Геополитика и тайные силы истории

Модели "заговора" чрезвычайно разнообразны. В этой сфере наибольшей популярностью бесспорно пользуется концепция "иудео-масонского" заговора, столь распространённая сегодня в самых различных кругах. В принципе, эта теория заслуживает самого серьёзного изучения, и мы должны признать, что полного и серьёзного научного анализа этой темы мы так и не имеем, несмотря на сотни и тысячи трудов как "разоблачающих" этот заговор, так и "доказывающих" его несуществование. Но в настоящей работе мы будем исследовать совершенно иную конспирологичегкую модель, которая основана на системе координат, отличной от "иудео-масонских" версий. Мы постараемся в общих чертах описать планетарный "заговор" двух противоположных "оккультных" сил, чьё тайное противостояние и невидимая борьба предопределила логику мировой истории. Эти силы, на наш взгляд, характеризуются прежде всего не национальной спецификой и не принадлежностью к тайной организации масонского или пара-масонского типа, но радикальным различием в их геополитических ориентациях. И объяснение последней "тайны" этих противоборствующих сил мы склонны видеть именно в различии двух альтернативных и взаимоисключающих геополитических проектов, которые стоят по ту сторону национальных, политических, идеологических и религиозных различий, объединяя в одну группу людей самых противоположных взглядов и убеждений. Наша конспирологическая модель — это модель "геополитического заговора".

Основы геополитики

Напомним основные постулаты геополитики, науки, называвшейся ранее также "политической географией", основная заслуга в разработке которой принадлежит английскому учёному и политическому эксперту Хэлфорду Макиндеру (1861 – 1947). Сам термин "геополитика" был впервые употреблён шведом Рудольфом Челленом (1864 – 1922) и затем введён в обращение в Германии немцем Карлом Хаусхофером (1869 – 1946). Но как бы то ни было, отцом геополитики остаётся именно Макиндер, чья фундаментальная модель легла в основу всех последующих геополитических исследований. Заслуга Макиндера в том, что он сумел выделить и постичь определённые объективные законы политической, географической и экономической истории человечества. Если термин "геополитика" появился сравнительно недавно, сама реальность, обозначаемая этим терминам имеет много тысячелетнюю историю.

Сущность геополитической доктрины может быть сведена к следующим принципам. — В планетарной истории существует два противоположных и постоянно конкурирующих подхода к освоению земного пространства — подход "сухопутный" и подход "морской"'. В зависимости от того, какой ориентации ("сухопутной" или "морской") придерживаются те или иные государства, те или иные народы, те или иные нации, их историческое сознание, их внешняя и внутренняя политика, их психология, их мировоззрение складываются по совершенно определённым правилам. Учитывая эту особенность, вполне можно говорить о "сухопутном", "континентальном" или даже "степном" ("степь" — это "суша" в её чистом, идеальном виде) мировоззрении и о мировоззрении "морском", "островном", "океаническом" или "водном". (Заметим попутно, что первые намёки подобного подхода мы находим в работах русских славянофилов — у Хомякова и Киреевского).

В древней истории "морской" державой, ставшей историческим символом "морской цивилизации" в целом, была Финикия и Карфаген. Сухопутной же империей, противостоящей Карфагену — Рим. Пунические войны — это чистейший образ противостояния "морской цивилизации" "цивилизации сухопутной". В Новое Время и в новейшей истории "островным" и "морским" полюсом стала Англия, "Владычица морей" и, позже, гигантский остров — континент Америка. Англия, как и древняя Финикия, использовала в качестве основного инструмента своего владычества в первую очередь морскую торговлю и колонизацию прибрежных районов. Финикийско-англо-саксонский геополитический тип породил особую "торгово-капиталистически-рыночную" модель цивилизации, основанную в первую очередь на экономических и материальных интересах и принципах экономического либерализма. Поэтому несмотря на все возможные исторические вариации наиболее общий тип "морской цивилизации всегда связан с "приматом экономики над политикой".

В отличие от финикийской модели Рим представлял собой образец воинственно-авторитарной структуры, основывающейся на административном контроле и гражданской религиозности, на примате политики над экономикой". Рим — это пример колонизации не морского, но сухопутного, чисто континентального типа, с проникновением в глубь континента и ассимиляцией покорённых народов, автоматически становящихся после завоевания "римлянами". В Новой Истории воплощением "сухопутной" державы была Российская Империя, а также центрально-европейская имперская Австро-Венгрия и Германия. "Россия — Германия — Австро-Венгрия" суть символы "геополитической суши" в период Новой Истории.

Макиндер ясно показал, что в последние несколько столетий "морская ориентация" означает "атлантизм", так как сегодня "морские державы" по преимуществу — это Англия и Америка, то есть англо-саксонские страны. "Атлантизму", воплощающему в себе примат индивидуализма, "экономического либерализма" и "демократии протестантского типа", противостоит "евразийство", с необходимостью предполагающее авторитаризм, иерархичность и постановку "общинных", национально-государственных принципов над чисто человеческими, индивидуалистическими и экономическими интересами. Ярко выраженная евразийская ориентация характерна в первую очередь для России и Германии, двух мощнейших континентальных держав, чьи геополитические, экономические и, самое главное, мировоззренческие интересы полностью противоположны интересам Англии – США, то есть "атлантистам".

3. "Заговор атлантистов"

Макиндер как англичанин и "атлантист" указывал на опасность евразийской консолидации и, начиная с конца 19-го века, побуждал правительство Англии сделать всё возможное, чтобы не допустить евразийского альянса, и особенно альянса России – Германии – Японии (Японию он считал державой с сущностно континентальным и евразийским мировоззрением). С Макиндера можно вести отсчёт ясно сформулированной и подробно описанной идеологии осознанного и абсолютизированного "атлантизма", чья доктрина лежит в основе англо-саксонской геополитической стратегии 20-го века. Исходя из этого, мы можем определить сущность агентурной работы, военного шпионажа, политического лоббизма, ориентированного на Англию и США, как "атлантическую идеологию", идеологию "Нового Карфагена", которая является общей для всех "агентов влияния", для всех тайных и оккультистских организаций, для всех лож и полузакрытых клубов, которые служили и служат англо-саксонской идее в 20-ом веке, пронизывая своей сетью все континентальные "евразийские" державы. И в первую очередь, это, естественно, касается непосредственно английской и американской разведок, особенно ЦРУ, которые являются не просто "стражами капитализма" или "американизма", но стражами "атлантизма", объединёнными глубинной и много тысячелетней сверх-идеологией "океанического" типа. Совокупность всех "сетей" англо-саксонского влияния можно назвать "участниками атлантического заговора", работающими не только на интересы отдельно взятой страны, но на интересы особой геополитической и, в конечном итоге, метафизической доктрины, представляющей собой крайне многоплановое, разнообразное и широкое, но всё же сущностно единое мировоззрение. Итак, обобщая идеи Макиндера, можно сказать, что существует исторический "заговор атлантистов", преследующих сквозь века одни и те же геополитические цели, ориентированные на интересы "морской цивилизации" нео-финикийского типа. Причём, важно подчеркнуть, что "атлантистами" могут быть как "левые", так и "правые", как "атеисты", так и "верующие", как "патриоты", так и "космополиты", поскольку геополитическое мировоззрение стоит по ту сторону всех частных национальных и политических различий. Поэтому-то мы имеем дело с самым настоящим "оккультным заговором", смысл и метафизическая подоплёка которого часто остаются совершенно неизвестными для самих его непосредственных участников, и даже для самых ключевых фигур.

4. Заговор "евразийцев"

Идеи Макиндера, обнажившие определённые исторические и политические закономерности, которые и без того многие угадывали или предчувствовали, открыли путь для ясной идеологической формулировки противоположной атлантизму чисто "евразийской доктрины". Первыми принципы евразийской геополитики сформулировали русские белые эмигранты, известные под именем "евразийцев " (Кн. Н.Трубецкой, Савицкий, Флоровский и т.д.), и знаменитый германский геополитик Карл Хаусхофер. Более того, факты частых встреч русских "евразийцев" с Карлом Хаусхофером в Праге заставляют нас предполагать, что и немецкие и русские геополитики развивали близкие темы одновременно и параллельно. Более того, в своём анализе они следовали одним и тем же принципам, настаивая на необходимости евразийского геополитического альянса Россия – Германия – Япония в противовес "атлантистской" политике, стремящейся любой ценой противопоставить Россию Германии и Японии. Русские евразийцы и группа Хаусхофера сформулировали определённые принципы континентального, евразийского мировоззрения, альтернативного атлантистским идеям. Можно сказать, что они впервые выразили то, что стояло за всей политической историей Европы последнего тысячелетия, проследив путь "римской имперской идеи", которая от Древнего Рима через Византию перешла к России, а через Средневековую Священную Империю германских наций к Австро-Венгрии и Германии. При этом русские евразийцы внимательно и глубоко проанализировали имперскую и в высшей степени "сухопутную" миссию Чингизхана и монголов, подчеркнув континентальную значимость тюрков. Группа Хаусхофера, со своей стороны, изучала Японию и континентальную миссию государств Дальнего Востока в перспективе будущего геополитического альянса.

Так, в ответ на откровенное признание Макиндера, осветившего тайны планетарной "атлантистской" стратегии, уходящей корнями вглубь веков, русские и немецкие евразийцы в 20-ые годы, открыли логику альтернативной континентальной стратегии, тайну сухопутной "имперской идеи", эстафету Рима, которая невидимо вдохновляла политику держав с авторитарно-идеалистическим, общинно-героическим мировоззрением — от империи Карла Великого до Священного Союза, предложенного великим русским царём Александром Первым, глубоким евразийским мистиком.

Евразийская идея так же глобальна, как и атлантическая, и у неё тоже было множество "тайных агентов" во всех исторических государствах и нациях. Все те, кто "работали" не покладая рук на евразийский союз, те, кто препятствовали в течение веков распространению на континенте индивидуалистических, эгалитарных и либерально-демократических концепций (воспроизводящих в целом дух типично финикийского "примата экономики над политикой"), те, кто стремились объединить великие евразийские народы под знаком Востока, а не под знаком Запада — будь то Восток Чингизхана, Восток России или Восток Германии — все они были "евразийскими агентами", носителями особой геополитической доктрины, "воинами континента", "солдатами Суши".

Евразийское тайное общество, Орден Евразийцев, начинается отнюдь не с авторов манифеста "Исход к Востоку" или с "Геополитического Журнала" Карла Хаусхофера. Это было, скорее, лишь обнаружение, выход на поверхность определённых знаний, которые существовали с незапамятных времён, вместе с соответствующими тайными обществами и сетью "агентов влияния". Равно как и в случае Макиндера, принадлежность которого к загадочным "тайным обществам" исторически установлена.

Орден Евразии против Ордена Атлантики (Атлантиды). Вечный Рим против Вечного Карфагена. Оккультная пуническая война, невидимо продолжающаяся в течение тысячелетий. Планетарный заговор Суши против Моря, Земли против Воды, Авторитарности и Идеи против Демократии и Материи.

Не станут ли бесконечные парадоксы, противоречия, недомолвки и виражи нашей истории понятнее, логичнее и разумнее, если смотреть на неё с позиции оккультного геополитического дуализма? Не получат ли в таком случае бесконечные жертвы, которыми человечество расплачивается в наш век за непонятные проекты политиков, глубинное метафизическое оправдание? Не будет ли благородным и благодарным жестом признать всех павших на полях сражений XX-го века солдат героями Великой Войны Континентов, а не послушными марионетками условных и постоянно меняющихся политических режимов, преходящих и неустойчивых, мимолётных и случайных, бессмысленных до такой степени, что сама смерть ради них кажется мелкой и глупой? Другое дело, если павшие герои служили Великой Суше или Великому Океану, поту сторону политической демагогии и беснующейся пропаганды идеологий-однодневок, служили великой геополитической цели перед лицом много тысячелетней планетарной истории.

5. "Кровь и Почва" — "Кровь или Почва?"

Знаменитый русский философ, религиозный мыслитель и публицист Константин Леонтьев высказал чрезвычайно важную формулу: "Славянство есть, славизма нет". Одним из основных геополитических выводов этого замечательного автора было противопоставление идеи "панславизма" и "азиатской" идеи. Если внимательно проанализировать это противопоставление, мы обнаружим общий типологический критерий, который позволит нам лучше понять структуру и логику геополитической оккультной войны Ордена Евразии против Ордена Атлантики.

Вопреки эклектическому сочетанию терминов в концепции немецкого идеолога национал-социалистического крестьянства Вальтера Дарре "Кровь и Почва", на уровне оккультной войны геополитических сил в современном мире проблема формулируется иначе — а именно, "кровь или почва". Другими словами, традицио-налистские проекты сохранения идентичности народа, государства или нации стоят всегда перед альтернативой — что взять в качестве главенствующего критерия "единство нации, расы, этноса, единство крови" или "единство географического пространства, единство границ, единство почвы". При этом весь драматизм заключается именно в необходимости выбора: "или — или", а всякое гипотетическое "и" остаётся лишь утопическим лозунгом, не решающим, но лишь затемняющим остроту проблемы. Гениальный Константин Леонтьев, традиционалист и радикальный русофил по убеждениям, чётко поставил этот вопрос: "русским надо либо настаивать на единстве славян, на славизме ("кровь"), либо обратиться к Востоку и осознать географическую и культурную близость русских к восточных народам, связанным с русскими территориями ("почва")". Этот вопрос в иных терминах может формулироваться как выбор между признанием верховенства "расы" ("национализм") или "геополитики" ("государственность", "культура"). Сам Леонтьев выбирал "почву", "территорию", особость великорусской имперской религиозной и государственной культуры. Он выбирал "восточность", "азиатскость", "византизм". Такой выбор предполагал приоритет континентальных, евразийских ценностей над ценностями узко-национальными и расовыми. Логика Леонтьева естественным образом приводила к неизбежности русско-германского, и особенно русско-австрийского, союза и к миру с Турцией и Японией. "Славизм" или "пан-славизм" Леонтьев отвергал категорически, чем вызвал возмущение многих поздних славянофилов, стоявших на позиции либо "кровь выше почвы", либо "кровь и почва". Леонтьев был не понят и не услышан. История 20-го века много раз доказала чрезвычайную важность поставленных им проблем.