша, которые задерживают греческих детей, сами себе причиняют ущерб, ибо они подвергаются постоянной критике за свои действия.

Ли заявляет, что если можно будет доказать, что родители находятся в Греции, то греческих детей нужно репатриировать в Грецию.

Советский представитель, говорит Ли, в 1948 году предложил, чтобы работа по возвращению детей в Грецию была проведена Международным Обществом Красного Креста в сотрудничестве с обществами Красного Креста тех стран, в которых находятся греческие дети.

Ли говорит, что он хотел бы просить генералиссимуса И. В. Сталина воспользоваться своим влиянием и оказать помощь в деле репатриации греческих детей на родину.

Тов. Сталин отвечает, что если бы дело касалось Советского Союза, то он мог бы сразу дать ответ на вопрос, поставленный Ли. Но дело касается других государств. Для него, тов. Сталина, это новый вопрос. Нужно будет запросить правительства тех стран, о которых идёт речь. Мы, говорит тов. Сталин, не можем решать вопрос, поднятый Трюгве Ли, за эти правительства. Он, тов. Сталин, стоит за то, что дети должны быть возвращены к своим родителям, но нужно запросить у правительств тех стран, в которых находятся греческие дети, информацию по этому вопросу.

Ли говорит, что он благодарен тов. Сталину за его ответ. Он, Ли, хотел бы добавить, что вопрос о греческих детях его беспокоит. Достаточно сказать, что он получил около 9 % тыс. (так в тексте. — Ред.) писем по этому вопросу.

Ли заявляет, что он хотел бы поднять ещё вопрос о членстве СССР в специализированных организациях ООН, существование которых предусмотрено уставом ООН. Он, Ли, знает, что Советский Союз состоит членом Всемирного Почтового Союза и Международной Организации Телесвязи. Но Советский Союз не состоит членом Международной Организации Здравоохранения, ЮНЕСКО, а также Организации по вопросам продовольствия и сельского хозяйства (ФАО). Он, Ли, знает, что эти организации не принесут пользы Советскому Союзу. В Советском Союзе достигнут весьма высокий уровень здравоохранения и просвещения. В Советском Союзе достаточно своего собственного продовольствия. Но имеются сотни миллионов людей в Африке и Азии, которые неграмотны, страдают от болезней и голодают. Он, Трюгве Ли, хотел бы просить генералиссимуса И. В. Сталина рассмотреть вопрос об участии Советского Союза в этих организациях. Дело в том, что враги Советского Союза постоянно указывают на то, что Советский Союз участвует только в самой ООН и в двух других специализированных организациях, но не принимает участия в тех специализированных организациях, о которых он, Ли, только что упоминал.

Тов. Сталин отвечает, что этот вопрос будет рассмотрен.

Ли говорит, что теперь он хотел бы коснуться вопроса о советском предложении относительно проведения выборов в Берлине. Советское предложение предусматривает вывод оккупационных войск из Берлина и проведение там выборов под контролем. Это предложение было отвергнуто США, Англией и Францией. Может быть, в деле вывода войск из Берлина ООН могла быть полезной.

Тов. Сталин отвечает, что не знаком с этим делом и обещает с ним ознакомиться.

Ли говорит, что, наконец, он хотел бы коснуться вопроса об австрийском договоре, а также о заключении мирных договоров. Было бы хорошо, если бы было возможно двинуть вперёд дело заключения мирных договоров.

Тов. Сталин замечает, что об австрийском договоре ведутся переговоры, но он, тов. Сталин, не в курсе дела. Возможно, что эти переговоры закончатся соглашением. Это не исключено.

Ли благодарит тов. Сталина за беседу, высказывает ему пожелания здоровья и долгих лет жизни для блага мира.

Началась беседа в 22 часа, закончилась беседа в 23 часа 20 мин.

 

Записал: Павлов

 

Новая и новейшая история. 2001. № 3. С. 109 – 116.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 353. Л. 18–34.

 

Примечание. Ачесон Д. (1893–1971) — заместитель государственного секретаря (1945–1949), государственный секретарь США (1949–1952).

Бидо Ж.-О. (1899–1983) — политический и государственный деятель, премьер-министр Франции (06–11.1946, 10.1949–06.1950), министр национальной обороны (08.1951–02.1952), министр иностранных дел (с 01.1953).

 

ПИСЬМО О. ГРОТЕВОЛЮ

15 мая 1950 года

 

Премьер-Министру Германской Демократической Республики

г-ну Отто Гротеволю

Берлин

 

Уважаемый г-н Премьер-Министр,

Советское Правительство рассмотрело просьбу Правительства Германской Демократической Республики о сокращении суммы, выплачиваемой Германией в счёт репараций.

Советское Правительство при этом приняло во внимание, что Германская Демократическая Республика добросовестно и регулярно выполняет свои репарационные обязательства, исчисленные в размере 10 миллиардов долларов, и что к концу 1950 года значительная часть этих обязательств в сумме 3.658 миллиона долларов будет выполнена.

Руководствуясь желанием облегчить усилия германского народа по восстановлению и развитию народного хозяйства Германии и учитывая установившиеся дружественные отношения между Советским Союзом и Германской Демократической Республикой, Советское Правительство, по согласованию с Правительством Польской Республики, приняло решение сократить остающуюся к выплате сумму репарационных платежей на 50 процентов, то есть до 3.171 миллиона долларов.

В соответствии с заявлением Правительства СССР на Московской сессии Совета Министров Иностранных Дел в марте месяце 1947 года об установлении 20-летнего срока для выплаты репараций, Советское Правительство приняло также решение рассрочить уплату Германией остающейся части репарационных платежей (в сумме 3.171 миллиона долларов) на 15 лет, начиная с 1951 года по 1965 год включительно, товарами из текущей продукции.

 

С глубоким уважением

И. СТАЛИН,

Председатель Совета Министров СССР.

 

15 мая 1950 г.

 

Правда. 1950. 16 мая.