Особенности революционной ситуации, сложившейся в России.

Прежде всего, нам нужно убедиться, что революционная ситуация в России действительно возникла и существует, и только потом анализировать её особенности. В том, что в Росфедерации возникли и действуют объективные факторы и причины, вызывающие революционную ситуацию, мы удостоверились ранее. Это – исчерпание возможностей эволюционного развития существующей политической системы; несоответствие темпов политических изменений процессам, объективно происходящим в обществе и государстве; неизбежность национальной катастрофы при сохранении оккупационного типа внешнего иностранного воздействия и внутренней чужеземной зависимости. Теперь пришло время исследовать, к какой конкретной внутриполитической обстановке привело действие этих факторов, дозрела ли сложившаяся ситуация до возможности революционного перехода в иное качество, каковы субъективные движущиеся силы проходящего общественно-политического процесса, его возможный ход и исход.

Главное и решающее противоречие в России структурно вышло из рамок исторически-традиционного внутригосударственного и внутринационального социально-экономического противоречия «верхов» и «низов» и перешло в область национально-освободительной борьбы.

При ответе на вопрос о степени революционности политической обстановки в стране старшее поколение обычно исходит из запомнившейся ленинской формулировки революционной ситуации, суть которой звучит так: «Верхи не могут управлять, а низы не хотят жить по-старому». При логическом наложении этой схемы на нынешнюю обстановку именно такой революционной ситуации в Российской Федерации нет. Верхи не только могут, а ещё как могут и дальше вытворять то, чем они занимаются до сих пор, называя своё непотребное действо государственным управлением. А низы…, а впрочем, какое дело нынешним верхам до низов: «Пусть копаются где-то там, в грязи, где им и место, лузерам, бездельникам и т.д. и. т.п. Не хотят так жить? – Ну, и пусть не хотят. В Russia внизу всё под контролем (на фига б мы иначе Путина главарём держим). Быдляк пусть смотрит наш телевизор, а шибко умных и (или) неуправляемых – отправим за решётку. Свыше 3-х тысяч русских националистов уже сидит, посадим ещё столько, сколько надо…». И в целом столь отрадная, с точки зрения власти, картина «Верхи и низы России», написанная еврейским маслом хоть и не полностью, но достаточно верна.

Подобострастно глядя на это кремлёвское панно-диптих в богато украшенной рамке и выполняющее функцию главной политической декорации, системно-ортодоксальная оппозиция испуганно подтверждает отсутствие реальной революционной ситуации в России, совершая при этом сразу три принципиальных ошибки.

Первая. Будучи раздавленной морально в октябре 93-го, она с внутренним облегчением принимает, пусть и огромную, но сфабрикованную информационную миф-картину непобедимости власти за реальное соотношение общественно-политических сил и средств, находя в дезинформационной декоративной фальшивке основания для своей нерешительности и подчинения оккупационной администрации.

Вторая. Степень готовности народа к революции оценивается по тем же показателям, что и в начале прошлого века: числом рабочих забастовок (увы, почти не видно и не слышно); количеством участников митингов и демонстраций (лучше и не видеть); ролью и значением голосов оппозиции в Госдуме и других выборных органах (лучше и не слышать). Не чувствуя в себе ни духовной силы, ни политической воли для взятия власти насильственным, в том числе вооружённым путём, около КПРФ-ная и иная системная оппозиция переносит собственную «нереволюционность» на все другие силы национального сопротивления, не желая совмещать удобства и преимущества легальной деятельности с угрозами и опасностями нелегальной.

Третья ошибка, она же главная – «верхи и низы», государственная власть и народ государства до сих пор по привычке воспринимаются значительной частью населения и оппозицией, как нечто неразрывное государственное целое, являющееся внутри себя диалектическим единством и борьбой противоположностей в одном и том же субъекте. Так действительно было в течение последних столетий в национальных государствах. Принципиально, так было даже в течение всей человеческой истории во всех формах и видах государственной власти, включая империи. Империя, как «вещь для других» была сложносоставным субъектом-участником международной, межгосударственной борьбы, однако, как «вещь в себе», как субъект внутри себя представляла указанное выше двойственное, но неразрывное государственно-сущностное единство. Однонациональное государство или имперское государство во внутриполитическом плане были замкнутыми и самодостаточными системами, состоящими из управляющих и управляемых, ведущих и ведомых. Они имели в себе всё необходимое друг для друга и являлись носителями всех функций обеспечения единой жизнедеятельности, в том числе государственного управления. В итоге, судьба народа того или иного государства ранее определялась главным образом судьбой его государственной власти, в том числе имперской власти. И наоборот: сила и мощь государства, а с ним и судьба государственной власти определялось силой и мощью народа, которым она управляла.

Однако, после, пусть и предательской, но связанной с государственной судьбой СССР, замены партийно-советской верхушки во главе с Горбачёвым кликой Ельцына, сплошь состоящей из евреев, прежняя сущностная связь государственной власти в России и государственных народов России была разорвана. Судьба Горбачёва ещё зависела от судьбы Советского Союза: не стало СССР – не стало и Горбачёва («пицца Горби» - не в счёт). Судьбы ельцыных, путиных, медведевых и всей этой жидо-либеральной управляющей своры не связаны с судьбой исторического тысячелетнего Российского Государства, не связаны они и судьбами русского и других коренных народов России.

А поскольку судьба верхов больше не связана с судьбой низов, то упадок сил и деградация жизни русского народа, его вымирание и общее внутреннее напряжение в низу и в середине российского общества уже не передаётся и не переходит наверх, не сообщается и не перетекает по прежним взаимосвязанным двусторонним сосудам. Этой соподчинённой связи больше нет, и всё неустройство государственной жизни России остаётся внизу. Судьба же самих верхов стала решающим образом зависеть от степени их лояльности и беспрекословности подчинения мировой жидо-масонской закулисе, финансовому интернационалу Сатаны.

Эти изменения в структуре внутриполитических отношений коснулись не только постсоветской России. Они уже ясно прослеживаются в других странах. Уничтожение СССР, олицетворявшего со всеми плюсами и минусами бывшей политической системы неразрывность единой судьбы власти и народа, послужило толчком к обвальному разрушению вначале национальных государств организации Варшавского договора и стран советской Прибалтики, а потом Югославии. Затем слом единых внутриполитических систем национальных государств продолжился в Ираке, Афганистане, Ливии и сейчас полным ходом идёт в Сирии и готовится в других странах. Государственная власть перестала быть нерасчленимой, целостной частью государства, которой она управляет, а её верхушка – слитной и единой с народом и обществом национального государства.

Из этого теперь уже многим очевидного факта следует два логически последовательных вывода:

Первый: Внутригосударственная дихотомия, то есть деление на соподчинённую и взаимозависимую пару власти и народа перестала быть решающим фактором, определяющим субъектную структуру внутриполитической борьбы и степень её напряжения с верхней стороны – со стороны власти. Управляющие и управляемые перестали составлять национальное и государственное единство, по крайней мере, в исчерпывающей и системообразующей степени. Соответственно, прежний признак революционной ситуации, базировавшийся на отношениях «верхов и низов» внутри нации и государства, устарел и перестал с необходимой полнотой и достоверностью отражать наличие революционной ситуации и степень её напряжённости. Пути «верхов и низов» разошлись, а их дальнейшее движение осуществляется в разных и слабо связанных между собой направлениях.

Этот вывод для оппозиционных сил, по сути, является политической банальностью. Но на нём нынешняя системно-ортодоксальная оппозиция обычно и заканчивает свои рассуждения об «антинародном характере правящего режима», хотя главный вывод из «верхов-низов» начинается там, где обычно заканчивается первый. Главная суть их борьбы лежит дальше, за красными флажками (в том числе, в прямом смысле) либеральной политкорректности. Если управляющая государством элита стала антинациональной, а значит антирусской, тогда неизбежно нужно сделать следующий логический шаг.

Второй вывод: Перемещение и вывод за пределы России личных интересов правящей верхушки вместе с «прихватизированными» денежными, экономическими и другими национальными интересами русского и других коренных народов России вызвали коренное изменение в национально-субъектном содержании российской общественно-политической сферы. Политическое противоборство в России перестало быть внутригосударственным и тем более – внутринациональным; оно приобрело характер борьбы чужеземных «верхов» с коренными национальными «низами», характер борьбы интернационального внешнего субъекта против внутреннего национально русского. Угроза историческому русскому образу жизни, происходящая от российского государственно-управляющего слоя, по своему национальному содержанию стала более угрозой «от чужих извне», чем «от своих изнутри».

Евреи и допущенные ими армяне, азербайджанцы и какие-то ещё, пусть даже и этнически русские поджидки, составляющие основу российской государственной власти во всех её сферах и на всех её уровнях, не являются собственно российской национальной властью, органически связанной с русским и другими коренными народами России. Эта власть – чужая, оккупационная, в том числе и главным образом, по национальному признаку. Без избавления от еврейского национального гнёта, без изгнания еврейских и других иностранных захватчиков никакие основополагающие проблемы в духовной, социально-политической, экономической и других сферах жизни решены быть не могут. Восстановление русской государственной власти наверху является главным и непременным политическим требованием и политическим системообразующим обстоятельством, без которых существенные перемены в нынешнем гибельном образе жизни внизу невозможны.

Таким образом, выход «верхов» правящей элиты за границы национального политического пространства и смыкание её с интересами мировой закулисы превратило и сделало освобождение от внешнего управления и завоевание национальной независимости первым и необходимым условием для проведения любых коренных изменений внутри страны. Главное и решающее содержание современной российской политики перешло из социально-экономической области в национальную. Его разрешение сосредоточилось в борьбе за образ жизни и саму судьбу русского народа, а её стержнем всё более становится борьба еврейских и других чужеземных верхов с русскими низами. Соответственно острота и степень революционной ситуации в России стала определяться остротой и степенью национально-освободительной борьбы.

5.1.2. Русское национальное освобождение – ведущая идея и основная несущая конструкция в сложившейся революционной ситуации. Выше была изложена структурно-субъектная особенность возникновения и развития революционной ситуации в России. Но мы также понимаем, что из слов, как в детском конструкторе, зная грамматику, можно искусственно собрать любое утверждение, тем более, политическое. Поэтому для проверки ранее изложенных выводов зададимся вопросом: каковы показатели национально-освободительной революционной ситуации и каковы их количественные параметры.

Вначале немного разберёмся с именами и названиями. Немецко-фашистские захватчики называли советских партизан и подпольщиков «русскими бандитами»; еврейско-нацистские захватчики называют бойцов русско-национального сопротивления «экстремистами» и даже «русскими фашистами». Это старый приём оккупантов – дать ложные имена тем, кто сражается против них. Начнём с последнего.

Термин «фашизм как политическая идеология и течение уже навечно получил своё конкретно-историческое содержание, вошёл в таком виде в массовое сознание и независимо от своей «хорошей» этимологии («fascio» - связка, пучок по-итальянски) у всех нормальных людей вызывает отвращение. Именно поэтому он используется евреями для формирования ложной ассоциации: «немецкие фашисты были тогда врагами евреев; русские сейчас тоже против евреев, значит они фашисты». Одним словом, если кто-то начинает выступать против еврейского засилья, ему тут же вешается ярлык фашиста. Эта же уловка использована в названии еврейско-нацистских ударных отрядов «антифа». Данные еврейские штурмовики имеют к антифашизму такое же отношение, как еврейский эсэсовец Чубайс – к делу русского национального сопротивления. Так что с темой «русского фашизма» всё ясно.

Но главным, основным показателем национально-освободительного характера революционной ситуации, сложившейся в России, является такое понятие, как «экстремизм», за который власть прячет людей и события русского национального сопротивления. То, что нынешняя государственная власть называет «противодействием экстремизму», есть противодействие борьбе русского народа за своё национальное освобождение. То, что власть называет «совершением преступлений по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти и вражды», есть акты и действия русского национального сопротивления. Лучшим доказательством этого равенства понятий стало правоприменение знаменитой 282 статьи Уголовного кодекса, называемой в народе «русской статьёй». Да и сама власть, хоть и в замаскированной форме, признаёт первостепенной для неё опасность, таящуюся в русском национальном вопросе. Самую верхнюю часть «айсберга Замалчивания» идущей в России национально-освободительной борьбы невольно показал президент Медведев при подписании указа о проведении выборов в Госдуму, прямо и угрожающе заявив о своём жёстком требовании ко всем партиям исключить национальный, а значит – русский вопрос, из тем предвыборных дискуссий. «Эрзац-Рашка» карикатурного Жирика – вот русофобское видение и предлагаемое решение судьбы русского народа правящими еврейскими либералами. Однако национально-освободительное движение, принудительно устранённое из публичной политики, живёт вне её своей широкой и глубокой самоорганизующейся жизнью. Боязнь власти взяться хотя бы за открытое обсуждение национального вопроса подтверждает огромный революционный потенциал русского народа, овладеть которым и направить в нужное русло власть уже не может. Даже при помощи хитрозадых кремлёвских политтехнологов: к хитрой части их тела стремительно приближается коленвал русской революции, и у них нет никакого желания самим наращивать его обороты.

О стремительном количественном нарастании в России размаха национально-освободительной борьбы, официально называемой экстремизмом, говорят даже открытые и опубликованные данные властей. На проведённом в 2011 году под личным руководством президента совещании по борьбе с экстремизмом в главном управлении МВД было отмечено, что «за 2010 год число экстремистских выступлений (читай – актов национально-освободительной борьбы) выросло более чем на 20%, а за 6 лет уровень экстремизма (читай – уровень национально-освободительного движения) вырос в 5 раз». И эти данные привели сами полицай-милиционеры, чья способность к сокрытию любых правонарушений за деньги или другой интерес стало нормой их поведения, то есть в реальности масштаб национального сопротивления ещё больше. Пойдём дальше: как соотносится увеличение в разы числа актов национально-освободительной борьбы со степенью революционной готовности народа? Много ли это или мало по отношению к общей массе населения?

В этом году институт социологии РАН (Российской академии наук) провёл опрос «20 лет реформ глазами россиян». Согласно ему 40% русских поддержали насильственное выселение представителей других национальностей из своего населённого пункта. «Перестрелять всех, из-за кого жизнь в стране такова, какова она есть» сегодня готовы 34% российских граждан. В столице нашей Родины Москве перестрелять засевших во власти изменников и предателей желают 60% (!) москвичей. Подчёркиваю, - это – результаты официального научного доклада. Очевидно, что процент людей, готовых к революционному насилию, давно перевалил за минимальный уровень, необходимый для начала успешного революционного восстания, что в свою очередь прямо указывает на наличие в России революционной ситуации. «Революционная готовность и экстремизм стали в России разными названиями, в основном одного и того же политического явления и свойства – готовности народа к насильственным действиям, в том числе к вооружённому насилию. Революции делает не весь народ, а наиболее волевая и думающая его часть.

Таким образом, качественные и количественные характеристики реального и потенциального национального сопротивления говорят о том, что именно национально-освободительная борьба стала ведущей формой и основной несущей конструкцией революционной ситуации, сложившейся к настоящему времени в России. Социально-экономические показатели уровня жизни временно отошли на второй план, уступив своё главенствующее место задачам русского национального освобождения. Конечно, холодная и голодная жизнь, как ни цинично это звучит, способствует усилению русского национального мозгового кровообращения, и национальное недовольство в значительной степени связано с уровнем материальной жизни. Это так! Но так же верна вечная аксиома: революции происходят не от плохой материальной жизни, а от несправедливой. Поэтому мощность и энергия грядущей Русской революции на первом её этапе будет в основном определяться не столько силой социально-экономического недовольства, сколько силой чувства национального унижения и угнетения. В этом заключается вторая особенность сложившейся революционной ситуации и возникает третья.

Если и по качественным, и по количественным показателям необходимо достаточная масса русского народа уже готова к насильственным революционным действиям, то в памяти всплывает знаменитый и сакраментальный вопрос: «Чего стоим? Кого ждём?».