Репертуар государственных театров

 

... Лето заканчивалось, приближалось открытие сезона. В

Петрограде усиленно циркулировали слухи о возможной сдаче горо-

да, эвакуации и ликвидации различных предприятий. Все тревожи-

лись, но слухи, к счастью, не подтвердились. Государственные

театры начинали сезон "без всякой уверенности в завтрашнем дне.

Но этой уверенности, - вынуждена была признать пресса, - нет не

только в театрах - ее нет у всей страны" 5271 0.

Особые заботы были связаны с репертуаром. Весной Ф.А.Голо-

вин рекомендовал александринцам открыться запрещенным ранее к

постановке "Павлом I" Д.С.Мережковского, благо это совпадало с

желанием автора. Труппа, однако, отказалась - нет денег на пос-

тановку, пьеса уже заиграна в провинции, и вообще, по какому

такому праву комиссар указывает автономной труппе, что ей ста-

вить?! Время было потеряно, и ближе к осени уже сам Ф.Головин

отклонил просьбу Малого театра открыться "Павлом I", мотивируя

это тем, что в "настоящее время" такая постановка явилась бы в

"политическом отношении бестактной". Опасения комиссара были

преувеличены - пьеса широко игралась в провинции, шла на сплош-

ных аншлагах (и это при том, что спектакль длился 5 часов - с

половины восьмого до полпервого ночи) в Московском драматичес-

ком театре, где заглавную роль с большим успехом исполнял

И.Н.Певцов.

Мариинцы открылись не обещанной в марте "Русланом и Людми-

лой", а "Князем Игорем". На спектакле случилась неприятность:

исполнитель заглавной партии П.З.Андреев упал вместе с лошадью

и не смог продолжать спектакль. "Сезон начался при неблагопри-

ятных ауспициях" - писал по этому поводу рецензент, но его наб-

людение возможно трактовать в более расширительном смысле.

Малый театр начал сезон "Шутниками" А.Н. Островского. Осо-

бого успеха они не имели, "непонятно, - удивлялась пресса, -

зачем понадобилось возобновление?" 5272 0

Выше уже отмечалось, что александринцы тоже готовили во-

зобновление - "Смерть Иоанна Грозного". Однако труппа раздели-

лась на два яростно противоборствующих лагеря: первый, во главе

с Н.Н.Ходотовым, отвергал пьесу как "контрреволюционную" [в те-

атре их прозвали "большевиками" - Г.Д.]; второй - их мнение за-

щищал в прессе Ю.М.Юрьев, - считал ее пьесой на все времена,

способной украсить сцену, независимо от политической обстановки

в стране. Страсти разгорались, "Е.П.Карпов слезно умолял посе-

щать репетиции, говорил большевикам о необходимости труда, о

том, что нельзя игнорировать исторические пьесы, иначе надо от-

менить и "Дмитрия Донского", и "Самозванца" 5273 0. В этой ситуации

художественно-репертуарный комитет, как мы писали, в полном

составе подал в отставку, его функции принял на себя дуумвират

- Ф.Д.Батюшков и Е.П.Карпов. "Таково начало конца, - злорадс-

твовал "Театр и искусство", - бессмысленнейшей игры в автоно-

мию, которую проповедывал наш известный театральный социал-де-

мократ Ф.Д.Батюшков" 5274 0.

На премьере "Смерти Иоанна Грозного" произошел инцидент

"политико-сумбурного характера": действие "прерывалось в нес-

кольких местах демонстративными аплодисментами и соответствен-

ным шиканьем с другой стороны двух разных партий" 5275 0 в зале.

Второе представление тоже вызвало "манифестацию политического

характера", но все, в конце концов, обошлось, и артисты доигра-

ли спектакль до конца.

Рецензенты, оценили спектакль и игру актеров "слабой, неу-

дачной, никчемной". Кадетская "Речь" объявила даже, что "театр

докатился до спектакля, после которого можно считать покончен-

ным его художественное бытие" 5276 0. Сказано резко и в общем на

наш взгляд, несправедливо: художественная неудача спектакля

имела прежде всего общественно-политическое объяснение.

И в частных театрах начало сезона художественных потрясе-

ний не принесло: в Петрограде Незлобинский театр открылся "Ка-

саткой" А.Н.Толстого, показывал "Екатерину Ивановну" Л.Андрее-

ва, готовил премьеру "Царя Иудейского", все первые представле-

ния которого были заранее закуплены Георгиевским Комитетом в

пользу нужд общества "Друг инвалида". В театрах столиц шли пь-

есы Е.Карпова, А.Косоротова, Н.Григорьева-Истомина, П.Невежина,

В.Рышкова, Л.Урванцева, И.Шпажинского, плодовитого А.Н.Толсто-

го. Охотно игралась классика - русская и мировая, театры обра-

щались к зарубежным авторам - Г.Ибсену, К.Гамсуну, Б.Шоу и т.д.

Особым успехом пользовались пьесы О.Уайльда: в октябре сразу в

трех театрах Москвы шла его "Саломея" - в Малом, "Молодом" и

Камерном театрах. Последний возобновил свою деятельность благо-

даря субсидии РТО, а в бывшем его помещении на Тверском обосно-

вался театр Я.Д.Южного.

23 октября В.Э.Мейерхольд выпустил в Александринке "Весе-

лые расплюевские дни" (по А.В.Сухову-Кобылину). Рецензий, в си-

лу известных политических событий, практически не было, но пос-

тановка, видимо, не стала этапной для режиссера, что впрочем,

естественно, учитывая расклад сил и общую атмосферу в Александ-

ринке.

Театральный Февраль открылся 12 марта "Веселыми днями Рас-

путина" С.Шиманского в Никольском театре и закончился "Веселыми

расплюевскими днями" в Александринке. Особых художественных

удач не было. "Один за другим открываются зимние театры, не

принося с собой ничего нового, - подытоживал свои впечатления

от начала сезона критик. (...) сгинули цензоры, пропали без

следа все запреты. А нового и радостного в театре нет. Наобо-

рот, поблекло и то, что было самоцветного, расползлось и то,

что было гармонично слажено...

Никакого пафоса, пророчества, никаких дерзновений" 5277 0. С такой же нелестной и, в целом, справедливой оценкой и вошел бы в историю театральный Февраль, но чудо, в котором уже все разуверились, которого все перестали ждать, все-таки свершилось: после двухлетнего перерыва МХТ подготовил и выпустил "Село Степанчиково и его обитатели" (инсценировка Волькенштейна и Вл.И.Немировича-Данченко).

В своих вершинных достижениях искусство провиденциально - оно резонирует неслышному нормальному уху зову будущего. Только художник наделен волшебной способностью приносить в мир весть из будущего. Искусство - вестник, если только мир способен услышать и понять его знаки грядущего.

В страшной фигуре Фомы Опискина, которого играл И.Москвин,

зрители въявь увидели кошмар власти лакейства и покорно склоня-

ющееся перед этой хамской властью общество. Современники по

достоинству эстетически оценили, но, судя по первым рецензиям,

не поняли всего явленного смысла спектакля. В магическом крис-

талле искусства они разглядели его ближние грани, а дальние ос-

тались до поры до времени неувиденными. Критика связывала пос-

тановку с недавними событиями российской истории: "Если бы цен-

зор, читавший рукопись "Села Степанчикова", обладал даром исто-

рического предчувствия, - писал Ю.Соболев, - он запретил бы эту

пьесу. При дворе русского императора разыгралась почти та же

история, о которой рассказано в "Селе Степанчикове" 5278 0. В спек-

такле он увидел "воплощенную в живых образах "распутиновщину".

"Никогда еще театр, - отмечал другой критик, - не попадал

так метко в самую сущность исторической минуты. (...) Если вы-

веденная Достоевским Ф.М. среда (...) кажется символизирующей

современные инертные российские массы, то Фома Опискин предс-

тавляется символом всего того, что на эти массы сейчас насело:

символом всех тех наглых ничтожеств, которые только в аморфной,

лишенной самосознания и сопротивления, массе могут являться ка-

кой-то действительной силой" 5279 0.

Сейчас трудно судить, в кого метил, рассуждая о "наглых

ничтожествах", критик. С равным успехом это могло относиться к

деятелям Временного правительства, Исполкому Совета рабочих и

солдатских депутатов, но могло, учитывая симпатии и антипатии

журнала, относиться и к большевикам. Тогда объявленная критиком

"инертность" российской "массы" - не вся правда: большевики еще

не располагали властными структурами, чтобы оседлать народные

массы, это придет позже. Однако они хорошо ориентировались в их

самосознании, и заманчивые лозунги большевиков - немедленный

мир без аннексий и контрибуций, землю тем, кто ее обрабатывает

и т. д., - отвечали ее сокровенным ожиданиям.

 

Утопия большевиков

 

Политизированное сознание народных масс жаждало немедлен-

ного социального результата, и эту их надежду, их веру в чудо и

справедливость всячески поддерживали большевики. Они обещали

народу всеобщее равенство - сразу и всем тем, кто трудится;

обещали власть - Советам, обещали - на Апрельской конференции -

свободу слова, стачек, демонстраций, государство - без полиции,

без постоянной армии, без привилегированного чиновничества. Вне

всякого сомнения эта программа была чистой воды утопией, но...

Но она отвечала и глубинным, и успевшим сложиться за годы войны

чаяниям и потребностям народа.

Мы уже указывали, что развитие капиталистических отношений

взрывало традиционный уклад народной жизни, люмпенизировало

вчерашних крестьян. В непривычных для себя условиях жесткого

социального выживания человек терял освященные традицией при-

вычные точки опоры. Утрата внутренних ценностных начал компен-

сировалась надеждой на внешнее - на государство, его мощь и си-

лу. Однако военные неудачи и поражения, бессчетное число убитых

и увечных разрушили веру в мудрость самодержавной власти, рево-

люция окончательно разметала по ветру все прошлые идеалы и ми-

фы. Но общественное сознание, и тем более общественное сознание

традиционного общества, к которому мы относим Россию, не может

существовать без мифов. Рациональное индивидуалистическое соз-

нание творит своих кумиров, исходя из принципов предпринима-

тельской этики. Его заповеди - нормы здравого смысла, его герои

- удачливые победители, добившиеся успеха. Традиционное же об-

щество нуждается в мифе, можно даже сказать - в большом мифе,

который способен интегрировать все самые разнородные, разнонап-

равленные общественные группы. Ни славянофилы, чей идеал был в прошлом, ни западники, ориентированные на европейский идеал, в это смутное для России время не могли составить конкуренцию

блистательному мифотворчеству большевиков. Действительно, миф не только объясняет мир, но и дает обществу, его гражданам уверенность, надежду. Большевистский миф содержал в себе все это и даже больше: он обещал России лидерство в мировом историческом процессе. Не замкнутая и отчужденная Россия славянофилов, не идущая на поклон к богатому Западу бедная просительница, отнюдь нет, в мифологеме большевиков Россия являлась провозвестницей нового исторического пути, по которому за ней рано или поздно пойдет весь мир. (В скобках отметим, что мы не обсуждаем здесь вопрос о том, насколько искренне сами большевики верили в эту утопию).

Программа и лозунги большевиков были большим мифом, в ко-

тором нуждалась страна. Не только рабочие массы, но и часть ин-

теллигенции считала, как например, А.Н.Бенуа в апреле 1917 г.,

что с "ленинцами" можно будет ужиться, от чего-то придется от-

казаться, но зато наградой будет "такое беспредельное счастье,

такой абсолют счастья, как возобновление чисто человеческих от-

ношений между людьми" 5280 0.

Ни одна из трезвомыслящих политических партий России не

могла предложить народу конкурентноспособной программы ради-

кального переустройства жизни, и не потому лишь, что такая

программа изначально была нереальной, но и потому еще, что жили

они в контексте старых, прошлых представлений. Русская буржуа-

зия, ее политические партии и их лидеры были пленниками идей

свободы и демократического развития без какого-либо поправочно-

го коэффициента на российскую действительность, народные массы

которой только-только выходили из векового рабства и государс-

твенного принуждения.

Национально-культурные особенности русской жизни в расчет

не принимались. Как ни старались они вырваться из рокового кру-

га традиций государственности, ничего не получалось - выросшие

в лоне самодержавия, они своей пуповиной были связаны с ним

всем кругом идей. Стихийный народный максимализм, как и попу-

листские требования были им, европейски мыслящим интеллигентам,

глубоко чужды. Временное Правительство не имело надежной соци-

альной опоры. Оно лавировало "между страхом революции и страхом

реакции" (М.Арцыбашев), но удлиняя срок своего пребывания у

власти, оно стремительно теряло историческую перспективу сохра-

нения основ этой власти.

После июльской генеральной репетиции большевиков по захва-

ту власти, в августе пришла очередь военных: 25-го двинул каза-

чий корпус и "дикую дивизию" на Петроград Л.Г.Корнилов. Его по-

литическая программа, как, впрочем, у всех, кто рвется к влас-

ти, обещала многое - восстановление прав гражданина без разли-

чия пола и национальности, уничтожение классовых привилегий,

неприкосновенность личности и жилища, свободу слова и печати,

свободные, без давления, выборы в Учредительное собрание и т.д.

Впрочем, и большевистская партия - в лице И.В.Сталина - обыгры-

вала те же самые лозунги и требовала "восстановления свобод,

декретирования демократической республики и немедленного созыва

Учредительного собрания" 5281 0.

А.Ф.Керенский сам метил в спасители - еще бы, "любовью

гимназистки влюбилась Россия [точнее было бы - ее интеллиген-

ция. - Г.Д.] в Александра Федоровича Керенского" (А.Мариен-

гоф) 5282 0. Он обратился к верным правительству частям. Ему на по-

мощь пришли большевики, для которых победа Л.Г.Корнилова озна-

чала крах всех честолюбивых вожделений власти. А.Ф.Керенский

повел себя беспринципно - ни в какой форме он не отмежевался от

этого дара данайцев, и, возомнив себя опытнейшим политическим

дрессировщиком, безрассудно сунул голову в львиную пасть боль-

шевиков. История в конечном итоге - увы, только в конечном - не

прощает политиканства и безнравственности. Акцию с корниловским

мятежом А.Ф. Керенский выиграл, но всю партию проиграл. Больше-

вики подняли на борьбу с мятежниками Красную гвардию и матросов

Балтфлота. Переворот не удался, генерал А.И.Крымов застрелился,

Л.Г.Корнилов после символического ареста ретировался на Дон.

Мятеж военных был подавлен, А.Ф.Керенский организовал Дирекцию

(Совет пяти), но все понимали, что это ненадолго.

К сентябрю Временное Правительство окончательно потеряло

кредит доверия, страна была в хаосе, оперетточный комик А.Д.Ко-

шевский пел в "Сильве" куплеты на злобу дня:

Мы сами губим нашу честь,

Садимся в грязь бесславную,

- Эх, если б порку произвесть -

Всеобщую, прямую, тайную и явную 5283 0.

[Последнее слово - или сознательный парафраз идеи "рав-

ную", или опечатка.- Г.Д.]

Интеллигенция еще надеялась на чудо, на дееспособность

избранного демократическим путем "хозяина земли русской" - Уч-

редительного собрания, но идея сильной власти уже витала в воз-

духе. "Страна искала имя," - вспоминал позднее А.И.Деникин. Сам

М.И. Терещенко писал в сентябре А.Ф.Керенскому, что "контррево-

люция, хотя и не непременно монархическая, представляет единс-

твенную надежду на спасение родины" 5284 0 - призрак грядущей дик-

та 5- 0 туры 5 0уже бродил по стране.

 

Крушение гуманизма

 

По наблюдению А.А.Ахматовой, ХХ век начался не календарным

1900 годом, а крушением гуманистических идей в Первую мировую войну. Российское общество не только не дало ответа на этот вы

зов истории, оно не поняло глубинного смысла разворачивающейся

исторической драмы. В "Крушении гуманизма" А.А.Блок рассуждает о "роковой ошибке" наследников гуманистической культуры, которую возможно отнести и к политическим деятелям Февраля: "они не почувствовали того, что мир уже встал под знак нового движения, которое обладает признаками совершенно иными, они продолжали верить, что массы вольются в индивидуализирующее движение цивилизации, не помня того, что эти массы были носительницами совсем другого духа" 5285 0.

Скептически настроенный читатель может возразить, что историки, как правило, сильны задним умом: легко сегодня, обладая уникальным семидесятилетним опытом, поучать их, живших совсем в другом контексте представлений. Что ж, доля истины в таком возражении есть, но только доля, а не вся истина.

Еще за 30 лет до описываемых событий Гл.Успенский в "Мелочах путевых воспоминаний" пророчествовал: "Теперь пойдет "все сплошное". (...) все теперь пойдет сплошное, одинаковое, точно чеканенное: и поля, и колосья, и земля, и небо, и мужики, и бабы, все одно в одно, один в один, с одними сплошными красками, мыслями, с одними песнями... Все сплошное, - и сплошная природа, и сплошной обыватель, сплошная нравственность, сплошная правда, сплошная поэзия, словом, - однородное стомиллионное

племя, живущее какой-то коллективной мыслью и только в сплошном виде доступное пониманию" 5286 0. 5 Эта мысль писателя стала предметом общественного обсуждения. Ему оппонировали ученые, с ним полемизировал Г.В. Плеханов, вычитавший в авторской позиции всего-навсего крах народнических идей. Допустим даже, что вся эта полемика прошла незамеченной или не отложилась в сознании - пророчество Г.Успенского сочли антиутопией, мрачной фантастикой и забыли. Предположим, что так оно и было, но ведь сам воздух Февраля был густо пропитан идеями непримиримого классового противостояния. Уже упомянутый М.Арцыбашев, социальный мыслитель, признаемся, далеко не первой величины, но и он еще летом предупреждал об успешных действиях агитаторов, которые "добивались того, что рабочий класс, наконец, поверил в свое первородство, высокомерно обособился в какую-то касту, признал только за собой право на жизнь и свободу, и выше интересов родины поставил свои классовые интересы. (...) И я знаю, - заканчивал он статью, - что если не дай Бог - посеянная вражда вырастет в бурю гражданской войны, и рабочий класс, оставшись в одиночестве, будет раздавлен темными силами контрреволюции (...), несчастные рабочие переживут страшные дни парижской коммуны" 5287 0. Не суть важно, что он не угадал победителей, более важен контекст его - и не только его - представлений: удалось, таки, вызвать Русь к топору, грядет неизбежный террор...

В этих условиях укротить русскую свободу-волю и превратить ее естественную составляющую общественной жизни было утопией.

Свобода - не желанная красивая игрушка, с которой взрослым

детям можно поиграться, а надоест - забросить в самый дальний

угол и забыть о ней. Свобода - нелегкий каждодневный труд по

очеловечиванию жизни, постоянная работа по преодолению тех био-

логических и социальных инстинктов, которые тянут людей сби-

ваться в человеческое стадо. Путь от несвободы к свободе - это

тяжкий путь человечества на Голгофу, который оно обречено прой-

ти, чтобы на этом пути освободиться от подлой сущности рабства

в себе. "Странно, что люди боятся свободы", - удивлялся А.П.Че-

хов 5288 0. Но странно только тогда, когда ты уже избавился от раба

в себе, - труд, за который не каждый берется. Очень точно выра-

зился А. де Токвиль: "Нет ничего более способного производить

чудеса, как искусство быть свободным, но и нет ничего тяжелее,

как обучение свободе" 5289 0.

В России не было традиций обучения свободе. Русская молодежь на протяжении нескольких поколений "входила в "нигилизм" и "атеизм" как в страдание и бедность, как в смертельную и мучительную борьбу против всего сытого и торжествующего, против всего сидящего за "пиршеством жизни", против всего "давящего на народ" 5290 0. Жизненные вопросы решались умозрительно, а метафизические вопросы бытия сводились к упрощенным схемам объяснений; с ними срастались всей жизнью, за них шли в Сибирь, на гражданскую казнь, клали головы на плаху.

Вся идейная атмосфера анализируемого времени насквозь пронизана невидимыми волнами взаимоотталкивания, нетерпимости. Обучение свободе шло в Феврале тяжело, очень тяжело; условия, в которых оно проходило, совсем не способствовали успешной грамотности. Это было видно невооруженным взглядом: французский посол М.Палеолог отмечал, что "русская демократия слишком молода и невежественна". Созидательная, небунтарская свобода опирается на устойчивые демократические традиции и надежные структуры гражданского общества, а таковых, к сожалению, в историческом опыте стране не было, как не было в эти месяцы и цементиру-

ющего начала. Юная российская свобода перерождалась в анархию, в разудалую и кровавую волю-вольницу. Этому способствовало многое: и народная память о несправедливости, и распад духовного начала, и бессилие власти, и доходчивая агитация большевиков и т.д. Но есть еще один момент, который хотелось бы выделить особо.

Февральская революция, как, впрочем, и все революции, изначально несла в себе яростное отрицание прошлого. Даже такой здравомыслящий политик, как П.Н. Милюков, на наш взгляд, перестарался, заверив американцев: "Мы едины с вами в нашей ненависти и антипатии к старому режиму" 5291 0.

Такое черно-белое восприятие мира чревато самыми неожиданными последствиями. Азарт революции отрицает преемственность, молох революции требует жертв. Великое искусство политика - пройти по лезвию бритвы и не оступиться, перехватить инициативу, перевести понизовую вольницу масс в созидательное творчество. В противном случае его удел - плестись в хвосте событий, не управляя, а обслуживая плебейскую ярость масс.

Увы, зуд отрицания охватил в эти месяцы все без исключения группы общества; свою весомую лепту вносила и творческая интеллигенция. Мы не будем обсуждать вопрос - так ли уж основательны были ее претензии к свергнутой власти: образ жизни свободного художника формирует особую - индивидуалистическую - психологию, в которой его "я" противостоит большинству, иногда - миру в целом.

Художественная интеллигенция, за очень редким исключением, бездумно способствовала утверждению в массовом общественном сознании вакханалии поругания, а, следовательно, разрыва с историческим прошлым. Такое нигилистическое отношение к истории жестоко мстит за себя. Не аптекарски выверенный выбор того, что мне в истории моей страны предпочтительно, а вся она, со всеми ее трагическими противоречиями - величием и подлостью, героями и тиранами, великодушием и предательством, милосердием и жестокостью - это все мое. Все, что в ней было, следует воспринимать и как личную и нашу общую со страной биографию. Только осознав себя соучастником общего исторического пути, приняв на себя ответственность за прошлое, общество способно осознать свою действительную судьбу и найти выход из кризиса революции. Если этого нет, если вина за все наши беды персонифицируется в ком-то или чем-то другом - неважно, индивид ли это, группа, камарилья, прошлая власть - всегда сохраняется возможность сформировать образ врага.

Разрыв исторической преемственности выводит страну за грань культуры: если Бог хочет наказать народ, он лишает его истории. И тогда наступает время самых немыслимых социальных экспериментов - общество с фронтальной лоботомией исторической памяти приемлет и самые радикальные утопические прожекты, но и отчаянную попытку их самоубийственного претворения в жизнь.

 

Дискуссии о пролетарской культуре. Оформление Пролеткульта

 

Великая российская культура создавалась веками. Свою лепту в ее сокровища внесли все слои общества, вершинные же ее достижения связаны с просвещенным 5 0классом. Однако знамением этого нигилистического времени стало утверждение классового подхода не только в политической, но и в культурной жизни страны. Инициатором дискуссии о "пролетарском искусстве" был А.А.Богданов, его поддержали М.Горький, А.В.Луначарский, М.Н.Покровский и другие. Правда, их партийный коллега А.Потресов в 1913 г. сомневался - "образуется ли (...) еще в рамках капиталистического строя, культура пролетарского художества?", разумно предлагая не самообольщаться на этот счет, так как без помощи интеллигенции рабочий класс способен создать, по его мнению, только такое общество, в котором "будет господствовать психика (...) пролетарской Спарты и не могут создаться Афины" 5292 0. Его главный оппонент - А.В. Луначарский - в 1914 г. соглашался, что "быть может, еще нет решающего шедевра, нет еще пролетарского Гете", 5293 но выражал уверенность, что "как сказочный царь Мидас, к чему бы не прикасался, все превращал в золото, так пролетарское искусство, что бы оно не выражало, превратит всякий материал в оружие в деле самосознания и спайки рабочего класса" 5294 0.

В Феврале проблема пролетарской культуры перешла из теоретических сфер в область практической работы. В июне 1917 г. А.В.Луначарский, рассуждая об "отношении общечеловеческой культуры и культур классовых", признал, что "всякий разговор о 2пролетарской 0 культуре (...) находил весьма ожесточенный прием" и так высмеял "буржуазные" представления по этому поводу: "Как! Вносить классовую рознь даже в область культуры? Скоро будут говорить не только о пролетарской музыке, но о большевисткой скульптуре и меньшевистской архитектуре! Эти партийные люди все на свете хотят разрезать по квадратикам своей отвратительной классовой сетки" 5295 0. Комментируя эти, на наш взгляд, разумные и, как показал исторический опыт нашей страны, справедливые опасения, он просто отмахнулся от них, обозвав их "ветхой фразеологией". "Наш ответ, - провозглашал он, - (...) короток и ясен. Пролетариат по самому своему существу есть 2культурный 0 класс", который "уже теперь, в подвале капиталистического дворца (...) начинает ковать свою культуру: прежде всего - культуру-меч, культуру борьбы против угнетателей, а потом также культуру-меч-

ту, культуру - цель своих стремлений, свой классовый идеал правды и красоты" 5296 0.

Его точку зрения разделяло большинство в ленинской партии - в эти же месяцы "Правда" самоуверенно провозглашала: "Пролетариат - этот титан всех революций и строитель светлого будущего человечества - должен иметь свое мощное искусство, своих поэтов, своих художников".

Сразу после революции в столицах при Советах рабочих и солдатских депутатов (СРиСД) организуются активно действующие художественно-просветительские комиссии. В мае Исполком СРиСД принимает решение "не отправлять на фронт с маршевыми ротами" артистов-солдат. А через месяц приказом военного министра все они передаются в распоряжение театральных комиссий при СРиСД. По сообщениям прессы из них предполагалось формировать отдельные труппы и посылать на фронт "для показа спектаклей - бесплатных и платных".

17 июня в Москве художественно-просветительская комиссия СРиСД (председатель - В.В.Вересаев, секретарь - Е.К.Малиновская) подписала договор о передаче ей "Солодовниковского театра и театрального имущества С.И.Зимина". "Оперная труппа Зимина, организованная на автономных началах, - сообщила пресса, - целиком переходит в новое предприятие" 5297 0. Занавес взвился 6 сентября - шел "Золотой петушок" Н. Римского-Корсакова, и если быть точным, то историю 2советского 0 театра надо отсчитывать именно с этого дня. Затем, 23 сентября - новая премьера: "Орестея" С.Танеева. А еще через месяц - 25 октября - в бывшем саду "Аквариум" открылся уже драматический театр СРиСД, получивший название "Военный" или "Солдатский" театр. Перед постановками и симфоническими концертами солдатам читались лекции. На сцене театра б.Зимина труппы МХТ и его студий договорились показать в сезоне 1917- 1918 г.г. 32 спектакля по общедоступным ценам. Дотацию на это выделил СРиСД. В августе, выступая на правлении МХТ, В.И. Немирович-Данченко говорил: "Ч р е з в ы ч а й н о в а ж н о, - даже в политическом смысле, чтобы появление всех частей наших на сцене СРД было обставлено и с к л ю ч и т е л ь н о й п о р я д л и в о с т ь ю, дисциплиной и вообще культурностью" 5298 0.

Согласованный для показа репертуар включал такие постановки МХТ, как "Горе от ума", "Моцарт и Сальери", "На всякого мудреца", "Царь Федор Иоаннович", "Смерть Пазухина", "На дне" и т.д.; Первой студии - "Потоп" и "Двенадцатая ночь". Комитет общественных организаций Москвы обещал бесплатно передать СРиСД еще пять районных театров.

Пример Москвы оказался заразительным: в Риге дума сдала городской театр местному Совету рабочих депутатов сроком на один год - для организации латышского рабочего театра 5299 0.

Предприимчивость и деловитость художественно-просветительской комиссии СРиСД встречала поддержку у творческой интеллигенции Москвы. Впрочем, кугелевский "Театр и искусство", откровенно недолюбливавший, как он их называл, "товарищей" остался и тут верен себе: "Московский совет рабочих депутатов, занявшись в широких размерах антрепренерской деятельностью (...), посещает и премьеры других театров. (...) Для полноты универсальной власти СРиСД остается исполнительному комитету еще писать рецензии" 5300 0.

Но "товарищи" не только приняли этот "буржуазный", по их мнению, вызов, но и дали на него свой ответ. В.Волькенштейн опубликовал в "Новой жизни" статью, где доказывал, что "лучший зритель - демократ, зритель - "народ". Этот зритель "доверчив, он восторжен, он благоговеет перед театральным занавесом, он все поймет и все оценит. (...) С волнением, с почтением к театру расселись по местам эти неискушенные в наслаждениях люди. Они пришли на праздник. Они ждут чуда". В отличие от такого

зрителя "холодными глазами встречает буржуа спектакль, осторожно похваливает, капризно поругивает - и в этой душной атмосфере опошляется и вянет искусство" 5301 0.

Для идеологизированного сознания уже не суть важно - дает ли жизнь действительные основания для такого ликующего восторга, укладывается ли все многообразие жизни в схемы и ярлыки? В нашем случае мифотворящая идеология с манихейской непримиримостью разводит по разные стороны белую кость - "народ" и черную кость - "буржуа". Можно понять возмущение критика, комментирующего волькенштейновские пассажи: "С одной стороны - тьма египетская и вместо людей какие-то маньяки и "сердцем хладные скопцы"... С другой стороны - светлый рай и в нем ангелы! Полутонов и полутеней нет! Все на удивление прямолинейно и на редкость выдержано в стиле классовой борьбы" 5302 0.

В этом же духе классового отчуждения завершилась и I-ая Петроградская конференция культурно-просветительских организаций, длившаяся с 16 по 19 октября. В списке одобренных резолюций было и предложенное А.В. Луначарским заявление: "Пролетариат охотно принимает в культурно- просветительском деле сочувствие и помощь социалистической и даже беспартийной интеллигенции. (...) Но он считает необходимым критически отнестись ко всем плодам старой культуры, которую он воспринимает не как ученик, а как строитель, призванный воздвигнуть новое здание из камней старого" 5303 0. И хотя верная себе редакция "Театра и искусства" в очередной раз съязвила по их адресу: "Ах, фразеры, фразеры!", никто тогда и помыслить не мог, что на этой конференции организационно оформился всесильный на ближайшие годы Пролеткульт.