Появившийся в Интернете фильм «Невинность мусульман» спровоцировал антиамериканскую волну по всему миру 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Появившийся в Интернете фильм «Невинность мусульман» спровоцировал антиамериканскую волну по всему миру



 

Такое уже было — лет шесть назад, когда датская газета «Юлландс-постен» опубликовала фривольное изображение пророка Мухаммеда, которое затем перепечатали в Норвегии, во Франции, в Англии и ряде других стран, после чего мусульмане воспылали ненавистью к хулителям Корана: бойкотировали датские товары, осаждали посольства западных стран, жгли американские флаги, охотились на автора карикатур… Тогда духовные лидеры мусульман назвали публикацию «объявлением войны» исламской религии, вере и цивилизации. А на днях глава исполнительного органа ЕС Жозе Мануэл Баррозу, а также официальный представитель Еврокомиссии Оливье Бейли, впрочем, как и некоторые звезды западного и, между прочим, отечественного шоу-бизнеса, поддержавшие группку Pussy Riot, категорически осудили фильм «Невинность мусульман». Такие вот двойные стандарты: мусульман трогать не надо, а православных… Так почему в одном случае западные демократы придерживаются пресловутой свободы слова, оправдывая покушение на чувства верующих в храме Христа Спасителя, а в другом случае — не спешат высказываться и извиняются? На вопросы «Вечернего Петербурга» отвечает писатель, редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков.

 

— Юрий Михайлович, после показа провокационного ролика «Невинность мусульман» в мире с новой силой вспыхнул конфликт на религиозной почве… Как вы думаете, чем он закончится?

— Мир должен понимать, что религиозные чувства нельзя трогать — не важно, чьи они: православных, мусульман, иудеев и других… Мусульмане реагируют более болезненно и жестко на оскорбления и святотатства. Православные дольше запрягают, но тоже, я думаю, добром это не кончится. Еще непонятно, чем закончится публикация мемуаров Салмана Рушди (автора романа «Сатанинские стихи», опубликованного в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году и вызвавшего протесты мусульман. — Л. К.). Мне кажется, те люди, которые этим занимаются, — провокаторы: хотят взорвать хрупкий конфессиональный мир на нашей планете, а где-то его уже взорвали — в арабских странах. Эти вещи надо пресекать самым жестким образом.

— А вас не удивляет двойной стандарт, проявляемый Западом по отношению к российским «пуськам» и к скандальному ролику «Невинность мусульман»? Если в первом случае нам рассказывают про свободу самовыражения, то во втором случае — оценки очень осторожные…

— Запад? А наша либеральная интеллигенция? Оскорбление православия называет перформансом! Посмотрите, как ведет себя Марат Гельман — это глумление над святынями и символами православной веры…

— Вы имеете в виду корову с надписью «Россия», которой предлагалось заглядывать под хвост?

— Почему только корову? Вспомните и осквернение икон в Музее имени Андрея Сахарова, и клизмы на стеклянных банках, которые изображают якобы православные храмы. Ведь Pussy Riot не на ровном месте появились — до этого была выставка «Осторожно, религия!», были выходки группы «Война». И то, что на эти «художества» не реагировали должным образом, и привело к Pussy Riot. Если бы вовремя дали по рукам тому же Гельману или той же группе «Война», может быть, трем дамам и не пришло бы в голову паясничать в храме Христа Спасителя. Но у нас унижение почему-то православия считается признаком хорошего тона, художественного мышления и так далее.

— Но, возможно, такое неприязненное отношение к православию связано с активными действиями православных иерархов — визитами патриарха Кирилла в Белоруссию, на Украину, в Польшу, в Японию…

— Достаточно заглянуть в историю, чтобы увидеть: католический и протестантский Запад всегда относился к православию прохладно — тут ничего нового нет. Можно вспомнить, что мусульмане захватили Константинополь после того, как его разграбили крестоносцы — товарищи по вере — они ведь тоже были христиане. Это все уходит глубоко корнями в прошлое, всегда был двойной стандарт. Возможно, стоит поучиться у мусульман тому, как вести себя, когда оскорбляют святыни…

— И тогда мало кто будет возмущен тем, что «пусек» судят?

— Я считаю, что в этой ситуации во многом виновата власть. Если бы тогда, в девяностые годы, она четко обозначила: нельзя издеваться над православной церковью и задевать чувства верующих, то, вероятно, этого бы и не было. А у нас все девяностые годы, да и сейчас, на телевидении идет глумление над православием. Я недавно участвовал в одной передаче, когда обсуждали Pussy Riot и историю с патриархом…

— Ну да, какой марки у него часы и все такое…

— Да-да. Там было трое ведущих. Когда мы уже вышли из студии, кто-то, видимо из сотрудников, спросил у ведущей: «Не слишком ли ты круто в отношении патриарха выступила?» Ее ответ меня убил: «А мне по барабану — я католичка!» Ну если ты католичка, то по журналистской этике не надо обсуждать дела православных верующих — обсуждай дела католиков, у которых тоже масса проблем: педофилия и прочая. Но нет — никто не обсуждает католиков, обсуждают исключительно православных. Думаю, в иудейском мире тоже не все так просто — обсудите хоть разок! Никогда! Эта однобокость — двойной стандарт — вызывает обиду… Почему так ведет себя Запад, понятно. А почему это происходит в России — не понятно, хотя догадаться можно. Необходимо жесткое законодательство, чтобы люди понимали: если ты целенаправленно оскорбляешь чувства верующих, то ты понесешь за это наказание, в том числе и уголовное.

— В Германии, например, за такие панк-молебны они бы три года получили — такие вещи им бы тоже не простили…

— Еще раз хочу сказать, что это результат того, что наша либеральная интеллигенция двадцать лет с поощрительной усмешкой смотрела на такие святотатства, выдавая их за продукты провокативной интеллектуальной деятельности. Вот и надо называть вещи своими именами: и «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, и Pussy Riot, и прочие вещи — это не провокативная интеллектуальная деятельность, а кощунство, и оно должно наказываться законом…

— А вы не думаете, что такой накат на православную религию идет оттого, что Русскую православную церковь попросту не боятся, а вот с мусульманами, активно реагирующими на оскорбления, связываться страшно…

— Это не факт. Мне известно, что во время суда над Pussy Riot в адрес соответствующих судебных органов приходило довольно много телеграмм, писем, в том числе и по электронной почте, в которых предупреждалось, что если их не накажут, то мы, православные, накажем их сами, и это наказание будет более жестким, чем заключение в тюрьму. Так что не надо думать, будто православные в случае оскорбления их религиозных чувств тут же подставят вторую щеку, некоторые верующие готовы и оплеуху дать, да такую, что мало не покажется.

— Юрий Михайлович, думаете, на этом провокации против религии не закончатся?

— Насчет Pussy Riot, думаю, это продуманная, серьезная провокация, с которой снимут все возможные дивиденды — из них начнут делать мучениц свободомыслия и антиклерикализма, вложат в это дело деньги, и не исключаю, что их потом отправят в политику.

 

Беседовала Людмила КЛУШИНА

«Вечерний Петербург», 20 сентября 2012 г.

 

 

«Творческая интеллигенция не любит Россию»

 

 

«Круглые столы» — неотъемлемая часть Международного телекинофорума «Вместе». В нынешнем году главный редактор «Литературной газеты», писатель Юрий Поляков предложил в Ялте необычную тему: «Почему творческая интеллигенция не любит Россию?»

 

— Юрий Михайлович, утверждение, что «творческая интеллигенция не любит Россию», кажется весьма спорным. Многие артисты и режиссеры, с которыми я работала, утверждают, что могут жить только здесь, в России, и только в этой языковой среде…

— Увы, в нашей творческой интеллигенции встречается такое отношение к стране, которое нехарактерно, например, для западных деятелей культуры. Любой французский, чешский или испанский актер всегда гордо скажет, что он — патриот своей страны. У нас редчайший случай, чтобы какой-то деятель культуры объявил: я патриот. Патриотизм считается чувством не совсем приличным для творческого человека. Приличным считается повышенная критичность к России и чрезмерный негативизм по отношению к ее прошлому. Причем, как правило, это связано или с незнанием своей истории, или с незнанием западной истории, которая всячески идеализируется.

Когда по телевизору слышу, что в России еретиков сжигали на кострах, и называется имя протопопа Аввакума, то хочется сказать: да, конечно, это страшная трагедия — гибель «огнепального» и нескольких десятков его единомышленников. Но с Варфоломеевской ночью, когда вырезали сорок тысяч гугенотов, с кострами инквизиции — это просто несопоставимо. И таких примеров очень много. Недавно был на фестивале в Выборге. Некий режиссер, довольно известный, объявил, что маршал Жуков десять русских солдат клал за одного немца. Я спросил, откуда он это взял? «Об этом все знают», — был ответ. Что значит, «все знают»? Сейчас опубликована научная статистика всех потерь Второй мировой войны — результат международного исследования, в ходе которого были подняты все архивы, и наши военные потери больше немецких всего на миллион. Хотя и миллион — гигантская цифра. Режиссер возмутился: «Это ерунда, этого не может быть! Мы потеряли двадцать семь миллионов, а немцы всего семь!» Правильно, но девятнадцать из двадцати семи — это гражданское население. А у немцев, побежденных, из гражданского населения погиб миллион. Вот и делайте выводы!

Такую позицию я называю «огоньковской» версией советской истории. Возьмем другой пример: полемику вокруг фильма «Жила-была одна баба» Андрея Смирнова — я участвовал в дискуссии на телевидении у Гордона в «Закрытом показе». Видно, что люди, снимая фильм об этой эпохе, просто не владели материалом. Когда я напомнил, как Антонов, прежде чем возглавить тамбовское восстание, послужил в Красной Армии, Андрей Смирнов был очень удивлен: он этого не знал. Скепсис по отношению к истории и к сегодняшнему дню во многом связан с тем, что люди находятся в плену мифов и не хотят впускать в себя новую информацию. Потому что новая информация сложная и требует усилий. Можно сердечно жалеть того же маршала Тухачевского, если не знать, что он был организатором реального заговора, готовившего жестокую расправу с оппонентами. А если знать про заговор, можно и дальше жалеть маршала, но это будет уже совсем другая жалость. Это будет жалость к провалившемуся заговорщику, который когда-то мечтал стать скрипачом. Характерно и отношение к самому Сталину: совершенно не хотят видеть то хорошее, что он сделал для страны, несмотря на все его просчеты и политическую жестокость. Китайцы, например, поступают гораздо мудрее. Они никогда не скрывают промахов Мао Цзэдуна (культурная революция стоила миллионы жизней!), но при этом не забывают, что он одолел японцев, объединил страну, запустил модернизацию.

Формулируя тему «Почему творческая интеллигенция не любит Россию», я имел в виду именно это. Нельзя видеть лишь одну сторону целого и из всего богатства информации выбирать только то, что подтверждает глупую версию о России — «вечной неудачнице». Да, у нас была кровавая революция. А где вы видели не кровавую революцию? Французская революция была более кровавой, чем наша. И это не мешает французам гордиться своей страной.

— Я предвижу возражения ваших оппонентов: в Бастилии на момент ее взятия сидели три человека, причем один из них не хотел покидать тюрьму, боясь встречи с кредиторами. В наших тюрьмах число заключенных было несколько бо́льшим, не правда ли?

— Да, монархический режим во Франции был гораздо гуманнее, чем последующая революционная диктатура. То же у нас. Количество заключенных и смертных приговоров было мизерным по сравнению с Европой. Этот факт часто приводится, чтобы оттенить размах красного террора, но тут же забывается, когда речь заходит о романовской империи в сравнении с западными демократиями. Такой вот двойной стандарт. К тому же Февральская революция произошла, когда в стране уже был парламент. Октябрьская революция случилась, когда установили республику. Где же отсталая, средневековая Россия? И таких передергиваний очень много. Наша творческая интеллигенция находится в плену скепсиса и нелюбви к своему Отечеству. Да, иной писатель клянется, что не может существовать в другой культурной системе, так как вырос на русской культуре, русский язык для него родной и так далее. Но объективно своим творчеством он не помогает стране развиваться, выходить из исторических тупиков, а воспитывает у соотечественников комплекс исторической неполноценности. Мол, такая нам попалась неудачная страна, такой неудачный человеческий материал. Конечно, есть деятели культуры, которые смотрят на своей народ иначе. Но они не на слуху. Литературными и кинематографическими премиями их не балуют. Вернусь к Выборгскому фестивалю, где я смотрел также игровое кино. После фильмов конкурсной программы хочется сказать: «Да будь оно все проклято!» — и куда-нибудь уехать. Угаровщина, понимаете? Причем снимают такое кино люди, вполне успешные, не вылезающие с западных фестивалей. Я привожу в этом отношении эпизод из фильма «Хрусталев, машину!». Там генерал попадает в некое общежитие — нечто среднее между сумасшедшим домом, пьяным омутом и борделем. Но такая картина может родиться только в голове сына лауреата Сталинской премии, выросшего в очень хороших условиях. Я провел все детство в заводском общежитии. Такого порядка, как там, мало где найдешь! Каждый тазик висит на своем гвоздике, каждая кастрюлька стоит на своей полочке, каждый знает, когда он моет пол. Если в общежитии, где живет тридцать семей (так это было у нас), люди не будут соблюдать порядок, наступит кошмар. А в кошмаре жить никто не хочет, кроме авторов новой драмы. Вот мы и имеем в кино фантазии на тему «немытой России» мальчиков и девочек из профессорских семей.

— Плюс «социальный заказ», скажете вы?

— Плюс «социальный заказ». Мы живем в эпоху мощных геополитических схваток. Первый раунд мы проиграли — распался Советский Союз. Сейчас есть могучие силы, заинтересованные в том, чтобы вслед за СССР распалась Россия, а ее недра стали достоянием мировых монополий. В ход идет все — культура и искусство тоже. Запад сейчас делает то, за что всегда критиковал Советский Союз. Он чрезвычайно идеологизировал искусство. Видно, что они отбирают для своих фестивалей из наших фильмов, кому дают премию, какие книги переводят. Они целенаправленно формируют образ России, не имеющей прав на историческое будущее. Появился класс деятелей культуры, которые цинично на этом зарабатывают. Они заранее знают, что спектакль, где матерятся и совокупляются, будет отобран на фестиваль за рубеж. Если сегодня появится современный Чехов и напишет современные пьесы, их не возьмут ни на один фестиваль. Аргумент простой: «Что это такое? Нормальные люди, нормальные отношения, пусть даже и сложные… Нет, такая, нормальная Россия нам не нужна. Зато чудовищная, грязная лента «Жить» Сигарева обречена на успех за рубежом. А бывают фильмы типа «Елены» Звягинцева. Любопытно, что снят он по английскому сценарию и первоначально действие происходит там. Но потом, видимо, решили, что эта мрачная история отравительницы больше подходит для России. И получается странная вещь. Откуда режиссер взял в России такого кристального олигарха, которого играет Андрей Смирнов? Создается впечатление, что это барон Ротшильд в седьмом поколении. Да от новых русских за версту несет паленой водкой, порохом огнестрелов и мерзостью первичного накопления. У нас еще таких нет. А вот Звягинцев изображает простую русскую семью, ради которой жена-сиделка Елена идет на преступление. Это же сборище каких-то бездельников, уродов, недочеловеков. Жена — крольчиха, муж — патологический бездельник, сын — скинхед, развлекается убийством бомжей. И Елена убивает ради денег, чтобы купить место скинхеду в институте? А если бы этот мальчик из простой семьи был неглупый, усердный, добрый, он мог бы поступить на бюджетное отделение? Едва ли… Так почему же режиссер так сладострастно изображает семейную зоологию? А ему важно показать: богатые — это благородные и слегка сексуально озабоченные люди, а вот бедная Россия — злобные скоты, потому и бедные. Но ведь это же вранье от начала до конца! Идеологическая схема, которая выдается за искусство. Причем схема более примитивная, чем в советском кино. В фильме «Елена» я увидел прежде всего какую-то гемоглобиновую нелюбовь к России. И премии буквально обрушились на Звягинцева.

— На телекинофоруме вы дважды возглавляли жюри конкурсов «Телевизионные программы и фильмы» и «Телевизионные игровые фильмы». Что вы можете сказать о телевизионной кинопродукции этого фестиваля?

— На телекинофорум отбираются фильмы, в которых при всей сложности позиции автора все-таки присутствует позитив. И какое-то светлое начало. Хотя бывают неожиданности. Например, в конкурсе прошлых лет был фильм про Катынь, отражающий польскую версию трагедии. А ведь есть, по меньшей мере, еще две, а то и три версии. Почему мы должны ограничиваться антирусским взглядом поляков? Нет, пусть зритель сам решает, какая версия убедительнее. И мы, поспорив, не дали ленте никаких премий. Но это, скорее, исключения. В целом же телекинофорум «Вместе» старается не разъединять, а соединять.

— Каждый телекинофорум приезжает в Ялту не с пустыми руками. Что в этом году собираетесь дарить городу?

— В этом году мы дарим Дому-музею Чехова прекрасный рояль. Этот инструмент необходим, ведь музыка и в жизни, и в произведениях писателя играла огромную роль. Музей Чехова без хорошего, настоящего инструмента — нонсенс. Вообще, положа руку на сердце, фестиваль сделал для города много. Ялта без памятника Чехову не Ялта. Поставленная телекинофорумом около десяти лет назад на набережной скульптурная композиция «Чехов и Дама с собачкой» уже стала визитной карточкой города.

 

Беседовала Елена БУЛОВА

«Московская правда», 3 октября 2012 года

 

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2019-04-30; просмотров: 128; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.222.118.194 (0.023 с.)