Эпоха Возрождения и Реформация.

В начале ХIV века гениальный итальянский поэт Данте Алигъери (1265-1321) высказал идеи, благодаря которым начавшаяся тогда эпоха получила название «Возрождение» (фр. Ренессанс – в буквальном переводе «новое рождение»). В своей поэме «Комедия» (восхищенные современники добавили – «божественная») Данте рассказал, как он во сне путешествовал по загробному миру в сопровождении римского поэта Вергилия (70-19 г.г. до н.э.). Сначала они спустились в ад и прошли все девять его кругов. Круг первый предназначен для некрещеных младенцев и добродетельных нехристиан – здесь души умерших не страдают, а безбольно скорбят. Здесь находились герои Ветхого Завета Адам, Авель, Ной, Моисей, Давид и другие, которых Иисус Христос высвободил, посетив ад незадолго до собственного воскресения. Данте замечает скопление душ, освещенное огнем как знаком особого отличия. Оказалось, что это «искусств и знаний образец всеместный»: среди них Гомер, «превысших из певцов всех стран», Гораций, Овидий и Лукан – римские поэты. Затем в высоком замке предстали Эней, Цезарь, Саладин, другие исторические личности и, наконец, знаменитые философы и ученые античности Сократ, Платон, Аристотель («учитель», «всеведец»), Демокрит, Фалес, Гераклит, Зенон, Сенека, Эвклид, Гиппократ, Гален и многие другие («я всех назвать не в силах поименно», извиняется автор). Интересно, что упоминаются также имена великих арабских философов и ученых Авиценны (ХI в.) и Аверроэса (ХII в.), оказавших большое влияние на европейскую культуру.

Путешествие вглубь ада продолжается и достигает предела его – девятого круга. Здесь обреченные на самые страшные муки души предателей, «обманувших доверившихся». Они расположены в четырех поясах: 1) предатели родных; 2) Предатели родины и единомышленников; 3) друзей и соратников; и 4) предатели благодетелей, величества божеского и человеческого (Иуда, Брут и Кассий). Невольно возникает вопрос: при чем тут комедия? Данте назвал свою поэму «Комедия», согласно нормам античной поэтики, как произведение, завершающееся благополучной и радостной развязкой. Путешествие продолжается в чистилище, где происходит встреча с Беатричей, рано умершей возлюбленной Данте, а затем они оказываются в раю, проходят его девять небес и, в конце концов, душа Данте удостоилась чести созерцать Божественный свет Неизреченный:

«Я видел – в этой глуби сокровенной

Любовь как в книгу некую сплела

То, что разлистано по всей вселенной:

Суть и случайность, связь их и дела,

Все – слитое столь воедино для созданья

Что речь моя как сумерки тускла».

Радостным сознанием Божественной любви, «что движет солнце и светила», поэма завершается.

Итак, пред нами две основные идеи, которым будет следовать Эпоха Возрождения: обращение к ценностям античной культуры, дающее им вторую жизнь, величие человека, сопоставимо с величием самого Господа Бога. Заметим, что Данте замечательно точен: в античной культуре его интересует прежде и больше всего художественная сторона. Философскую и научную стороны ее начнут детально исследовать, когда наступит Новое время, в ХVII веке: Ф. Бэкон – атомистическую теорию Демокрита, а П. Гассенди – учение Эпикура, тогда и достоверных сведений станет больше, и, главное, появится потребность в этом. И еще одна очень важная деталь: Данте говорит не об «обожествлении человека», для него неприемлема даже «непогрешимость Папы Римского» (кое-кому из пап бы нашел место в аду), а о величестве человеческом», то есть о величии человеческого достоинства, то есть об основании, на котором был воздвигнут величественный и очень поучительный гуманизм Возрождения.

Но почему в последние три века средневековья происходит такой духовный и культурный подъем? На том «основании», что Ф. Энгельс как-то назвал Данте последним поэтом средневековья и первым поэтом нового времени, всю эпоху Возрождения вывели за рамки средневековья и поместили в период, переходный к капитализму. Это случилось в начале 80-х г.г. прошлого века, когда политический и идеологический маразм в руководстве нашей страны достиг апогея. В.В. Соколов был вынужден, судя по всему, считаться с такой установкой, правда, от своего прежнего взгляда он нигде не отрекался (см. В.В. Соколов. Европейская философия ХV-XVII веков. Учебное пособие. М. 1984). И вот сейчас при ближайшем рассмотрении выясняется, что говорить о начале перехода к капитализму да еще в Италии в XIV веке еще рано, что Ф.Энгельс относил начало эпохи Возрождения и к середине XV века и т.д. Думается, что сейчас происходит плавный возврат к точке зрения, которую яснее всех выразил В.В. Соколов, в его «Средневековой философии» - см. «Философия. Под редакцией А.Ф. Зотова, В.В. Миронова, А.В. Разина». МГУ. М. 2004.

Среди множества причин, обусловивших яркие достижения эпохи в самых разных областях общественной жизни и деятельности людей, важно видеть те, что имели непосредственное отношение к основным идеям Возрождения. Прежде всего, это – назревание и обострение противоречий религиозной жизни феодального средневековья… Во-первых, у церкви были и вряд ли когда будут такие благоприятные условия для обустройства жизни людей на началах христианства. Но проходил век за веком, и выше освящения консервативных феодальных порядков церковь не поднималась. Между тем пороки феодализма становились все масштабнее и болезненнее для общества, поэтому начинаются поиски избавления от них на путях за пределами официальной церковной идеологии. Появляются утопии, проекты справедливого переустройства общества (Т. Мор, Т. Кампанелла). А Эразм Роттердамский «Вольтер XVI века», оценивая современное ему общество, пишет «Похвальное слово глупости», в котором утверждает, что в обществе все полно глупости, все делается дуриками и для дураков. Самая главная глупость на которую способны люди – это война, она обычно затевается самыми отъявленными подонками. Христианская вера, как она преподносится церковью, официальным богословием, совершенно несовместима с мудростью. Свое учение Эразм называл «философией Христа» и призывал в нем возвратится к первоначальному христианству.

Таким образом, время выявило несостоятельность официального христианства как устроителя общественной жизни и политического деятеля, что давало импульсы к критике и творческим поискам.

Однако, во-вторых, и с индивидуально-личностной стороны церковь, располагала огромным духовно-нравственным богатством христианского вероучения, оказалась не в состоянии утвердить духовность даже среди священнослужителей и монашества. Чем дальше, тем явственнее и возмутительнее становилось противоречие между тем, что проповедовалось ими и их реальным образом жизни, - случаи таких конфликтов множились («Декамерон» Боккаччио – свидетельство тому) и даже среди высшего духовенства, не исключая и пап.

Общим итогом этих кризисных явлений был слом духовной диктатуры церкви. Он происходил двояко в зависимости от того, кем он осуществлялся. Нужны были люди, которые видели бы все эти кризисные явления, страдали от них и стремились бы от них избавиться. Такими людьми были христианские интеллигенты, истинно духовные, образованные и мыслящие люди, которых страшно угнетали диктат, формализм и лицемерие так называемой христианской жизни, все, что мешало свободно мыслить, искренно чувствовать и радоваться жизни, приобщаться к культуре. Мы познакомились с одним из них, Данте, и продолжим знакомство с этими творцами Возрождения.

Другая категория людей, ломавших духовную диктатуру церкви, была попроще. Это крестьяне, городской люд, бюргерство – они шли от жизни, их возмущали нескончаемые церковные поборы, всякого рода запреты, мешавшие нормально жить и работать, проповедь аскетизма и богатства церковные и т.д. и т.п. Вот эти люди, ведомые Лютером, Мюнцером, Кальвином, Цвингли и другими, осуществляли, начиная с XV века, Реформацию, в результате которой появился протестантизм, новая форма христианства.

Итак, Возрождение и Реформация – близкие по принципам происхождения, но очень разные по социальной природе и содержанию общественные явления, каждое по-своему очень значительное. Не случайно Эразм Роттердамский резко критиковал Лютера как выскочку и проходимца, претендующего говорить от имени Бога и не совершающего чудеса, как это делали Христос и ветхозаветные пророки. Но в том-то и было дело, что Лютер, беря ответственность только на себя, хоть и ссылался на Бога, был очень симпатичен людям деловым, практичным, для которых их слово и дело неразрывны (мы вспоминаем М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма»).

 

Гуманизм эпохи Возрождения.

Родоначальником гуманистического движения считается Ф. Петрарка (1304-1374 г.г.), «ибо он открыл человека». Дело в том, что Петрарка был гениальным лирическим поэтом, он умел удивительно тонко и глубоко передавать человеческие чувства (вспомним его знаменитые сонеты к Лауре). Давайте прочитаем седьмой сонет, речь в нем идет о чувствах, которые испытывает влюбленный:

«И мира нет – и нет нигде врагов;

Страшусь – надеюсь, стыну – и пылаю;

В пыли влачусь – и в небесах витаю,

Всем в мире чужд – и мир обнять готов

У ней в плену неволи я не знаю;

Мной не хотят владеть, а гнет суров;

Амур не губит – и не рвет оков,

 

Я зряч – безглаз; нем – вопли испускаю;

Я жажду гибели – спасти молю;

Себе постыл – и всех других люблю;

 

Страданьем – жив; со смехом я – рыдаю;

И смерть и жизнь – с тоскою прокляты;

И этому виной, о донна, ты!»

(Перевод Ю. Верховского)

Если вам непонятно, то вы еще не любили… Вот это и есть «открытие человека», мира его чувств и переживаний. Были у Петрарки и философские трактаты («Книга о делах повседневных», «О средствах против счастливой и несчастливой судьбы» и другие), в которых он обосновывал право смертного человека заботится прежде всего о смертных вещах, а вечное должно следовать за преходящим. Очень высоко ценит стоиков как сильную и мужественную философскую школу, а из отдельных философов – особенно Сократа. Для человека, считал Петрарка, нет ничего естественней труда: человек рожден для труда как птица для полета и рыба для плавания. Мы в неутомимом труде постоянно ищем светлых дней и счастья здесь на земле, где все – кремнистый и трудный путь к вечной жизни. Очень важный момент! Отстаивал право человека на полноценную земную жизнь, титаны Возрождения ни в коей мере не противопоставлял ее жизни вечной.

Лишены фактических оснований попытки найти в гуманизме Возрождения антирелигиозные мотивы. Напомним, что идеи Возрождения были направлены против духовного диктата церкви, Ватикана, с позиций более глубокого и адекватного прочтения текстов Священного Писания. Гуманизм Возрождения по сути своей был религиозным, христианским гуманизмом, ярким достижением христианской духовной культуры. Достаточно обратиться к рассуждениям самих гуманистов, чтобы убедиться в этом.

Трактат Джонаццо Манетти (1396-1459) «О достоинстве и превосходстве человека» считается одним из высших достижений гуманистической мысли. В нем главным образом речь идет о том, что человек, как творение Господне, своим телом, душой и их соединением несравненно превосходит все живые существа. Превосходство тела человека заключено прежде всего в его фигуре и общем назначении. Разумное существо устроено от природы так, что бы быть пригодным и способным к постижению не только одного (как обычно многие животные), но любого умения и искусства. «Ему даны были руки, - отмечает Манетти, - чтобы благодаря этим неодушевленным, но словно бы живым орудиям и, как говорит Аристотель, орудиям орудий, он мог выполнять разного рода работы и обязанности…» (Антология мировой философии. Возрождение. Минск. Москва. 2001. с.61.)

Свои рассуждения о человеческом теле Манетти подкрепляет разнообразными сведениями из медицины, апеллируя к авторитету Галена и Авиаценны, обнаруживая хорошее знание анатомии. Ничего крамольного для христианской религии в том не было: опыт Манетти свидетельствует о том, что провозглашенный Фомой Аквинским курс на сочетание научных исследований и веры (при верховенстве веры, конечно) находил себе последователей среди богословов и ученых той эпохи.

Восхищаясь анатомическими тонкостями и целесообразностью устройства человеческого тела, Манетти приходит к выводу: «Разве не видим мы, что каждая часть в отдельности было сделана с таким высоким и удивительным мастерством, что у нас не должно быть вообще сомнений относительно Бога как создателя человеческого тела» (там же. с.63).

Мы помним, что, согласно Библии, Господь наделил природные стихии, землю и воду, производящей силой, что и объясняет происхождение растительного и животного миров. Человека, его тело и душу, Бог создал сам. На что ориентировался он, создавая превосходное, совершенное и прекрасное тело человека? Манетти присоединяется к мнению многих «весьма ученых и мудрых мужей, которые, наблюдая тщательно и со вниманием строение человеческого тела, …полагали, что такое устройство было сделано по образу Вселенной, откуда считается, что человек был назван греками микрокосм, словно бы некий малый мир» (там же. с. 64).

Превосходство души человека Манетти видел не только в ее бессмертии, но и в трех естественных силах – разуме, памяти и воле.

О мощи разума свидетельствуют многие великие деяния человека и орудия «чудесным образом изобретенные и освоенные». Манетти напоминает Ясона, построившего первый корабль для путешествий по бурному и свирепому морю, египетские пирамиды, ковчег Ноя, купол флорентийского собора, великолепные творения греческих и римских скульпторов, живописца Джотто, поэтов Гомера, Гемода, Вергилия, Горация, Сенеку, историков, ораторов, юристов, а также философов (Пифагора, Платона, Аристотеля, Цицерона, Сенеку и других). А среди наук особое место занимают медицина, астрология (Фалес бы, считал Манетти, одним из астрологов) и теология.

Ум человеческий столь велик и замечателен, что прекрасный мир после творения Божьего преобразуется и делается человеком еще более совершенным: наши города и пашни, наши живопись, скульптура, ремесла, науки, мудрость, различные языки, письменность, все орудия труда – словом, (в лексиконе средневековья этот термин не был в ходу, но по существу, речь у Манетти именно о нем) вся созданная людьми культура свидетельствует об этом. Грандиозная идея гуманизма Возрождения! А мы-то думали, что идея преобразования мира появляется только в Новое время (XVII-XIX в.в.), - получается, что в действительной истории все было гораздо тоньше. Как? – еще увидим.

Итак, Бог наделил человека в высшей степени красотой, умом, мудростью, властью и другими восхитительными привилегиями, но какую обязанность определил он этому божественному животному? Другими словами, чем состоит достоинство человека, присущее только ему? Манетти считал, что прямой, неизменный и единственный долг человека (см. там же. с. 73). «Таким образом, - заключает он, - мы можем сказать, что действовать и познавать и составляет по праву собственный долг человека» (там же). Дар же действовать и познавать выделен человеку Богом. Человек должен познавать и действовать, чтобы руководить и управлять миром, - такова суть человеческого достоинства, по мнению Манетти.

Идея человеческого познания и действования получила фундаментальную разработку в воззрениях Николая Кузанского (1401-1464) – кардинала, богослова, философа и ученого, выдающегося гуманиста. Ничего удивительного в таком сочетании по тому времени не было: гуманистами были нередко даже главы Ватикана (например, современники Кузанского – папа Николай V и папа Пий II). Самый знаменитый трактат Кузанского «Об ученом назначении». Суть его подхода к познанию выражена в афоризме: «Знает по-настоящему тот, кто знает свое незнание» (и классический пример – Сократ с его «я знаю, что ничего не знаю», за которым стояло признание того, что ему остались недоступны понятия, а без них нет понимания, настоящего знания). Познание разворачивается как динамическое соотношение знания и незнания, причем абсолютное познание – только у Бога.

У человек три познавательных способности: чувство, рассудок и разум. Различие между рассудком и разумом состоит в том, что только разум способен понять, охватить «совпадение противоположностей» - основной принцип устройства мира: в бесконечности противоположности совпадают (например, окружность с бесконечно большим радиусом становится прямой линий и т.п.). То же самое заключено в отношении «Бог-человек»: бесконечно большое и в сравнении с ним бесконечно малое совпадают, подобны друг другу. Человек есть микрокосм, который в существе своем воспроизводит («стягивает») окружающий его огромный мир природы. Бог создавал мир при помощи геометрии, арифметики и музыки, поэтому человек ничего не может познать и сделать в этом мире без помощи числа, математики, - знакомые нам пифагорейские мотивы.

У творческой деятельности человека, считал Николай Кузанский, нет другой конечной цели кроме человека. Человек не выходит за свои пределы, когда творит, ведь в нем человеческим образом существует целый мир. Как сила человека способна придти ко всему, так все в мире приходит к нему.

«Человек есть Бог, - заявлял Кузанский, - только не абсолютно, раз он человек: он – человеческий бог… область человечности охватывает, таким образом, своей человеческой потенцией Бога и весь мир. Человек может быть человеческим богом, а в качестве бога он по-человечески может быть человеческим ангелом, человеческим зверем, человеческим львом или медведем, или чем угодно другим»… (Николай Кузанский. Сочинение в 2-х томах. т.I. с.260-261. М. 1979).

Классическую ясность подобного рода идеям придал Пико дела Мирандола.

Пико дела Мирандола (1463-1494) бросил вызов богословам Ватикана, составив 900 тезисов «обо всем, что познаваемо», но вызов был отклонен – эти тезисы были объявлены папой Иннокентием VIII еретическими – диспут не состоялся. Особой заслугой Пико было выяснение и обоснование им главной идеи христианского гуманизма Возрождения. Он написал великолепную работу – «Речь о достоинстве человека». Уже выделение и специальный анализ понятия «Человеческое достоинство» знаменовало собой новый этап в человековедении. Кстати, в наши дни это понятие относится к числу полузабытых и весьма туманно толкуемых, а главное – не востребованных понятий, что неблагоприятно сказывается на теории и практике духовно-нравственной жизни.

В Священном писании сказано, что Господь создал человека «по образу Своему, по образу Божию». Что это означало? Конечно же, речь шла не о внешнем облике человека, ведь все изображения Бога условны за исключением человеческого облика Иисусу Христа. И вместе с тем по общему признанию человек есть великое чудо, достойное не в меньшей степени, чем ангелы, всеобщего восхищения. Мне показалось, - осторожно начинает цепь своих рассуждений Мирандола, - что я понял, почему человек является самым счастливым из всех живых существ и какой жребий был ему уготован.

Закончив творение мира, Господь пожелал, чтобы был кто-то, кто оценил бы смысл такой большой работы, любил бы ее красоту, восхищался ее размахом, - задумал сотворить человека. Но уже все было завершено и распределено по сферам бытия, каждое растение и каждое животное было наделено его собственным образом, который определяется Божественными законами, - и лимит таких образом был исчерпан. Тогда принял Бог человека как творение, которое не имеет своего определенного образа, поставил его в центр мира и сказал: «Не даем Мы тебе, о Адам, ни определенного листа, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению… Я ставлю тебя в центр мира, … не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессметным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие неразумные существа, но можешь переродиться в высшие божественные». О, высшая щедрость Бога Отца! – заключает Мирандола, - о, высшее и восхитительное счастье человека, которому дано владеть тем, что пожелает и быть тем, чем хочет!

Итак, в отличие от других живых существ человек не имеет своего собственного, изначального и раз навсегда заданного, образа. Но зато – и в этом величие человеческого достоинства – у него есть щедро дарованный ему Богом образ свободного мастера – творца, способного создать из себя все, что не захочет. Таким образом, человек подобен Богу как творец, но в отличие от Бога – творца мира и человека, человек – творец самого себя. Такова суть человеческого достоинства, считал Мирандола. Перед нами новый поворот, новая грань проблемы.

Считаю необходимым обратить ваше внимание, уважаемые читатели, на парадоксальную и глубочайше верную мысль Мирандолы о «высшем и восхитительном» счастье человека. Человек творит самого себя и в итоге счастлив этим. Не важно, как выглядит со стороны результат «самосотворения», лишь бы был он «по человеку» и не содержал ущерба для жизни, своей и других людей, служил бы их продолжению. Нет на земле счастья, для которого создан человек («как птица для полета» - тем более), счастье у каждого свое. Поэтому – то и говорится: «Не судите, да не судимы будете»… Мы еще встретимся с этой идеей.

 

Подведем итог тому, что мы рассмотрели в средневековой философии. Будучи религиозной и схоластической, она под влиянием христианской духовности, опираясь на уроки античной философии, по-новому и очень содержательно решала проблемы бытия, истины и человеческого счастья. В целом она стал важным этапом в развитии философской культуры. Мировоззренческая и интеллектуальная атмосфера, созданная ею (не говоря уже о христианской духовности, которую она выражала), послужила (наряду с социально-экономическими и политико-идеологическими фактами) важной предпосылкой эпохи Возрождения, завершившей средневековье. Этот завершающий характер эпохи со всей очевидностью сказался в ее катастрофической противоречивости.

Ни в коем случае не следует идеализировать эпоху Возрождения, уже хотя бы потому, что именно тогда вовсю запылали костры инквизиции. Рядом с высочайшими духовно-нравственными ценностями соседствовало массовое падение нравов, разгул грубой чувственности со всеми ее мерзостями – об этом свидетельствовали сонеты Петрарки, «Декамерон» Бокаччио и «Похвальное слово глупости» Эразма Роттердамского, нравственное противостояние Савонаролы, обличителя нравов папского двора, и Торквемады, «великого инквизитора», противоречивость призывов Николо Макиавелли вывести политику из-под диктата религии, но и освободить ее от всяких нравственных обязанностей и т.д. и т.п. (желающим детально ознакомиться с картиной нравов той эпохи рекомендую капитальный труд Эдуарда Фукса «Иллюстрированная история нравов: эпоха Ренессанса». М. Изд-во республика. 1993). Успехи эмпирических научных исследований (Роджер Бэкон, У. Оккам, Г. Галилей и другие), смелые научные обобщения и гипотезы (Н. Коперник, Н. Кузанский, Д. Бруно и другие) соседствуют с «Индексом запрещенных книг», сжигаемых на кострах, подчас вместе с авторами на потеху городской черни, для которой это зрелище было будоражащим развлечением. Великие географические открытия обычно сопровождались жутким грабежом и истреблением непокорных аборигенов. Даже религиозная сфера жизни общества, самое святое, и та подвергалась расколу, который сопровождался острейшими, нередко кровавыми конфликтами.

Все говорило за то, что историческое время средневековья подходит к концу, так как оно оказывается не в состоянии разрешить начинающие раздирать его противоречия. И как завещания лучших духовных сил средневекового общества грядущим поколениям возникает и всесторонне разрабатывается христианский гуманизм Возрождения. Большой заслугой его было выделение человеческого достоинства в качестве главного содержания гуманизма как системы взглядов, дающих обоснование человеческому достоинству и выясняющих условия его сохранения и реализации.

Гуманизм и духовность органично взаимосвязаны – это очевидно. Как духовность меняет свои формы и развивается, так и гуманизм не остается неизменным, но гуманистические мотивы всегда присутствуют в любой форме духовности. Мы встречались с ними и восточной, и в античной духовности, и вот теперь в особо яркой и последовательной форме – в христианской духовности (кстати, в принципе то же самое есть и в мусульманской духовности).

Поскольку мы завершаем очень важный и сложный этап нашего путешествия по реалиям истории философия. Еще одно наблюдение, теперь по поводу всего уже пройденного нами пути. Внимательный и по-хорошему придирчивый читатель не мог не заметить, что путеводной звездой нашего курса постоянно и неизменно является духовность. Оправдывается ли такое пристрастие наше? Судите сами: благодаря духовности мы получили вразумительное истолкование религиозно-философских учений древнего Востока; духовность помогла убедительно объяснить происхождение и особенности развития западной античной философии, мы не могли не заметить связь между западной духовностью и римским правом; наконец, христианская духовность дала нам ключ к пониманию достоинств средневековой философии и гуманизма Эпохи Возрождения. Делайте сами свой вывод, а автор решительно намерен продолжать путь тем же курсом, те более, что предстоит самое интересное и сложное – выяснить, что происходило с философией и духовностью в Новое время и современную эпоху.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.