Ненависть, как необходимое условие и моральная движущая сила национально-освободительной войны-революции.

В революционной ситуации при подготовке и ведении политических действий можно перепутать и свалить в одну кучу законы, закономерности и принципы самой революции и нормы, регулирующие последующие революционные изменения, ради которых она проводится. Сама революция – это процесс разрушения и уничтожения. В ней нет и не может быть ничего созидательного; в ней создаётся, образуется и формируется только насилие и отрицание. В самой революции нет и не может быть позитивного смысла; он появляется и образуется только во времени после победы революции. А до победы надо мыслить и действовать не в парадигме строительства и созидания, а в парадигме насилия и разрушения. Только тогда, потом, если насилие и уничтожение окажутся успешными, придёт победа. Соответственно, законы, закономерности и принципы революции – это правила и нормы наиболее оптимального и эффективного уничтожения политического противника и лишения его средств ведения борьбы. Революция есть своего рода политическая война в её наиболее острой форме. Поэтому подготовка революции, есть подготовка к войне. А для войны нужна ненависть.

На войне два самых сильных чувства человека – любовь и ненависть – меняются в нём местами. Если в мирное время человек, в основном, живёт любовью, то на войне он, главным образом, выживает ненавистью. Любовь и ненависть на войне отбрасывают в сторону обиды и недовольство и становятся равнозначными и равновеликими: любовь к Родине, к семье, к близким становится равной ненависти к врагу. И что бы ты не говорил про всё иное, сила твоей любви оценивается по силе твоей ненависти: чем больше любовь, тем сильнее ненависть. Поэтому, когда твоя страна в оккупации, а в тебе нет ненависти, значит, нет в тебе настоящей любви, значит, ты и есть то «теплохладное» существо, о котором говорил Господь.

На войне-революции нельзя победить без взращивания ненависти в себе. Это утверждают все, кто думал и писал о войне. Великий русский советский писатель М. А. Шолохов, как никто другой в литературе познавший и понявший человеческую суть в Гражданской и Отечественной войнах, одно из своих произведений назвал «Наука ненависти». В нём лейтенант Герасимов, через муки постигнув на войне неразрывную связь любви и ненависти, говорит: «И воевать научились по-настоящему, и ненавидеть, и любить. Казалось бы, любовь и ненависть никак нельзя поставить рядышком; знаете, как это говорится: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань», - а вот у нас они впряжены и здорово тянут. Тяжко я ненавижу фашистов за всё, что ни причинили моей Родине и мне лично, и в то же время всем сердцем люблю свой народ и не хочу, чтобы ему пришлось страдать под фашистским игом. Вот это-то и заставляет меня, да и всех нас, драться с таким ожесточением, именно эти два чувства, воплощённые в действие, и приведут к нам победу. И если любовь к Родине хранится у нас в сердцах и будет храниться до тех пор, пока эти сердца бьются, то ненависть всегда мы носим на кончиках штыков». Это абсолютно верно. Проверил на себе. На войне любовь всегда сзади, за тобой, а впереди – только ненависть, сливаясь внутри человека в единое чувство.

Эта взаимосвязь любви и ненависти свойственна не только русским. Национальный герой Кубы Хосе Марти организатор национально-освободительной борьбы против испанского господства (погиб в бою в возрасте 42-х лет в 1895 году), выразил это так: «Любовь к Родине – это не смехотворная любовь к земле или стране, по которой мы скучаем; это нерушимая ненависть к её угнетателям, это неизбывный гнев против всех, кто нападает на неё».

Ненависти, как и любви, не может быть «слишком много». Ненависть может быть во благо или во зло, святой или бесовской, праведной или тёмной. Нравственная оценка ненависти определяется не её количеством, а её сущностной направленностью. В пробуждении русского народа от смертельной спячки могут и должны использоваться любые эпитеты и любые лозунги, помогающие вызвать у людей ненависть к захватчикам.

В условиях нынешнего оккупационного режима, когда на русской земле безнаказанно орудуют и хозяйничают жиды и их сбродно-интернациональная чёрная пехота, чем ярче будет отталкивающий образ, чем сильнее будет вызванная лозунгом или эпитетом ненависть, тем лучше. Так слово «черножопый», которое я иногда использовал в своих выступлениях, помогало осознать некоторым факт инородной оккупации, значит, его применение было необходимо и целесообразно. Более того, если кто-то найдёт более образное, оскорбительное и хлёсткое выражение для инородных агрессивных ублюдков, я с благодарностью возьму его себе на вооружение. Это пусть аксакалы-саксаулы в своих кишлаках и аулах задумываются, почему так стали называть их детей и внуков в русских городах. А мне надоело думать и заботиться о том, что они о нас скажут после таких выражений. Мне надо думать и заботиться, как сделать безопасной жизнь для моих детей и внуков. Ни у одного нормального русского человека не возникает мысли отнестись оскорбительно к аварцу Р. Гамзатову или азербайджанцу М. Магомаеву, песни которого люблю до сих пор, или из современных – к грузину Н. Цискаридзе, да и ко всем людям в кавказских республиках, честным трудом зарабатывающим себе на хлеб.

В 1983-84 гг. мне довелось командовать 177 отдельным отрядом спецназ в Афганистане (Пандшер-Гульбахор; Газни), который на 80% состоял из воинов наших среднеазиатских республик, поскольку часть боевых задач нужно было выполнять под прикрытием в афганской форме. Мы были все вместе воинами-интернационалистами, и я дам в морду каждому, кто посмеет назвать любого моего однополчанина «чуркой».

Но сейчас нельзя прятаться от возникших межнациональных проблем под крышу бывшей советской общности и пытаться искусственно перенести прежние национальные отношения в современную Россию. С разрушением Советского Союза исчезла и духовно-идеологическая, и социально-экономическая общность народов бывших РСФСР и СССР, идёт строительство национальных отношений, основанных на других духовных, политических и экономических принципах. Поэтому, если сейчас дагестанские или чеченские старейшины, а их роль в национальной жизни неизмеримо выше, чем в русской, попускают, если не поощряют, наглое и вызывающее поведение своих молодых сородичей-подонков в коренной России, то пусть будут готовы услышать в свой адрес «Бей чурок!» Это справедливо, потому что уважение должно быть взаимным.

В неизмеримо большей степени такой подход справедлив и необходим к ненависти к евреям. Если российских кавказцев нужно просто поставить на место, то к жидам отношение должно быть принципиально иным. Кавказцы не ненавидят русских; они всегда презирали слабость и уважали силу. Мы сейчас государственно слабы, и они пользуются нашим нынешним положением; это их совершенно естественное поведение. Займут русские подобающее им ведущее положение в России, своё положенное место займут и кавказцы. Война же между русскими и евреями ведётся за право стать ведущей национально-государственной силой в России. Здесь нет и не может быть компромисса, и взаимная ненависть имеет политико-истребительный характер. Чтобы победить в этой войне, ненависть русских к евреям не должна быть слабее ненависти евреев к русским. Психологическая сложность решения этой задачи заключается в том, что русская ненависть носит ответный характер и в отличие от физики, сила противодействия не всегда бывает равна силе действия. Русские возвращают евреям зло, которое исходит от них на нас. При этом мы совершаем страшную, роковую ошибку, пытаясь оценить врага-еврея на свой русский, то есть, человеческий аршин. Нам чрезвычайно трудно, а подчас даже невозможно представить и вызвать в себе тот уровень ненависти, который тысячелетиями культивируется в мировом еврействе. Русская ненависть должна быть соразмерна еврейской, но не исходить из неё и не основываться на ней. В войне ненавистей мы проиграем. Источником русской ненависти является не чувство вражды к евреям, а чувство любви к России, к русскому народу. Мы победим тем, что наша любовь к свободе сильнее любви евреев к господству. Даже если вся тяга евреев к господству перейдёт в ненависть, безконечность любви к Родине вызовет необходимую для победы ненависть к врагам. Ещё и останется. Наша любовь всегда будет больше их ненависти, и в любви к России, к русскому народу мы найдём источник силы и ненависти к врагу.

Чтобы представить себе высоту ненависти, которую может возбудить в себе еврей и мысленно увидеть ответную степень, надо взять еврейскую ненависть к врагам и обратить её на них самих. В этом смысле очень характерна описанная советско-еврейским публицистом И. Эренбургом в годы войны ненависть евреев к немцам. Заменим в его тексте слово «немец» на слово «еврей», чтобы осознать необходимую высоту ответной ненависти в русско-еврейской войне: «Мы поняли: евреи не люди. Отныне слово «еврей» разряжает ружьё. Не будем говорить, не будем возмущаться – будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного еврея – твой день пропал. Если ты убил одного еврея – убей другого. Нет для нас ничего веселее еврейских трупов… Убей еврея! – это просит старуха-мать. Убей еврея, - молит тебя дитя. Убей еврея, - кричит родная земля». Так ненавидят евреи. Так надо ненавидеть евреев. Меньше нельзя, иначе проиграем войну. Поэтому лозунг «Бей жидов – спасай Россию!» может быть верным только в мирное время, но во время русско-еврейской войны он недопустим: в военное время жидов надо не бить, а убивать. А как это делать описано чуть выше. Как говорится – «С Богом!»

5.3. Состав и характер действий национально-освободительных сил при подготовке революции.

5.3.1. Основы формирования и становления движущих сил национально-освободительной революции. Состав движущих сил, степень их участия в революционном восстании и революции и возможный характер действий в настоящее время, то есть до начала прямых революционных действий, можно во многом распознать по их отношению и признанию (или отрицанию) двух основных положений: 1) национально-освободительного характера политической борьбы в качестве основного её содержания на данном этапе; 2) необходимость революции в качестве единственно оставшегося способа национального спасения.

Признание или непризнание национально-освободительного характера приближающейся Русской революции представляет собой главное, родовое отличие для первичной классификации общественно-политических сил России. Признание национально-освободительного характера Русской революции, базирующегося на констатации факта оккупационного характера внешней и внутренней иностранной зависимости, вызывает необходимость формирования и подготовка таких сил и средств, которые будут способны осуществлять освобождение страны от еврейских и других захватчиков насильственным, в том числе вооружённым путём.

Национально-освободительная идея поднимает людей на борьбу не по причинам социально-экономической несправедливости, хотя, повторюсь, они в ней в разной степени тоже присутствуют, а по причине оскорблённого национального чувства. Это чувство - чувство собственного достоинства - не зависит от принадлежности к тому или иному социальному слою, группе, стране, классу или ранее к сословию[18]. Оно не связано с имущественным, денежным или иным материальным положением человека, ни с его образованием: обеспеченный и образованный может иметь более высокое национальное чувство, чем бедный и необразованный; и наоборот. Оно не связано с какой-либо профессией: домохозяйка может любить русский народ сильнее учительницы русского языка и литературы, а крестьянин или инженер сильнее офицера. Сила национального чувства определяется исключительно личным духовным миром человека, силой любви к своему народу и силой ненависти к его врагам. Чувство оскорблённого национального достоинства у русского и других коренных народов России является единственно общим практически для всех категорий людей и наиболее массовым. Именно это чувство одновременно является основой для поиска формирования, развития и становления национально-освободительных сил при подготовке к революции. Если же в основу создания и комплектования структур национально-освободительного движения положить поиск недовольных «голодных», то власти достаточно будет (что и делается) просто добавить в корыто похлёбки; если недовольных малообеспеченных – то подбросить очередную социальную подачку; если недовольных своим положением на общественной лестнице – то подкинуть должностишку повыше и окладик побольше и т. д. В этом заключается главная опасность ограничения политической борьбы только социально-экономического требованиями: создаваемые и действующие структуры уводятся в сторону от решения главной политической задачи – освобождение России от внешней и внутренней иностранной зависимости.

Национально-освободительная борьба строится не на социально-экономических, а на национально-политических (этнополитических[19]) основаниях. Краеугольным камнем формирования движущих сил будущей русской революции при её подготовке является примат национально-освободительной борьбы, примат национального освобождения над всеми другими целями политической деятельности. Поэтому российские партии и другие общественно-политические организации, строящие свою работу только на социально-экономических идеях и требованиях и не признающие главенствующего значения в настоящий период национально-освободительной борьбы, политически не вполне адекватны сложившейся в России обстановке, своей политической ограниченностью по недомыслию или умышленно тормозят развитие общенародных протестных действий и отсекают от участия в политической борьбе наиболее многочисленную и активную часть российского общества.

Явление национально-освободительной борьбы есть тот оселок, на котором испытываются действительные цели партий, движений и других общественно-политтических организаций и ценность их идеологических и организационных задач. В итоге, признание или непризнание национально-освободительной составляющей политической борьбы в качестве её основного содержания стало тем политическим водоразделом, который делит все общественно-политические силы в России на две основные части.

Второй политический передел оппозиционных общественно-политических сил происходит по их отношению к необходимости подготовки и проведения революции как единственного способа выхода из национальной катастрофы. «В современных российских условиях настоящая оппозиция власти может быть только революционной!» - так наиболее ясно и категорично в виде лозунга можно сформулировать суть этого политического разграничения. Вся система политических действий оппозиционных партий и других национальных общественных сил должна быть направлена на свержение нынешней жидо-масонской власти. Любой иной подход к оппозиционной деятельности есть соглашательство с оккупационной администрацией и сговор с ней наиболее покладистой частью оппозиции против народа и за счёт народа. Использованием только парламентского или иных конституционных форм и способов политической борьбы от власти можно добиться каких-то социальных льгот, послаблений или иных незначительных уступок. Однако эти действия никогда не смогут достичь цели кардинального изменения ею государственной политики по отношению к собственному народу, а сами ответные действия властей есть просто вынужденное принятие мер для сохранения своего положения.

Действующую в России систему политической власти можно назвать «еврейским либеральным абсолютизмом» и применить к ней самой политические приёмы их же еврейского демона Л. Троцкого, который советовал в таких случаях следующее: «Абсолютизм может пойти на соглашение, может сделать те или иные уступки, но целью этих уступок всегда будет не самоупразднение, а самосохранение… Пора перестать видеть в абсолютизме политического собеседника, которого можно просветить, убедить, или, на худой конец (дальше чисто еврейские политические штучки), заговорить, залгать. Абсолютизм нельзя убедить (тем более жидовский), его можно победить. Но для этого нужна не сила логики, а логика силы[20]». У врагов тоже можно и нужно учиться.

Нынешняя государственная власть в России не может быть или стать политическим партнёром, посредством переговоров с которым возможно проведение необходимых духовных политических и социально-экономических изменений. Абсолютному большинству в стране уже ясно, что в рамках существующей политической системы оппозиция не имеет даже малейших шансов прийти к власти законным путём, пресечь гибельный для нации либеральный курс и приступить к реализации своих программ национального развития, какими бы благими они не были.

Современный капитализм (на новоязе – «Постмодерн») не может перейти в социализм в результате переговоров с ним; иностранное засилье не может завершиться самоустранением еврейских и других захватчиков по мировому соглашению с ними. Эту власть невозможно сменить мирным путём; её можно смести только насильственным, в том числе вооружённым путём. Перефразируя поэта (любимый мной В. Маяковский), можно сказать: «Её не объехать, не обойти, единственный выход – взорвать!»

Вывод: Партии и другие общественно-политические организации, заявляющие о своих исключительно парламентских и других мирных способах борьбы, тем самым заявляют о своём отказе от действительной борьбы против гибельного для нации нынешнего политического курса и отказе от смены существующей государственно-политической системы. Революционный пацифизм, ложное антиреволюционное миролюбие должны искореняться из национального самосознания. А подготовка к войне-революции стать важнейшей составляющей частью деятельности всех сил национально-освободительного движения. Para bellum!

Таким образом, исходя из предложенных оснований классификации оппозиции по отношению к национально-освободительной борьбе и революции, следует выделить 4 основные части общественно-политических сил:

1) признающие примат национально-освободительной борьбы в политической деятельности и необходимость подготовки и проведения революционного восстания и революции;

2) считающие социально-экономические основания, по-прежнему, решающими и главными в политической борьбе в данный момент и признающие необходимость подготовки и проведения революции;

3) признающие национально-освободительную борьбу главной в настоящий момент, но отрицающие революцию как способ достижения цели национального освобождения;

4) отрицающие национально-освободительную борьбу в качестве основного направления политической борьбы на данном этапе и отрицающие необходимость подготовки и проведения революции.

Очевидно, что основу движущих сил грядущей Русской революции составляет первые две группы общественно-политических сил, признающие либо национально-освободительный, либо социально-экономический характер необходимых революционных изменений. Третья группа может присоединиться к ним уже в ходе успешного развития революционного восстания. Действия четвёртой группы на этапе подготовки уже носят, а в ходе самой революции будут носить балластно-тормозящий или страшилко-пугающий характер. Таким образом, «революционный союз» будет представлять собой соединение разнородных политических сил, объединённых на первом этапе только общей задачей свержения существующей власти. Этот постулат является фундаментом для взаимного распознавания и организации взаимодействия при подготовке революции и революционного восстания.

Общим и часто посещаемым местом хождения в политическую мысль многих оппозиционных деятелей стала тема о степени легитимности революции и, соответственно, правомерности действий по её подготовке.

Вопрос о законности, легитимности революции, или так сказать, «революции в законе», совсем не прост и заключает в себе определённую парадоксальность. С одной стороны, любая революция отменяет прежние основания законности государственной власти и тот политический закон-конституцию, против которого она, собственно говоря, и была нацелена; революция отменяет законность уже самим фактом своего появления на свет Божий. С этой стороны законных революций как революций продолжающих прежнюю законность не бывает. «Революция в законе» (revolution – in – law) – всегда мачеха (mother – in – law) для прежней политической системы, даже в лучшем случае.

С другой стороны, революция – часть всемирного духовного закона справедливости, не имеющего границ ни в пространстве, ни во времени, она – есть одно из экзистенциональных состояний бытия вообще и жизни человеческого общества в частности. Если революция разумна, в смысле целесообразна, а «всё существующее разумно» (не помню, кто сказал), то с этой стороны произошедшая любая революция является законной. Закон справедливости, установленный Богом, вечен: сколько будет существовать человеческое общество, столько будет существовать неизбежность революций справедливости. Ибо революции совершаются не от плохой материальной жизни, а от несправедливой духовной. Поэтому плевки в сторону революции некоторых национально-православных публицистов – это плевки в сторону отрицания развития Духа.

Именно эта духовная ипостась революционной справедливости как кажется, отражена во Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН. В ней в частности, сказано: «…необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения». Таким образом, международное законодательство признаёт право человека на восстание против государственной власти в случае, если последняя несёт в себе тиранию и угнетение для своего народа. Под этим документом стоит подпись России, поэтому он обладает всей полнотой юридической силы на территории российского государства.

Конечно, никаких правовых последствий в российском законодательстве указанная Декларация не имеет, но в данном случае это не важно: важно всеобщее признание права человека на восстание. Важно понимание, что восстание не является всегда и заведомо негодным, аморальным и предосудительным средством борьбы человека и нации за свои права, а суть дела при оценке восстания заключается только в том, является ли государственное правление тираническим, то есть, основано ли оно на несоблюдении законности, судебном произволе или ином безправном насилии, и есть ли в нём признаки угнетения – жесткого притеснения и безжалостной эксплуатации в производственно-материальной сфере, целенаправленное и тотальное подавление сознания, души и богоданной духовной сущности человека, а также злонамеренная манипуляция общественным сознанием и деградация духовной жизни нации. И если такие признаки есть, тогда право на восстание является обязанностью человека. Конечно, при условии, что он себя считает свободным человеком, а не чьим-то рабом или кому-то полезным животным.

Эта трансформация права на восстание в обязанность тем более верна и необходима в условиях оккупационного характера внешнего и внутреннего иностранного влияния.

«Враг не может быть в законе!

Вор не должен быть в Кремле!»

Вот что есть главное, законное нравственное и юридическое обоснование правомерности революции и подготовки революционного восстания. Конечно, такой подход таит в себе много опасностей и угроз, но в нынешних российских условиях политику бояться нелегальной работы и тюрьмы, то же самое, что воину бояться войны. Совет простой: «Боишься – не делай; делаешь – не бойся».