Понятие культуры и ее противоречия.

В стержневой проблеме нашего курса, проблеме философской культуры, требуется уточнить или хотя бы уяснить для себя некоторые общие аспекты ее. Скромность наших намерений диктуется существом дела. Ведь правильно поставить вопрос значит наполовину решить его (Маркс), а ответ на «безответные» философские вопросы заключается в том, что они должны быть иначе поставлены (Гегель).

В современной культурологии, среди не поддающихся решению вопросов на первом месте оказался вопрос «что есть культура?». Подсчитано, что количество определений культуры перевалило уже за тысячу, но согласия нет. Дискуссии ведутся между сторонниками трех основных подходов к пониманию культуры – аксиологического, технологического и гуманистического. Смысл подходов понятен: аксиологический рассматривает культуру как совокупность ценностей, технологический относит к культуре только созданное человеческой деятельностью с только ей присущей технологией, а гуманистический считает, что смысл культуры человеческий и главным носителем культуры является человек. Важно иметь в виду, что эти подходы – концепции культуры появились еще в античности. В Греции культура обозначалась словом «пайдейя» (образованность, воспитанность) – здесь явно было соединены гуманистический и аксиологический подходы: речь идет о человеке, его интеллектуальных и нравственных качествах (кстати, Зенон Китийский, основатель стоицизма, первый заговорил о ценностях). А в древнем Риме тон задавал технологический подход, на что указывает сам термин «культура» (возделанный, обработанный). Таким образом, можно сказать, что два основные понимания культуры – гуманистическое и технологическое – зародились еще в античности.

В наше время решительно преобладает технологическое понимание культуры, так как главные достижения современной культуры имеют технологическую основу и благодаря ей становятся общедоступными. Практически во всех учебниках и словарях преподносится сейчас технологическая концепция культуры. Странная ситуация: общеизвестны негативные последствия, как будто осознаны угрозы, сформулирован и оглашен приговор современной техногенной цивилизации, а Васька слушает да есть… Мало того, настырные и властные вторжения «современных технологий» в гуманитарные области наводят обычно «порядок» за которым скрывается настоящий погром культурных ценностей. А как быть? Ведь ни отказаться от технологической культуры, ни заменить ее какой – то другой культурой мы не можем. Отсюда покорное ожидание неизбежного с тайной надеждой на чудо (от «вот приедет барин, барин нас рассудит» до приобщения к знанию, превышающему возможности человека).

Но ведь можно последовать совету Гегеля и, учитывая ценности классической культурологической мысли, поискать возможности для иной постановки вопроса о культуре и найти, наконец, понятие культуры, которое в принципе устроило бы всех. Обратимся к наследию великого ученого, классика культурологии Иоганна Гердера (1744-1803). Именно так оценивали творчество и научный подвиг Гердера у нас в России еще при его жизни. Николай Михайлович Карамзин в «Письмах русского путешественника», рассказывал о личной встрече с Гердером, называет его «великий ученый и глубокомысленный метафизик». Николай Васильевич Гоголь, читавший курс по истории в Санкт-Петербургском университете, считал его одним из «великих зодчих мировой истории…он мудрец в изучении идеального человека и человечества». Александр Иванович Герцен ставит Гердера в одни ряд с Лессингом, Кантом, Шиллером и Гете и отмечает их великую заслугу - стремление развить национальные элементы в общечеловеческие.

Однако, в самой Германии заслуги Гердера затмила слава Гегеля, который, конечно же, использовал капитальный труд Гердера по истории культуру, стоял на плечах его в своих обобщениях и выводах, но ни разу даже не упомянул о нем. Российская оценка Гердера восстанавливала историческую справедливость.

Гердер в основном своем труде «Идеи философии истории человечества» (1782-1791) дал обзор истории культуры с древнейших времен до XIV века. По его мнению, история человечества есть продолжение развития природы, с которой человеческое общество многогранно взаимодействует. В истории нет и быть не может линейного однонаправленного прогресса и каких-то идеальных состояний общества. Надо брать историю такой, какова она в действительности: исторические события Гердер изображал в строгом соответствии с фактами и с осознанием их исторической необходимости, закономерности, т.е. Гердер стремился к идеалу исторического знания. Однако, достойного признания позиция Гердера не получает до сих пор и по «вине» самого Гердера прежде всего: он не стремился придать своим размышлениям наукообразную форму, в его рассуждениях часто упоминается Бог и речь идет обычно о выводах народного опыта (кстати, и этим он был очень близок русской философской культуре). Основным законом, который постоянно наблюдается в реальных исторических событиях, Гердер считал взаимодействие живых человеческих сил в конкретных обстоятельствах места и времени.

У истории человечества есть смысл, объективная цель. Свидетельством тому является то, что история общества есть история культуры, поэтому главными деятелями истории всегда были не короли и полководцы, а создатели ценностей культуры. Необходимость культуры Гердер видел в том, что человек, будучи искусственной машиной, должен научиться управлять собою, получить разумное воспитание и сам воспитывать свой разум, т.е. освоить культуру разума. Приобщение человека к культуре Гердер расценивал как второе рождение человека, проходящее через всю его жизнь. В культуре человека находит для себя образ жизни и способ жизнедеятельности, через культуру он осознает, оценивает и корректирует свои потребности и интересы. Другими словами, говоря современным языком, человек использует для своей жизни технологический и аксиологический смыслы культуры. Это, конечно, нужно и важно, считал Гердер, но не в этом состоит главный смысл, высшее назначение культуры. Благодаря культуре мы, рожденные почти без инстинктов, только путем упражнения в течение всей жизни воспитываемся до уровня человечности, и на этом основывается наша способность как к совершенствованию, так и к порче и разложению (см. И.Г. Гердер. Избранные сочинения. М.-Л. 1959. с.244).

Гуманность – такова цель человеческой природы и высший смысл культуры. В человеке нет ничего более высокого, чем гуманность. Природа человека организована для этой цели: для нее нам даны наш разум и свобода, хрупкое, но вместе с тем длительное здоровье, наш язык, искусство и религия. Все хорошее, что когда – либо было сделано в истории, делалось во имя гуманности, а все неразумное, порочное и отвратительное, совершавшееся в ней, было направлено против гуманности. И при всех достижениях, при всех ужасах и ошибках народов, основной закон природы оставался один: «Пусть человек будет человеком, пусть он строит свою жизнь так, как он считает наилучшим». Вся история народов становится с этой точки зрения школой соревнования за прекраснейший венок гуманности и человеческого достоинства. Но только пусть история человечества остережется избрать один какой–либо народ своим любимцем, принижая этим другие, которым обстоятельства отказали в счастье и славе. Германский народ отличают многие достоинства, но считать его из-за этого избранным народом божьим, которому будто бы принадлежит мир, - это было бы неблагородной гордыней варвара.

И претензии европейцев, их культуры на «европоцентризм» несостоятельны, ведь великая Азия – мать всякого просвещения на нашей планете. По настоящему мудрым мыслителем был Иоганн Гердер. Сравните Гегелем выстроенную цепь исторических событий, ведущую к возвеличиванию Германии и концу человеческой истории, с тем, как Гердер понимал исторический процесс. «Неужели, - спрашивал он, - тысячи были произведены только ради одного, все предыдущие поколения – ради последнего, и, наконец, все индивидуумы – только для своего рода?... Так Премудрый не играет нами» (там же. с.245). То, что представляет собой каждый человек и чем он может стать, - это и должно быть целью рода человеческого. Что же это такое? Человечность и благополучие: в определенном месте, в определенной степени, как то, а не иное звено в цепи развития, проходящей через все человечество (там же). А ведь Гердер писал это до того, как Гегель разработал свою систему. Согласимся, была у Гегеля причина недолюбливать Гердера и делать вид, будто его вообще не было.

Какие уроки можно извлечь из гердеровского исследования культуры? Как видим, для Гердера не были секретом аксиологический и технологический смыслы культуры, но он не сталкивает их, а, напротив, стремится объединить в целостном понятии на основе главного, по его мнению, признака культуры – гуманности. И вся концепция Гердера пронизана религиозной духовностью, которая органично сочетается у него с законом природы. Нам так же необходимо целостное понятие культуры, очень хочется уйти от всеядной фактологии и крохоборческой возни вместо принципиальной полемики и плодотворного диалога. Нас также не может не интересовать соотношение культуры и духовности. Исследовательский опыт Гердера подсказывает путь, на котором можно поискать возможность иной постановки проблемы культуры.

Поскольку все основные современные концепции культуры (аксиологическая, технологическая и гуманистическая) реалистичны, у каждой есть своя фактическая основа, но нет никаких принципиальных препятствий для того, чтобы объединить эти концепции в одну, желательно - целостную концепцию культуры. Никаких затруднений с точки зрения логики мы не встречаем, и у нас получается следующее определение культуры: культура есть совокупность материальных и духовных ценностей, созданных человеческим трудом и необходимых для существования и развития человека и общества. Получилось неожиданно кратко и емко, что, конечно же, хороший признак.

Нетрудно видеть, что основные концепции культуры здесь отражены. Легко установить, что круг явлений, охваченных этим определением, действительно относится к культуре: ценности не все, а только созданные трудом, т.е. ценности девственной природы сюда не входят; но и не все ценности, созданные человеческим трудом – ведь те, которые калечат и губят жизнь, к культуре не относятся; асоциальной, преступной культуры быть не может. Таким образом, если и у читателей не появятся серьезные возражения, это определение культуры можно принять. Неужели это и есть искомая иная постановка вопроса о культуре и то понятие культуры, которое должно устроит всех? Неужели все так просто?! Тогда почему до сих пор этот напрашивающийся очевидный шаг в культурологии никем не сделан?

Да, несложно догадаться о логической возможности такого суммарного определения культуры, и оно появлялось наверно у каждого, кто размышлял над проблемами культуры. Но что делать дальше с этим суммарным определением?

Ведь оно насквозь противоречиво, буквально соткано из противоположностей (материальные и духовные ценности, ценности естественные и созданные трудом, индивид, личность и общество – условия их существования и развития во многом не совпадают и даже противоположны, и т.д. и т.п.). По жизни всем хорошо известно, что явления культуры сплошь и рядом превращаются в свою противоположность, а тут еще понятие культуры насквозь противоречивое. Вот почему культурологи озабочены поисками возможно более простых и ясных определений культуры, чтобы не утонуть в этом море противоречий, но цель эта достигается очень дорогой ценой – утратой ясного разделения, размежевания культуры и ее антиподов (а здесь порой такие тонкие грани бывают, что диву даешься, - но грани все же есть…). Словом, стремление избавиться от противоречий проводит к бедам, для культуры катастрофическим.

Между тем в социальной философии давно существует добрая традиция решительного признания противоречий культуры, их исследования и поиска форм движения их, благодаря которым эти противоречия не губили бы, а развивали культуру и общество.

Так противоречие, открытое И. Кантом, связано с тем, что ценности культуры создаются трудом. У труда есть две стороны: это сама целесообразная деятельность, оснащенная орудиями и средствами труда, технологиями и т.д., а также общественная форма труда, соединение людей, сотрудничество их. Отсюда берут свое начало две формы культуры – культура деятельности («культура умения», как ее называл Кант) и культура общения людей («культура воспитания», по Канту). Кант установил тот факт, что культура умения развивается и распространяется быстрее, чем культура воспитания, и предсказал, что если так будет продолжаться и дальше, все может завершиться катастрофой и гибелью человечества. Всеобщий и вечный мир, сторонником которого был Кант, должен отвести прежде всего эту угрозу.

Ж.-Ж. Руссо в молодости участвовал в конкурсе работ на тему: «Способствовало ли улучшению нравов развитие наук и искусств?» и дал отрицательный ответ. Наряду с критикой нравов феодальной верхушки общества, Руссо открыл реальное противоречие культуры, возникающее в результате неравномерного развития различных отделов культуры, забегания вперед одних и отставания других. И у Руссо отстающей страдающей стороной культуры оказывается нравственность.

И. Гердер считал, что второму рождению человека можно дать название «культура» либо «просвещение» и по-настоящему они друг без друга существовать не могут. Однако бывают в жизни ситуации, когда между культурой и просвещением устанавливают произвольные различия, но тогда возникают противоречия, которые губят т и культуру, и просвещение. Культура, оторванная от просвещения, улетает в заоблачные выси, теряет связь с жизнью, становится никому не нужной, а просвещение становится уродующей культурой, калечит души людей. В конце XIX века Василий Васильевич Розанов по сходным мотивам назвал ситуацию в народном образовании России сумерками просвещения.

В обществе всегда есть противоречия между культурой общества и личностной, индивидуальной культурой. Очень актуальным и острым является сейчас противоречие между общечеловеческой природой культуры и национальными и социально-классовыми формами ее, - новейшее издание этого противоречия связано с американизированным глобализмом. Чрезвычайно острой является проблема так называемых «субкультур» (особенно молодежной), «массовой культуры», «элитарной культуры», «поп-культуры» и т.п. Самое важное во всем этом – сохранять ясность понимания, а если это затруднительно, то хотя бы интуицию различения культуры и ее антиподов, для сохранения нравственно здорового чувства культуры и брезгливости к бескультурью. Думается, предложенное понятие культуры будет полезным; ибо оно достаточно универсально и имеет живой характер (по Э. Гуссерлю).

Культура и общество. С точки зрения рассмотренных и принятых в нашем курсе понятий общества и культуры очевидно, что понятие общества шире понятия культуры и далеко не все в обществе может быть отнесено к культуре, а только те ценности, те способы деятельности и те человеческие качества, которые способствуют сохранению и развитию бытия человека и общества, которые возвышают человека и общество над природой. Ведь назначение культуры – сохранять естественную природу и возвышать человека. Культура естественных проявлений жизнедеятельности организма человека придает им нравственный характер, одухотворяет их.

Две основные функции выполняет культура: она транслирует, передает от поколения к поколению социальный опыт и на основе ее происходят процессы социализации и индивидуализации человека, т.е., по Гердеру, второе рождение человека, длящееся всю его жизнь.

Принято различать два основных исторических типа культуры – восточный и западный. Для обоих типов важна динамика религиозных и светских форм культуры (с исторической доминацией религиозных на Востоке и светских форм на Западе). Развитие культуры породило ее исторические формы (древняя, античная, средневековая с эпохой Возрождения, нововременная и современная). Наконец, у каждого исторического народа формируется особенности своей национальной культуры.

В статике общества в повседневном быту и каждой сфере общественной жизни (экономической, социальной, политически – правовой, духовной), в каждом общественно признанном виде деятельности и образе жизни – повсюду вырабатываются специфические критерии культуры и ее проявлений в вид моды, стилей и т.п. И чем конкретнее статика общественных явлений, тем динамичнее ее микроуровень, особенно – человек. Что есть человек? – спрашивал царь Давид и с грустью отвечал, - человек подобен дуновению – как уклоняющаяся тень (Библия. Ветхий Завет. Псалтырь. 143-й псалом Давида). Только культура, религиозная и светская, только подлинная культура наполняет мгновения жизни человеческим смыслом, соединяет человека с историческим временем и вечностью, преодолевает страх смерти и дает мужество жить.

Духовность, религиозная и светская, во всех своих исторических разновидностях и формах всегда была, есть и будет главным залогом жизнестойкости и творческого развития культуры. В истории человечества цивилизации и соответствующие культуры очень редко гибли в результате природных катастроф, чаще – будучи раздавлены варварскими нашествиями, и обычно – когда иссякала и уходила или оттеснялась и подавлялась, словом, исчезала духовность. Никакой «тайны», например, в гибели цивилизации майя нет, все очевидно, лежит на поверхности – цивилизацию погубила бездуховность, об этом говорят факты.

Со времен ее возникновения и на протяжении тысячелетий философия, наряду с религией, была основной формой существования духовности, осмысливала феномен духовности, защищала и укрепляла духовные устои культуры. Именно с этой, малоизвестной и исследованной стороны рассматривает философию наш курс, именно своим духовно нравственным содержанием философия особо интересна и значима в жизни людей.