На пути к полифоничности мнений

 

— Вы можете выделить личности, которые появились в «нулевые» на авансцене общественной жизни отчасти и во многом благодаря новой редакционной политике «ЛГ»?

— Безусловно, это уже ушедшие от нас Александр Зиновьев и Александр Панарин. Это Александр Ципко, Сергей Кара-Мурза, Сергей Кургинян, Владимир Шульгин, Дмитрий Каралис, Валерий Соловей, Игорь Фроянов, Юрий Болдырев, Анатолий Макаров, Николай Скатов, Олег Попцов, Анатолий Салуцкий… Список далеко не полный, но главное — это все самостоятельные, настоящие мыслители, которые начали полемизировать у нас еще с первой заметной дискуссии «Десять лет, которые потрясли…». А эта дискуссия высветила во всей неприглядности то, что общество идет, мягко говоря, не в том направлении, которое официально было провозглашено в период перестройки и которое по меньшей мере декларировалось властью как магистральное в самом начале девяностых. Как нетрудно догадаться, публикации вызвали резонанс, про рост подписки повторяться не буду. Но мы приобрели не только новых друзей, но и новых, скажем, недоброжелателей. Причем не только среди либералов, но и среди небольшой части «упертых» почвенников. Я это объясняю так — чем меньше у творческого человека таланта и больше идеологической спеси, тем он нетерпимее относится к людям, которые пытаются достичь компромисса.

— Вы можете вспомнить наиболее агрессивные выпады против линии газеты?

— Да, конечно. Например, Горбачев, о котором мы опубликовали ироничную статью, назвал «ЛГ» «черносотенной». «Московские новости», с которыми мы постоянно полемизируем, очень своеобразно поздравили меня с пятидесятилетием, опубликовав статью «Все осталось в „Юности“». Мол, Поляков как писатель кончился, да и редактор он никудышный. Любопытно, что это утверждалось на страницах газеты, после Третьякова растерявшей в отличие от нас своих читателей. Смешно — ведь это утверждают конкуренты, которые к середине двухтысячных годов свои некогда гремевшие «Московские новости» по тиражу низвели до уровня институтской многотиражки!

 

Работа над ошибками. Чужими

 

— Вам наверняка приходилось читать и другие комментарии, где проскальзывают упреки к вам и вашей команде, что у газеты стал явственен «некий перекос» в сторону отстаивания национально-государственных традиций, в то время как известные либеральные журналисты, такие, например, как Олег Мороз, из «ЛГ» ушли.

— «Крен в почвенничество» действительно имел место. Но он был необходим после десятилетнего абсолютно хамского либерального крена, когда имя, скажем, Распутина не упоминалось ни разу, зато Бродского можно было ведрами вычерпывать. А о Юрии Кузнецове, Рубцове, Тряпкине — ни слова. И мы это делали, невзирая на негодования в лагере наших оппонентов, например, после нашей публикации к стопятидесятилетию русского философа и публициста Михаила Осиповича Меньшикова. А ведь он пострадал, кстати, после октября семнадцатого за свои убеждения: четырнадцатого сентября тысяча девятьсот восемнадцатого года был арестован сотрудниками ВЧК и расстрелян на берегу Валдайского озера. На глазах своих шестерых детей. Мы одни из немногих, кто широко отметил юбилей Лескова. Вообще, писатели, страдавшие или страдающие «русскостью», находятся в некой информационной блокаде, которую мы пытаемся прорвать. Кое-кому это не нравится…

— Но сейчас «ЛГ» как бы компенсировала тот дефицит объективности и правды, и вам стали предлагать, как и прежде, свои произведения живые классики…

— Совершенно верно. И Евтушенко, и Вознесенский, и Рейн, и Кушнер снова стали печататься у нас после небольшого перерыва. После решительного «контркрена» мы стараемся давать, как говорят менеджеры, всю линейку современной литературы.